"Совсем недавно все было". Стоит ли доверять воспоминаниям Путина о 90-х?
Было время, когда Путин еще не был президентом. Плохое, очень плохое время, уверяет он
Председатель Центризбиркома Александр Вешняков вручил Владимиру Путину удостоверение об избрании его президентом Российской Федерации, 2000
На днях Владимир Путин в очередной раз напомнил россиянам о лихих 90-х. Экскурс в новейшую историю стал ответом на вопрос о целесообразности цензуры в интернете. Общество в 90-х годах было незрелым, дал понять президент, поэтому полученные свободы люди приняли за вседозволенность. То же происходит сейчас с интернетом. Объяснение президента наверняка устроило аудиторию медиафорума ОНФ «Правда и справедливость», где происходило обсуждение. А заодно и многих россиян, у которых те времена не вызывают ничего, кроме дурных ассоциаций.
Возвращение к 1990-м как точке отсчета стало одним из излюбленных риторических приемов президента. Им, например, посвящена наиболее эмоциональная часть интервью, которое Путин дал телеведущему Владимиру Соловьеву для документального фильма «Президент». Путин судит об эпохе с высоты последовавших достижений. При этом, однако, в надежде освежить память россиян хозяин Кремля часто описывает не совсем то, что было в действительности, - другими словами, говорит полуправду. Попробуем восстановить картину.
Тотальная коррупция
«Под демократией [в 1990-х] понимали вседозволенность, а под рынком - расхищение государственных средств» (2017).
«В свое время они [Борис Немцов, Владимир Рыжков, Владимир Милов] поураганили в 1990-х годах, утащили вместе с березовскими и с теми, кто сейчас находится в местах лишения свободы… немало миллиардов. Их от кормушки оттащили, они поиздержались, хочется вернуться и пополнить свои карманы. Но думаю, что, если мы позволим им это сделать, они отдельными миллиардами уже не ограничатся - всю Россию уже распродадут» (2010).
«Думаю, [коррупция] - это одна из очень серьезных проблем, которая досталась нам из прошлого» (2014).
Вынесем за скобки личный выпад президента: не слишком удачный - свой единственный сравнительно высокий пост замминистра энергетики Владимир Милов занимал в начале 2000-х, уже при Путине. Коррупция в 1990-х действительно была одной из острейших проблем страны. «Клан Ельцина и друзья-бизнесмены сохранили власть, но властвовали они над обанкротившимся государством и обедневшим населением, - писал бывший главный редактор российского Forbes Пол Хлебников в книге “Godfather of the Kremlin: The Decline of Russia in the Age of Gangster Capitalism”. - Молодые демократы <…> возглавили режим, который оказался одним из самых коррумпированных в истории».
Такая оценка может показаться исчерпывающей, только если не знать, что произошло впоследствии.
О закате 1990-х Андерс Аслунд, шведский экономист и консультант правительства Гайдара, в книге «Строительство капитализма» писал: «Воровство в крупных размерах из госказны оказалось несовместимым с острой политической ситуацией в стране». Но если период спада коррупции вообще был, то был недолгим. Уже к 2004 году коррупция существенно превзошла рекорды предыдущего десятилетия, отмечают в своем исследовании профессор ВШЭ Марк Левин и глава фонда ИНДЕМ Георгий Сатаров: «В 2008 году кандидат в президенты Дмитрий Медведев в ходе избирательной кампании вынужден был говорить о недопустимости торговли правительственными должностями. В 1990-е эта тема не поднималась даже оппозицией». О новых масштабах коррупции писали и упомянутые президентом Борис Немцов и Владимир Милов: «Ряд членов правительства были уволены из-за того, что получили аванс $90 тысяч каждый за написанную ими книжку о приватизации (имеется в виду “дело писателей”. - Republic). У нынешних коррупционеров эта цифра вызывает смех».
Бесконтрольная инфляция
«Рост цен бьет по доходам каждого человека и подрывает стимулы откладывать средства на будущее. Подчас нам советуют решать экономические проблемы безответственным печатанием денег или безоглядным наращиванием государственного долга. Но мы хорошо знаем: в этом случае (масштабной эмиссии. - Republic) недолгая иллюзия благополучия скоро сменится скачком цен. Наша страна проходила это в 1990-е годы» (2012).
