Историк Борис КОЛОНИЦКИЙ: Люди в погонах не смогли договориться с людьми в очках
Перед революцией Россия ставила перед собой внешнеполитические цели, которые не всегда соответствовали возможностям
Столетний юбилей революции и гражданской войны продолжается. И хотя подходит к концу 2018 год, многих не перестают мучить вопросы о причинах трагедии 1917-го. С корреспондентом «Росбалта» беседует историк, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге, автор книг «Революция 1917 года» и «Петербург накануне революции», выпущенных издательством «Бомбора» и представленных на последней ярмарке Non/fiction, Борис КОЛОНИЦКИЙ.
Политики не научились ответственности
- Как вы определяете основные причины случившейся трагедии, и можно ли было, на ваш взгляд, предотвратить ее?
- Для меня вопрос звучит так: могла ли система большой, сложной, динамичной и противоречиво развивающейся империи быть успешно реформирована, а значит, спасена?
Некоторые историки дают оптимистичный ответ, они правильно указывают на экономический рост, социальные проявления модернизации. Они говорят о росте грамотности, урбанизации. Все это совершенно справедливо.
Но наивно полагать, что экономический рост сам по себе решает все проблемы. В особенности - в таком масштабном государстве, как у нас. Иногда это приводит к непредвиденным вещам. Появляются новые социальные группы, которые как-то иначе себя осмысливают. И это ведет к разбалансировке империи.
- Какие новые социальные группы?
- Если взять дореволюционный период - хотя бы те же предприниматели. Появляются люди с ресурсом и управленческим опытом. И видят, что они недостаточно представлены в государстве, во власти. Это было характерно для московского бизнеса, который чувствовал, что петербургская бюрократия его ограничивает, сдерживает. Новое поколение московских - и не только - предпринимателей желало большей власти.
Некоторые историки с оптимизмом говорят о политическом развитии России. Действительно, в результате революции 1905 года в России появилась Государственная дума. Вроде бы это хорошо. Но страна вступила в опасный период.
- «Парламентаризма»?
- Понимаете, политическая система России после 1905-1907 годов не поддается однозначной интерпретации. Одни историки считают, что Россия уже была конституционной монархией. Другие - что она все же оставалась самодержавным государством. Да, игнорировать Госдуму было невозможно, она оказывала влияние на бюджет и все больше вступала в диалог с бюрократией. Менялась политическая элита.
Но тут был перекресток, распутье. Потому что Госдума не несла политической ответственности. Правительство не было ответственным перед ней. И депутаты Думы часто критиковали правительство, понимая, что это позволит им нарастить политические очки, но ни к чему их не обязывает. Это довольно удобная позиция для всех политиков - иметь власть, не беря на себя ответственности.
Когда же наступил февраль 1917 года, авторитет Госдумы, первоначально весьма выросший в связи с той ролью, которую она сыграла в свержении старой власти, быстро упал. Для нового времени она оказалась слишком консервативной, ничего не смогла сделать. Возможно, либеральные политические деятели и ошиблись, не сделав ставку на российский парламент. Но у них были для этого основания. Вообще, структуры дореволюционного времени, которые могли бы как-то смягчить ситуацию, не сработали.
А литераторы не пошли в бой
- А почему, кстати, именно Россия первой «сломалась» в ходе Первой мировой? Страшная, на самом деле, трагедия, чудовищное потрясение для всего мира. Но остальные участники как-то довоевали до конца. И даже в проигравшей Германии - трагедия нацизма случилась потом, а ноябрьская революция 1918 года удержалась в цивилизованных рамках.
- Я бы все-таки не стал представлять Россию таким уж исключением. Распад Османской империи был очень страшным. Италию называли «побежденной в лагере победителей». И там был очень острый «красный» кризис (забастовки, захваты предприятий, столкновения на улицах), который потом закончился фашизмом.
Англия - победившая в мировой войне страна - получила конфликт в Ирландии и была вынуждена-де факто - а потом и официально - предоставить ей независимость. Потеря Ирландии для Англии была чрезвычайно болезненной.
Почему Россия оказалась «слабым звеном»? Это можно объяснить тем, что Россия, как и во многих других ситуациях, ставила перед собой внешнеполитические цели, которые не всегда соответствовали ее экономическим и социальным возможностям.
Россия выставила 10-миллионную армию, самую крупную в мире. Снабжать, кормить и одевать такую армию было очень сложной задачей. С ней стали справляться как раз к 1917 году. Никогда русская армия не была так хорошо снабжена, как накануне революции. Но ценой этой мобилизации стала разбалансировка тыла, который не выдержал.
