ИЗ СТАРОГО - Политолог Валерия КАСАМАРА о мировоззрении депутатов и студентов (2012)
Валерия КАСАМАРА - политолог и социолог. Кандидат политических наук, зам. декана факультета прикладной политологии ГУ ВШЭ; доцент кафедры философии, политологии и культуры Дипломатической академии МИД РФ.
Профессиональные интересы: политические взгляды российского общества, политические представления молодежи, коллективная память, политическая культура, историческая память, политические мифы, политическая ностальгия.
"Человек года" за 2005 год в номинации "Аналитика" по версии Rambler.ru.
http://www.hse.ru/org/persons/181051
http://www.peoples.ru/science/political_scientist/valeriya_kasamara/
http://facecollection.ru/people/valeriya-kasamara
Штампов полна голова (авг 2012)
Политолог Валерия Касамара, заведующая лабораторией политических исследований Высшей школы экономики, недавно вернулась с самого что ни на есть края земли - с острова Ньюфаундленд (на восточной границе Канады). Город с населением в 100 тысяч человек живет практически за счет организации конференций. Как правило, две-три проходят одновременно. Одна из них была посвящена качественным методам проведения исследований в разных сферах: социальной, политической, социологической. Предназначалась конференция для исследователей, которые опрашивают респондентов - выражаясь газетным языком, берут у них интервью. В противоположном “лагере” сосредоточены сторонники количественных методов, полностью полагающиеся на цифру. Короче говоря, берут числом.
В.Касамара интересны именно качественные исследования: возможности интервью, по ее мнению, практически не ограничены. Они позволяют следить за полетом мысли респондентов, понять их точку зрения, узнать, что их трогает, как они относятся к событиям. Конечно, в идеале, признает политолог, лучше использовать оба метода.
- В нашем научном сообществе, - объясняет В.Касамара, - к качественным методам относятся, мягко говоря, с недоверием, таких специалистов в стране раз-два и обчелся. Поэтому было приятно очутиться в своей среде, говорить с коллегами на одном языке. Они доброжелательно приняли наш доклад, задали немало вопросов, которые сами по себе интересны. Доклад был о том, как российские и французские студенты, которым около 20 лет, представляют идеального национального лидера. (Решили, что это интереснее, нежели опросить лишь наших студентов разных вузов). Во Франции расспрашивали студентов парижского Института политических наук - “кузницы” кадров профессиональных политиков. В России - студентов ведущих московских вузов: “Вышки”, МГУ, МГИМО. Считаю, получились портреты обоих тогдашних лидеров - Николя Саркози и Дмитрия Медведева.
Для французской молодежи важно, что они сами выбирают себе президента страны. Отдают себе отчет в том, что от их голоса много чего зависит. А потому требуют от главы государства, чтобы он грамотно, на высоком уровне представлял Францию на международной арене, для чего должен быть хорошим дипломатом. Наши студенты упор делают на харизматичность лидера. Чтобы был авторитарным, жестким, умеющим держать Россию в ежовых рукавицах. Как в былые годы, мог стукнуть ботинком по трибуне, показывая, кто в доме (мировом) хозяин. Говорить должен хорошо, но на понятном языке, поэтому “мочить в сортире” подходит. А для французов “харизматичный” - это хороший оратор, умеющий убеждать, доказывать, вести за собой.
Сопоставляли мы президентов, а на деле получилось, что Саркози сравнивали сразу с двумя наши главами - Медведевым и Путиным. Что объяснимо: лидеров страны невозможно отделить друг от друга. Интересное наблюдение: Путин авторитарен - и ему прощается едва ли не все. Медведеву ничего, в его “глазу” наши ребята заметили все “соринки”. (К Саркози отношение тоже весьма критическое).
- Оценивались ли человеческие качества, важны ли они были для респондентов?
- Да, французы чаще всего называли честность. От своего президента они ждали объективности, непредвзятости. Хотели, чтобы их избранник не лоббировал интересы какой-либо небольшой группы населения, а заботился о благосостоянии всех граждан. Не раз подчеркивалось, что он должен любить Францию, разделять ее ценности. Прежде всего, это свобода, равенство и братство. Не пустые слова для французов: они гордятся своей историей, достижениями всех пяти предыдущих республик. Демократическая форма правления для них - завоевание, которое необходимо беречь, его нельзя воспринимать как должное. Нашим же ребятам трудно было указать ценности, общие для всей страны.
По моим ощущениям, французские студенты более мыслящие, свободные. Они ощущают себя гражданами страны. И патриотизм у них иной, нежели у нас. Наших ребят, я бы сказала, отличает некоторая местечковость, зацикленность на внутренних проблемах. Вопрос, с которого начинались интервью: как вы воспринимаете свою страну? Опишите: Россия, она какая? Франция, она какая? Ответы диаметрально противоположные. Кого бы (в других опросах) ни спрашивали - подростков, студентов, депутатов Госдумы, ответ один: Россия большая, богатая (природными ресурсами), красивая. Всё. Честно говоря, обидно: ведь ждешь совершенно другого. А где вклад страны в мировую литературу, искусство, технику?.. Хорошо, Гагарин где-то промелькнул. А французы гордятся своей страной, рекламируют ее. Расхваливают, например, свою высокую моду, кулинарию, архитектурные шедевры... “Недаром туристы со всего мира едут к нам!” Есть у них и определенный снобизм: мол, в некоторых областях Франция чуть ли не пример для всего мира.