На первый взгляд не поспоришь: быстрый рост денежной базы, приводя к росту инфляции, дает лишь временное облегчение и в лучшем случае приостанавливает спад ВВП. И да, отчасти этот урок страна извлекла из опыта 1990-х. Попытки правительства Гайдара удержать денежную массу в рамках после радикальной либерализации цен, тем самым стабилизировав финансовую ситуацию, закончились в итоге его отставкой. Под предлогом оживления промышленности ЦБ провел крупную эмиссию. Накачка экономики деньгами стала отличительной чертой политики бывшего главы Госбанка СССР Виктора Геращенко, когда он первый раз возглавил Банк России. С 1992 по 1994 год в стране разразилась гиперинфляция. Только за 1992 год денежная масса выросла в 6,68 раза, а цены - в 22,6 раза.
Председатель Центрального банка РФ Виктор Геращенко, 1994
Впрочем, это только половина правды. Справедливее считать 1990-е временем не «безответственного печатания денег», а, напротив, поиска возможностей это не делать. Большую часть десятилетия правительство выбирало неинфляционные способы решения финансовых проблем в экономике. Ее монетизация в 1995-1997 годах не доходила даже до 15% ВВП (при нормальных 30-40%), а хозяйственный оборот наполняли так называемые широкие деньги - бартер, неплатежи и взаимозачеты, денежные суррогаты и доллары. Вечный соблазн покрыть хронический дефицит бюджета эмиссией обычно удавалось преодолеть. Бывший министр экономики Евгений Ясин в книге «Российская экономика: истоки и панорама рыночных реформ» описывает жаркие дискуссии в правительстве 1995 года. По их итогам власти предпочли наращивать госдолг, о чем в своем выступлении неодобрительно упомянул Путин (см. цитату выше). Но стоит учитывать, что энергичное раскручивание рынка ГКО и выпуск ОФЗ, предопределившие августовский кризис спустя три года, произошли в результате осознанного отказа от кредитов Центробанка. И даже после дефолта, очередной смены кабинета и возвращения Геращенко в ЦБ антиэмиссионная политика сохранилась. Как в своих мемуарах вспоминал бывший министр финансов Борис Федоров (работал на разных должностях в правительстве с 1990 по 1998 год), «природные инстинкты прокоммунистического правительства [Евгения Примакова] - напечатать больше денег <…> но никто не имел смелости их реализовать».
Ужасающая бедность
«Хочу обратить ваше внимание, что в 2000 году (год избрания Путина президентом РФ. - Republic) у нас было граждан в стране, живущих за чертой бедности, 30%. Сейчас - 11,2%» (март 2013).
Говоря о бедности 1990-х, Путин наверняка осознает, что подавляющее большинство граждан подтвердят правоту его слов. Переход страны от советской реальности к рынку имел для населения тяжелые последствия. Более того, для части общества трансформация означала размен советской бедности на российскую нищету.
Но, во-первых, нельзя не учитывать, что радикальное реформирование экономики и адаптация вчерашних советских граждан к новому укладу жизни происходили в условиях исключительно низких цен на нефть: цена барреля Urals в 1990 году составляла $22; в 1995-м - $16; в 2000-м - $26. В марте 2013 года, когда Путин отчитался о трехкратном сокращении бедности, средняя цена на российскую нефть была как минимум вчетверо выше этих значений, составляя $106. Стоило Urals подешеветь до $51 в 2015 году и до $42 по итогам 2016-го, как в правительстве принялись строить прогнозы социально-экономического развития один мрачнее другого и предрекать россиянам массовую бедность.