- Тыл не выдержал? В таких случаях принято спрашивать: а как же в Великую Отечественную?
- Во Второй мировой у нас политический строй был совершенно иным. И если бы империя попыталась использовать такие репрессии, как Сталин, то революция наступила бы гораздо раньше.
Уже с 1915 года некоторые люди воспринимали ситуацию как голод. Да, если бы они знали, что их ждет в 1918-19 гг., они бы не утверждали, что это «голод». Но люди не сравнивают с будущим. И те люди, которые с большими трудностями покупали хлеб в стране, вообще-то, экспортировавшей зерно накануне войны, были недовольны…
И «бабьи бунты», тоже начиная с 1915 года… Уже тогда с помощью армии расстреливали манифестации в некоторых рабочих центрах, это вызвало бурю возмущения, и власти от таких мер отказались.
Страна была разбалансирована. Кстати, это можно было предвидеть: еще накануне войны разразилась забастовка 1914 года во многих промышленных центрах, включая Петербург, по сути, малая гражданская война на улицах столицы. Переворачивались трамваи и строились баррикады. Не факт, что это привело бы к революции, но о какой-то большой стабильности говорить нельзя. Война сначала в какой-то мере стабилизировала ситуацию, чтобы потом расшатать ее еще больше.
- Можно ли сказать, что роковую роль сыграл колоссальный разрыв между образованными слоями и неграмотной основной массой? Причем «русские европейцы»-то выступали за войну!
- Одно такое объяснение не работает. Не следует преувеличивать темноту русского крестьянства. Значительная часть мобилизованных - цвет нации, и у них уровень грамотности был выше среднего по стране. Мобилизация 1914 года прошла на удивление неплохо: власти не ожидали такого процента явки. А немцы не ожидали таких темпов переброски войск, что без массового патриотического сознания было бы невозможно.
И не следует, с другой стороны, идеализировать патриотизм образованного класса. Вот, почему у нас Первая мировая война - «забытая»? Во многих странах ее просто не могли забыть, потому что в ее годы были созданы незабываемые произведения литературы и искусства. А у нас? Стихи Гумилева? Это для очень узкого круга. И все.
Объясняется это тем, что образованный класс в России «косил» от фронта. Назовите хотя бы одного известного русского писателя, который бы погиб на Первой мировой?
- Да, тяжелый вопрос! С одной стороны, хорошо, что не погибли…
- Во Франции таких писателей - стена имен! А в России в эти годы налицо безответственность творческих людей, у которых слово не подкреплялось поступком. Патриоты не шли на фронт - а пацифисты, кстати, не шли за свои убеждения в тюрьму. И те, и другие «устраивались».
В Англии, Франции и Германии было не так! Правящая элита платила налог кровью. Были и в России такие случаи: погиб великий князь Олег Константинович, погиб сын Павла Милюкова. Но все-таки «откашивание» было важным фактором (как и в некоторых районах Австро-Венгрии).
- И, наверное, это дополнительно разозлило народ. А почему, кстати, образованный слой так себя повел?
- Бытовало представление, что все тяготы вынесут крепкие крестьянские парни, а образованных надо беречь. Но с другой стороны, многие образованные люди чувствовали свое отчуждение от государства.
Культура гражданства в России не установилась. Не только «гражданское общество», как самостоятельная организация общества, независимая от государства, (относительно уровня развития гражданского общества в России у историков идут споры), но и культура участия людей в политике своей страны.
То, что большая часть населения Российской империи оказалась отчуждена от политики, было весьма удобно для властей. Только вот цена этого оказалась чрезвычайно высока. В революцию люди начали очень быстро политизироваться, но уже в условиях кризиса. Это очень опасно.
Трудно офицеру договориться с социалистом
- Можно ли было как-то удержать ситуацию «добольшевистскими силами»?
- Я считаю, что после «дела Корнилова» шансов на предотвращение гражданской войны практически не было. Если это и считать победой Керенского над Корниловым, то это была пиррова победа. Керенский не был человеком гражданской войны. Он мог действовать только в условиях гражданского согласия, компромисса, а условия для такого компромисса были подорваны.
- Как же они так, не договорились?
- Мы очень «персонифицируем» конфликт и вообще историю. Роль лидеров очень велика, но за конфликтом Керенского и Корнилова стояли большие социальные группы. Вот они-то и не договорились.
Сами по себе Керенский с Корниловым были в чем-то похожи: имперские люди (оба провели годы своей жизни в Туркестане), державники, при этом не монархисты. Но и разница была большая: для Корнилова, Керенский - болтун, «тут дело делать надо». А то, что политика - это долгий переговорный процесс, это Корнилову не было близко.
