ДИСКУССИЯ: Какая школа нам нужна? (Т.КРАСНОВА, Л.ПЕТРАНОВСКАЯ, Д.ЗИЦЕР)
Татьяна КРАСНОВА: Для чего нам сейчас нужна школа?
Преподаватель журфака МГУ Татьяна Краснова задает самый важный вопрос для современной системы образования и начинает дискуссию
Мои «школьные годы чудесные» пришлись на 1971-1981.
Думаю, начну я с того, для чего школа оказалась нужна мне в те незапамятные, былинные времена, когда по телевизору показывали попеременно то трансляции партийных съездов, то программу «Играй, гармонь», компьютер представлял собой приличного размера помещение, телефон довольно часто был привинчен к стенке в коридоре, а единственной формой виртуального общения была переписка с пен-френдом из братской Анголы.
Я училась в приличной московской спецшколе, и меня довольно неплохо выучили языку. Настолько неплохо, что теперь мне не верится, что можно было вот так заговорить без единой стажировки в стране изучаемого языка и ни разу не встретив ни одного настоящего иностранца.
Меня не удалось выучить математике, физике и химии. С радостью списываю этот факт на счет своей персональной тупости.
Чепуха вышла с историей. Вот тут - извините, но не по моей вине. Марксистско-ленинский подход к этой дисциплине умудрился изготовить из яркой и трагической истории человечества гибрид из палки-копалки и Апрельских тезисов. Это было так невыразимо скучно, что о древних городах инков, о крестовых походах и падении Константинополя я узнала вне школьных стен. Кстати, именно этот предмет очень грамотно научил нас, тогдашних школьников, тому, что есть два варианта «истины» - школьный и тот, что снаружи.
Позже этот феномен правильно назовут совковым двоемыслием, и я должна честно признаться, что история о доблестном рыцаре Айвенго и история периода феодальной раздробленности в Европе ехали в моей детской голове по совершенно параллельным рельсам.
Еще хуже было дело с литературой. Литератур вообще было две, и совпадали они разве что алфавитом. В одной из этих литератур бесстрашный капитан Блад вел на абордаж свою «Арабеллу», гордая Джейн Эйр убегала из-под венца, а д’Артаньян мчался через всю Францию с подвесками королевы. В другой литературе вместо людей были «образы», и все время требовалось объяснить, что имел в виду автор. То, что эта «вторая» литература не отбила у меня охоту к «первой», - вещь поистине удивительная. Многие с той поры так и считают чтение наказанием.
Оглядываясь назад, пытаюсь сообразить, что из выученного в школе пригодилось мне в жизни.
Язык стал профессией. Привычка читать оказалась со временем редким приобретением. Большая часть выученного забылась напрочь.
И все-таки за что я ей благодарна, своей тогдашней, прежней школе, в которой не было психологов, позорно было ныть и жаловаться маме, а синяки и шишки считались нормой?
Меня научили тому, что люди разные и есть среди них те, кто отличается от меня весьма агрессивно. И с ними тоже надо как-то ладить, а если уж совсем никак не выходит поладить, то и драться иногда надо. И за себя, и за своих.
Еще - тому, что жизнь выставляет оценки и иногда делает это даже строже, чем математичка Лидия Федоровна. И тоже ничего «не будет объяснять для тупых по второму разу».
Еще - тому, что есть нудные и неприятные вещи, но их приходится делать, даже если очень не хочется. Дожив до пенсии, я так и не встретила ни единого рода человеческой деятельности, где без такого навыка можно обойтись.
Еще - тому, что даже в первом классе иногда удается найти человека, которому почти 50 лет спустя можно позвонить в два часа ночи и сообщить, что тебе хреново. Это вот, наверное, самое ценное.
Зачем школа нужна сегодня?
Пока мои ополоумевшие ровесники не отрубили на территории Отчизны интернет и не лишили своих детишек и внучат Великого Источника Всей Премудрости разом, смартфон у пятиклассника в кармане будет «знать» больше цифр и фактов, чем любая школьная училка. Google Translate будет все лучше переводить тексты, а автокорректор - все грамотнее исправлять ошибки.
Наверное, это все сильно изменит роль учителя, превратив его из ходячего хранилища знаний в фасилитатора. Википедия объясняет, что «фасилитатор (англ. facilitator, от лат. facilis «легкий, удобный») - это человек, обеспечивающий успешную групповую коммуникацию, что позволяет участникам встречи сконцентрироваться на ее целях и содержании».
«В парадигме личностно-ориентированной педагогики, - гласит Википедия, - фасилитатором называют педагога, который помогает ребенку в процессе развития, облегчает “трудную работу роста”».
Может быть, новая школа должна научить детей не запоминать факты и даты, а рассказать им, как ориентироваться в море этой информации. Как не накапливать, а фильтровать. Не заучивать, например, даты открытий и сражений, а понимать, что стало их причиной, а что - следствием.
Возможно, цель школы - научить учеников отличать правду от вымысла и понимать, как то и другое формирует жизнь вокруг нас.
Несомненно, школа нужна для того, чтобы обучить детей и подростков азам мирного и разумного сосуществования. Даже - о ужас! - с теми, кто вам почему-либо неприятен. Мартин Лютер Кинг сказал: «Либо мы научимся жить все вместе как братья, либо погибнем все вместе как дураки».
Сегодня второй вариант развития событий кажется все более вероятным.
Может быть, школа поможет нам исправить этот сценарий? Если мы все вместе попробуем исправить школу?
Татьяна КРАСНОВА - преподаватель английского языка, переводчик. Старший преподаватель кафедры медиалингвистики факультета журналистики МГУ им. Ломоносова.
Координатор благотворительного сообщества "Конвертик для Бога". Соучредитель фонда "Галчонок".
ФБ: https://www.facebook.com/people/Татьяна-Краснова/1848211376.
https://snob.ru/profile/27805
Сноб, 23.03.2018
https://snob.ru/selected/entry/135412
Людмила ПЕТРАНОВСКАЯ: Урок лицемерия
Людмила Петрановская отвечает на вопрос Татьяны Красновой «Для чего нужна школа?» и размышляет о том, когда случится революция в российском образовании
Зачем нам нужна школа? Ну, для начала, нам - это кому? Родителям, детям, педагогам, государству, обществу? Хорошо, если все эти ответы более-менее совпадают. А если они в разные стороны торчат? Мне кажется, у нас сейчас именно так.
Но давайте хотя бы о детях, сегодняшних и завтрашних. Дети, как это ни забавно, ожидают (с каждым следующим классом все меньше, правда), что школа будет их учить - и научит чему-то нужному и важному для будущей жизни.
