Татьяна СТАНОВАЯ: Не с кем поговорить. Как Трамп пытается диктовать Путину свои правила игры
Визит Рекса Тиллерсона не был интересен российскому президенту. Почему госсекретарь США все-таки прилетел в Москву?
Рекс Тиллерсон и Владимир Путин
11 апреля в Москву со своим первым визитом приехал госсекретарь США Рекс Тиллерсон. Это не самый желанный для Кремля визит, оказавшийся на грани отмены. Рекс Тиллерсон, очевидно тоже ощущая себя не самым званым гостем, взял на себя миссию в одностороннем порядке донести до российского руководства точку зрения как США, так и Запада в целом относительно сирийского кризиса. Формат подготовки «большой сделки» сменился старым добрым форматом американских нравоучений, которые ставят Кремль в крайне неудобное положение: обстоятельства толкают к возвращению прежней конфронтации, но надежда на «большую сделку», никак не желая умирать, заставляет Москву стиснуть зубы и ждать последнего шанса - личной встречи Путина и Трампа.
Визит Тиллерсона не был интересен Путину ни до, ни после известной химической атаки в Сирии. Для российского лидера госсекретарь США не та фигура, с которой следует начинать строить отношения с новой американской администрацией. Идеальным вариантом для него было бы сначала провести встречу с президентом Дональдом Трампом. Причем встречу обстоятельную, задушевную, предусматривающую не только и не столько знакомство, сколько разговор начистоту, на что особенно делал ставку Владимир Путин. А лишь затем - проработку полученного кредита взаимного доверия с трамповской командой, в том числе с Тиллерсоном.
То, что такой идеальный вариант невозможен, стало ясно в течение двух месяцев после инаугурации нового американского лидера, тонувшего в антироссийской кампании. Кремль лезть в бутылку не стал и согласился на изначальный визит Тиллерсона в Москву и своеобразную программу-минимум.
В понимании Кремля это была именно уступка: Москва считает, что оказывает Вашингтону услугу в ситуации, когда тот еще до конца не продумал собственную линию и приоритеты во внешней политике. На Арктическом форуме Владимир Путин без особого энтузиазма, но подчеркнуто великодушно высказался за встречу с госсекретарем. «Если господин Тиллерсон приедет… мы, конечно, наверняка будем обсуждать и эту тему [о борьбе с терроризмом]. Но должен вам сказать… чтобы эта работа была эффективной, нам нужно взаимодействие не только с Госдепартаментом, нужно взаимодействие с ЦРУ, нужно взаимодействие с Пентагоном».
Проще говоря, Путину нужен Трамп, с которым удалось бы выработать своеобразную дорожную карту по совместной борьбе с терроризмом. Однако для Трампа Россия не столько равноправный партнер, сколько фактор, который может быть полезен или вреден в зависимости от ситуации. При этом отношение к самой ситуации, то есть внешнеполитическая позиция США по наиболее значимым вопросам международной повестки пока в должной мере так и не выработана. Россия очень хотела проигрыша на президентских выборах в США Хиллари Клинтон, чьи базовые принципы внешней политики закладывали основу для длительных холодных, даже конфронтационных отношений. Однако Трамп, у которого не было никаких принципов, создает еще больше трудностей.
Отсутствие базовых принципов привело к тому, что позиция новой администрации США оказалась крайне подверженной влиянию сторонних факторов: как внутриполитических (антироссийская тема в США остается крайне актуальной), так и внешнеполитических. В итоге события определяют повестку Трампа, а не наоборот, делая все последующие шаги администрации США непредсказуемыми. В этом смысле Трамп даже в чем-то похож на Путина: тот тоже на протяжении своего первого срока очень хотел стать своим для Запада, но непонимание, разные ценности и интересы, а также взаимное недоверие привели не к сближению, а к новой конфронтации. Только Москва готовилась протягивать руку своим американским партнерам, как те совершенно некстати устраивали где-то очередную цветную революцию, что воспринималось Кремлем как нарушение всех негласных правил игры (надуманных при этом по большей степени им самим). Трамп, совершенно не исключая абстрактную «большую сделку» с Москвой, резко негативно воспринял химическую атаку в Сирии, считая это признаком несостоятельности сирийской миссии России и игрой не по правилам, изобретаемым на ходу.