Люди в погонах не смогли договориться с людьми в очках. Вот, кстати, в Германии через год генералы и умеренные социалисты договориться смогли, хотя и совсем не нравились друг другу. А в России - нет. Но в Германии был и опыт организации общества, в том числе бизнеса.
Соглашение военных и умеренных социалистов - вот что было нужно России для предотвращения гражданской войны. Но это очень сложно. Кадровые офицеры гордились своей аполитичностью, что мешало им и в ходе гражданской войны. А из умеренных социалистов - Церетели приехал из ссылки, а Чернов - из эмиграции. Одни европейского города давно не видали, а другие - «слишком видали», подзасиделись в парижских кафе и швейцарских библиотеках. Опыта управления государством не было ни у тех, ни у других.
Главная же особенность российской революции - появление т. н. «комитетского класса». Приказ № 1 Петроградского совета - с чем вынуждены были согласиться правительство и командование - везде в армии и на флоте ввел выборные войсковые комитеты. И все люди, имевшие хоть какое-нибудь образование, получили шанс на быструю политическую карьеру в условиях революции. Это создавало большие риски.
В ходе мировой войны всякий сколько-нибудь грамотный человек имел шанс стать офицером. В школы прапорщиков направляли и без среднего образования. Эти прапорщики потом вернулись в свои деревни и стали во время гражданской войны «полевыми командирами» разного уровня - волостного, уездного, а то и губернского.
Судьба их была разной, но очень многие пошли к красным. В белой армии, кстати, тоже делались головокружительные карьеры, капитан мог стать генералом. Но все-таки у красных был очень скоростной лифт. И не только для этого человека, но для его большой семьи и всей деревни.
- А необходимой культуры у них не было?
- Культуры конфликта, культуры компромисса, лоббирования, договоренности? Конечно, не было. В ходе гражданской войны появлялся советский политический класс, у которого была привычка к жестокости и чрезвычайщине. Это работало потом и при Сталине.
Борис КОЛОНИЦКИЙ - доктор исторических наук, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге, ведущий научный сотрудник Санкт-Петербургского института истории РАН. Автор более 60 научных работ.
https://ru.wikipedia.org/wiki/Колоницкий,_Борис_Иванович
Росбалт, 31.12.2018
http://www.rosbalt.ru/moscow/2018/12/31/1755414.html
Столетний юбилей революции и гражданской войны продолжается. И хотя подходит к концу 2018 год, многих не перестают мучить вопросы о причинах трагедии 1917-го. С корреспондентом «Росбалта» беседует историк, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге, автор книг «Революция 1917 года» и «Петербург накануне революции», выпущенных издательством «Бомбора» и представленных на последней ярмарке Non/fiction, Борис КОЛОНИЦКИЙ.
Политики не научились ответственности
- Как вы определяете основные причины случившейся трагедии, и можно ли было, на ваш взгляд, предотвратить ее?
- Для меня вопрос звучит так: могла ли система большой, сложной, динамичной и противоречиво развивающейся империи быть успешно реформирована, а значит, спасена?
Некоторые историки дают оптимистичный ответ, они правильно указывают на экономический рост, социальные проявления модернизации. Они говорят о росте грамотности, урбанизации. Все это совершенно справедливо.
Но наивно полагать, что экономический рост сам по себе решает все проблемы. В особенности - в таком масштабном государстве, как у нас. Иногда это приводит к непредвиденным вещам. Появляются новые социальные группы, которые как-то иначе себя осмысливают. И это ведет к разбалансировке империи.
- Какие новые социальные группы?
- Если взять дореволюционный период - хотя бы те же предприниматели. Появляются люди с ресурсом и управленческим опытом. И видят, что они недостаточно представлены в государстве, во власти. Это было характерно для московского бизнеса, который чувствовал, что петербургская бюрократия его ограничивает, сдерживает. Новое поколение московских - и не только - предпринимателей желало большей власти.
Некоторые историки с оптимизмом говорят о политическом развитии России. Действительно, в результате революции 1905 года в России появилась Государственная дума. Вроде бы это хорошо. Но страна вступила в опасный период.
- «Парламентаризма»?
- Понимаете, политическая система России после 1905-1907 годов не поддается однозначной интерпретации. Одни историки считают, что Россия уже была конституционной монархией. Другие - что она все же оставалась самодержавным государством. Да, игнорировать Госдуму было невозможно, она оказывала влияние на бюджет и все больше вступала в диалог с бюрократией. Менялась политическая элита.
