рассказка про колчака (репост)
В ленте снова стали обсуждать Колчака и я по такому случаю вытащу из архива свой старый, 2005 еще года текст, написанный для комру.
Некоторое время назад я с ужасом писал о том, как черносотенцы из Иркутской городской думы с особым цинизмом и извращенностью надругались над гражданами города, установив в нем чугунную статую Колчака.
Реакция публики поразила меня своей неадекватностью. Вполне, в общем-то грамотные, и по первому впечатлению, относительно приличные люди, вполне складно излагающие какие-то сложные мысли в своих дневниках, искренне не могли понять, чем я так бурно возмущаюсь. Ну подумаешь, белогвардейскому адмиралу памятник поставили, большое дело. Время сейчас такое, что белогвардейцам памятники ставят. тем более что он “сделал не больше и не меньше, чем всякий полководец у власти” и “умер как герой”.
Открыв гугль я понял, насколько я отстал от жизни. На меня хлынула тошнотворная волна гнойных славословий, в явственном противоречии с логикой и здравым смыслом превозносивших Колчака как “русского офицера”, “полярного исследователя”, “замечательного ученого”, “великого флотоводца”, “спасителя Отечества от большевиков” и чуть ли не очередным земным воплощением Христа. В подробностях описывается, что он ел, пил и пел в свой “последний ужин”, детально живописуются тонкости душевных страданий всех его любовниц. Ну как такому не поставить памятник?
Что тут можно сказать? Я вообще-то против того, чтобы хвалить врага, пусть даже и бывшего. Враги-то - нынешние идейные наследники белогвардейщины - нас не похвалят, каким бы святым ты бы не был. Однако же нельзя не отметить, что среди контрреволюционной и|или белогвардейской верхушки было достаточно людей, обладавших, по кране мере, отдельными заслуживающими уважения личными качествами.
Как например Лавр Корнилов - казачий генерал, пользовавшийся феноменальным уважением своих подчиненных, начавший войну против большевиков задолго до октября, убитый в бою при неудачном штурме Екатеринодара. Ни временное правительство, ни Советы, державшие его одно время под стражей, так и не смогли добиться, чтобы стража была лояльна им, а не Корнилову.
Или Антон Иванович Деникин, с нуля по крупицам собиравший свою Добровольческую Армию, прошедший с боями от Дона почти что до стен Москвы. А после войны получивший признание еще и как историк, чьи работы составили столь весомый вклад в историю русско-японской и гражданской войн, что их были вынуждены публиковать и в Советском Союзе.
Или Николай Николаевич Духонин, главнокомандующий армией Временного правительства, который, зная о той ненависти, которую питают к нему солдаты на фронте, счел, тем не менее недопустимым для себя прятаться от них за спиной у Крыленко, отчего и погиб.
Или Яков Александрович Слащев-Крымский, прототип булгаковского Хлудова, решительный и жестокий человек, чье имя для жителей Причерноморья означало кровавый террор и массовые казни. Который, несмотря на оставленную им недобрую память открыто вернулся обратно в Россию - чтобы спустя восемь лет быть убитым на ступенях Академии Генштаба братом одного из казненных им красных командиров.
Или Борис Савинков, воплощенная легенда русской революционной истории, после Октября боровшийся с Советами с тем же упорством, умением и самоотверженностью, с какой в предыдущие годы он воевал против царизма. Организовавший десятки диверсий, восстаний, рейдов и пбежденный лишь через пять лет после гражданской войны соединенными усилиями ОГПУ и Красной Армии.
Да мало ли кто еще...
Но увы - согласно новейшей табели о рангах все это - опасные смутьяны, носители подозрительных идей лишь немногим менее предосудительные, чем Кровавые Большевики(tm)
Властителем дум, национальным героем и образцом для подражания ныне является Колчак.
“Знаменитый полярный исследователь” все подвиги которого в этой в этой области сводятся к тому, что он бросил на произвол судьбы без шуток знаменитого полярного исследователя Эдуарда Толля.
“Герой русско-японской войны” большую часть этой войны просидевший в лазарете, где лечился от, вы не смейтесь, простуды.
Командующий Черноморским флотом, утопивший флагман этого флота в выгнанный оттуда ссаными тряпками. Хватило, впрочем, одного окрика со стороны Севастопольского Совета. И сразу же побежавший искать теплых местечек в Питер.