Россия, 1992
Во-вторых, считать путинскую статистику итогом социальной динамики всего десятилетия не вполне корректно. Как отмечается в работе ВШЭ «Уровень и профиль бедности в России: от 1990-х годов до наших дней», с 1992 года вплоть до августовского дефолта уровень бедности снижался. Только за два года, 1993-1994, доля бедных сократилась на треть, хотя затем в основном колебалась вокруг отметки 22%. Социологи, не привыкшие полагаться лишь на официальные цифры доходов населения, отмечали противоречия в восприятии бедности самими россиянами. В ходе исследований середины 1990-х материальное положение своей семьи как хорошее оценивали около 5% респондентов. Но до 50% людей при этом говорили, что в целом живут сносно, несмотря на вынужденную экономию: 45-50% были удовлетворены питанием, свыше 50% - жильем. «Основная часть общества хоть и не живет благополучно, все-таки не обрекается ныне и на прямую нищету или крайнюю нужду. Такое общество переживает глубокий социальный кризис, но не гибельную катастрофу», - писал известный социолог Леонид Гордон.
Плачевная демография
«Напомню, что в 1990-е годы Россия, как это ни печально сказать, вымирала. Потому что каждый год количество наших граждан уменьшалось в стране почти на миллион человек».
«…Шоковая терапия, через которую люди прошли, тяжело отразилась на нашей стране, на рядовых людях. Но что там говорить, по‑моему, почти миллион человек мы теряли в год, демография была катастрофическая просто» (2015).
Строго говоря, депопуляция в 1990-е происходила на протяжении пяти из десяти лет. Тем не менее и такое положение можно посчитать тяжелым - Путину тут нелегко возразить.
Однако все же будем аккуратнее в подсчетах: названная президентом цифра завышена. В 1990 году в России проживало 147,6 млн человек. В 2000-м - 146,8 млн. О «катастрофическом вымирании» речь явно не идет. Кроме того, по мнению известного демографа Анатолия Вишневского, у начавшегося в 1992 году негативного периода, когда прирост населения в стране сменился убылью, были свои плюсы: «Население сокращалось, но это сокращение сопровождалось улучшением возрастных соотношений, наиболее важных с экономической, социальной или демографической точек зрения».
Развал экономики
«Ситуация была гораздо более драматическая, чем перед развалом Советского Союза. У нас и экономика развалилась в результате кризиса 1998 года» (2011).
Кризис 1998 года, несомненно, был большим испытанием, стрессом для российской экономики, разочарованием для инвесторов и болезненным ударом по населению (что подтверждают практически любые замеры и опросы, проводимые в то время).
Тем не менее стресс - это еще не «развал». Независимо от участия тогдашнего правительства РФ, события августа стали одним из звеньев цепи финансовых потрясений от Азии до Латинской Америки. Какие бы разрушения ни оставил дефолт, иностранные экономисты называли его «вполне стандартным валютным кризисом», в преодолении которого нет ничего сверхъестественного. И действительно, уже через год в стране начался мощный экономический рост. По данным Всемирного банка, с 1999 по 2001 год российский ВВП вырос на 21%, инфляция снизилась с 86% до 18%. Иностранные инвестиции, производство - все это впечатляюще росло. Бюджетный дефицит сменился профицитом. Как с удовлетворением отмечали идеологи предшествующих реформ Егор Гайдар и Анатолий Чубайс в книге «Развилки новейшей истории России», в посткризисной ситуации, когда доступ к кредитной помощи из-за рубежа оказался закрыт, правительство приняло серию важных институциональных решений. Налоговая реформа, создание Стабфонда и другие изменения «вместе с преобразованиями 1990-х заложили основу динамичного роста российской экономики в 2000-2008 годах».
Унизительная дружба с Западом
«У меня иногда складывается впечатление, что они нас любят, когда нам надо гуманитарную помощь посылать. Вот тогда все хорошо, тогда они картошку шлют» (2015).
«Что бы Ельцин ни делал, на Западе воспринималось на ура. Как только он поднял голос в защиту Югославии, в глазах западников он мгновенно превратился в алкоголика, в такого-разэтакого человека. Все вдруг узнали, что Борис Николаевич любит выпить. А что, раньше это было секретом? Нет, но это не мешало его контактам с внешним миром. Едва дело дошло до защиты российских интересов на Балканах, о чем Ельцин прямо сказал, он стал чуть ли не врагом Запада. Это реалии, совсем недавно все было. И я прекрасно это помню» (2014).