Но тут был перекресток, распутье. Потому что Госдума не несла политической ответственности. Правительство не было ответственным перед ней. И депутаты Думы часто критиковали правительство, понимая, что это позволит им нарастить политические очки, но ни к чему их не обязывает. Это довольно удобная позиция для всех политиков - иметь власть, не беря на себя ответственности.
Когда же наступил февраль 1917 года, авторитет Госдумы, первоначально весьма выросший в связи с той ролью, которую она сыграла в свержении старой власти, быстро упал. Для нового времени она оказалась слишком консервативной, ничего не смогла сделать. Возможно, либеральные политические деятели и ошиблись, не сделав ставку на российский парламент. Но у них были для этого основания. Вообще, структуры дореволюционного времени, которые могли бы как-то смягчить ситуацию, не сработали.
А литераторы не пошли в бой
- А почему, кстати, именно Россия первой «сломалась» в ходе Первой мировой? Страшная, на самом деле, трагедия, чудовищное потрясение для всего мира. Но остальные участники как-то довоевали до конца. И даже в проигравшей Германии - трагедия нацизма случилась потом, а ноябрьская революция 1918 года удержалась в цивилизованных рамках.
- Я бы все-таки не стал представлять Россию таким уж исключением. Распад Османской империи был очень страшным. Италию называли «побежденной в лагере победителей». И там был очень острый «красный» кризис (забастовки, захваты предприятий, столкновения на улицах), который потом закончился фашизмом.
Англия - победившая в мировой войне страна - получила конфликт в Ирландии и была вынуждена-де факто - а потом и официально - предоставить ей независимость. Потеря Ирландии для Англии была чрезвычайно болезненной.
Почему Россия оказалась «слабым звеном»? Это можно объяснить тем, что Россия, как и во многих других ситуациях, ставила перед собой внешнеполитические цели, которые не всегда соответствовали ее экономическим и социальным возможностям.
Россия выставила 10-миллионную армию, самую крупную в мире. Снабжать, кормить и одевать такую армию было очень сложной задачей. С ней стали справляться как раз к 1917 году. Никогда русская армия не была так хорошо снабжена, как накануне революции. Но ценой этой мобилизации стала разбалансировка тыла, который не выдержал.
- Тыл не выдержал? В таких случаях принято спрашивать: а как же в Великую Отечественную?
- Во Второй мировой у нас политический строй был совершенно иным. И если бы империя попыталась использовать такие репрессии, как Сталин, то революция наступила бы гораздо раньше.
Уже с 1915 года некоторые люди воспринимали ситуацию как голод. Да, если бы они знали, что их ждет в 1918-19 гг., они бы не утверждали, что это «голод». Но люди не сравнивают с будущим. И те люди, которые с большими трудностями покупали хлеб в стране, вообще-то, экспортировавшей зерно накануне войны, были недовольны…
И «бабьи бунты», тоже начиная с 1915 года… Уже тогда с помощью армии расстреливали манифестации в некоторых рабочих центрах, это вызвало бурю возмущения, и власти от таких мер отказались.
Страна была разбалансирована. Кстати, это можно было предвидеть: еще накануне войны разразилась забастовка 1914 года во многих промышленных центрах, включая Петербург, по сути, малая гражданская война на улицах столицы. Переворачивались трамваи и строились баррикады. Не факт, что это привело бы к революции, но о какой-то большой стабильности говорить нельзя. Война сначала в какой-то мере стабилизировала ситуацию, чтобы потом расшатать ее еще больше.
- Можно ли сказать, что роковую роль сыграл колоссальный разрыв между образованными слоями и неграмотной основной массой? Причем «русские европейцы»-то выступали за войну!
- Одно такое объяснение не работает. Не следует преувеличивать темноту русского крестьянства. Значительная часть мобилизованных - цвет нации, и у них уровень грамотности был выше среднего по стране. Мобилизация 1914 года прошла на удивление неплохо: власти не ожидали такого процента явки. А немцы не ожидали таких темпов переброски войск, что без массового патриотического сознания было бы невозможно.
И не следует, с другой стороны, идеализировать патриотизм образованного класса. Вот, почему у нас Первая мировая война - «забытая»? Во многих странах ее просто не могли забыть, потому что в ее годы были созданы незабываемые произведения литературы и искусства. А у нас? Стихи Гумилева? Это для очень узкого круга. И все.
Объясняется это тем, что образованный класс в России «косил» от фронта. Назовите хотя бы одного известного русского писателя, который бы погиб на Первой мировой?