“Русский офицер” сбежавший из России в 1917 году, когда всерьез запахло жареным, и вернувшийся в свите французского генерала Жанена.
“Рыцарь чести”, свергнувший, бросивший в тюрьму, а потом и убивший доверившихся ему членов уфимской Директории. (вы думаетое он сам завоевал у “кровавых большевиков”(tm) хотя бы пару городов? Фигвам. Вся огромная территория, от Урала до Дальнего Востока досталась ему в наследство от расстреляного им Комуча. Сам он только отступал)
“Выдающийся полководец”, не выигравший за свою жизнь ни одного сражения. Да, кажется, ни в одном и не участвовавший.
“Военачальник” которого ни в грош не ставили собственные подчиненные - от генералов,хамивших ему в лицо, до рядовых, распевавших про него похабные частушки.
“Герой”, от которого брезгливо отказались даже поставившие его и управлявшие им антантовские “рыцари плаща и кинжала” - он был слишком грязен даже для них.
“Самоотверженный патриот”, который, после первого же серьезного поражения бросил свои войска, схватил в охапку уворованный золотой запас страны и побежал спасаться в Японию. И не преуспевший в этом исключительно из-за собственной жадности - чехословаки не дали ему убежать вместе с золотом, на которое имели и собственные виды.
“Спаситель России” которому обьявили войну все политические партии России. Ну, то есть, натурально, все - от монархистов до анархистов. Политцентр, в конечном итоге свергнувший и изловивший Колчака, был последним, а может и единственным в истории случаем, когда меншевик, эсер, коммунист и анархист сидели за одним столом и планировали одну и ту же военную операцию.
Коротко говоря - стопроцентная, дистиллированная, по всем направлениям и во всех отношениях законченная гнида, глупая, подлая, трусливая и жадная. Мелкий жулик с большими амбициями, Наполеон в масштабе 1:10.000, оставшийся в российской истории исключительно по причине пролитой им рек крови и гор насилия. Перепороть шомполами 40% мужского населения Сибири - это, своего рода, достижение. Для Книги Рекордов Гиннеса. Да и насилия эти происходили не от выдающейся свирепости, а все от той же трусости, глупости и подлости.
(Сибирь, кстати, знала и действительно жестоких генералов-карателей. За полтора десятилетия до колчаковщины, в 1905-06 на линии Транссиба, двигаясь навстречу друг другу, бесновались карательные отряды Ренненкампфа и Маннергейма, высаживая десант в городах и селениях, вешая и расстреливая каждого, кого подозревали в революционных настроениях. По этому поводу нынешние иркутские власти, кстати, тоже поспешили поставить памятник. Но похоже, в конечном счете свирепость обошлась Сибири куда дешевле чем трусость.).
То, что такому-то вот существу в современной России возносят славословия и ставят памятники - весьма симптоматично. У каждой эпохи - свои герои. И пантеон официальных героев - это оценка и приговор, который каждая эпоха выносит самой себе. Как говорил сто лет назад о своем времени мой любимый дореволюционный публицист Антид Отто: “в эти годы не любили Салтыкова, и это был моральный приговор эпохе”. В эти годы поклоняются Колчаку и никакой другой приговор уже не прибавит ничего к этой оценке.
Понятно, что Советы погибли, и после их гибели постепенно исчезают и очерняются и герои советской эпохи.
Но и эпоха героического антикоммунизма также закончилась. Выдвинутые на щит идейные и принципиальные борцы с Кровавыми Большевиками (tm), всякие там диссиденты и прочие “лесные братья” также стали не нужны, и пуще того - подозрительны в качестве потенциальных героев. Ведь идейным - даже идейным антикоммунистом - не так уж просто манипулировать. Ведь честь - даже в белогвардейском ее исполнении - далеко не всегда можно согласовать с сиюминутными интересами правящего класса. Ведь принципы - даже черносотенные - мешают человеку согнутся в позицию “чего изволите” и “за деньги я готов на все”.
Я не хочу сказать, что герои эпохи “героического антикоммунизма” были сплошь рыцарями без страха и упрека. Напротив, отношение к ним чаще всего сводилсь к сакраментальной формуле “Да, он сукин сын, но он наш сукин сын!”.
Сейчас же в этой формуле отпало “но”. “Да, он сукин сын, и именно сукин сын-то нам и нужен в качестве эталона и образца для подражания”.
