Сергей ШЕЛИН: Почему жизнь еще раз стала хуже
Контрольно-охранительная машина остановила развитие России 11 лет назад. Но сейчас, на новом своем витке, она мешает даже топтанию на месте
Даже продолжение застоя выглядит сегодня оптимистичным сценарием
Похоже, май и особенно июнь оказались в хозяйственном смысле еще неудачнее, чем предыдущие месяцы 2019-го, явно уже не задавшегося. ВВП в мае, по предварительным прикидкам, был не выше, чем год назад. Июньский совокупный индекс деловой активности впервые за 3,5 года опустился ниже 50 пунктов, что указывает на экономический спад. Статистику, не исключу, со временем поправят, как это делали уже не раз. Но рядовой человек по опыту знает, что в последнее время жить становится все труднее.
Да, это не ново. Размер российской экономики нынче всего на несколько процентов больше, чем был 11 лет назад, в середине 2008-го, когда закончилась так называемая жирная эпоха с ее бурным ростом.
Но все-таки именно сейчас стагнация на грани спада режет глаз даже начальству, с его уникальным даром ничего не замечать. В прошлом году «майский указ» провозгласил начало эры стремительного роста. После пересчетов и манипуляций объявленная скорость подъема в 2018-м превысила 2%. И совсем уже недавно вождь обещал, что люди ощутят улучшение жизни прямо в этом году.
Высшие чиновники профильных ведомств чувствуют, что не оправдывают высочайших ожиданий. Отсюда и напряжение, с которым они стали публично разбираться, кто виноват.
Глава Минэкономразвития Максим Орешкин, поддерживаемый если не всеми, то частью руководителей Минфина, разъясняет, что народ понабрал слишком много потребительских кредитов, отнимая их у экономики. А попустительствует этой расточительности ЦБ, вполне способный ее пресечь. Центробанк в ответ заявляет, что потребкредиты - это, можно сказать, последний инструмент удержания жизненного уровня граждан. А блокировка такого кредитования уменьшит низовой спрос на товары и услуги и тем самым дополнительно ударит по производству. Причем отобранные у народа деньги в нашем климате все равно не будут инвестированы в экономику.
Я согласен с экспертами, которые считают, что соображения ЦБ гораздо убедительнее. Не очевидно, правда, что они убедили Владимира Путина. Недавно он вслед за МЭРом жаловался на рост потребкредитования. И, судя по всему, Центробанк, с удовольствием или без такового, в борьбу с данным нежелательным явлением все-таки вступит.
Но параллельно глава ЦБ Эльвира Набиуллина выступила в Петербурге с речью, которую доброжелатели сочли программной, а системные прогрессисты - почти оппозиционной.
«Темпы экономического роста очень низкие, бизнес пока не видит перспектив, доходы населения практически не растут, и граждане слабо чувствуют, что достигнутая стабильность дала им лучшее качество жизни… Если пытаться сдвинуть (т.е. разогнать - С. Ш.) центробанковскими инструментами потенциальные темпы роста, мы в конечном счете получим либо инфляцию, либо пузыри на финансовых рынках, а скорее всего - и то и другое… Экономический рост создает бизнес, а не государство. Государственные инвестиции не могут подменить частные… Улучшение инвестиционного климата, увы, не сводится к сокращению административных барьеров. Нужны защита частной собственности, независимые суды… Эти слова мы произносим практически в неизменном виде много лет. Сначала они казались правильными, потом общим местом, потом обращение к теме инвестиционного климата стало казаться пустыми словами чиновников, а теперь иногда похоже на крик отчаяния…»
Разумеется, либеральные тезисы Набиуллиной являются попутно и самозащитой. Центробанк толкают к безответственным мерам, а когда они развалят финансы, сделают крайним и накажут. Но слова о «крике отчаяния» сегодня не случайны.
И еще одна мысль, которая многое объясняет в нынешней ситуации: «Если эффективный бизнес не готов инвестировать, и спрос на привлечение финансовых ресурсов есть только у компаний… которым они нужны для выживания, а не для развития, то не стоит удивляться, что финансовый сектор неохотно кредитует компании». То есть «эффективный бизнес» за деньгами сегодня почему-то не обращается. Их требуют какие-то другие компании, которые почему-то потратят их не на развитие. К этому меткому наблюдению мы вернемся, но сначала две картинки из нынешнего быта.