Тут сразу вопросы. Я некоторое время назад в одном выступлении сказала, что 90% всего того, чему учит школа, в жизни не нужно. В ответ была волна праведного гнева, в основном от педагогов. Мол, как же так, знания важны и нужны, и знать нужно больше и лучше. «Коммунистом можно стать только тогда, когда обогатишь свою память знанием всех тех богатств, которые выработало человечество» (В. И. Ленин). Это в нашем детстве на каждой школьной стене было написано, в мозг впечаталось. Автору вообще удавался жанр «пафосные глупости на стену». Жаль, что сам, вместо того чтобы сидеть в библиотеке, на броневик полез.
Но давайте серьезно. Какой процент школьной программы остается в голове хорошего ученика, но не фаната предмета, в ситуации без отягчающих обстоятельств (сложности с обучением, конфликт с учителем и т. п.)? Буду показывать на себе, я не суеверная. У меня как раз есть такой пример, можно сказать, чистой слезы - мои отношения со школьной химией. Будучи в общем и целом почти отличницей, химию я не любила и не понимала (не знаю почему, ни с физикой, ни с математикой такого не было). При этом учительница наша Анна Сергеевна была просто чудо, ее обожали все как один: очень добрая, деликатная, с юмором и всегда была рада нас всех видеть, что бы там у нас ни было с химией. Кто хотел - мог взять у нее все, ее ученики выигрывали олимпиады и поступали в самые крутые вузы. Я даже с удовольствием ходила на кружок по химии, чтобы пообщаться с ней и с ребятами, хотя мало что соображала. На выпускном экзамене я намертво зависла на простейшей лабораторке (спасибо, помогли), а цикл производства серной кислоты я рассказала, потому что выучила - память хорошая.
Что я сейчас, через 30 с лишним лет, помню и знаю из химии? Про таблицу Менделеева в целом понимаю, как устроена и почему это круто. Про молекулы-валентности. До этого места мне химия вообще нравилась, потому что была по сути физикой. Дальше более смутно. Про то, что есть кислоты, щелочи и соли, а еще оксиды. Про разницу между органикой и неорганикой - в общих чертах. И что-то про растворы, моль и число Авогадро, но, если гляну в Википедию, быстро разберусь. Понимаю в целом, как действуют мыло и разрыхлитель теста и почему яйцо варится. Как-то так. Конечно, никакой ЕГЭ по химии я бы даже на два не написала и детям с домашними заданиями помочь никогда не могла.
Сейчас я понимаю, что это очень неплохой результат. И Анна Сергеевна была действительно прекрасным учителем, который сумел не любящему предмет ученику дать общее представление и разъяснить главные мысли. Но. Если честно, какой это процент программы (не по значимости, по часам и объему текста в учебниках)? Мне кажется, 10 и есть. Сколько реально времени нужно, чтобы донести эти знания для среднего ученика? Моя оценка - максимум 20-30 часов. Это так, чтобы точно понял, чтобы запомнил на всю жизнь и даже что-то успел применить на практике. Абсолютно достаточно.
Тогда у меня вопрос: зачем было все остальное? Зачем было 4 года по два урока в неделю (это в 8-10 раз больше)? Цикл производства серной кислоты зачем был? Зачем были сотни задач и превращений, от одного вида которых меня начинало мутить? Зачем была нервотрепка и бессонные ночи перед экзаменом, и впихивание в свою голову «через не могу» остальных 90%?
С другой стороны, мне в обычной жизни хотелось бы понимать про химию больше, чем только про мыло и разрыхлитель теста. Например, практикум по выведению пятен подручными средствами был бы интересен. Или рассказ о том, что происходит при приготовлении и усвоении пищи - с точки зрения химии. Или про то, что и как действует на организм человека и на окружающую среду, какие-то основы фармацевтики и экологии. И пусть бы даже в процессе рассказа формулы появились на доске, но их не требовалось бы заучивать и воспроизводить на контрольных. Вот за такую химию я была бы очень благодарна. Она не осталась бы у меня в памяти вызывающим оцепенение комом, из которого торчат куски непонятных формул и только внутри где-то есть суть и смысл. И пожалуй, еще часов пятьдесят я бы на такое накинула.
Вот что я и имею в виду, когда говорю, что большая часть содержания школьных программ не соответствует потребностям учащихся. Она там не для них. Она там только потому, что школе индустриальной эпохи удобно было учить всех одинаково, делать хороших инженеров для ВПК и успехами тех, у кого «шло», оправдывать страдания всех остальных.
Требование «всем и все знать как следует» выполнимо только при условии лицемерия. Ну, знаете, делаем престижную школу, отбираем туда по конкурсу самых умных и мотивированных и грузим их безбожно, юный сильный мозг многое стерпит. Потому что как же человек без знания того и этого, и еще, как говорила моя мама, «миллиона нюансов». Уберите у ратующих за «все и как следует» право отбирать только «обучабельных» детей - и все, приплыли. Всех и всему невозможно учить без насилия и/или имитаций.
Главная проблема-то не в том, что 90% не нужны. Это дело такое, мало ли всякого вливается в голову за жизнь - неизвестно заранее, нужного ли. Гораздо хуже, что те самые важные 10% у большинства детей не остаются в головах, заваленные, замусоренные множеством лишнего, сдобренные отвращением и тоской. Все вместе сливается в одно непонятное и мутное нечто, что нужно в себя впихнуть, до экзамена дотерпеть, а потом с облегчением выплюнуть.
Три четверти первокурсников гуманитарных вузов (причем приличных вузов) не в состоянии с ходу объяснить, почему 3 х 4 = 4 х 3. То есть они помнят текст про перемену мест множителей, но на просьбу доказать это зависают надолго. Больше половины затрудняются объяснить, почему бывают зима и лето. Или зачем нужно разделение властей в государстве. Нормальные дети, сдавшие ЕГЭ. Запомнившие тонну всего, часто в ущерб своему здоровью и развитию.
Поэтому, если мы говорим про знания, хорошо бы школа учила не многому о многом, а главному о главном. Но этому действительно учила каждого, любыми доступными способами. В лицах, на пальцах - как угодно, но основные вещи должны ясно понимать все. Не просто знать, а уметь объяснить и доказать другому, уметь применить не в решении задач на экзамене, а в реальной жизни: рассчитать размер, прикинуть количество, сопоставить и проверить факты, составить внятную инструкцию. При этом множество освободившихся часов можно будет потратить на то, что данному человеку действительно интересно и о чем он хочет знать больше. Еще останется время, чтобы узнать что-то не о предметах, а о себе. Да, это несовместимо с классно-урочной системой, созданной в 17-м веке. И несовместимо с квалификацией большинства сегодняшних педагогов, от которых только один запрос: заберите у детей гаджеты и объясните им, что они должны сидеть смирно и слушать нас. А мы будем делать только то, что умеем и привыкли.