У россиян акцент смещен в другую сторону. Мы большие, и нас все должны бояться - на этом строится образ страны. Спрашиваем: какой будет Россия лет через 10-15? И те же люди, что говорили о мощи страны, на деле опасаются, как бы она попросту не развалилась. А коли до этого все же не дойдет, дай бог, чтобы было, как сейчас. В ответах присутствует старый штамп: “Лишь бы не было войны, ради этого мы на все согласны”. Спрашивали: есть ли у вашей страны враги? Для россиян (любых возрастных групп) ответ ясен - это США. Хотя очень многое с удовольствием у них бы позаимствовали. А французы не знали, что ответить, не понимая сути. Даже говорили: “Это некорректный вопрос”. Потому что у Франции нет врагов. Есть конкуренты, а “враги” - это терроризм, экстремизм, наркомания - глобальные угрозы для планеты. Восприятие мира совершенно иное - вот в чем разница между российскими и французскими студентами.
- А как родилась идея этого опроса? Это стандартный прием?
- Нет, это оригинальная идея - продолжение крупного проекта, начатого в 2008 году с опроса московских школьников 12-17 лет из престижных лицеев. Подростков, как говорится, из хороших семей. Нас интересовало их представление о России, о будущем страны, ее политическом лидере. И сравнили с ответами брошенных, никому не нужных уличных подростков. Думали, будет “дистанция огромного размера”. А когда проанализировали - испугались: дистанции нет вовсе. Социальные группы разные, а взгляды практически общие. Главное, и те, и другие тяготеют к авторитаризму. Им нравится “жесткая рука”. Нравится, когда правитель - царь-батюшка - боярам “броды” стрижет. Вслед за родителями они переживали распад СССР, разные жизненные неурядицы и экономические кризисы. С тоской вспоминали о якобы существовавших прежде социальных гарантиях и социальной защищенности.
- Но сейчас на площадях мы видим совсем другую молодежь?
- Потому что родители разные. Одни адаптировались к новым условиям, дорожат свободой, не воспринимают ее как некую данность. А другим, пострадавшим от переустройства, свобода и даром не нужна. В одном из исследований мы постарались выяснить, что значит для наших студентов патриотизм. Ходят они на митинги или нет? Обобщить данные оказалось невозможно - все равно, что вывести среднюю температуру по больнице. Ведь дело не только в родителях, но и в вузах. Есть несколько действительно сильных университетов, где молодежь учат думать (и критически тоже). Но в большинстве этого и в помине нет. Разница огромная, обнаруживается она даже внутри одного вуза. Скажем, в “Вышке” ее находишь между факультетами политологии (благодаря “повернутому” в нужную сторону образованию) и психологии. И все же скажу: политически более ориентированы, развиты студенты математических специальностей сильных вузов.
А вывод такой: многие наши ребята инфантильны, хотят, чтобы о них заботились. Патерналистское государство их вполне устраивает. Они готовы поступиться свободой, обменяв ее на хлеб и зрелища. Единственное, чего им жалко терять - возможности поездок за рубеж. Это ассоциируется у них с демократией. Был железный занавес - и мы тихо сидели дома. Сейчас разъезжаем по миру - значит, есть демократия.
В другом исследовании спрашивали молодежь, как она представляет себе гражданское общество. Большинство не понимало, что это такое и зачем вообще нужно. Другим все ясно: исполняя свой долг, гражданин честно служит государству. По их мнению, это и есть гражданское общество. Мы заинтересовались: ребята самостоятельно до этого додумались или им подсказали. Просмотрели учебники обществознания и сами перестали что-либо понимать - на таком примитивном уровне они написаны. Идем в школы, говорим с учителями обществоведения и убеждаемся: как преподавать этот предмет, готовить учеников к жизни, они не знают. А дети между тем становятся студентами, но ясности в головах от этого не прибавляется. Они живут в обществе тотального потребления, духовные ценности их не особенно волнуют. Цель - получить хорошее образование, оно позволит им много зарабатывать. Ориентированные на личностный рост, на саморазвитие, стремящиеся принести пользу родине ребята, безусловно, есть, но не скажу, что их особенно много.
Первый, начальный этап социализации у нас происходит в семье, потому приобретенные там взгляды подчас наиболее устойчивы. А семьи разные. В некоторых до сих пор тоскуют по СССР. Лейтмотив благостных этих воспоминаний - “мы одна семья”. Меня поразило больше всего то, что подростки, родившиеся после распада страны, якобы сильно тоскуют по тем временам, по атмосфере дружбы, взаимовыручки... А проходили эти интервью в Сокольниках, рядом в киоске торговал продавец из Средней Азии. И совершенно неожиданно, без всякого перехода мы услышали до боли знакомое: “Понаехали тут!”
- Картина получается не слишком радужная. И чего нам ждать от нашей молодежи?
- Не все так плохо, надежда есть. Много стало неравнодушных людей, гражданское общество “зреет”. Это главное. А потом учтите: лучших всегда немного, так испокон веку было. Должен наступить момент - мы дойдем до точки невозврата, когда большинство молодых людей поймет: если они требуют уважения к себе, то так же должны относиться к окружающим. Брать на себя ответственность, а не перекладывать ее на других.
- И не разочаровываться при этом, не подаваться “за бугор”?