Ключевое отличие в стилистике новой администрации США в том, что она ищет не защиты ценностей, а стремится к эффективности - прагматичной и даже циничной. Так же как Кремль, выбирая себе губернаторов, требует с них в первую очередь сохранения стабильности, США ждали от Москвы демонстрации своей жесткости в отношениях с режимом Асада. Какой смысл назначать губернатором Рамзана Кадырова, если у Кремля не будет на него управы? Какой смысл доверять России особую миссию в Сирии, если она не контролирует действия Асада? Хотите быть как мы - покажите, что именно вы определяете правила игры, а не ваши марионетки диктуют правила, - кажется, именно это было ключевым посланием США, так резко отреагировавших на химическую атаку в Идлибе. Неслучайно Тиллерсон говорил, что Россия не справилась с воплощением в жизнь соглашения по химическому оружию в Сирии 2013 года. При этом Тиллерсон заявил, что Москва или «замешана», или «некомпетентна».
России все никак не удается помочь Трампу в его внешнеполитических муках. А значит, формат потенциального диалога меняется с предметного обсуждения совместной повестки на одностороннее давление.
Тиллерсон едет в Москву, чтобы передать консолидированную позицию стран G7 в отношении политики России в Сирии, сообщили СМИ. Обстоятельства сложились таким образом, что разрушившийся во второй половине 2016 года консенсус Запада в отношении России начал снова восстанавливаться. Дональд Трамп, так привлекательно для Москвы позировавший в роли дезинтегратора и национал-патриота, противопоставляющего себя глобалистам, сыграл роль консолидатора, нанеся удары по военной базе сирийских правительственных войск. Запад снова сгруппировался против России, а в медийное поле вернулась тема новых санкций против России за поддержку режима Башара Асада. А чуть ранее США практически полностью нивелировали все страхи западных элит перед ослаблением приоритета НАТО, а сам Трамп вместо отказа от функции международного жандарма выступил в Сирии жестче своего предшественника.
Владимир Путин явно колебался: встречаться или нет с Тиллерсоном - вопрос неоднозначный, а решение, очевидно, принимается буквально на ходу. Встретиться - проявить слабость или добрую волю? Отказать - усугубить недоверие или показать твердость? Очевидно, что пока Россия не вернулась к своей привычной риторике «во всем виноват Госдеп», у Путина остается надежда на возможность договориться с Трампом, терпение пока не иссякло окончательно.
Дональду Трампу нужны внешнеполитические победы, а от России он требует соучастия в их достижении, что является единственным и жестким условием для любых предметных переговоров о потенциальных сделках. Причем для Трампа не важно, будет это Сирия или Северная Корея. Последний твит американского лидера в этом смысле весьма показателен: «Северная Корея ищет себе проблемы. Если Китай решит помогать, будет отлично. Если нет, мы решим проблему и без них!» Замените Северную Корею на Асада, а Китай на Россию - будет позиция Трампа по Сирии.
Как действовать в Сирии? Этот вопрос для Белого дома был предметом дискуссий, но химическая атака принципиально изменила ситуацию. Трамп получил возможность заполнить свою внешнеполитическую пустоту простой и всем понятной задачей - добиваться ухода Асада. Причем способ - модерируемый или силовой - не важен. Это уже технический, а не политический вопрос. Для США отказ России от защиты Асада становится принципиальным и безусловным критерием для всех, кто просится в партнеры по антитеррористической коалиции.
И плохая новость для России заключается в том, что в услугах Кремля Вашингтон тут не нуждается. Более жесткое давление на Башара Асада, смещение в сторону роли арбитра в сирийском конфликте и одновременный уход от вынужденной позиции адвоката сирийского лидера - все это оставляло бы Москве поле для маневра. Но в таком случае России пришлось бы встроиться в хвост американской политики, отказаться от сирийской инициативы, что остается совершенно неприемлемым для Кремля. Путин сейчас поставлен перед вопросом, можно ли уступить, чтобы выиграть, но именно эту головоломку невозможно решить при отсутствии предсказуемости поведения Трампа.
Россия будет вынуждена двигаться мелкими шажками, пытаясь улавливать настроения в вашингтонской администрации и опасаясь односторонних действий Белого дома. Вашингтон же дает понять, что единственный способ избежать конфронтации - всяческое содействие, а Москве стоило бы задуматься над подготовкой «уникального торгового предложения», включающего шаги по формированию постасадовской Сирии и полезные идеи давления на Северную Корею. И торговаться тут Трамп, кажется, вовсе не намерен. Запад возвращает себе инициативу, девальвируя геополитический капитал Путина, завоеванный в Сирии в отсутствие активной игры ЕС и США на этой территории. Коридор возможностей у Кремля сужается, оставляя Москве невозможный выбор между уступками или еще большей изоляцией.
Татьяна СТАНОВАЯ - политический аналитик. С 2005 г. руководитель аналитического департамента Центра политических технологий, представитель ЦПТ во Франции; член научного совета российско-французского центра "Обсерво".