Президент во многом прав: его предшественник определенно был (да и остается) куда более популярной фигурой на Западе, чем он сам. США, в частности, оказали Борису Ельцину активную поддержку на выборах 1996 года. Запад настолько переживал из-за его итогов, что Билл Клинтон, в то время хозяин Белого дома, до завершения кампании решил повременить с расширением НАТО, а экс-канцлер Германии Гельмут Коль якобы заблаговременно предложил Ельцину политическое убежище на случай, если коммунисты одержат верх. Клинтон называл российского коллегу «человеком, полным энергии, настоящим бойцом», хотя в вышедшей в конце 2000-х книге «The Clinton Tapes: Wrestling History with the President» в подробностях поведал о пьяных выходках первого российского президента в Вашингтоне.
Борис Ельцин и Билл Клинтон на переговорах в Денвере по поводу включения Бориса Ельцина в саммит «большой восьмерки», США, 20 июня 1997
Впрочем, в желании продемонстрировать вероломный характер отношения Запада к России Путин, пожалуй, заходит слишком далеко. Пристрастие Ельцина к спиртному широко обсуждалось в западной прессе задолго до событий в Косове. В этом легко убедиться, хотя бы листая New York Times. «Он слишком много пил - все это знают», - рассказывал гарвардский профессор Тимоти Колтон, написавший самую полную биографию первого президента России. При этом он уточняет, что Ельцин завязал с алкоголем к 1996 году по настоянию врачей. Возможно, ремарка Путина связана с выходом откровенных мемуаров американских политиков, включая бывшего заместителя госсекретаря США Строуба Тэлбота (особенно широко разошелся его пассаж: «Ельцин соглашался на любые уступки, главное - успеть между стаканами…»).
Но более вероятно, что Путин, в официальных речах выдерживающий нейтрально-почтительный тон по отношению к своему предшественнику, просто хотел напомнить, как сильно за все эти годы изменился стиль правления первого лица страны. В этом смысле пьяный президент, идущий на уступки коварному Западу, - выгодное дополнение к ретроспективе. Бесконтрольная и несчастная страна 1990-х в конечном счете досталась трезвому и прагматичному лидеру. Разве спустя 17 лет кому-то может быть не видна разница?
Republic (бывший Slon), 11.04.2017
https://republic.ru/posts/81629
Примечание: все выделения в тексте - автора.
Председатель Центризбиркома Александр Вешняков вручил Владимиру Путину удостоверение об избрании его президентом Российской Федерации, 2000
На днях Владимир Путин в очередной раз напомнил россиянам о лихих 90-х. Экскурс в новейшую историю стал ответом на вопрос о целесообразности цензуры в интернете. Общество в 90-х годах было незрелым, дал понять президент, поэтому полученные свободы люди приняли за вседозволенность. То же происходит сейчас с интернетом. Объяснение президента наверняка устроило аудиторию медиафорума ОНФ «Правда и справедливость», где происходило обсуждение. А заодно и многих россиян, у которых те времена не вызывают ничего, кроме дурных ассоциаций.
Возвращение к 1990-м как точке отсчета стало одним из излюбленных риторических приемов президента. Им, например, посвящена наиболее эмоциональная часть интервью, которое Путин дал телеведущему Владимиру Соловьеву для документального фильма «Президент». Путин судит об эпохе с высоты последовавших достижений. При этом, однако, в надежде освежить память россиян хозяин Кремля часто описывает не совсем то, что было в действительности, - другими словами, говорит полуправду. Попробуем восстановить картину.
Тотальная коррупция
«Под демократией [в 1990-х] понимали вседозволенность, а под рынком - расхищение государственных средств» (2017).
«В свое время они [Борис Немцов, Владимир Рыжков, Владимир Милов] поураганили в 1990-х годах, утащили вместе с березовскими и с теми, кто сейчас находится в местах лишения свободы… немало миллиардов. Их от кормушки оттащили, они поиздержались, хочется вернуться и пополнить свои карманы. Но думаю, что, если мы позволим им это сделать, они отдельными миллиардами уже не ограничатся - всю Россию уже распродадут» (2010).
«Думаю, [коррупция] - это одна из очень серьезных проблем, которая досталась нам из прошлого» (2014).