- Да, этот процесс идет уже много лет, и весьма активно. Когда мы говорили с ребятами о патриотизме, то спрашивали: хотят они уехать или остаться? Остаться, чтобы принести пользу своей стране, желает меньшинство. Многие остаются, увы, из меркантильных соображений: на родине, убеждены они, больше возможностей сделать карьеру. Удивительно, но патриотизм у значительной части молодежи не ассоциируется со страной сегодняшней. Рассуждая о патриотизме, молодые люди обращаются к прошлому, главным образом к Отечественной войне, к подвигам панфиловцев, Александра Матросова, Зои Космодемьянской... Просто жить и любить свою родину, выходит, патриотизмом у них не считается.
- Может быть, им просто не за что “зацепиться” - нет сегодня таких примеров?
- Дело в другом. Государство активно внедряет в сознание граждан мысль о том, что “отечество в опасности”. В ходу все та же теория - “страна в кольце врагов”. А нужно совсем другое, нужно не подогревать в обществе разрушительные эмоции, а указывать новые ориентиры, акцентируя внимание на духовных ценностях. “Процесс пошел”, и я многого жду от очередного опроса, который мы провели недавно. Студентам нужно было продолжить фразы: “В СССР было...”, “В СССР не было...”. И то же самое про Россию.
- Как вы реагируете на неожиданные, обескураживающие ответы?
- Конечно, не слишком приятно, когда твои надежды не оправдываются. Мы, скажем, сравнивали высказывания некоторых депутатов Госдумы прошлого созыва о политической элите: какой, по их мнению, она должна быть? Фактически же нас интересовало, как думцы относятся к самим себе. Ждали, что, как все нормальные люди, они хотя бы упомянут свои недостатки. Оказалось, что наши парламентарии лишены критической самооценки. Нет им нужды совершенствоваться. Они служат народу, и он без них пропадет. “Должен же кто-то вести это стадо” - этим все сказано.
Иногда мне кажется, что я настроена слишком оптимистично, если верю, что ситуация на самом деле лучше, чем следует из ответов респондентов. Помогает то, что я занимаюсь своим, очень интересным делом.
Поиск №35, 31.08.2012
http://www.poisknews.ru/theme/publications/3984/
Без вождя в голове. Большинство студентов не знает, кем были Ленин и Сталин (дек 2012)
Очередная беседа с политологом Валерией КАСАМАРА, заведующей лабораторией политических исследований Высшей школы экономики, - и вновь о молодежи (первый раз “Поиск” писал об этом в №35 за 2012 год). Это вполне объяснимо: обществу важно знать, что сегодня она собой представляет, чего нам всем ждать от нее в будущем. За последние четыре года политологи провели не менее десятка опросов. И большинство посвящалось молодежи. Вот она подрастет - и что тогда?
- Нам иногда говорят, что мы изучаем их уже давно и можем наконец остановиться, - рассказывает Валерия КАСАМАРА. - Но делать этого нельзя, иначе не понять изменений, происходящих в молодежной среде. Наш последний опрос, а назывался он просто - “Политические представления московского студенчества”, это подтвердил. Как обычно, мы задали вопросы примерно 100 первокурсникам из топ-вузов столицы: МГУ, МГИМО и Высшей школы экономики. И сразу вывод: по сравнению со студентами первых курсов недавних лет они сильно изменились. У них другие ценности, представления, они иначе воспитаны. У них все свое - фильмы, музыка, книги... В том числе взгляды на политику - они отличаются от остальных групп населения.
В этом году принципиальным для нас был такой факт: сдавали молодые люди ЕГЭ по истории или нет? Если да, то с ними можно было говорить, у них сложились хоть какие-то представления об истории страны, ощущался некий “каркас”. Если не сдавали, тогда дело плохо - в головах сплошная путаница.
Этот опрос мне помогли провести коллеги - младшие научные сотрудники лаборатории Анна Сорокина и Марина Максименкова.
А.Сорокина: - Многие молодые люди, как выяснилось, очень мало что знают из истории России. Далеко не все могли сказать, кем были Ленин и Сталин. Первая мировая война и Великая Отечественная, по их мнению, были в разных столетиях. Из позднего советского периода в памяти остались детали - хрущевская кукуруза да брежневские брови.
В.Касамара: - Огромный культурный пласт уходит буквально на глазах. Россия - страна молодая. У нас до сих пор не сформировалась устойчивая система ценностей. Поэтому очень часто и правящая элита, и средства массовой информации за идеалами, образцами поведения обращаются к прошлому - к временам Советского Союза после сталинского периода, к сложившейся тогда системе ценностей, моральным ориентирам и мифам. И сегодняшняя молодежь не смотрит вперед, поскольку не видит для себя подходящих “маяков”, а оглядывается на прошлое. И чем дальше отступает момент развала СССР, тем больше в их головах “появляется воспоминаний” о том, как хорошо тогда было. Они все реже упоминают болевые моменты нашей истории, как, например, ГУЛАГ, зато фигура Сталина всплывает все чаще.
Картина вырисовывается противоречивая. С одной стороны, прошлое они принимают, говорят о нем с сожалением, но... возвращаться туда не желают. Получается такой странный “коктейль”: молодые люди хотят жить в демократической стране, но править ею должен Сталин. Пытаются совместить несовместимое - и выходит путаница. А нам интересно, как это произошло, как у них в головах все это перемешалось.
Однако все эти противоречия не мешают нашей молодежи быть предельно прагматичной, легко вписываться в существующее у нас общество потребления. Они четко знают, какого материального достатка им необходимо добиться, сколько для этого надо зарабатывать. Трудно, как ни старайся, понять их систему ценностей, настолько, к сожалению, она оказывается шаткой. Очень мало кому удается обосновать свои взгляды, выстроить их в четкую систему. С трудом просматривается представление о базовых моральных ценностях и ориентирах, мотивирующих поступки.