Это не надолго, надеюсь.
(
Comments |Comment on this)
Некоторое время назад я с ужасом писал о том, как черносотенцы из Иркутской городской думы с особым цинизмом и извращенностью надругались над гражданами города, установив в нем чугунную статую Колчака.
Реакция публики поразила меня своей неадекватностью. Вполне, в общем-то грамотные, и по первому впечатлению, относительно приличные люди, вполне складно излагающие какие-то сложные мысли в своих дневниках, искренне не могли понять, чем я так бурно возмущаюсь. Ну подумаешь, белогвардейскому адмиралу памятник поставили, большое дело. Время сейчас такое, что белогвардейцам памятники ставят. тем более что он “сделал не больше и не меньше, чем всякий полководец у власти” и “умер как герой”.
Открыв гугль я понял, насколько я отстал от жизни. На меня хлынула тошнотворная волна гнойных славословий, в явственном противоречии с логикой и здравым смыслом превозносивших Колчака как “русского офицера”, “полярного исследователя”, “замечательного ученого”, “великого флотоводца”, “спасителя Отечества от большевиков” и чуть ли не очередным земным воплощением Христа. В подробностях описывается, что он ел, пил и пел в свой “последний ужин”, детально живописуются тонкости душевных страданий всех его любовниц. Ну как такому не поставить памятник?
Что тут можно сказать? Я вообще-то против того, чтобы хвалить врага, пусть даже и бывшего. Враги-то - нынешние идейные наследники белогвардейщины - нас не похвалят, каким бы святым ты бы не был. Однако же нельзя не отметить, что среди контрреволюционной и|или белогвардейской верхушки было достаточно людей, обладавших, по кране мере, отдельными заслуживающими уважения личными качествами.
Как например Лавр Корнилов - казачий генерал, пользовавшийся феноменальным уважением своих подчиненных, начавший войну против большевиков задолго до октября, убитый в бою при неудачном штурме Екатеринодара. Ни временное правительство, ни Советы, державшие его одно время под стражей, так и не смогли добиться, чтобы стража была лояльна им, а не Корнилову.
Или Антон Иванович Деникин, с нуля по крупицам собиравший свою Добровольческую Армию, прошедший с боями от Дона почти что до стен Москвы. А после войны получивший признание еще и как историк, чьи работы составили столь весомый вклад в историю русско-японской и гражданской войн, что их были вынуждены публиковать и в Советском Союзе.
Или Николай Николаевич Духонин, главнокомандующий армией Временного правительства, который, зная о той ненависти, которую питают к нему солдаты на фронте, счел, тем не менее недопустимым для себя прятаться от них за спиной у Крыленко, отчего и погиб.
Или Яков Александрович Слащев-Крымский, прототип булгаковского Хлудова, решительный и жестокий человек, чье имя для жителей Причерноморья означало кровавый террор и массовые казни. Который, несмотря на оставленную им недобрую память открыто вернулся обратно в Россию - чтобы спустя восемь лет быть убитым на ступенях Академии Генштаба братом одного из казненных им красных командиров.
Или Борис Савинков, воплощенная легенда русской революционной истории, после Октября боровшийся с Советами с тем же упорством, умением и самоотверженностью, с какой в предыдущие годы он воевал против царизма. Организовавший десятки диверсий, восстаний, рейдов и пбежденный лишь через пять лет после гражданской войны соединенными усилиями ОГПУ и Красной Армии.
Да мало ли кто еще...
Но увы - согласно новейшей табели о рангах все это - опасные смутьяны, носители подозрительных идей лишь немногим менее предосудительные, чем Кровавые Большевики(tm)
Властителем дум, национальным героем и образцом для подражания ныне является Колчак.
“Знаменитый полярный исследователь” все подвиги которого в этой в этой области сводятся к тому, что он бросил на произвол судьбы без шуток знаменитого полярного исследователя Эдуарда Толля.
“Герой русско-японской войны” большую часть этой войны просидевший в лазарете, где лечился от, вы не смейтесь, простуды.
Командующий Черноморским флотом, утопивший флагман этого флота в выгнанный оттуда ссаными тряпками. Хватило, впрочем, одного окрика со стороны Севастопольского Совета. И сразу же побежавший искать теплых местечек в Питер.
“Русский офицер” сбежавший из России в 1917 году, когда всерьез запахло жареным, и вернувшийся в свите французского генерала Жанена.