Вынесем за скобки личный выпад президента: не слишком удачный - свой единственный сравнительно высокий пост замминистра энергетики Владимир Милов занимал в начале 2000-х, уже при Путине. Коррупция в 1990-х действительно была одной из острейших проблем страны. «Клан Ельцина и друзья-бизнесмены сохранили власть, но властвовали они над обанкротившимся государством и обедневшим населением, - писал бывший главный редактор российского Forbes Пол Хлебников в книге “Godfather of the Kremlin: The Decline of Russia in the Age of Gangster Capitalism”. - Молодые демократы <…> возглавили режим, который оказался одним из самых коррумпированных в истории».
Такая оценка может показаться исчерпывающей, только если не знать, что произошло впоследствии.
О закате 1990-х Андерс Аслунд, шведский экономист и консультант правительства Гайдара, в книге «Строительство капитализма» писал: «Воровство в крупных размерах из госказны оказалось несовместимым с острой политической ситуацией в стране». Но если период спада коррупции вообще был, то был недолгим. Уже к 2004 году коррупция существенно превзошла рекорды предыдущего десятилетия, отмечают в своем исследовании профессор ВШЭ Марк Левин и глава фонда ИНДЕМ Георгий Сатаров: «В 2008 году кандидат в президенты Дмитрий Медведев в ходе избирательной кампании вынужден был говорить о недопустимости торговли правительственными должностями. В 1990-е эта тема не поднималась даже оппозицией». О новых масштабах коррупции писали и упомянутые президентом Борис Немцов и Владимир Милов: «Ряд членов правительства были уволены из-за того, что получили аванс $90 тысяч каждый за написанную ими книжку о приватизации (имеется в виду “дело писателей”. - Republic). У нынешних коррупционеров эта цифра вызывает смех».
Бесконтрольная инфляция
«Рост цен бьет по доходам каждого человека и подрывает стимулы откладывать средства на будущее. Подчас нам советуют решать экономические проблемы безответственным печатанием денег или безоглядным наращиванием государственного долга. Но мы хорошо знаем: в этом случае (масштабной эмиссии. - Republic) недолгая иллюзия благополучия скоро сменится скачком цен. Наша страна проходила это в 1990-е годы» (2012).
На первый взгляд не поспоришь: быстрый рост денежной базы, приводя к росту инфляции, дает лишь временное облегчение и в лучшем случае приостанавливает спад ВВП. И да, отчасти этот урок страна извлекла из опыта 1990-х. Попытки правительства Гайдара удержать денежную массу в рамках после радикальной либерализации цен, тем самым стабилизировав финансовую ситуацию, закончились в итоге его отставкой. Под предлогом оживления промышленности ЦБ провел крупную эмиссию. Накачка экономики деньгами стала отличительной чертой политики бывшего главы Госбанка СССР Виктора Геращенко, когда он первый раз возглавил Банк России. С 1992 по 1994 год в стране разразилась гиперинфляция. Только за 1992 год денежная масса выросла в 6,68 раза, а цены - в 22,6 раза.
Председатель Центрального банка РФ Виктор Геращенко, 1994
Впрочем, это только половина правды. Справедливее считать 1990-е временем не «безответственного печатания денег», а, напротив, поиска возможностей это не делать. Большую часть десятилетия правительство выбирало неинфляционные способы решения финансовых проблем в экономике. Ее монетизация в 1995-1997 годах не доходила даже до 15% ВВП (при нормальных 30-40%), а хозяйственный оборот наполняли так называемые широкие деньги - бартер, неплатежи и взаимозачеты, денежные суррогаты и доллары. Вечный соблазн покрыть хронический дефицит бюджета эмиссией обычно удавалось преодолеть. Бывший министр экономики Евгений Ясин в книге «Российская экономика: истоки и панорама рыночных реформ» описывает жаркие дискуссии в правительстве 1995 года. По их итогам власти предпочли наращивать госдолг, о чем в своем выступлении неодобрительно упомянул Путин (см. цитату выше). Но стоит учитывать, что энергичное раскручивание рынка ГКО и выпуск ОФЗ, предопределившие августовский кризис спустя три года, произошли в результате осознанного отказа от кредитов Центробанка. И даже после дефолта, очередной смены кабинета и возвращения Геращенко в ЦБ антиэмиссионная политика сохранилась. Как в своих мемуарах вспоминал бывший министр финансов Борис Федоров (работал на разных должностях в правительстве с 1990 по 1998 год), «природные инстинкты прокоммунистического правительства [Евгения Примакова] - напечатать больше денег <…> но никто не имел смелости их реализовать».