Вопрос о содержании и объеме программ совсем не самый главный. Сколько дискуссий прошло в последнее время: писать сочинение - не писать, хорошо ЕГЭ или плохо, нужны электронные журналы или нет. Школа замучена множеством формальных и суетных «реформ», которые не дают остановиться, оглянуться. А остановиться уже пора, разрыв между образованием и жизнью растет, становится угрожающим. Уже очень-очень пора подумать о более важных и глубоких вопросах, таких как цель образования: для кого оно, для чего.
В том подходе, в котором работала «сильная» советская школа и работает «сильная» сегодняшняя, хороший учитель является прежде всего жрецом знания. Вот есть Великая Литература или Потрясающая Физика, которую человек любит и знает. И ученики для него - сосуды, в которые можно это сокровище поместить, чтобы они несли и передавали дальше. Чтоб не растеряли чего ценного по дороге, упаси боже. Дети здесь, при всем к ним хорошем отношении, лишь средство. Не роман Толстого - то, о чем мы говорим с ребенком, чтобы он лучше понимал жизнь и себя, а ребенок - тот, кому нужно донести величие романа Толстого, чтоб ценил.
И вроде нет в этом ничего плохого, ведь школа и есть институт для передачи культуры населению, для создания в обществе единого языка, единого культурного багажа. Но это с точки зрения общества и «сильного» педагога. А дети обычно не хотят быть средством. Не любят они этого. И заодно начинают не любить Толстого или физику.
Тем более что многим педагогам не хватает доброты или культуры, чтобы не гнобить детей, из которых выходят недостаточно прекрасные сосуды, не соответствующие уровню сокровищ. (Вынесем сейчас за скобки работников системы образования, для которых ни дети не важны, ни знание, а только чтоб начальство было довольно.)
Конечно, всегда и везде были учителя, которые не размещали сокровища в детей, а приходили именно к детям, в том числе чтобы поделиться сокровищами. Но это был их личный выбор, их особость, и в школе они всегда выделялись. В сегодняшней «оптимизированной» и забюрокраченной школе им совсем трудно. Полторы ставки с этим несовместимы.
Хотя если говорить о том, для чего нужна была бы школа детям, то вот для этого. Для встречи ребенка с учителем и с самим собой. И с сокровищами, конечно, но в субъектной позиции, а не в роли сосуда.
Настоящая революция образования случится тогда, когда целью станет ученик. Даже не его знания, умения и навыки, а он сам. Когда с ним будут планировать его образовательный маршрут, его цели и задачи. Анализировать его сильные и слабые стороны и учить сочетать слабые и сильные стороны разных людей так, чтобы в команде они добивались большего. Но для этого нужно уметь договариваться и решать конфликты, и этому будут учить тоже.
С учеником будут говорить не про то, что он должен, а что он хочет и что он может. Про то, как преодолевать «не хочу» и как переживать неудачи. Как справляться с завистью к более талантливым и с презрением к менее способным. Как не бояться предъявлять миру свои мысли и работу, как принимать критику. С ним будут обсуждать то, что он читает или смотрит сейчас, над чем плачет или ломает голову, а не то, что сейчас положено «по программе».
В школе, где ребенок - цель, важно будет не «сделал - не сделал, верно - не верно», а «сделал ли так, как хотел, и что помешало сделать лучше, и что собираешься сделать иначе в следующий раз». В такой школе без проблем смогут рядом учиться дети очень разные, и инклюзия перестанет быть лживым словом, прикрывающим экономию бюджета. Потому что учителя будут не детей подгонять под заданную планку, а ставить и брать планки вместе с ними, с каждым ребенком или каждой командой - свою. И кстати, из такой школы будет органично совершать вылазки или к себе приглашать жрецов Великого Знания и Большой Культуры, чтобы какие-то дети с восторгом разделили с ними их служение и изучили в сотни раз больше, чем обязательный минимум. А остальные имели бы право пожать плечами и пойти по своим делам.
И еще в такую школу можно будет возвращаться потом, чтобы что-то доучить. Про что только теперь понял, что без этого жизнь не полна. Почему бы вечером ей не открывать двери взрослым, которые хотят наконец понять, что там с этими логарифмами, или освоить сольфеджио?
Пока писала, ужас как захотелось пойти учиться в такую школу. И есть парадоксальное чувство, что она, с одной стороны, недостижимо далеко, с другой - как будто совсем рядом.
Людмила ПЕТРАНОВСКАЯ - педагог-психолог, семейный психолог, тренер, психодраматист, один из ведущих в стране специалистов в области семейного устройства.
Окончила филологический факультет Ташкентского университета, Институт психоанализа (психологическое консультирование), Институт семейной и групповой психотерапии (психодрама).
Автор книг по психологии, в том числе популярных книг по детской психологии "Трудный возраст", "Что делать, если..." и "Как ты себя ведешь, 10 шагов по изменению трудного поведения", книг для родителей - "К вам пришёл приёмный ребёнок", "Приемный ребенок в семье", "Если с ребенком трудно", "Тайная опора. Привязанность в жизни ребенка", "Selfmama. Лайфхаки для работающей мамы".
В 2012 г. стала одним из основателей Института развития семейного устройства, задача которого - подготовить специалистов для работы с семьями в кризисе и обучить будущих приемных родителей.
Лауреат Премии Президента РФ в области образования (2001).
Блогер: http://ludmilapsyholog.livejournal.com/.
Сноб, 23.03.2018
https://snob.ru/selected/entry/135510
Дима ЗИЦЕР: Такая школа нам больше не нужна
О том, как нам перестать выбирать между образованием и жизнью
Дима Зицер отвечает на самый пугающий вопрос современной системы образования, заданный преподавателем журфака МГУ Татьяной Красновой
Не стану лукавить: изначально эта статья задумывалась редакцией «Сноба» в рамках полемики между Татьяной Красновой и мною. Однако должен разочаровать друзей и коллег: похоже, ничего с этой идеей не выйдет. Дело в том, что по сути я совершенно согласен с Татьяной. И, на мой взгляд, школа - место, где люди могут научиться самым разным способам взаимодействия с другими, с действительностью, с самими собой, о чем я и пишу неустанно.
