Сходила в театр...
Как это ни кощунственно звучит, но сегодня я по чистой случайности пошла в театр, давно мне известный и понравившийся - театр Doc . Особо не вдаваясь в подробности предстоящего действа я мельком пробежалась по анонсу, кинула клич на наличие желающих составить мне компанию, и после того как мое предложение было всеми отклонено, я забила на все эти коммуникативные глупости и отправилась смотреть что приготовили современные драматурги.
Сразу оговорюсь: основной причиной пойти было наличие праздного времени в моем неплотном графике жизни и свободного входа - что необычно для театральных постановок. То есть никакого духовного поиска себя, рвения пристраститься к прекрасному и прочих патетичных чувств я в тот момент не испытывала.
Придя заранее, а-ля пунктуальный человек, в театр, я позаимствовала у милой девушки программок, среди которых было описание предстоящего спектакля «Час восемнадцать», оформленного в виде инструкции. Начав читать, я судорожно начала поднимать пласты памяти, в которых содержалась фамилия Магнитского, юриста, умершего в стенах тюрьмы Матросская тишина. Признаться, много информации я в своей голове не обнаружила, но здравый смысл мне подсказал, что просмотр будет не из разряда увеселительных.
Постановка очень простая: мы-зрители представляли собой суд присяжных, а те, кто имел власть и силу, осудить в свое время Магнитского, - судья, следователь, фельдшер, врач теперь стояли перед нами в своей обнаженной правде. Я не могу сказать, что их правда была неубедительной или сфабрикованной, она была имманентна им самим. Следователь говорит, что давать кипяток подсудимому не находится в его юрисдикции, врачиха утверждает, что в тюрьме случаи симулянтства сплошь и рядом, судья информирует нас о том, что справка о состоянии здоровья Магнитского не была приложена к делу ввиду её неправильного оформления, а фельдшеру вообще в принципе на все по барабану...И за всеми этими последовательными безответственностями следует исчезновение человека, умершего в камере в пароксизме панкреатита. И это далеко не спектакль, это кусок жизни нашего соотечественника, который теперь переживаем мы. Мы не зрители, мы - невольные участники этого нечеловеческого безнравственного равнодушного к нам беспредела, мы - потенциальные безропотные жертвы машины, которую сами создали и кормим. И у меня вызывает тихий ужас одна только мысль, что этот абсурд повсеместен и угрожает жизни людей.
Далее по окончании спектакля было обсуждение злободневных вопросов с журналистом Эха Москвы Ириной Воробьевой, которой давала интервью мать Магнитского. Давалась возможность высказаться всем присутствующим, найти ответ на вопрос, что нам, гражданам этой страны, делать для предотвращения такого рода ситуации. Было сказано много: о равнодушии, злобе, страхе, раболепии перед системой, инертности граждан, тотальной безответственности, но ответа найдено не было...А я молчала и думала, как те словесные юридические конструкции, которыми аппелировал каждый из участников трагедии, могут стройно выстраиваться в логическую отмазку и как она не сочетается с принципами существования человека.
Мы можем замазать двойку в дневнике, можем наврать, почему опоздали на работу, можем потерять ключи etc. - этот груз ответственности за нашу беспечность ляжет тяжким грузом на нас, но мы не имеем права рисковать или распоряжаться чужой жизнью, прикрываясь как щитом буквой закона. Я не верю, что она была написана, чтобы нас уничтожить.
Во время спектакля и обсуждения велась видеосъемка и скоро материалы быдут выложены в сети. Думаю, всем будет полезно посмотреть, тем более что это недолго - всего час восемнадцать - именно столько времени осужденный человек с обострением пакреатита находился скрученным в наручниках без медицинской помощи, после чего его не стало.
Сразу оговорюсь: основной причиной пойти было наличие праздного времени в моем неплотном графике жизни и свободного входа - что необычно для театральных постановок. То есть никакого духовного поиска себя, рвения пристраститься к прекрасному и прочих патетичных чувств я в тот момент не испытывала.
Придя заранее, а-ля пунктуальный человек, в театр, я позаимствовала у милой девушки программок, среди которых было описание предстоящего спектакля «Час восемнадцать», оформленного в виде инструкции. Начав читать, я судорожно начала поднимать пласты памяти, в которых содержалась фамилия Магнитского, юриста, умершего в стенах тюрьмы Матросская тишина. Признаться, много информации я в своей голове не обнаружила, но здравый смысл мне подсказал, что просмотр будет не из разряда увеселительных.
Постановка очень простая: мы-зрители представляли собой суд присяжных, а те, кто имел власть и силу, осудить в свое время Магнитского, - судья, следователь, фельдшер, врач теперь стояли перед нами в своей обнаженной правде. Я не могу сказать, что их правда была неубедительной или сфабрикованной, она была имманентна им самим. Следователь говорит, что давать кипяток подсудимому не находится в его юрисдикции, врачиха утверждает, что в тюрьме случаи симулянтства сплошь и рядом, судья информирует нас о том, что справка о состоянии здоровья Магнитского не была приложена к делу ввиду её неправильного оформления, а фельдшеру вообще в принципе на все по барабану...И за всеми этими последовательными безответственностями следует исчезновение человека, умершего в камере в пароксизме панкреатита. И это далеко не спектакль, это кусок жизни нашего соотечественника, который теперь переживаем мы. Мы не зрители, мы - невольные участники этого нечеловеческого безнравственного равнодушного к нам беспредела, мы - потенциальные безропотные жертвы машины, которую сами создали и кормим. И у меня вызывает тихий ужас одна только мысль, что этот абсурд повсеместен и угрожает жизни людей.
Далее по окончании спектакля было обсуждение злободневных вопросов с журналистом Эха Москвы Ириной Воробьевой, которой давала интервью мать Магнитского. Давалась возможность высказаться всем присутствующим, найти ответ на вопрос, что нам, гражданам этой страны, делать для предотвращения такого рода ситуации. Было сказано много: о равнодушии, злобе, страхе, раболепии перед системой, инертности граждан, тотальной безответственности, но ответа найдено не было...А я молчала и думала, как те словесные юридические конструкции, которыми аппелировал каждый из участников трагедии, могут стройно выстраиваться в логическую отмазку и как она не сочетается с принципами существования человека.
Мы можем замазать двойку в дневнике, можем наврать, почему опоздали на работу, можем потерять ключи etc. - этот груз ответственности за нашу беспечность ляжет тяжким грузом на нас, но мы не имеем права рисковать или распоряжаться чужой жизнью, прикрываясь как щитом буквой закона. Я не верю, что она была написана, чтобы нас уничтожить.
Во время спектакля и обсуждения велась видеосъемка и скоро материалы быдут выложены в сети. Думаю, всем будет полезно посмотреть, тем более что это недолго - всего час восемнадцать - именно столько времени осужденный человек с обострением пакреатита находился скрученным в наручниках без медицинской помощи, после чего его не стало.