post
Оригинал взят у prilepin в post
Cлушал сегодня на одном хорошем радио колонку одного крайне правильного журналиста, который говорил вроде бы, с позволения сказать, правильные вещи.
О том, что найдены захоронения на территории Донецкой и Луганской. О том, что война зла. О том, что все убивают всех.
Во всём этом сразу же почувствовалась какая-то тихая пакость.
О, да, вот, говорил он, война извлекает на свет садистов и негодяев. О, да, вот, иногда государство контролирует их, как - цитата - в случае Французского легиона. (Он что, служил во Французском легионе? - подумал я). А иногда государство не контролирует. "И тогда, - говорит он, - там появляется огромное количество Чикатил".
Сводилось всё к тому, что раньше времени выводов по захоронениям делать не надо - а надо дождаться своего Нюрнбергского суда.
С виду вроде всё пристойно, а на поверку какое-то дрянцо сочилось всё время в его речи.
Потому что, во-первых, понятно, что - с той стороны - "государство контролирует" - и там, значит, почти "Французский легион", а здесь - не контролирует - и, значит, даже если доказательства очевидны и страшны - "не надо нагнетать",а лучше дождаться европейского суда самых объективных в мире европейских специалистов.
Потому что мы, прогрессивные люди, знаем, повторимся, что война привлекает на любую войну, в том числе, и в ополчение - "много Чикатил". Про Чикатил он повторял с особым тихим и уверенным чувством.
Этот хороший и правильный человек из Иванова ни одного ополченца вблизи не видел, я уверен. Ну и что? Ну и что же?
В целом, он же нигде не наврал. Просто "предположил", что замученных людей могли убить все желающие.
Когда падал самолёт, он не предполагал, что самолёт мог уронить кто угодно. А тут вдруг сразу стал строить версии.
...Ах, почему же такое стойкое ощущение подлятины, никак не могу понять.
Cлушал сегодня на одном хорошем радио колонку одного крайне правильного журналиста, который говорил вроде бы, с позволения сказать, правильные вещи.
О том, что найдены захоронения на территории Донецкой и Луганской. О том, что война зла. О том, что все убивают всех.
Во всём этом сразу же почувствовалась какая-то тихая пакость.
О, да, вот, говорил он, война извлекает на свет садистов и негодяев. О, да, вот, иногда государство контролирует их, как - цитата - в случае Французского легиона. (Он что, служил во Французском легионе? - подумал я). А иногда государство не контролирует. "И тогда, - говорит он, - там появляется огромное количество Чикатил".
Сводилось всё к тому, что раньше времени выводов по захоронениям делать не надо - а надо дождаться своего Нюрнбергского суда.
С виду вроде всё пристойно, а на поверку какое-то дрянцо сочилось всё время в его речи.
Потому что, во-первых, понятно, что - с той стороны - "государство контролирует" - и там, значит, почти "Французский легион", а здесь - не контролирует - и, значит, даже если доказательства очевидны и страшны - "не надо нагнетать",а лучше дождаться европейского суда самых объективных в мире европейских специалистов.
Потому что мы, прогрессивные люди, знаем, повторимся, что война привлекает на любую войну, в том числе, и в ополчение - "много Чикатил". Про Чикатил он повторял с особым тихим и уверенным чувством.
Этот хороший и правильный человек из Иванова ни одного ополченца вблизи не видел, я уверен. Ну и что? Ну и что же?
В целом, он же нигде не наврал. Просто "предположил", что замученных людей могли убить все желающие.
Когда падал самолёт, он не предполагал, что самолёт мог уронить кто угодно. А тут вдруг сразу стал строить версии.
...Ах, почему же такое стойкое ощущение подлятины, никак не могу понять.