Несколько дней назад бизнес-омбудсмен Борис Титов попросил секретаря Совета безопасности Николая Патрушева помочь исправить Уголовный кодекс, чтобы предпринимателей, преследуемых за экономические провинности, не подводили еще и под крайне суровую статью об организации преступного сообщества. Ведь сейчас руководство, да и просто персонал любой фирмы, которая попала под колесо, запросто превращают в «организованную преступную группу» и соответственно карают. Дело обычное. Но Совбез - структура силовая, а его секретарь - влиятельнейший охранитель. И примечательно, что заступник коммерсантов идет за защитой именно к нему, махнув рукой на правительство и парламент.
Еще один недавний эпизод - первый зам генпрокурора Александр Буксман шлет письмо министру просвещения Ольге Васильевой «о несоблюдении процедуры формирования федерального перечня учебников, что повлекло принятие преждевременного решения, в котором допущено более 50 фактических и технических ошибок». Ошибки велено исправить и об исполнении доложить.
Скажу, что в данном случае прокуратура более права, чем Министерство просвещения, которое в запретительном своем экстазе выкинуло из списка учебников массу таких, где крамола и не ночевала. Но интересно, что пострадавшие издатели учебников шлют телегу охранителям и именно их просят подсчитать «фактические и технические ошибки» чиновников-просвещенцев. Знают способ выиграть дискуссию.
Примеры можно множить. Силовики уже не только сами считают себя компетентными в любом споре - о том, как делать бизнес, как лечить, как учить. Эту их роль теперь сплошь и рядом признают добровольно, призывая следователей, прокуроров и сотрудников ФСБ стать арбитрами даже там, докуда они сами еще не дотянулись. Причем ждут от них гуманизма, глубоких познаний, а главное - способности «решить проблему». Почти все обычные чиновные структуры и в самом деле доказали, что у них этого нет. Но откуда такие добродетели у контрольно-надзорно-охранительной машины?
Именно она, с ее леденящей идеей учета и контроля, еще в прошлом десятилетии остановила развитие страны. Чем больше контролеров, тем энергичнее пресекается любая профессиональная деятельность и, тем более, любое обновление - ведь оно по определению нарушает прежний порядок.
Даже в вышеописанной идеальной своей версии «путиномика», с ее властью проверяльщиков, на длинных отрезках времени несовместима с нормальным ростом.
Но кроме идеала есть еще и реал.
Только что опубликованное расследование Ивана Голунова «Кто владеет московскими кладбищами» не производит революции в нашей картине мира, однако очень удобно для использования как справочник об устройстве и работе окологосударственного бизнеса. Тут и кланово-земляческая замкнутость, и неизбежное переплетение с охранителями, и желание урвать как можно больше и быстрее, вытекающее из понимания зыбкости собственного положения, и попытки уменьшить риски, записывая имущество на родню и верных людей, либо выводя его за границу.
Такова неизбежная оборотная сторона контрольно-охранительного разгула. «Предпринимательство», расцветшее вокруг этой машины, не может быть другим. А бизнес, устроенный иначе - тот, который Набиуллина называет «эффективным», - сейчас просто выпалывается как сорняк. Разумеется, он «не готов инвестировать». Потому что это лишь приблизит час расправы.
Окологосударственные же дельцы и магнаты, напротив, денег у казны просят и требуют. Но не «для развития», а для себя. Они ведь тоже не слепые. Система созрела для того, чтобы по большому счету не признавать ничью частную собственность - не только посторонних и «эффективных», но и «своих», каждый из которых в нынешней неразберихе обязательно оказывается кому-то «чужим».
Капитализм, в котором потеряна даже прежняя слабая вера в собственность, неизбежно приходит в упадок и может расти и процветать только в отчетах и казенной болтовне. А на деле даже продолжение застоя выглядит сегодня оптимистичным сценарием.
Сергей ШЕЛИН - журналист, политолог. Политический обозреватель и/а Росбалт. По образованию химик, к. х. н. В журналистике - с 1989 г. Работал обозревателем, редактором и заместителем редактора во многих петербургских ("Смена", "Час пик", "Вечерний Петербург", "Дело") и московских ("Московские новости", "Новое время", Газета.Ру) изданиях, а также на петербургском ТВ и радио.
Лауреат конкурса "Золотое перо-2014" в номинации "Журналист года", премии фонда "Либеральная миссия" 2016 года в номинации "Публицистика" за цикл публикаций на портале Rosbalt.ru.
Член Санкт-Петербургского союза журналистов, действительный член Санкт-Петербургской академии журналистики, член Гильдии собкоров Санкт-Петербурга.
Жена - художник, куратор Марина Колдобская.
http://www.biografija.ru/biography/shelin-sergej-grigorevich.htm
http://www.cogita.ru/a.n.-alekseev/andrei-alekseev-1/pervyi-laureat-premii-libmissiya
Росбалт, 05.07.2019
http://www.rosbalt.ru/blogs/2019/07/05/1790611.html
Примечание: все выделения в тексте - мои.