- А что молодые думают о дне сегодняшнем?
В.Касамара: - Мы хотели узнать, какой в их глазах предстает Россия, как формируется отношение к своей стране. Но четкой картины опять не получилось. Все относятся по-разному: кто за оппозицию, кто за правительство. Во многом отношение молодежи зависит от взглядов родителей.
- Наверное, такая разноголосица и должна быть?
В.Касамара: - Безусловно. Чем больше позиций, тем выше шансы, что в стране будет построена демократия. Ведь одно из важнейших ее условий - это конкуренция во всех сферах жизни общества.
- Политическая элита получится из такой молодежи?
В.Касамара: - А вот это еще вопрос. Молодым людям явно не хватает образования, культуры, интеллигентности. Едва ли не главная их проблема - потеря навыка учиться. Ведь стоит выйти в Интернет, и получишь любую информацию. А думать их не учили - хороших учителей на всех не хватило. Потому и не привита способность анализировать информацию, а не просто поглощать ее, как пылесос.
- А топ-вузы тогда для чего?
В.Касамара: - Мои студенты меня радуют, это могу сказать точно. У них глаза горят. Даю им самые разные книги, и они читают с удовольствием. Хочу, чтобы узнавали как можно больше из самых разных сфер и тренировали мозги. Понимали: мир многогранен, потому так интересен. А иначе не быть им политологами. Политика - очень сложная сфера: сегодня нужно заниматься одним, завтра другим. Но всякий раз надо уметь понять, найти, выделить причины, а затем предугадать последствия. Без многостороннего образования этого не достичь. Вузы, на мой взгляд, эти навыки прививают и белые пятна стирают. Так что надежда есть: кто-нибудь из этих ребят в будущем станет элитой и заменит нынешнюю.
А сделать это, считаю, необходимо: уровень наших высших политических слоев оставляет желать лучшего. Еще раз убедилась в этом, закончив очередное исследование. Мы сопоставили взгляды российских и французских парламентариев: решили посмотреть, есть ли разница между ними, а если есть, то в чем? Францию же выбрали потому, что ее политическая система очень похожа на российскую.
Принципы свободы, равенства, братства для французской элиты не пустые слова. Это системообразующие ценности нации. Замечу, что самого слова “элита” французские парламентарии избегают, о себе говорят как о политическом классе, который, они твердо уверены, страдает от чрезмерной закрытости и нуждается в ротации. Парламентарии выступают за конкуренцию в политической жизни, которая должна поддерживаться всеми институтами страны. И делать это необходимо ради обновления политического класса. Чувствовалась в их словах ностальгия по былым временам, по былому величию и готовность сделать все для возрождения республики.
Как и французские парламентарии, наши думцы тоскуют о прежних временах. В эпоху Советского Союза мы были сильными и все нас боялись. Но если у наших явно просматривается склонность к мифотворчеству, то у французов нет. Они адекватно оценивают ситуацию.
Мы не ставили себе цель глубоко вникнуть в политические проблемы Франции: наше дело сопоставить позиции, взгляды, отношение, но политики сами очень четко их обозначили. Они не избегали разговора о проблемах и были заточены на способах их решения. Одна из острейших проблем Франции - старение населения и, как следствие, нашествие воспользовавшихся вакуумом мигрантов. С “плавильным котлом”, где все народы перемешиваются, как-то не очень получается, а потому возникают многочисленные противоречия на культурной и религиозной почве. Проблемы серьезнейшие, но французы не делают вид, что их нет. У нас же все только начинается, мы еще обсуждаем вопрос: пускать мигрантов или нет? А французы думают, как с ними уживаться.
Нам было интересно узнать, как французские и российские политики себя оценивают. Оказалось, что французы видят свои недостатки, не чужды самокритики и открыто говорят об этом в интервью. У наших депутатов ничего этого зачастую нет: они не в состоянии критически смотреть на свою деятельность, склонны отождествлять себя с идеальной политической элитой, а потому и ротация кадров им не нужна (иначе думали лишь единицы). В общем, демонстрировали полное благодушие. Им ближе идея богоизбранности нынешней политической элиты, исключающая всякую обратную связь с населением. Они забывают или вовсе не знают, что одна из главнейших обязанностей избранного народом представителя законодательной власти - постоянный контакт с избирателями. Он необходим, чтобы понять, как он, депутат, выполняет требования проголосовавшего за него населения. Общество представляется им безликой массой, на которую нужно всячески влиять и ею руководить. Это именно масса, а не гражданское общество. У французов все наоборот. В общем, разница между парламентариями огромная.
М.Максименкова: - С французами было легко контактировать: например, договориться об интервью по электронной почте. Они охотно шли нам навстречу, и это очень к ним располагало. А российских депутатов приходилось всеми силами уговаривать принять участие в исследовании.
В.Касамара: - На нас произвели впечатление открытость, доброжелательность, воспитанность французских политиков. Они не боялись встречи с нами, отвечали на все вопросы. Конечно, парламентарии - и французские, и российские - люди разные, под одну гребенку стричь никого нельзя. Но... однозначно могу сказать: потребуется время, чтобы наши депутаты достигли их уровня, если, конечно, у них будет на то желание. А подтолкнуть их должна конкуренция: надеюсь, они встрепенутся, когда в думские “двери” начнут стучать молодые претенденты на власть.
