Бой русских гребных канонерок батальона морского ополчения с английским паровым кораблём и корветом.
Когда противник превосходит, русские выигрывают бой наглостью.
29 июля 1855 года была проведена единственная в истории флота атака гребных судов на паровой корабль. В устье Даугавы 12 канонерок Рижского батальона морского ополчения выстроились у бона под выстрелами 84-пушечного английского корабля и корвета. В последовавшем бою канонерки сблизились с противником до 1,2 тыс. метров, добились попадания в английский корабль, после чего противник начал отход.
Та война хоть и называлась Крымской, шла по всему периметру российских границ - на Балтике, в Белом море, на Камчатке. Увы, русскому флоту, проспавшему очередную технологическую революцию, приказано было отсиживаться на базах - паровые линкоры англо-французов имели слишком очевидное преимущество в маневре. Весь Балтийский флот пришлось обратить в плавучие батареи, прикрывавшие Санкт-Петербург и Свеаборг. Остальное побережье Балтики осталось беззащитным. Результаты ревизии береговых укреплений в начале 1854 года - как любая ревизия в империи - выявили картину крайне грустную.
"Везде мы поражались негодностью и дурным состоянием всего вооружения, - писал Николаю I флигель-адъютант Аркас. - Некоторые вновь созидаемые батареи были до того неправильно поставлены, что нельзя было не удивляться, для чего затрачивались громадные деньги на сооружение их; а там, где они действительно были нужны, их не было". Когда Аркас провел учебную стрельбу с одного из береговых укреплений, его стена после седьмого выстрела обрушилась. Доворовались.
Тогда в отчаянии решили построить 74 гребные канонерские лодки (из них 16 - в Риге) и возложить на них оборону побережья. А поскольку матросов не хватало, для комплектования экипажей лодок были сформированы 4 батальона морского ополчения. Высочайший манифест предписывал "дружины составить путем вызова охотников (добровольцев) в губерниях: C.-Петербургской, Новгородской, Олонецкой и Тверской". Добровольцы получали жалованье 8 рублей серебром, казенный харч и одежду крестьянского покроя "с правом носить мужичью бороду".
Лодки строились по проекту контр-адмирала фон Шанца. Шансы лодок Шанца в серьезном бою расценивались как близкие к нулю. Двадцать метров длины, два небольших орудия и 32 ополченца на веслах - куда это против какого-нибудь 40-пушечного английского фрегата? Это ж не "Звездные войны", где истребители Люка Скайуокера могут и имперский крейсер завалить, это жизнь. И тем не менее желающих рискнуть головой за отечество оказалось куда больше, чем требовалось.
В Риге первые 6 лодок спустили на воду в начале июня 1854 года. Рижский батальон морского ополчения насчитывал 714 человек. Канонерки спустили вовремя - 18 мая английские пароходы уже пожаловали в Либаву и увели из беззащитного порта все купеческие суда. Пылали подожженные британцами финские порты. Однако под Ригу англичане пожаловали только в следующую кампанию.
5 июля 1855 года два английских парохода провели разведку боем, вступив в перестрелку с двумя канонерками мичмана Рыкачева и убедившись, что более крупных боевых кораблей в порту нет. Момент истины настал 29 июля, когда в устье Даугавы заявились более серьезные "гости" - 84-пушечный линейный корабль и корвет под флагами Royal Navy. Англичане открыли беглый огонь по Даугавгриве, рассчитывая прорваться в рижский порт.
"В 5.30 утра Рижский батальон гребной флотилии в составе 12 канонерских лодок вышел из устья Двины и построился в линию, - рапортовал командовавший батальоном капитан-лейтенант Истомин, брат знаменитого героя севастопольской обороны. - Заметив, что неприятель направляет свои выстрелы на форт-кометскую батарею, которая не может по дальности расстояния отвечать, я приказал всему батальону наступать на корабль. Командиры лодок спешно повели батальон вперед, несмотря на то что корабль поворотился всем бортом к батальону, чему последовал и корвет".
Борт английского корабля - 40 орудий плюс 15-орудийный бортовой залп корвета. Это при том, что и орудия у англичанин покрупнее, чем пушчонки на канонерках. В общем, шансы у них были исключительно за счет малых размеров. Но вскоре английские канониры пристрелялись, экипажи канонерок стали нести потери.
"В 6.30 утра лодка № 15 под командованием квартирмейстера Степана Анишки, получив подводную пробоину в кормовую часть, стала подводить под оную брезент и заделывать пробоину, продолжая действовать орудием, пока я на вельботе не прибыл на лодку и, видя, что в трюме 1,5 фута воды (полметра), которую едва успевали отливать, приказал квартирмейстеру Анишке отступить в Двину и прижаться к мели, - пишет Истомин и продолжает: - Пройдя отмель, образовавшуюся впереди р. Двины, я остановил батальон, находясь от кораблей противника на расстоянии 600 сажень (1200 метров).
Тут прапорщик морской артиллерии Юзефович, выдавшись с лодкою вперед всего батальона, пустил так удачно бомбу, что корабль стал сниматься с якоря… Корабль, отойдя на расстояние 3 миль, спустил катер. По дальности горизонта невозможно было видеть, что именно катер делает, но, судя по большому числу людей на нем, можно было заключить, что он заделывает пробоины. В 10.30 корабль скрылся за горизонтом".
Англичане - лучшие моряки в мире - такой запредельной наглости просто испугались. С 12 лодками переть на линейный корабль? Черт их знает, этих русских, может, они понабрали у себя в тюрьмах смертников? Может, у них мины с часовым механизмом в канонерках? Не смыться ли от греха подальше?..
Запомним эти имена: капитан-лейтенант Истомин, прапорщик Юзефович, квартирмейстер Анишка. Кстати, участвовал в этом бою и был ранен штабс-капитан Федор Колчак - двоюродный дед знаменитого адмирала. А скоро стали вступать в строй паровые канонерские лодки, и англо-французский флот на Балтике почувствовал себя и вовсе неуютно. "Паровые канонерки совершенно изменили наше положение, - признал французский адмирал Пэно.
- Мы теперь должны не только думать о нападении, но и о собственной защите". Атаковать столицу империи англо-французский флот так и не решился. Официальный отчет о деятельности батальонов ополченцев резюмировал: "Морское ополчение служит новым доказательством врожденной в каждом русском способности усвоить себе в короткое время все качества нового знания". Лучше и не скажешь.
Константин Гайворонский