Специализация: политическая аналитика, политконсалтинг, репутационный менеджмент, политический и бизнес PR. Автор более 2 тыс. публикаций по вопросам российской внешней и внутренней политики, проблемам политических партий, выборов, борьбы групп влияния в Кремле, "газовых войн" на постсоветском пространстве и т. п., опубликованных на сайтах politcom.ru, РИА "Новости", slon.ru.
Окончила МНЭПУ ("политология"). Второе высшее - "Государственное и муниципальное управление" (МГУ).
Republic (бывший Slon), 11.04.2017
https://republic.ru/posts/81772
Примечание: все выделения в тексте - мои.
Рекс Тиллерсон и Владимир Путин
11 апреля в Москву со своим первым визитом приехал госсекретарь США Рекс Тиллерсон. Это не самый желанный для Кремля визит, оказавшийся на грани отмены. Рекс Тиллерсон, очевидно тоже ощущая себя не самым званым гостем, взял на себя миссию в одностороннем порядке донести до российского руководства точку зрения как США, так и Запада в целом относительно сирийского кризиса. Формат подготовки «большой сделки» сменился старым добрым форматом американских нравоучений, которые ставят Кремль в крайне неудобное положение: обстоятельства толкают к возвращению прежней конфронтации, но надежда на «большую сделку», никак не желая умирать, заставляет Москву стиснуть зубы и ждать последнего шанса - личной встречи Путина и Трампа.
Визит Тиллерсона не был интересен Путину ни до, ни после известной химической атаки в Сирии. Для российского лидера госсекретарь США не та фигура, с которой следует начинать строить отношения с новой американской администрацией. Идеальным вариантом для него было бы сначала провести встречу с президентом Дональдом Трампом. Причем встречу обстоятельную, задушевную, предусматривающую не только и не столько знакомство, сколько разговор начистоту, на что особенно делал ставку Владимир Путин. А лишь затем - проработку полученного кредита взаимного доверия с трамповской командой, в том числе с Тиллерсоном.
То, что такой идеальный вариант невозможен, стало ясно в течение двух месяцев после инаугурации нового американского лидера, тонувшего в антироссийской кампании. Кремль лезть в бутылку не стал и согласился на изначальный визит Тиллерсона в Москву и своеобразную программу-минимум.
В понимании Кремля это была именно уступка: Москва считает, что оказывает Вашингтону услугу в ситуации, когда тот еще до конца не продумал собственную линию и приоритеты во внешней политике. На Арктическом форуме Владимир Путин без особого энтузиазма, но подчеркнуто великодушно высказался за встречу с госсекретарем. «Если господин Тиллерсон приедет… мы, конечно, наверняка будем обсуждать и эту тему [о борьбе с терроризмом]. Но должен вам сказать… чтобы эта работа была эффективной, нам нужно взаимодействие не только с Госдепартаментом, нужно взаимодействие с ЦРУ, нужно взаимодействие с Пентагоном».
Проще говоря, Путину нужен Трамп, с которым удалось бы выработать своеобразную дорожную карту по совместной борьбе с терроризмом. Однако для Трампа Россия не столько равноправный партнер, сколько фактор, который может быть полезен или вреден в зависимости от ситуации. При этом отношение к самой ситуации, то есть внешнеполитическая позиция США по наиболее значимым вопросам международной повестки пока в должной мере так и не выработана. Россия очень хотела проигрыша на президентских выборах в США Хиллари Клинтон, чьи базовые принципы внешней политики закладывали основу для длительных холодных, даже конфронтационных отношений. Однако Трамп, у которого не было никаких принципов, создает еще больше трудностей.
Отсутствие базовых принципов привело к тому, что позиция новой администрации США оказалась крайне подверженной влиянию сторонних факторов: как внутриполитических (антироссийская тема в США остается крайне актуальной), так и внешнеполитических. В итоге события определяют повестку Трампа, а не наоборот, делая все последующие шаги администрации США непредсказуемыми. В этом смысле Трамп даже в чем-то похож на Путина: тот тоже на протяжении своего первого срока очень хотел стать своим для Запада, но непонимание, разные ценности и интересы, а также взаимное недоверие привели не к сближению, а к новой конфронтации. Только Москва готовилась протягивать руку своим американским партнерам, как те совершенно некстати устраивали где-то очередную цветную революцию, что воспринималось Кремлем как нарушение всех негласных правил игры (надуманных при этом по большей степени им самим). Трамп, совершенно не исключая абстрактную «большую сделку» с Москвой, резко негативно воспринял химическую атаку в Сирии, считая это признаком несостоятельности сирийской миссии России и игрой не по правилам, изобретаемым на ходу.