Поиск №49, 07.12.2012
http://www.poisknews.ru/theme/publications/4941/
Примечание: все выделения в тексте - мои.
Профессиональные интересы: политические взгляды российского общества, политические представления молодежи, коллективная память, политическая культура, историческая память, политические мифы, политическая ностальгия.
"Человек года" за 2005 год в номинации "Аналитика" по версии Rambler.ru.
http://www.hse.ru/org/persons/181051
http://www.peoples.ru/science/political_scientist/valeriya_kasamara/
http://facecollection.ru/people/valeriya-kasamara
Штампов полна голова (авг 2012)
Политолог Валерия Касамара, заведующая лабораторией политических исследований Высшей школы экономики, недавно вернулась с самого что ни на есть края земли - с острова Ньюфаундленд (на восточной границе Канады). Город с населением в 100 тысяч человек живет практически за счет организации конференций. Как правило, две-три проходят одновременно. Одна из них была посвящена качественным методам проведения исследований в разных сферах: социальной, политической, социологической. Предназначалась конференция для исследователей, которые опрашивают респондентов - выражаясь газетным языком, берут у них интервью. В противоположном “лагере” сосредоточены сторонники количественных методов, полностью полагающиеся на цифру. Короче говоря, берут числом.
В.Касамара интересны именно качественные исследования: возможности интервью, по ее мнению, практически не ограничены. Они позволяют следить за полетом мысли респондентов, понять их точку зрения, узнать, что их трогает, как они относятся к событиям. Конечно, в идеале, признает политолог, лучше использовать оба метода.
- В нашем научном сообществе, - объясняет В.Касамара, - к качественным методам относятся, мягко говоря, с недоверием, таких специалистов в стране раз-два и обчелся. Поэтому было приятно очутиться в своей среде, говорить с коллегами на одном языке. Они доброжелательно приняли наш доклад, задали немало вопросов, которые сами по себе интересны. Доклад был о том, как российские и французские студенты, которым около 20 лет, представляют идеального национального лидера. (Решили, что это интереснее, нежели опросить лишь наших студентов разных вузов). Во Франции расспрашивали студентов парижского Института политических наук - “кузницы” кадров профессиональных политиков. В России - студентов ведущих московских вузов: “Вышки”, МГУ, МГИМО. Считаю, получились портреты обоих тогдашних лидеров - Николя Саркози и Дмитрия Медведева.
Для французской молодежи важно, что они сами выбирают себе президента страны. Отдают себе отчет в том, что от их голоса много чего зависит. А потому требуют от главы государства, чтобы он грамотно, на высоком уровне представлял Францию на международной арене, для чего должен быть хорошим дипломатом. Наши студенты упор делают на харизматичность лидера. Чтобы был авторитарным, жестким, умеющим держать Россию в ежовых рукавицах. Как в былые годы, мог стукнуть ботинком по трибуне, показывая, кто в доме (мировом) хозяин. Говорить должен хорошо, но на понятном языке, поэтому “мочить в сортире” подходит. А для французов “харизматичный” - это хороший оратор, умеющий убеждать, доказывать, вести за собой.
Сопоставляли мы президентов, а на деле получилось, что Саркози сравнивали сразу с двумя наши главами - Медведевым и Путиным. Что объяснимо: лидеров страны невозможно отделить друг от друга. Интересное наблюдение: Путин авторитарен - и ему прощается едва ли не все. Медведеву ничего, в его “глазу” наши ребята заметили все “соринки”. (К Саркози отношение тоже весьма критическое).
- Оценивались ли человеческие качества, важны ли они были для респондентов?
- Да, французы чаще всего называли честность. От своего президента они ждали объективности, непредвзятости. Хотели, чтобы их избранник не лоббировал интересы какой-либо небольшой группы населения, а заботился о благосостоянии всех граждан. Не раз подчеркивалось, что он должен любить Францию, разделять ее ценности. Прежде всего, это свобода, равенство и братство. Не пустые слова для французов: они гордятся своей историей, достижениями всех пяти предыдущих республик. Демократическая форма правления для них - завоевание, которое необходимо беречь, его нельзя воспринимать как должное. Нашим же ребятам трудно было указать ценности, общие для всей страны.
По моим ощущениям, французские студенты более мыслящие, свободные. Они ощущают себя гражданами страны. И патриотизм у них иной, нежели у нас. Наших ребят, я бы сказала, отличает некоторая местечковость, зацикленность на внутренних проблемах. Вопрос, с которого начинались интервью: как вы воспринимаете свою страну? Опишите: Россия, она какая? Франция, она какая? Ответы диаметрально противоположные. Кого бы (в других опросах) ни спрашивали - подростков, студентов, депутатов Госдумы, ответ один: Россия большая, богатая (природными ресурсами), красивая. Всё. Честно говоря, обидно: ведь ждешь совершенно другого. А где вклад страны в мировую литературу, искусство, технику?.. Хорошо, Гагарин где-то промелькнул. А французы гордятся своей страной, рекламируют ее. Расхваливают, например, свою высокую моду, кулинарию, архитектурные шедевры... “Недаром туристы со всего мира едут к нам!” Есть у них и определенный снобизм: мол, в некоторых областях Франция чуть ли не пример для всего мира.