Ужасающая бедность
«Хочу обратить ваше внимание, что в 2000 году (год избрания Путина президентом РФ. - Republic) у нас было граждан в стране, живущих за чертой бедности, 30%. Сейчас - 11,2%» (март 2013).
Говоря о бедности 1990-х, Путин наверняка осознает, что подавляющее большинство граждан подтвердят правоту его слов. Переход страны от советской реальности к рынку имел для населения тяжелые последствия. Более того, для части общества трансформация означала размен советской бедности на российскую нищету.
Но, во-первых, нельзя не учитывать, что радикальное реформирование экономики и адаптация вчерашних советских граждан к новому укладу жизни происходили в условиях исключительно низких цен на нефть: цена барреля Urals в 1990 году составляла $22; в 1995-м - $16; в 2000-м - $26. В марте 2013 года, когда Путин отчитался о трехкратном сокращении бедности, средняя цена на российскую нефть была как минимум вчетверо выше этих значений, составляя $106. Стоило Urals подешеветь до $51 в 2015 году и до $42 по итогам 2016-го, как в правительстве принялись строить прогнозы социально-экономического развития один мрачнее другого и предрекать россиянам массовую бедность.
Россия, 1992
Во-вторых, считать путинскую статистику итогом социальной динамики всего десятилетия не вполне корректно. Как отмечается в работе ВШЭ «Уровень и профиль бедности в России: от 1990-х годов до наших дней», с 1992 года вплоть до августовского дефолта уровень бедности снижался. Только за два года, 1993-1994, доля бедных сократилась на треть, хотя затем в основном колебалась вокруг отметки 22%. Социологи, не привыкшие полагаться лишь на официальные цифры доходов населения, отмечали противоречия в восприятии бедности самими россиянами. В ходе исследований середины 1990-х материальное положение своей семьи как хорошее оценивали около 5% респондентов. Но до 50% людей при этом говорили, что в целом живут сносно, несмотря на вынужденную экономию: 45-50% были удовлетворены питанием, свыше 50% - жильем. «Основная часть общества хоть и не живет благополучно, все-таки не обрекается ныне и на прямую нищету или крайнюю нужду. Такое общество переживает глубокий социальный кризис, но не гибельную катастрофу», - писал известный социолог Леонид Гордон.
Плачевная демография
«Напомню, что в 1990-е годы Россия, как это ни печально сказать, вымирала. Потому что каждый год количество наших граждан уменьшалось в стране почти на миллион человек».
«…Шоковая терапия, через которую люди прошли, тяжело отразилась на нашей стране, на рядовых людях. Но что там говорить, по‑моему, почти миллион человек мы теряли в год, демография была катастрофическая просто» (2015).
Строго говоря, депопуляция в 1990-е происходила на протяжении пяти из десяти лет. Тем не менее и такое положение можно посчитать тяжелым - Путину тут нелегко возразить.
Однако все же будем аккуратнее в подсчетах: названная президентом цифра завышена. В 1990 году в России проживало 147,6 млн человек. В 2000-м - 146,8 млн. О «катастрофическом вымирании» речь явно не идет. Кроме того, по мнению известного демографа Анатолия Вишневского, у начавшегося в 1992 году негативного периода, когда прирост населения в стране сменился убылью, были свои плюсы: «Население сокращалось, но это сокращение сопровождалось улучшением возрастных соотношений, наиболее важных с экономической, социальной или демографической точек зрения».
Развал экономики
«Ситуация была гораздо более драматическая, чем перед развалом Советского Союза. У нас и экономика развалилась в результате кризиса 1998 года» (2011).
Кризис 1998 года, несомненно, был большим испытанием, стрессом для российской экономики, разочарованием для инвесторов и болезненным ударом по населению (что подтверждают практически любые замеры и опросы, проводимые в то время).