Но тема для обсуждения все-таки имеется.
Дело в том, что мне бывает трудновато с самой постановкой вопроса, когда о школе мы говорим как о неизбежном зле, «с паршивой овцы хоть шерсти клок» (то есть исходим из того, что принципиально школу в нынешнем формате отменить невозможно, а раз так, давайте хотя бы постараемся получить от нее что-то полезное). На мой взгляд, принимая такую постановку вопроса, мы неминуемо оказываемся в ловушке: то есть размышляем об «исправлении» существующей системы и лишаем себя права судить ее «по гамбургскому счету».
Думаю, именно поэтому, задавая самым разным людям прямой вопрос «зачем нужна школа», я раз за разом получаю один и тот же ответ: «Как зачем?! Как вы можете спрашивать?!» На этом обычно разговор и заканчивается.
Все это напоминает мне известный диалог Остапа Бендера с Кисой Воробьяниновым: «Ну, зачем вам, зачем вам столько денег? - Как зачем? Как зачем? - кипятился Ипполит Матвеевич». Кипятился, но как вы помните, раз за разом оказывался не в состоянии подкрепить свои восклицания хоть каким-то аргументом за или против.
Подобным образом, во всяком случае по моему опыту, обстоит дело и с обсуждением нынешнего предназначения школы.
Поэтому на этот раз рискну-ка я заявить прямо: в современной школе, в известном нам формате, нет никакого смысла. Ну вот совсем никакого.
Поэтому, перед тем как начать менять школу, хорошо бы нам понять, чего, собственно мы хотим. Или, иными словами, помочь школе обрести смысл.
Смысл появляется тогда, когда, пусть и по прошествии времени, мы становимся способны понять, как происходящее (происшедшее) связано с нами и нашей жизнью. Как знания, которые мы приобретаем, вписываются в структуру нашей личности, какое место они занимают в нашей повседневности (кстати, именно такие, простите за каламбур, «осознанные» знания и остаются с нами навсегда).
Смысл же, который предлагаем нашим детям мы сами, пусть и из лучших побуждений, их смыслом точно не является.
Посудите сами.
Мы говорим «в школе тебе дадут знания», а на поверку бо́льшую часть знаний и информации сегодня можно получить где угодно, но только не в школе. Да и, кстати, если бы и было это нужно, дети ведь способны достать любую информацию в считаные секунды.
Мы твердим о школе как центре социализации, оставляя в стороне резонный вопрос: почему, собственно, социализироваться нужно в такой странной, чтобы не сказать тоскливой, обстановке? Почему не в музее? Не на дискотеке? Не в кафе? Не на спортивной площадке?
Мы убеждаем: «Тебе это пригодится в будущем», а сами неспособны даже примерно описать, как будет выглядеть мир лет через десять (равно как и наши родители не могли предположить ни возникновения интернета, ни что именно из полученного в детстве окажется нам полезным). Снова: я ничуть не спорю с Татьяной Красновой - прекрасные случайности возможны. Хотя о себе лично могу сказать: читать я полюбил не благодаря, а скорее вопреки школе, да и большей частью моих любимых занятий (включая чтение) школа активно мешала мне заниматься.
Однако вернемся все же к начальной теме: как нам быть с этой самой неспособностью ответить на предложенный вопрос?
Мне кажется, начать можно хотя бы вот с чего.
Во-первых, допустить простую мысль, что у нас может и не быть ответа даже на такой простой вопрос. Но мой личный ответ таков: единственный смысл ходить в школу - только если там мы можем исследовать окружающий мир, самого себя, если мы учимся строить и строим на деле взаимодействие со знаниями, явлениями, другими людьми и самими собой.
Если школа становится для каждого ученика системой, внутри которой он чувствует себя уверенно и комфортно, частью которой он себя ощущает, понимая, зачем каждое утро туда стремиться, такая школа может существовать сегодня. Если эти признаки хотя бы частично отсутствуют, на мой взгляд, нет ни единой причины для продолжения ее функционирования в таком виде.
Во-вторых, нужно осознать тот факт, что ответы могут быть разные, во всяком случае, их точно больше одного. Это поможет нам принять простую идею о том, что наилучший путь для развития систем современного образования - свобода и вариативность, которые должны быть реализованы в автономии каждой конкретной школы и в поддержке частного (разного!) образования. Как естественная реализация этого понимания - немедленно включить потребителей образовательных услуг, то есть детей и родителей, в обсуждение этих вопросов и поверить, что они не хуже любых экспертов способны дать ответы на многие вопросы, что они сами способны разобраться в том, что хорошо, а что плохо, и выбрать школу, соответствующую их представлениям. Для этого нужно только всерьез начать говорить о школе и позволить себе и другим усомниться в существовании лишь одного верного пути.
В-третьих, пора наконец признать педагогику творческой профессией и начать растить учителей, способных сомневаться, задавать вопросы, творить. Подобно тому, как растят художников, режиссеров, актеров.
В-четвертых, прекратить настаивать на программах, составленных в начале ХХ века, а равно прекратить преподавать в рамках подходов и методик того же времени. Вместо этого необходимо использовать самые современные способы получения, обработки и применения информации. Поскольку очевидно, что взрослые в этом понимают мало, придется привлекать к организации школ и составлению программ детей, которые разбираются в этом прекрасно, практически являются экспертами по вопросам современности и способны не только помочь нам, но и предложить вовсе не очевидные для нас подходы.
В-пятых, как можно скорее отменить навсегда оценочную систему как вредящую личной и учебной мотивации и ввести обратную связь и рефлексию в качестве профессиональных инструментов учителя и ученика.
В-шестых, принять тот факт, что в школе человек должен чувствовать себя спокойно и уверенно, и ему должно быть понятно, что он там делает. Что само понятие «школа» (кстати, советую при случае посмотреть перевод этого слова) подразумевает сегодня не столько помещение, сколько современный процесс взаимодействия со знаниями. И процесс этот может протекать где угодно: и в музее, и на улице, и в театре. Дело учителя - создание таких рамок, в которых этот самый процесс учения и «закручивается».
Это так, для начала...
А еще - не переставать ни на один день задавать самим себе этот самый вопрос: «зачем ходить в школу». И если у нас возникает малейшее колебание с ответом, тем более если единственным ответом становится «это же и так ясно», стоит немедленно прекратить мучить себя и своих близких. Во всяком случае до того, как будет найден хотя бы промежуточный ответ.
https://snob.ru/profile/29563
*
Книга Димы Зицера "(Не) Зачем (не) идти в школу?" опубликована в издательстве «Дискурс».