- Да, тяжелый вопрос! С одной стороны, хорошо, что не погибли…
- Во Франции таких писателей - стена имен! А в России в эти годы налицо безответственность творческих людей, у которых слово не подкреплялось поступком. Патриоты не шли на фронт - а пацифисты, кстати, не шли за свои убеждения в тюрьму. И те, и другие «устраивались».
В Англии, Франции и Германии было не так! Правящая элита платила налог кровью. Были и в России такие случаи: погиб великий князь Олег Константинович, погиб сын Павла Милюкова. Но все-таки «откашивание» было важным фактором (как и в некоторых районах Австро-Венгрии).
- И, наверное, это дополнительно разозлило народ. А почему, кстати, образованный слой так себя повел?
- Бытовало представление, что все тяготы вынесут крепкие крестьянские парни, а образованных надо беречь. Но с другой стороны, многие образованные люди чувствовали свое отчуждение от государства.
Культура гражданства в России не установилась. Не только «гражданское общество», как самостоятельная организация общества, независимая от государства, (относительно уровня развития гражданского общества в России у историков идут споры), но и культура участия людей в политике своей страны.
То, что большая часть населения Российской империи оказалась отчуждена от политики, было весьма удобно для властей. Только вот цена этого оказалась чрезвычайно высока. В революцию люди начали очень быстро политизироваться, но уже в условиях кризиса. Это очень опасно.
Трудно офицеру договориться с социалистом
- Можно ли было как-то удержать ситуацию «добольшевистскими силами»?
- Я считаю, что после «дела Корнилова» шансов на предотвращение гражданской войны практически не было. Если это и считать победой Керенского над Корниловым, то это была пиррова победа. Керенский не был человеком гражданской войны. Он мог действовать только в условиях гражданского согласия, компромисса, а условия для такого компромисса были подорваны.
- Как же они так, не договорились?
- Мы очень «персонифицируем» конфликт и вообще историю. Роль лидеров очень велика, но за конфликтом Керенского и Корнилова стояли большие социальные группы. Вот они-то и не договорились.
Сами по себе Керенский с Корниловым были в чем-то похожи: имперские люди (оба провели годы своей жизни в Туркестане), державники, при этом не монархисты. Но и разница была большая: для Корнилова, Керенский - болтун, «тут дело делать надо». А то, что политика - это долгий переговорный процесс, это Корнилову не было близко.
Люди в погонах не смогли договориться с людьми в очках. Вот, кстати, в Германии через год генералы и умеренные социалисты договориться смогли, хотя и совсем не нравились друг другу. А в России - нет. Но в Германии был и опыт организации общества, в том числе бизнеса.
Соглашение военных и умеренных социалистов - вот что было нужно России для предотвращения гражданской войны. Но это очень сложно. Кадровые офицеры гордились своей аполитичностью, что мешало им и в ходе гражданской войны. А из умеренных социалистов - Церетели приехал из ссылки, а Чернов - из эмиграции. Одни европейского города давно не видали, а другие - «слишком видали», подзасиделись в парижских кафе и швейцарских библиотеках. Опыта управления государством не было ни у тех, ни у других.
Главная же особенность российской революции - появление т. н. «комитетского класса». Приказ № 1 Петроградского совета - с чем вынуждены были согласиться правительство и командование - везде в армии и на флоте ввел выборные войсковые комитеты. И все люди, имевшие хоть какое-нибудь образование, получили шанс на быструю политическую карьеру в условиях революции. Это создавало большие риски.
В ходе мировой войны всякий сколько-нибудь грамотный человек имел шанс стать офицером. В школы прапорщиков направляли и без среднего образования. Эти прапорщики потом вернулись в свои деревни и стали во время гражданской войны «полевыми командирами» разного уровня - волостного, уездного, а то и губернского.
Судьба их была разной, но очень многие пошли к красным. В белой армии, кстати, тоже делались головокружительные карьеры, капитан мог стать генералом. Но все-таки у красных был очень скоростной лифт. И не только для этого человека, но для его большой семьи и всей деревни.
- А необходимой культуры у них не было?
- Культуры конфликта, культуры компромисса, лоббирования, договоренности? Конечно, не было. В ходе гражданской войны появлялся советский политический класс, у которого была привычка к жестокости и чрезвычайщине. Это работало потом и при Сталине.
Борис КОЛОНИЦКИЙ - доктор исторических наук, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге, ведущий научный сотрудник Санкт-Петербургского института истории РАН. Автор более 60 научных работ.
https://ru.wikipedia.org/wiki/Колоницкий,_Борис_Иванович
Росбалт, 31.12.2018
http://www.rosbalt.ru/moscow/2018/12/31/1755414.html