Виктор Астафьев о русском народе.
Click to viewК безалаберности и разгильдяйству я бы ещё добавил невежество.
Любопытно в этом отношении замечание Э.Р. Перцова, сотрудника герценовского "Колокола", о том, как народ воспринимал царя: "В целой России, - писал он, - деревенское население имеет смутную идею об особе и личности царя и всегда с диким любопытством расспрашивает о нём отставных и бессрочных солдат, имевших случаи его видеть: не золотой ли он? не бриллиантовый ли? так ли он ходит и говорит, как все люди? нет ли вокруг него сияния? и т.п. Мне самому часто приходилось отвечать на подобные вопросы. Это покажется невероятным европейцу, но, передавая нагую истину, без прикрас, ссылаясь на каждого добросовестного русского, имевшего близкие отношения с крестьянами внутренних губерний, самые развитые из них воображают царя и царицу красавцами, необыкновенно сильными, необыкновенно умными и одарёнными всеми добродетелям. Даже крестьянин, "обтёртый" городской жизнью, никогда не поверит, чтобы царь или царица могли напиться пьяными, предаться разврату или быть тиранами; крайний предел сермяжного либерализма - это мысль, что иногда и царь ошибается, потому, что его обманули, не так ему доложили" <…>
Понятно, что среди таких представлений о царской власти взгляды Петра Чаадаева, изложенные им в "философических письмах", казались сумасшествием. Его и объявили сумасшедшим ("сшедшим с крестьянского ума").