Даже продолжение застоя выглядит сегодня оптимистичным сценарием
Похоже, май и особенно июнь оказались в хозяйственном смысле еще неудачнее, чем предыдущие месяцы 2019-го, явно уже не задавшегося. ВВП в мае, по предварительным прикидкам, был не выше, чем год назад. Июньский совокупный индекс деловой активности впервые за 3,5 года опустился ниже 50 пунктов, что указывает на экономический спад. Статистику, не исключу, со временем поправят, как это делали уже не раз. Но рядовой человек по опыту знает, что в последнее время жить становится все труднее.
Да, это не ново. Размер российской экономики нынче всего на несколько процентов больше, чем был 11 лет назад, в середине 2008-го, когда закончилась так называемая жирная эпоха с ее бурным ростом.
Но все-таки именно сейчас стагнация на грани спада режет глаз даже начальству, с его уникальным даром ничего не замечать. В прошлом году «майский указ» провозгласил начало эры стремительного роста. После пересчетов и манипуляций объявленная скорость подъема в 2018-м превысила 2%. И совсем уже недавно вождь обещал, что люди ощутят улучшение жизни прямо в этом году.
Высшие чиновники профильных ведомств чувствуют, что не оправдывают высочайших ожиданий. Отсюда и напряжение, с которым они стали публично разбираться, кто виноват.
Глава Минэкономразвития Максим Орешкин, поддерживаемый если не всеми, то частью руководителей Минфина, разъясняет, что народ понабрал слишком много потребительских кредитов, отнимая их у экономики. А попустительствует этой расточительности ЦБ, вполне способный ее пресечь. Центробанк в ответ заявляет, что потребкредиты - это, можно сказать, последний инструмент удержания жизненного уровня граждан. А блокировка такого кредитования уменьшит низовой спрос на товары и услуги и тем самым дополнительно ударит по производству. Причем отобранные у народа деньги в нашем климате все равно не будут инвестированы в экономику.
Я согласен с экспертами, которые считают, что соображения ЦБ гораздо убедительнее. Не очевидно, правда, что они убедили Владимира Путина. Недавно он вслед за МЭРом жаловался на рост потребкредитования. И, судя по всему, Центробанк, с удовольствием или без такового, в борьбу с данным нежелательным явлением все-таки вступит.
Но параллельно глава ЦБ Эльвира Набиуллина выступила в Петербурге с речью, которую доброжелатели сочли программной, а системные прогрессисты - почти оппозиционной.
«Темпы экономического роста очень низкие, бизнес пока не видит перспектив, доходы населения практически не растут, и граждане слабо чувствуют, что достигнутая стабильность дала им лучшее качество жизни… Если пытаться сдвинуть (т.е. разогнать - С. Ш.) центробанковскими инструментами потенциальные темпы роста, мы в конечном счете получим либо инфляцию, либо пузыри на финансовых рынках, а скорее всего - и то и другое… Экономический рост создает бизнес, а не государство. Государственные инвестиции не могут подменить частные… Улучшение инвестиционного климата, увы, не сводится к сокращению административных барьеров. Нужны защита частной собственности, независимые суды… Эти слова мы произносим практически в неизменном виде много лет. Сначала они казались правильными, потом общим местом, потом обращение к теме инвестиционного климата стало казаться пустыми словами чиновников, а теперь иногда похоже на крик отчаяния…»
Разумеется, либеральные тезисы Набиуллиной являются попутно и самозащитой. Центробанк толкают к безответственным мерам, а когда они развалят финансы, сделают крайним и накажут. Но слова о «крике отчаяния» сегодня не случайны.
И еще одна мысль, которая многое объясняет в нынешней ситуации: «Если эффективный бизнес не готов инвестировать, и спрос на привлечение финансовых ресурсов есть только у компаний… которым они нужны для выживания, а не для развития, то не стоит удивляться, что финансовый сектор неохотно кредитует компании». То есть «эффективный бизнес» за деньгами сегодня почему-то не обращается. Их требуют какие-то другие компании, которые почему-то потратят их не на развитие. К этому меткому наблюдению мы вернемся, но сначала две картинки из нынешнего быта.
Несколько дней назад бизнес-омбудсмен Борис Титов попросил секретаря Совета безопасности Николая Патрушева помочь исправить Уголовный кодекс, чтобы предпринимателей, преследуемых за экономические провинности, не подводили еще и под крайне суровую статью об организации преступного сообщества. Ведь сейчас руководство, да и просто персонал любой фирмы, которая попала под колесо, запросто превращают в «организованную преступную группу» и соответственно карают. Дело обычное. Но Совбез - структура силовая, а его секретарь - влиятельнейший охранитель. И примечательно, что заступник коммерсантов идет за защитой именно к нему, махнув рукой на правительство и парламент.