У россиян акцент смещен в другую сторону. Мы большие, и нас все должны бояться - на этом строится образ страны. Спрашиваем: какой будет Россия лет через 10-15? И те же люди, что говорили о мощи страны, на деле опасаются, как бы она попросту не развалилась. А коли до этого все же не дойдет, дай бог, чтобы было, как сейчас. В ответах присутствует старый штамп: “Лишь бы не было войны, ради этого мы на все согласны”. Спрашивали: есть ли у вашей страны враги? Для россиян (любых возрастных групп) ответ ясен - это США. Хотя очень многое с удовольствием у них бы позаимствовали. А французы не знали, что ответить, не понимая сути. Даже говорили: “Это некорректный вопрос”. Потому что у Франции нет врагов. Есть конкуренты, а “враги” - это терроризм, экстремизм, наркомания - глобальные угрозы для планеты. Восприятие мира совершенно иное - вот в чем разница между российскими и французскими студентами.
- А как родилась идея этого опроса? Это стандартный прием?
- Нет, это оригинальная идея - продолжение крупного проекта, начатого в 2008 году с опроса московских школьников 12-17 лет из престижных лицеев. Подростков, как говорится, из хороших семей. Нас интересовало их представление о России, о будущем страны, ее политическом лидере. И сравнили с ответами брошенных, никому не нужных уличных подростков. Думали, будет “дистанция огромного размера”. А когда проанализировали - испугались: дистанции нет вовсе. Социальные группы разные, а взгляды практически общие. Главное, и те, и другие тяготеют к авторитаризму. Им нравится “жесткая рука”. Нравится, когда правитель - царь-батюшка - боярам “броды” стрижет. Вслед за родителями они переживали распад СССР, разные жизненные неурядицы и экономические кризисы. С тоской вспоминали о якобы существовавших прежде социальных гарантиях и социальной защищенности.
- Но сейчас на площадях мы видим совсем другую молодежь?
- Потому что родители разные. Одни адаптировались к новым условиям, дорожат свободой, не воспринимают ее как некую данность. А другим, пострадавшим от переустройства, свобода и даром не нужна. В одном из исследований мы постарались выяснить, что значит для наших студентов патриотизм. Ходят они на митинги или нет? Обобщить данные оказалось невозможно - все равно, что вывести среднюю температуру по больнице. Ведь дело не только в родителях, но и в вузах. Есть несколько действительно сильных университетов, где молодежь учат думать (и критически тоже). Но в большинстве этого и в помине нет. Разница огромная, обнаруживается она даже внутри одного вуза. Скажем, в “Вышке” ее находишь между факультетами политологии (благодаря “повернутому” в нужную сторону образованию) и психологии. И все же скажу: политически более ориентированы, развиты студенты математических специальностей сильных вузов.
А вывод такой: многие наши ребята инфантильны, хотят, чтобы о них заботились. Патерналистское государство их вполне устраивает. Они готовы поступиться свободой, обменяв ее на хлеб и зрелища. Единственное, чего им жалко терять - возможности поездок за рубеж. Это ассоциируется у них с демократией. Был железный занавес - и мы тихо сидели дома. Сейчас разъезжаем по миру - значит, есть демократия.
В другом исследовании спрашивали молодежь, как она представляет себе гражданское общество. Большинство не понимало, что это такое и зачем вообще нужно. Другим все ясно: исполняя свой долг, гражданин честно служит государству. По их мнению, это и есть гражданское общество. Мы заинтересовались: ребята самостоятельно до этого додумались или им подсказали. Просмотрели учебники обществознания и сами перестали что-либо понимать - на таком примитивном уровне они написаны. Идем в школы, говорим с учителями обществоведения и убеждаемся: как преподавать этот предмет, готовить учеников к жизни, они не знают. А дети между тем становятся студентами, но ясности в головах от этого не прибавляется. Они живут в обществе тотального потребления, духовные ценности их не особенно волнуют. Цель - получить хорошее образование, оно позволит им много зарабатывать. Ориентированные на личностный рост, на саморазвитие, стремящиеся принести пользу родине ребята, безусловно, есть, но не скажу, что их особенно много.
Первый, начальный этап социализации у нас происходит в семье, потому приобретенные там взгляды подчас наиболее устойчивы. А семьи разные. В некоторых до сих пор тоскуют по СССР. Лейтмотив благостных этих воспоминаний - “мы одна семья”. Меня поразило больше всего то, что подростки, родившиеся после распада страны, якобы сильно тоскуют по тем временам, по атмосфере дружбы, взаимовыручки... А проходили эти интервью в Сокольниках, рядом в киоске торговал продавец из Средней Азии. И совершенно неожиданно, без всякого перехода мы услышали до боли знакомое: “Понаехали тут!”
- Картина получается не слишком радужная. И чего нам ждать от нашей молодежи?
- Не все так плохо, надежда есть. Много стало неравнодушных людей, гражданское общество “зреет”. Это главное. А потом учтите: лучших всегда немного, так испокон веку было. Должен наступить момент - мы дойдем до точки невозврата, когда большинство молодых людей поймет: если они требуют уважения к себе, то так же должны относиться к окружающим. Брать на себя ответственность, а не перекладывать ее на других.
- И не разочаровываться при этом, не подаваться “за бугор”?
- Да, этот процесс идет уже много лет, и весьма активно. Когда мы говорили с ребятами о патриотизме, то спрашивали: хотят они уехать или остаться? Остаться, чтобы принести пользу своей стране, желает меньшинство. Многие остаются, увы, из меркантильных соображений: на родине, убеждены они, больше возможностей сделать карьеру. Удивительно, но патриотизм у значительной части молодежи не ассоциируется со страной сегодняшней. Рассуждая о патриотизме, молодые люди обращаются к прошлому, главным образом к Отечественной войне, к подвигам панфиловцев, Александра Матросова, Зои Космодемьянской... Просто жить и любить свою родину, выходит, патриотизмом у них не считается.