Сноб, 23.03.2018
https://snob.ru/selected/entry/135465
Преподаватель журфака МГУ Татьяна Краснова задает самый важный вопрос для современной системы образования и начинает дискуссию
Мои «школьные годы чудесные» пришлись на 1971-1981.
Думаю, начну я с того, для чего школа оказалась нужна мне в те незапамятные, былинные времена, когда по телевизору показывали попеременно то трансляции партийных съездов, то программу «Играй, гармонь», компьютер представлял собой приличного размера помещение, телефон довольно часто был привинчен к стенке в коридоре, а единственной формой виртуального общения была переписка с пен-френдом из братской Анголы.
Я училась в приличной московской спецшколе, и меня довольно неплохо выучили языку. Настолько неплохо, что теперь мне не верится, что можно было вот так заговорить без единой стажировки в стране изучаемого языка и ни разу не встретив ни одного настоящего иностранца.
Меня не удалось выучить математике, физике и химии. С радостью списываю этот факт на счет своей персональной тупости.
Чепуха вышла с историей. Вот тут - извините, но не по моей вине. Марксистско-ленинский подход к этой дисциплине умудрился изготовить из яркой и трагической истории человечества гибрид из палки-копалки и Апрельских тезисов. Это было так невыразимо скучно, что о древних городах инков, о крестовых походах и падении Константинополя я узнала вне школьных стен. Кстати, именно этот предмет очень грамотно научил нас, тогдашних школьников, тому, что есть два варианта «истины» - школьный и тот, что снаружи.
Позже этот феномен правильно назовут совковым двоемыслием, и я должна честно признаться, что история о доблестном рыцаре Айвенго и история периода феодальной раздробленности в Европе ехали в моей детской голове по совершенно параллельным рельсам.
Еще хуже было дело с литературой. Литератур вообще было две, и совпадали они разве что алфавитом. В одной из этих литератур бесстрашный капитан Блад вел на абордаж свою «Арабеллу», гордая Джейн Эйр убегала из-под венца, а д’Артаньян мчался через всю Францию с подвесками королевы. В другой литературе вместо людей были «образы», и все время требовалось объяснить, что имел в виду автор. То, что эта «вторая» литература не отбила у меня охоту к «первой», - вещь поистине удивительная. Многие с той поры так и считают чтение наказанием.
Оглядываясь назад, пытаюсь сообразить, что из выученного в школе пригодилось мне в жизни.
Язык стал профессией. Привычка читать оказалась со временем редким приобретением. Большая часть выученного забылась напрочь.
И все-таки за что я ей благодарна, своей тогдашней, прежней школе, в которой не было психологов, позорно было ныть и жаловаться маме, а синяки и шишки считались нормой?
Меня научили тому, что люди разные и есть среди них те, кто отличается от меня весьма агрессивно. И с ними тоже надо как-то ладить, а если уж совсем никак не выходит поладить, то и драться иногда надо. И за себя, и за своих.
Еще - тому, что жизнь выставляет оценки и иногда делает это даже строже, чем математичка Лидия Федоровна. И тоже ничего «не будет объяснять для тупых по второму разу».
Еще - тому, что есть нудные и неприятные вещи, но их приходится делать, даже если очень не хочется. Дожив до пенсии, я так и не встретила ни единого рода человеческой деятельности, где без такого навыка можно обойтись.
Еще - тому, что даже в первом классе иногда удается найти человека, которому почти 50 лет спустя можно позвонить в два часа ночи и сообщить, что тебе хреново. Это вот, наверное, самое ценное.
Зачем школа нужна сегодня?
Пока мои ополоумевшие ровесники не отрубили на территории Отчизны интернет и не лишили своих детишек и внучат Великого Источника Всей Премудрости разом, смартфон у пятиклассника в кармане будет «знать» больше цифр и фактов, чем любая школьная училка. Google Translate будет все лучше переводить тексты, а автокорректор - все грамотнее исправлять ошибки.
Наверное, это все сильно изменит роль учителя, превратив его из ходячего хранилища знаний в фасилитатора. Википедия объясняет, что «фасилитатор (англ. facilitator, от лат. facilis «легкий, удобный») - это человек, обеспечивающий успешную групповую коммуникацию, что позволяет участникам встречи сконцентрироваться на ее целях и содержании».
«В парадигме личностно-ориентированной педагогики, - гласит Википедия, - фасилитатором называют педагога, который помогает ребенку в процессе развития, облегчает “трудную работу роста”».
Может быть, новая школа должна научить детей не запоминать факты и даты, а рассказать им, как ориентироваться в море этой информации. Как не накапливать, а фильтровать. Не заучивать, например, даты открытий и сражений, а понимать, что стало их причиной, а что - следствием.
Возможно, цель школы - научить учеников отличать правду от вымысла и понимать, как то и другое формирует жизнь вокруг нас.
Несомненно, школа нужна для того, чтобы обучить детей и подростков азам мирного и разумного сосуществования. Даже - о ужас! - с теми, кто вам почему-либо неприятен. Мартин Лютер Кинг сказал: «Либо мы научимся жить все вместе как братья, либо погибнем все вместе как дураки».
Сегодня второй вариант развития событий кажется все более вероятным.
Может быть, школа поможет нам исправить этот сценарий? Если мы все вместе попробуем исправить школу?
Татьяна КРАСНОВА - преподаватель английского языка, переводчик. Старший преподаватель кафедры медиалингвистики факультета журналистики МГУ им. Ломоносова.
Координатор благотворительного сообщества "Конвертик для Бога". Соучредитель фонда "Галчонок".
ФБ: https://www.facebook.com/people/Татьяна-Краснова/1848211376.
https://snob.ru/profile/27805
Сноб, 23.03.2018
https://snob.ru/selected/entry/135412
Людмила ПЕТРАНОВСКАЯ: Урок лицемерия
Людмила Петрановская отвечает на вопрос Татьяны Красновой «Для чего нужна школа?» и размышляет о том, когда случится революция в российском образовании
Зачем нам нужна школа? Ну, для начала, нам - это кому? Родителям, детям, педагогам, государству, обществу? Хорошо, если все эти ответы более-менее совпадают. А если они в разные стороны торчат? Мне кажется, у нас сейчас именно так.
Но давайте хотя бы о детях, сегодняшних и завтрашних. Дети, как это ни забавно, ожидают (с каждым следующим классом все меньше, правда), что школа будет их учить - и научит чему-то нужному и важному для будущей жизни.