“Рыцарь чести”, свергнувший, бросивший в тюрьму, а потом и убивший доверившихся ему членов уфимской Директории. (вы думаетое он сам завоевал у “кровавых большевиков”(tm) хотя бы пару городов? Фигвам. Вся огромная территория, от Урала до Дальнего Востока досталась ему в наследство от расстреляного им Комуча. Сам он только отступал)
“Выдающийся полководец”, не выигравший за свою жизнь ни одного сражения. Да, кажется, ни в одном и не участвовавший.
“Военачальник” которого ни в грош не ставили собственные подчиненные - от генералов,хамивших ему в лицо, до рядовых, распевавших про него похабные частушки.
“Герой”, от которого брезгливо отказались даже поставившие его и управлявшие им антантовские “рыцари плаща и кинжала” - он был слишком грязен даже для них.
“Самоотверженный патриот”, который, после первого же серьезного поражения бросил свои войска, схватил в охапку уворованный золотой запас страны и побежал спасаться в Японию. И не преуспевший в этом исключительно из-за собственной жадности - чехословаки не дали ему убежать вместе с золотом, на которое имели и собственные виды.
“Спаситель России” которому обьявили войну все политические партии России. Ну, то есть, натурально, все - от монархистов до анархистов. Политцентр, в конечном итоге свергнувший и изловивший Колчака, был последним, а может и единственным в истории случаем, когда меншевик, эсер, коммунист и анархист сидели за одним столом и планировали одну и ту же военную операцию.
Коротко говоря - стопроцентная, дистиллированная, по всем направлениям и во всех отношениях законченная гнида, глупая, подлая, трусливая и жадная. Мелкий жулик с большими амбициями, Наполеон в масштабе 1:10.000, оставшийся в российской истории исключительно по причине пролитой им рек крови и гор насилия. Перепороть шомполами 40% мужского населения Сибири - это, своего рода, достижение. Для Книги Рекордов Гиннеса. Да и насилия эти происходили не от выдающейся свирепости, а все от той же трусости, глупости и подлости.
(Сибирь, кстати, знала и действительно жестоких генералов-карателей. За полтора десятилетия до колчаковщины, в 1905-06 на линии Транссиба, двигаясь навстречу друг другу, бесновались карательные отряды Ренненкампфа и Маннергейма, высаживая десант в городах и селениях, вешая и расстреливая каждого, кого подозревали в революционных настроениях. По этому поводу нынешние иркутские власти, кстати, тоже поспешили поставить памятник. Но похоже, в конечном счете свирепость обошлась Сибири куда дешевле чем трусость.).
То, что такому-то вот существу в современной России возносят славословия и ставят памятники - весьма симптоматично. У каждой эпохи - свои герои. И пантеон официальных героев - это оценка и приговор, который каждая эпоха выносит самой себе. Как говорил сто лет назад о своем времени мой любимый дореволюционный публицист Антид Отто: “в эти годы не любили Салтыкова, и это был моральный приговор эпохе”. В эти годы поклоняются Колчаку и никакой другой приговор уже не прибавит ничего к этой оценке.
Понятно, что Советы погибли, и после их гибели постепенно исчезают и очерняются и герои советской эпохи.
Но и эпоха героического антикоммунизма также закончилась. Выдвинутые на щит идейные и принципиальные борцы с Кровавыми Большевиками (tm), всякие там диссиденты и прочие “лесные братья” также стали не нужны, и пуще того - подозрительны в качестве потенциальных героев. Ведь идейным - даже идейным антикоммунистом - не так уж просто манипулировать. Ведь честь - даже в белогвардейском ее исполнении - далеко не всегда можно согласовать с сиюминутными интересами правящего класса. Ведь принципы - даже черносотенные - мешают человеку согнутся в позицию “чего изволите” и “за деньги я готов на все”.
Я не хочу сказать, что герои эпохи “героического антикоммунизма” были сплошь рыцарями без страха и упрека. Напротив, отношение к ним чаще всего сводилсь к сакраментальной формуле “Да, он сукин сын, но он наш сукин сын!”.
Сейчас же в этой формуле отпало “но”. “Да, он сукин сын, и именно сукин сын-то нам и нужен в качестве эталона и образца для подражания”.
Это не надолго, надеюсь.
(
Comments |Comment on this)