- Может быть, им просто не за что “зацепиться” - нет сегодня таких примеров?
- Дело в другом. Государство активно внедряет в сознание граждан мысль о том, что “отечество в опасности”. В ходу все та же теория - “страна в кольце врагов”. А нужно совсем другое, нужно не подогревать в обществе разрушительные эмоции, а указывать новые ориентиры, акцентируя внимание на духовных ценностях. “Процесс пошел”, и я многого жду от очередного опроса, который мы провели недавно. Студентам нужно было продолжить фразы: “В СССР было...”, “В СССР не было...”. И то же самое про Россию.
- Как вы реагируете на неожиданные, обескураживающие ответы?
- Конечно, не слишком приятно, когда твои надежды не оправдываются. Мы, скажем, сравнивали высказывания некоторых депутатов Госдумы прошлого созыва о политической элите: какой, по их мнению, она должна быть? Фактически же нас интересовало, как думцы относятся к самим себе. Ждали, что, как все нормальные люди, они хотя бы упомянут свои недостатки. Оказалось, что наши парламентарии лишены критической самооценки. Нет им нужды совершенствоваться. Они служат народу, и он без них пропадет. “Должен же кто-то вести это стадо” - этим все сказано.
Иногда мне кажется, что я настроена слишком оптимистично, если верю, что ситуация на самом деле лучше, чем следует из ответов респондентов. Помогает то, что я занимаюсь своим, очень интересным делом.
Поиск №35, 31.08.2012
http://www.poisknews.ru/theme/publications/3984/
Без вождя в голове. Большинство студентов не знает, кем были Ленин и Сталин (дек 2012)
Очередная беседа с политологом Валерией КАСАМАРА, заведующей лабораторией политических исследований Высшей школы экономики, - и вновь о молодежи (первый раз “Поиск” писал об этом в №35 за 2012 год). Это вполне объяснимо: обществу важно знать, что сегодня она собой представляет, чего нам всем ждать от нее в будущем. За последние четыре года политологи провели не менее десятка опросов. И большинство посвящалось молодежи. Вот она подрастет - и что тогда?
- Нам иногда говорят, что мы изучаем их уже давно и можем наконец остановиться, - рассказывает Валерия КАСАМАРА. - Но делать этого нельзя, иначе не понять изменений, происходящих в молодежной среде. Наш последний опрос, а назывался он просто - “Политические представления московского студенчества”, это подтвердил. Как обычно, мы задали вопросы примерно 100 первокурсникам из топ-вузов столицы: МГУ, МГИМО и Высшей школы экономики. И сразу вывод: по сравнению со студентами первых курсов недавних лет они сильно изменились. У них другие ценности, представления, они иначе воспитаны. У них все свое - фильмы, музыка, книги... В том числе взгляды на политику - они отличаются от остальных групп населения.
В этом году принципиальным для нас был такой факт: сдавали молодые люди ЕГЭ по истории или нет? Если да, то с ними можно было говорить, у них сложились хоть какие-то представления об истории страны, ощущался некий “каркас”. Если не сдавали, тогда дело плохо - в головах сплошная путаница.
Этот опрос мне помогли провести коллеги - младшие научные сотрудники лаборатории Анна Сорокина и Марина Максименкова.
А.Сорокина: - Многие молодые люди, как выяснилось, очень мало что знают из истории России. Далеко не все могли сказать, кем были Ленин и Сталин. Первая мировая война и Великая Отечественная, по их мнению, были в разных столетиях. Из позднего советского периода в памяти остались детали - хрущевская кукуруза да брежневские брови.
В.Касамара: - Огромный культурный пласт уходит буквально на глазах. Россия - страна молодая. У нас до сих пор не сформировалась устойчивая система ценностей. Поэтому очень часто и правящая элита, и средства массовой информации за идеалами, образцами поведения обращаются к прошлому - к временам Советского Союза после сталинского периода, к сложившейся тогда системе ценностей, моральным ориентирам и мифам. И сегодняшняя молодежь не смотрит вперед, поскольку не видит для себя подходящих “маяков”, а оглядывается на прошлое. И чем дальше отступает момент развала СССР, тем больше в их головах “появляется воспоминаний” о том, как хорошо тогда было. Они все реже упоминают болевые моменты нашей истории, как, например, ГУЛАГ, зато фигура Сталина всплывает все чаще.
Картина вырисовывается противоречивая. С одной стороны, прошлое они принимают, говорят о нем с сожалением, но... возвращаться туда не желают. Получается такой странный “коктейль”: молодые люди хотят жить в демократической стране, но править ею должен Сталин. Пытаются совместить несовместимое - и выходит путаница. А нам интересно, как это произошло, как у них в головах все это перемешалось.
Однако все эти противоречия не мешают нашей молодежи быть предельно прагматичной, легко вписываться в существующее у нас общество потребления. Они четко знают, какого материального достатка им необходимо добиться, сколько для этого надо зарабатывать. Трудно, как ни старайся, понять их систему ценностей, настолько, к сожалению, она оказывается шаткой. Очень мало кому удается обосновать свои взгляды, выстроить их в четкую систему. С трудом просматривается представление о базовых моральных ценностях и ориентирах, мотивирующих поступки.