Тут сразу вопросы. Я некоторое время назад в одном выступлении сказала, что 90% всего того, чему учит школа, в жизни не нужно. В ответ была волна праведного гнева, в основном от педагогов. Мол, как же так, знания важны и нужны, и знать нужно больше и лучше. «Коммунистом можно стать только тогда, когда обогатишь свою память знанием всех тех богатств, которые выработало человечество» (В. И. Ленин). Это в нашем детстве на каждой школьной стене было написано, в мозг впечаталось. Автору вообще удавался жанр «пафосные глупости на стену». Жаль, что сам, вместо того чтобы сидеть в библиотеке, на броневик полез.
Но давайте серьезно. Какой процент школьной программы остается в голове хорошего ученика, но не фаната предмета, в ситуации без отягчающих обстоятельств (сложности с обучением, конфликт с учителем и т. п.)? Буду показывать на себе, я не суеверная. У меня как раз есть такой пример, можно сказать, чистой слезы - мои отношения со школьной химией. Будучи в общем и целом почти отличницей, химию я не любила и не понимала (не знаю почему, ни с физикой, ни с математикой такого не было). При этом учительница наша Анна Сергеевна была просто чудо, ее обожали все как один: очень добрая, деликатная, с юмором и всегда была рада нас всех видеть, что бы там у нас ни было с химией. Кто хотел - мог взять у нее все, ее ученики выигрывали олимпиады и поступали в самые крутые вузы. Я даже с удовольствием ходила на кружок по химии, чтобы пообщаться с ней и с ребятами, хотя мало что соображала. На выпускном экзамене я намертво зависла на простейшей лабораторке (спасибо, помогли), а цикл производства серной кислоты я рассказала, потому что выучила - память хорошая.
Что я сейчас, через 30 с лишним лет, помню и знаю из химии? Про таблицу Менделеева в целом понимаю, как устроена и почему это круто. Про молекулы-валентности. До этого места мне химия вообще нравилась, потому что была по сути физикой. Дальше более смутно. Про то, что есть кислоты, щелочи и соли, а еще оксиды. Про разницу между органикой и неорганикой - в общих чертах. И что-то про растворы, моль и число Авогадро, но, если гляну в Википедию, быстро разберусь. Понимаю в целом, как действуют мыло и разрыхлитель теста и почему яйцо варится. Как-то так. Конечно, никакой ЕГЭ по химии я бы даже на два не написала и детям с домашними заданиями помочь никогда не могла.
Сейчас я понимаю, что это очень неплохой результат. И Анна Сергеевна была действительно прекрасным учителем, который сумел не любящему предмет ученику дать общее представление и разъяснить главные мысли. Но. Если честно, какой это процент программы (не по значимости, по часам и объему текста в учебниках)? Мне кажется, 10 и есть. Сколько реально времени нужно, чтобы донести эти знания для среднего ученика? Моя оценка - максимум 20-30 часов. Это так, чтобы точно понял, чтобы запомнил на всю жизнь и даже что-то успел применить на практике. Абсолютно достаточно.
Тогда у меня вопрос: зачем было все остальное? Зачем было 4 года по два урока в неделю (это в 8-10 раз больше)? Цикл производства серной кислоты зачем был? Зачем были сотни задач и превращений, от одного вида которых меня начинало мутить? Зачем была нервотрепка и бессонные ночи перед экзаменом, и впихивание в свою голову «через не могу» остальных 90%?
С другой стороны, мне в обычной жизни хотелось бы понимать про химию больше, чем только про мыло и разрыхлитель теста. Например, практикум по выведению пятен подручными средствами был бы интересен. Или рассказ о том, что происходит при приготовлении и усвоении пищи - с точки зрения химии. Или про то, что и как действует на организм человека и на окружающую среду, какие-то основы фармацевтики и экологии. И пусть бы даже в процессе рассказа формулы появились на доске, но их не требовалось бы заучивать и воспроизводить на контрольных. Вот за такую химию я была бы очень благодарна. Она не осталась бы у меня в памяти вызывающим оцепенение комом, из которого торчат куски непонятных формул и только внутри где-то есть суть и смысл. И пожалуй, еще часов пятьдесят я бы на такое накинула.
Вот что я и имею в виду, когда говорю, что большая часть содержания школьных программ не соответствует потребностям учащихся. Она там не для них. Она там только потому, что школе индустриальной эпохи удобно было учить всех одинаково, делать хороших инженеров для ВПК и успехами тех, у кого «шло», оправдывать страдания всех остальных.
Требование «всем и все знать как следует» выполнимо только при условии лицемерия. Ну, знаете, делаем престижную школу, отбираем туда по конкурсу самых умных и мотивированных и грузим их безбожно, юный сильный мозг многое стерпит. Потому что как же человек без знания того и этого, и еще, как говорила моя мама, «миллиона нюансов». Уберите у ратующих за «все и как следует» право отбирать только «обучабельных» детей - и все, приплыли. Всех и всему невозможно учить без насилия и/или имитаций.
Главная проблема-то не в том, что 90% не нужны. Это дело такое, мало ли всякого вливается в голову за жизнь - неизвестно заранее, нужного ли. Гораздо хуже, что те самые важные 10% у большинства детей не остаются в головах, заваленные, замусоренные множеством лишнего, сдобренные отвращением и тоской. Все вместе сливается в одно непонятное и мутное нечто, что нужно в себя впихнуть, до экзамена дотерпеть, а потом с облегчением выплюнуть.
Три четверти первокурсников гуманитарных вузов (причем приличных вузов) не в состоянии с ходу объяснить, почему 3 х 4 = 4 х 3. То есть они помнят текст про перемену мест множителей, но на просьбу доказать это зависают надолго. Больше половины затрудняются объяснить, почему бывают зима и лето. Или зачем нужно разделение властей в государстве. Нормальные дети, сдавшие ЕГЭ. Запомнившие тонну всего, часто в ущерб своему здоровью и развитию.
Поэтому, если мы говорим про знания, хорошо бы школа учила не многому о многом, а главному о главном. Но этому действительно учила каждого, любыми доступными способами. В лицах, на пальцах - как угодно, но основные вещи должны ясно понимать все. Не просто знать, а уметь объяснить и доказать другому, уметь применить не в решении задач на экзамене, а в реальной жизни: рассчитать размер, прикинуть количество, сопоставить и проверить факты, составить внятную инструкцию. При этом множество освободившихся часов можно будет потратить на то, что данному человеку действительно интересно и о чем он хочет знать больше. Еще останется время, чтобы узнать что-то не о предметах, а о себе. Да, это несовместимо с классно-урочной системой, созданной в 17-м веке. И несовместимо с квалификацией большинства сегодняшних педагогов, от которых только один запрос: заберите у детей гаджеты и объясните им, что они должны сидеть смирно и слушать нас. А мы будем делать только то, что умеем и привыкли.