Еще один недавний эпизод - первый зам генпрокурора Александр Буксман шлет письмо министру просвещения Ольге Васильевой «о несоблюдении процедуры формирования федерального перечня учебников, что повлекло принятие преждевременного решения, в котором допущено более 50 фактических и технических ошибок». Ошибки велено исправить и об исполнении доложить.
Скажу, что в данном случае прокуратура более права, чем Министерство просвещения, которое в запретительном своем экстазе выкинуло из списка учебников массу таких, где крамола и не ночевала. Но интересно, что пострадавшие издатели учебников шлют телегу охранителям и именно их просят подсчитать «фактические и технические ошибки» чиновников-просвещенцев. Знают способ выиграть дискуссию.
Примеры можно множить. Силовики уже не только сами считают себя компетентными в любом споре - о том, как делать бизнес, как лечить, как учить. Эту их роль теперь сплошь и рядом признают добровольно, призывая следователей, прокуроров и сотрудников ФСБ стать арбитрами даже там, докуда они сами еще не дотянулись. Причем ждут от них гуманизма, глубоких познаний, а главное - способности «решить проблему». Почти все обычные чиновные структуры и в самом деле доказали, что у них этого нет. Но откуда такие добродетели у контрольно-надзорно-охранительной машины?
Именно она, с ее леденящей идеей учета и контроля, еще в прошлом десятилетии остановила развитие страны. Чем больше контролеров, тем энергичнее пресекается любая профессиональная деятельность и, тем более, любое обновление - ведь оно по определению нарушает прежний порядок.
Даже в вышеописанной идеальной своей версии «путиномика», с ее властью проверяльщиков, на длинных отрезках времени несовместима с нормальным ростом.
Но кроме идеала есть еще и реал.
Только что опубликованное расследование Ивана Голунова «Кто владеет московскими кладбищами» не производит революции в нашей картине мира, однако очень удобно для использования как справочник об устройстве и работе окологосударственного бизнеса. Тут и кланово-земляческая замкнутость, и неизбежное переплетение с охранителями, и желание урвать как можно больше и быстрее, вытекающее из понимания зыбкости собственного положения, и попытки уменьшить риски, записывая имущество на родню и верных людей, либо выводя его за границу.
Такова неизбежная оборотная сторона контрольно-охранительного разгула. «Предпринимательство», расцветшее вокруг этой машины, не может быть другим. А бизнес, устроенный иначе - тот, который Набиуллина называет «эффективным», - сейчас просто выпалывается как сорняк. Разумеется, он «не готов инвестировать». Потому что это лишь приблизит час расправы.
Окологосударственные же дельцы и магнаты, напротив, денег у казны просят и требуют. Но не «для развития», а для себя. Они ведь тоже не слепые. Система созрела для того, чтобы по большому счету не признавать ничью частную собственность - не только посторонних и «эффективных», но и «своих», каждый из которых в нынешней неразберихе обязательно оказывается кому-то «чужим».
Капитализм, в котором потеряна даже прежняя слабая вера в собственность, неизбежно приходит в упадок и может расти и процветать только в отчетах и казенной болтовне. А на деле даже продолжение застоя выглядит сегодня оптимистичным сценарием.
Сергей ШЕЛИН - журналист, политолог. Политический обозреватель и/а Росбалт. По образованию химик, к. х. н. В журналистике - с 1989 г. Работал обозревателем, редактором и заместителем редактора во многих петербургских ("Смена", "Час пик", "Вечерний Петербург", "Дело") и московских ("Московские новости", "Новое время", Газета.Ру) изданиях, а также на петербургском ТВ и радио.
Лауреат конкурса "Золотое перо-2014" в номинации "Журналист года", премии фонда "Либеральная миссия" 2016 года в номинации "Публицистика" за цикл публикаций на портале Rosbalt.ru.
Член Санкт-Петербургского союза журналистов, действительный член Санкт-Петербургской академии журналистики, член Гильдии собкоров Санкт-Петербурга.
Жена - художник, куратор Марина Колдобская.
http://www.biografija.ru/biography/shelin-sergej-grigorevich.htm
http://www.cogita.ru/a.n.-alekseev/andrei-alekseev-1/pervyi-laureat-premii-libmissiya
Росбалт, 05.07.2019
http://www.rosbalt.ru/blogs/2019/07/05/1790611.html
Примечание: все выделения в тексте - мои.