- А что молодые думают о дне сегодняшнем?
В.Касамара: - Мы хотели узнать, какой в их глазах предстает Россия, как формируется отношение к своей стране. Но четкой картины опять не получилось. Все относятся по-разному: кто за оппозицию, кто за правительство. Во многом отношение молодежи зависит от взглядов родителей.
- Наверное, такая разноголосица и должна быть?
В.Касамара: - Безусловно. Чем больше позиций, тем выше шансы, что в стране будет построена демократия. Ведь одно из важнейших ее условий - это конкуренция во всех сферах жизни общества.
- Политическая элита получится из такой молодежи?
В.Касамара: - А вот это еще вопрос. Молодым людям явно не хватает образования, культуры, интеллигентности. Едва ли не главная их проблема - потеря навыка учиться. Ведь стоит выйти в Интернет, и получишь любую информацию. А думать их не учили - хороших учителей на всех не хватило. Потому и не привита способность анализировать информацию, а не просто поглощать ее, как пылесос.
- А топ-вузы тогда для чего?
В.Касамара: - Мои студенты меня радуют, это могу сказать точно. У них глаза горят. Даю им самые разные книги, и они читают с удовольствием. Хочу, чтобы узнавали как можно больше из самых разных сфер и тренировали мозги. Понимали: мир многогранен, потому так интересен. А иначе не быть им политологами. Политика - очень сложная сфера: сегодня нужно заниматься одним, завтра другим. Но всякий раз надо уметь понять, найти, выделить причины, а затем предугадать последствия. Без многостороннего образования этого не достичь. Вузы, на мой взгляд, эти навыки прививают и белые пятна стирают. Так что надежда есть: кто-нибудь из этих ребят в будущем станет элитой и заменит нынешнюю.
А сделать это, считаю, необходимо: уровень наших высших политических слоев оставляет желать лучшего. Еще раз убедилась в этом, закончив очередное исследование. Мы сопоставили взгляды российских и французских парламентариев: решили посмотреть, есть ли разница между ними, а если есть, то в чем? Францию же выбрали потому, что ее политическая система очень похожа на российскую.
Принципы свободы, равенства, братства для французской элиты не пустые слова. Это системообразующие ценности нации. Замечу, что самого слова “элита” французские парламентарии избегают, о себе говорят как о политическом классе, который, они твердо уверены, страдает от чрезмерной закрытости и нуждается в ротации. Парламентарии выступают за конкуренцию в политической жизни, которая должна поддерживаться всеми институтами страны. И делать это необходимо ради обновления политического класса. Чувствовалась в их словах ностальгия по былым временам, по былому величию и готовность сделать все для возрождения республики.
Как и французские парламентарии, наши думцы тоскуют о прежних временах. В эпоху Советского Союза мы были сильными и все нас боялись. Но если у наших явно просматривается склонность к мифотворчеству, то у французов нет. Они адекватно оценивают ситуацию.
Мы не ставили себе цель глубоко вникнуть в политические проблемы Франции: наше дело сопоставить позиции, взгляды, отношение, но политики сами очень четко их обозначили. Они не избегали разговора о проблемах и были заточены на способах их решения. Одна из острейших проблем Франции - старение населения и, как следствие, нашествие воспользовавшихся вакуумом мигрантов. С “плавильным котлом”, где все народы перемешиваются, как-то не очень получается, а потому возникают многочисленные противоречия на культурной и религиозной почве. Проблемы серьезнейшие, но французы не делают вид, что их нет. У нас же все только начинается, мы еще обсуждаем вопрос: пускать мигрантов или нет? А французы думают, как с ними уживаться.
Нам было интересно узнать, как французские и российские политики себя оценивают. Оказалось, что французы видят свои недостатки, не чужды самокритики и открыто говорят об этом в интервью. У наших депутатов ничего этого зачастую нет: они не в состоянии критически смотреть на свою деятельность, склонны отождествлять себя с идеальной политической элитой, а потому и ротация кадров им не нужна (иначе думали лишь единицы). В общем, демонстрировали полное благодушие. Им ближе идея богоизбранности нынешней политической элиты, исключающая всякую обратную связь с населением. Они забывают или вовсе не знают, что одна из главнейших обязанностей избранного народом представителя законодательной власти - постоянный контакт с избирателями. Он необходим, чтобы понять, как он, депутат, выполняет требования проголосовавшего за него населения. Общество представляется им безликой массой, на которую нужно всячески влиять и ею руководить. Это именно масса, а не гражданское общество. У французов все наоборот. В общем, разница между парламентариями огромная.
М.Максименкова: - С французами было легко контактировать: например, договориться об интервью по электронной почте. Они охотно шли нам навстречу, и это очень к ним располагало. А российских депутатов приходилось всеми силами уговаривать принять участие в исследовании.
В.Касамара: - На нас произвели впечатление открытость, доброжелательность, воспитанность французских политиков. Они не боялись встречи с нами, отвечали на все вопросы. Конечно, парламентарии - и французские, и российские - люди разные, под одну гребенку стричь никого нельзя. Но... однозначно могу сказать: потребуется время, чтобы наши депутаты достигли их уровня, если, конечно, у них будет на то желание. А подтолкнуть их должна конкуренция: надеюсь, они встрепенутся, когда в думские “двери” начнут стучать молодые претенденты на власть.
Поиск №49, 07.12.2012
http://www.poisknews.ru/theme/publications/4941/
Примечание: все выделения в тексте - мои.