Вопрос о содержании и объеме программ совсем не самый главный. Сколько дискуссий прошло в последнее время: писать сочинение - не писать, хорошо ЕГЭ или плохо, нужны электронные журналы или нет. Школа замучена множеством формальных и суетных «реформ», которые не дают остановиться, оглянуться. А остановиться уже пора, разрыв между образованием и жизнью растет, становится угрожающим. Уже очень-очень пора подумать о более важных и глубоких вопросах, таких как цель образования: для кого оно, для чего.
В том подходе, в котором работала «сильная» советская школа и работает «сильная» сегодняшняя, хороший учитель является прежде всего жрецом знания. Вот есть Великая Литература или Потрясающая Физика, которую человек любит и знает. И ученики для него - сосуды, в которые можно это сокровище поместить, чтобы они несли и передавали дальше. Чтоб не растеряли чего ценного по дороге, упаси боже. Дети здесь, при всем к ним хорошем отношении, лишь средство. Не роман Толстого - то, о чем мы говорим с ребенком, чтобы он лучше понимал жизнь и себя, а ребенок - тот, кому нужно донести величие романа Толстого, чтоб ценил.
И вроде нет в этом ничего плохого, ведь школа и есть институт для передачи культуры населению, для создания в обществе единого языка, единого культурного багажа. Но это с точки зрения общества и «сильного» педагога. А дети обычно не хотят быть средством. Не любят они этого. И заодно начинают не любить Толстого или физику.
Тем более что многим педагогам не хватает доброты или культуры, чтобы не гнобить детей, из которых выходят недостаточно прекрасные сосуды, не соответствующие уровню сокровищ. (Вынесем сейчас за скобки работников системы образования, для которых ни дети не важны, ни знание, а только чтоб начальство было довольно.)
Конечно, всегда и везде были учителя, которые не размещали сокровища в детей, а приходили именно к детям, в том числе чтобы поделиться сокровищами. Но это был их личный выбор, их особость, и в школе они всегда выделялись. В сегодняшней «оптимизированной» и забюрокраченной школе им совсем трудно. Полторы ставки с этим несовместимы.
Хотя если говорить о том, для чего нужна была бы школа детям, то вот для этого. Для встречи ребенка с учителем и с самим собой. И с сокровищами, конечно, но в субъектной позиции, а не в роли сосуда.
Настоящая революция образования случится тогда, когда целью станет ученик. Даже не его знания, умения и навыки, а он сам. Когда с ним будут планировать его образовательный маршрут, его цели и задачи. Анализировать его сильные и слабые стороны и учить сочетать слабые и сильные стороны разных людей так, чтобы в команде они добивались большего. Но для этого нужно уметь договариваться и решать конфликты, и этому будут учить тоже.
С учеником будут говорить не про то, что он должен, а что он хочет и что он может. Про то, как преодолевать «не хочу» и как переживать неудачи. Как справляться с завистью к более талантливым и с презрением к менее способным. Как не бояться предъявлять миру свои мысли и работу, как принимать критику. С ним будут обсуждать то, что он читает или смотрит сейчас, над чем плачет или ломает голову, а не то, что сейчас положено «по программе».
В школе, где ребенок - цель, важно будет не «сделал - не сделал, верно - не верно», а «сделал ли так, как хотел, и что помешало сделать лучше, и что собираешься сделать иначе в следующий раз». В такой школе без проблем смогут рядом учиться дети очень разные, и инклюзия перестанет быть лживым словом, прикрывающим экономию бюджета. Потому что учителя будут не детей подгонять под заданную планку, а ставить и брать планки вместе с ними, с каждым ребенком или каждой командой - свою. И кстати, из такой школы будет органично совершать вылазки или к себе приглашать жрецов Великого Знания и Большой Культуры, чтобы какие-то дети с восторгом разделили с ними их служение и изучили в сотни раз больше, чем обязательный минимум. А остальные имели бы право пожать плечами и пойти по своим делам.
И еще в такую школу можно будет возвращаться потом, чтобы что-то доучить. Про что только теперь понял, что без этого жизнь не полна. Почему бы вечером ей не открывать двери взрослым, которые хотят наконец понять, что там с этими логарифмами, или освоить сольфеджио?
Пока писала, ужас как захотелось пойти учиться в такую школу. И есть парадоксальное чувство, что она, с одной стороны, недостижимо далеко, с другой - как будто совсем рядом.
Людмила ПЕТРАНОВСКАЯ - педагог-психолог, семейный психолог, тренер, психодраматист, один из ведущих в стране специалистов в области семейного устройства.
Окончила филологический факультет Ташкентского университета, Институт психоанализа (психологическое консультирование), Институт семейной и групповой психотерапии (психодрама).
Автор книг по психологии, в том числе популярных книг по детской психологии "Трудный возраст", "Что делать, если..." и "Как ты себя ведешь, 10 шагов по изменению трудного поведения", книг для родителей - "К вам пришёл приёмный ребёнок", "Приемный ребенок в семье", "Если с ребенком трудно", "Тайная опора. Привязанность в жизни ребенка", "Selfmama. Лайфхаки для работающей мамы".
В 2012 г. стала одним из основателей Института развития семейного устройства, задача которого - подготовить специалистов для работы с семьями в кризисе и обучить будущих приемных родителей.
Лауреат Премии Президента РФ в области образования (2001).
Блогер: http://ludmilapsyholog.livejournal.com/.
Сноб, 23.03.2018
https://snob.ru/selected/entry/135510
Дима ЗИЦЕР: Такая школа нам больше не нужна
О том, как нам перестать выбирать между образованием и жизнью
Дима Зицер отвечает на самый пугающий вопрос современной системы образования, заданный преподавателем журфака МГУ Татьяной Красновой
Не стану лукавить: изначально эта статья задумывалась редакцией «Сноба» в рамках полемики между Татьяной Красновой и мною. Однако должен разочаровать друзей и коллег: похоже, ничего с этой идеей не выйдет. Дело в том, что по сути я совершенно согласен с Татьяной. И, на мой взгляд, школа - место, где люди могут научиться самым разным способам взаимодействия с другими, с действительностью, с самими собой, о чем я и пишу неустанно.
Но тема для обсуждения все-таки имеется.