Тем не менее стресс - это еще не «развал». Независимо от участия тогдашнего правительства РФ, события августа стали одним из звеньев цепи финансовых потрясений от Азии до Латинской Америки. Какие бы разрушения ни оставил дефолт, иностранные экономисты называли его «вполне стандартным валютным кризисом», в преодолении которого нет ничего сверхъестественного. И действительно, уже через год в стране начался мощный экономический рост. По данным Всемирного банка, с 1999 по 2001 год российский ВВП вырос на 21%, инфляция снизилась с 86% до 18%. Иностранные инвестиции, производство - все это впечатляюще росло. Бюджетный дефицит сменился профицитом. Как с удовлетворением отмечали идеологи предшествующих реформ Егор Гайдар и Анатолий Чубайс в книге «Развилки новейшей истории России», в посткризисной ситуации, когда доступ к кредитной помощи из-за рубежа оказался закрыт, правительство приняло серию важных институциональных решений. Налоговая реформа, создание Стабфонда и другие изменения «вместе с преобразованиями 1990-х заложили основу динамичного роста российской экономики в 2000-2008 годах».
Унизительная дружба с Западом
«У меня иногда складывается впечатление, что они нас любят, когда нам надо гуманитарную помощь посылать. Вот тогда все хорошо, тогда они картошку шлют» (2015).
«Что бы Ельцин ни делал, на Западе воспринималось на ура. Как только он поднял голос в защиту Югославии, в глазах западников он мгновенно превратился в алкоголика, в такого-разэтакого человека. Все вдруг узнали, что Борис Николаевич любит выпить. А что, раньше это было секретом? Нет, но это не мешало его контактам с внешним миром. Едва дело дошло до защиты российских интересов на Балканах, о чем Ельцин прямо сказал, он стал чуть ли не врагом Запада. Это реалии, совсем недавно все было. И я прекрасно это помню» (2014).
Президент во многом прав: его предшественник определенно был (да и остается) куда более популярной фигурой на Западе, чем он сам. США, в частности, оказали Борису Ельцину активную поддержку на выборах 1996 года. Запад настолько переживал из-за его итогов, что Билл Клинтон, в то время хозяин Белого дома, до завершения кампании решил повременить с расширением НАТО, а экс-канцлер Германии Гельмут Коль якобы заблаговременно предложил Ельцину политическое убежище на случай, если коммунисты одержат верх. Клинтон называл российского коллегу «человеком, полным энергии, настоящим бойцом», хотя в вышедшей в конце 2000-х книге «The Clinton Tapes: Wrestling History with the President» в подробностях поведал о пьяных выходках первого российского президента в Вашингтоне.
Борис Ельцин и Билл Клинтон на переговорах в Денвере по поводу включения Бориса Ельцина в саммит «большой восьмерки», США, 20 июня 1997
Впрочем, в желании продемонстрировать вероломный характер отношения Запада к России Путин, пожалуй, заходит слишком далеко. Пристрастие Ельцина к спиртному широко обсуждалось в западной прессе задолго до событий в Косове. В этом легко убедиться, хотя бы листая New York Times. «Он слишком много пил - все это знают», - рассказывал гарвардский профессор Тимоти Колтон, написавший самую полную биографию первого президента России. При этом он уточняет, что Ельцин завязал с алкоголем к 1996 году по настоянию врачей. Возможно, ремарка Путина связана с выходом откровенных мемуаров американских политиков, включая бывшего заместителя госсекретаря США Строуба Тэлбота (особенно широко разошелся его пассаж: «Ельцин соглашался на любые уступки, главное - успеть между стаканами…»).
Но более вероятно, что Путин, в официальных речах выдерживающий нейтрально-почтительный тон по отношению к своему предшественнику, просто хотел напомнить, как сильно за все эти годы изменился стиль правления первого лица страны. В этом смысле пьяный президент, идущий на уступки коварному Западу, - выгодное дополнение к ретроспективе. Бесконтрольная и несчастная страна 1990-х в конечном счете досталась трезвому и прагматичному лидеру. Разве спустя 17 лет кому-то может быть не видна разница?
Republic (бывший Slon), 11.04.2017
https://republic.ru/posts/81629
Примечание: все выделения в тексте - автора.