Дело в том, что мне бывает трудновато с самой постановкой вопроса, когда о школе мы говорим как о неизбежном зле, «с паршивой овцы хоть шерсти клок» (то есть исходим из того, что принципиально школу в нынешнем формате отменить невозможно, а раз так, давайте хотя бы постараемся получить от нее что-то полезное). На мой взгляд, принимая такую постановку вопроса, мы неминуемо оказываемся в ловушке: то есть размышляем об «исправлении» существующей системы и лишаем себя права судить ее «по гамбургскому счету».
Думаю, именно поэтому, задавая самым разным людям прямой вопрос «зачем нужна школа», я раз за разом получаю один и тот же ответ: «Как зачем?! Как вы можете спрашивать?!» На этом обычно разговор и заканчивается.
Все это напоминает мне известный диалог Остапа Бендера с Кисой Воробьяниновым: «Ну, зачем вам, зачем вам столько денег? - Как зачем? Как зачем? - кипятился Ипполит Матвеевич». Кипятился, но как вы помните, раз за разом оказывался не в состоянии подкрепить свои восклицания хоть каким-то аргументом за или против.
Подобным образом, во всяком случае по моему опыту, обстоит дело и с обсуждением нынешнего предназначения школы.
Поэтому на этот раз рискну-ка я заявить прямо: в современной школе, в известном нам формате, нет никакого смысла. Ну вот совсем никакого.
Поэтому, перед тем как начать менять школу, хорошо бы нам понять, чего, собственно мы хотим. Или, иными словами, помочь школе обрести смысл.
Смысл появляется тогда, когда, пусть и по прошествии времени, мы становимся способны понять, как происходящее (происшедшее) связано с нами и нашей жизнью. Как знания, которые мы приобретаем, вписываются в структуру нашей личности, какое место они занимают в нашей повседневности (кстати, именно такие, простите за каламбур, «осознанные» знания и остаются с нами навсегда).
Смысл же, который предлагаем нашим детям мы сами, пусть и из лучших побуждений, их смыслом точно не является.
Посудите сами.
Мы говорим «в школе тебе дадут знания», а на поверку бо́льшую часть знаний и информации сегодня можно получить где угодно, но только не в школе. Да и, кстати, если бы и было это нужно, дети ведь способны достать любую информацию в считаные секунды.
Мы твердим о школе как центре социализации, оставляя в стороне резонный вопрос: почему, собственно, социализироваться нужно в такой странной, чтобы не сказать тоскливой, обстановке? Почему не в музее? Не на дискотеке? Не в кафе? Не на спортивной площадке?
Мы убеждаем: «Тебе это пригодится в будущем», а сами неспособны даже примерно описать, как будет выглядеть мир лет через десять (равно как и наши родители не могли предположить ни возникновения интернета, ни что именно из полученного в детстве окажется нам полезным). Снова: я ничуть не спорю с Татьяной Красновой - прекрасные случайности возможны. Хотя о себе лично могу сказать: читать я полюбил не благодаря, а скорее вопреки школе, да и большей частью моих любимых занятий (включая чтение) школа активно мешала мне заниматься.
Однако вернемся все же к начальной теме: как нам быть с этой самой неспособностью ответить на предложенный вопрос?
Мне кажется, начать можно хотя бы вот с чего.
Во-первых, допустить простую мысль, что у нас может и не быть ответа даже на такой простой вопрос. Но мой личный ответ таков: единственный смысл ходить в школу - только если там мы можем исследовать окружающий мир, самого себя, если мы учимся строить и строим на деле взаимодействие со знаниями, явлениями, другими людьми и самими собой.
Если школа становится для каждого ученика системой, внутри которой он чувствует себя уверенно и комфортно, частью которой он себя ощущает, понимая, зачем каждое утро туда стремиться, такая школа может существовать сегодня. Если эти признаки хотя бы частично отсутствуют, на мой взгляд, нет ни единой причины для продолжения ее функционирования в таком виде.
Во-вторых, нужно осознать тот факт, что ответы могут быть разные, во всяком случае, их точно больше одного. Это поможет нам принять простую идею о том, что наилучший путь для развития систем современного образования - свобода и вариативность, которые должны быть реализованы в автономии каждой конкретной школы и в поддержке частного (разного!) образования. Как естественная реализация этого понимания - немедленно включить потребителей образовательных услуг, то есть детей и родителей, в обсуждение этих вопросов и поверить, что они не хуже любых экспертов способны дать ответы на многие вопросы, что они сами способны разобраться в том, что хорошо, а что плохо, и выбрать школу, соответствующую их представлениям. Для этого нужно только всерьез начать говорить о школе и позволить себе и другим усомниться в существовании лишь одного верного пути.
В-третьих, пора наконец признать педагогику творческой профессией и начать растить учителей, способных сомневаться, задавать вопросы, творить. Подобно тому, как растят художников, режиссеров, актеров.
В-четвертых, прекратить настаивать на программах, составленных в начале ХХ века, а равно прекратить преподавать в рамках подходов и методик того же времени. Вместо этого необходимо использовать самые современные способы получения, обработки и применения информации. Поскольку очевидно, что взрослые в этом понимают мало, придется привлекать к организации школ и составлению программ детей, которые разбираются в этом прекрасно, практически являются экспертами по вопросам современности и способны не только помочь нам, но и предложить вовсе не очевидные для нас подходы.
В-пятых, как можно скорее отменить навсегда оценочную систему как вредящую личной и учебной мотивации и ввести обратную связь и рефлексию в качестве профессиональных инструментов учителя и ученика.
В-шестых, принять тот факт, что в школе человек должен чувствовать себя спокойно и уверенно, и ему должно быть понятно, что он там делает. Что само понятие «школа» (кстати, советую при случае посмотреть перевод этого слова) подразумевает сегодня не столько помещение, сколько современный процесс взаимодействия со знаниями. И процесс этот может протекать где угодно: и в музее, и на улице, и в театре. Дело учителя - создание таких рамок, в которых этот самый процесс учения и «закручивается».
Это так, для начала...
А еще - не переставать ни на один день задавать самим себе этот самый вопрос: «зачем ходить в школу». И если у нас возникает малейшее колебание с ответом, тем более если единственным ответом становится «это же и так ясно», стоит немедленно прекратить мучить себя и своих близких. Во всяком случае до того, как будет найден хотя бы промежуточный ответ.
https://snob.ru/profile/29563
*
Книга Димы Зицера "(Не) Зачем (не) идти в школу?" опубликована в издательстве «Дискурс».
Сноб, 23.03.2018
https://snob.ru/selected/entry/135465