Ключевое отличие в стилистике новой администрации США в том, что она ищет не защиты ценностей, а стремится к эффективности - прагматичной и даже циничной. Так же как Кремль, выбирая себе губернаторов, требует с них в первую очередь сохранения стабильности, США ждали от Москвы демонстрации своей жесткости в отношениях с режимом Асада. Какой смысл назначать губернатором Рамзана Кадырова, если у Кремля не будет на него управы? Какой смысл доверять России особую миссию в Сирии, если она не контролирует действия Асада? Хотите быть как мы - покажите, что именно вы определяете правила игры, а не ваши марионетки диктуют правила, - кажется, именно это было ключевым посланием США, так резко отреагировавших на химическую атаку в Идлибе. Неслучайно Тиллерсон говорил, что Россия не справилась с воплощением в жизнь соглашения по химическому оружию в Сирии 2013 года. При этом Тиллерсон заявил, что Москва или «замешана», или «некомпетентна».
России все никак не удается помочь Трампу в его внешнеполитических муках. А значит, формат потенциального диалога меняется с предметного обсуждения совместной повестки на одностороннее давление.
Тиллерсон едет в Москву, чтобы передать консолидированную позицию стран G7 в отношении политики России в Сирии, сообщили СМИ. Обстоятельства сложились таким образом, что разрушившийся во второй половине 2016 года консенсус Запада в отношении России начал снова восстанавливаться. Дональд Трамп, так привлекательно для Москвы позировавший в роли дезинтегратора и национал-патриота, противопоставляющего себя глобалистам, сыграл роль консолидатора, нанеся удары по военной базе сирийских правительственных войск. Запад снова сгруппировался против России, а в медийное поле вернулась тема новых санкций против России за поддержку режима Башара Асада. А чуть ранее США практически полностью нивелировали все страхи западных элит перед ослаблением приоритета НАТО, а сам Трамп вместо отказа от функции международного жандарма выступил в Сирии жестче своего предшественника.
Владимир Путин явно колебался: встречаться или нет с Тиллерсоном - вопрос неоднозначный, а решение, очевидно, принимается буквально на ходу. Встретиться - проявить слабость или добрую волю? Отказать - усугубить недоверие или показать твердость? Очевидно, что пока Россия не вернулась к своей привычной риторике «во всем виноват Госдеп», у Путина остается надежда на возможность договориться с Трампом, терпение пока не иссякло окончательно.
Дональду Трампу нужны внешнеполитические победы, а от России он требует соучастия в их достижении, что является единственным и жестким условием для любых предметных переговоров о потенциальных сделках. Причем для Трампа не важно, будет это Сирия или Северная Корея. Последний твит американского лидера в этом смысле весьма показателен: «Северная Корея ищет себе проблемы. Если Китай решит помогать, будет отлично. Если нет, мы решим проблему и без них!» Замените Северную Корею на Асада, а Китай на Россию - будет позиция Трампа по Сирии.
Как действовать в Сирии? Этот вопрос для Белого дома был предметом дискуссий, но химическая атака принципиально изменила ситуацию. Трамп получил возможность заполнить свою внешнеполитическую пустоту простой и всем понятной задачей - добиваться ухода Асада. Причем способ - модерируемый или силовой - не важен. Это уже технический, а не политический вопрос. Для США отказ России от защиты Асада становится принципиальным и безусловным критерием для всех, кто просится в партнеры по антитеррористической коалиции.
И плохая новость для России заключается в том, что в услугах Кремля Вашингтон тут не нуждается. Более жесткое давление на Башара Асада, смещение в сторону роли арбитра в сирийском конфликте и одновременный уход от вынужденной позиции адвоката сирийского лидера - все это оставляло бы Москве поле для маневра. Но в таком случае России пришлось бы встроиться в хвост американской политики, отказаться от сирийской инициативы, что остается совершенно неприемлемым для Кремля. Путин сейчас поставлен перед вопросом, можно ли уступить, чтобы выиграть, но именно эту головоломку невозможно решить при отсутствии предсказуемости поведения Трампа.
Россия будет вынуждена двигаться мелкими шажками, пытаясь улавливать настроения в вашингтонской администрации и опасаясь односторонних действий Белого дома. Вашингтон же дает понять, что единственный способ избежать конфронтации - всяческое содействие, а Москве стоило бы задуматься над подготовкой «уникального торгового предложения», включающего шаги по формированию постасадовской Сирии и полезные идеи давления на Северную Корею. И торговаться тут Трамп, кажется, вовсе не намерен. Запад возвращает себе инициативу, девальвируя геополитический капитал Путина, завоеванный в Сирии в отсутствие активной игры ЕС и США на этой территории. Коридор возможностей у Кремля сужается, оставляя Москве невозможный выбор между уступками или еще большей изоляцией.
Татьяна СТАНОВАЯ - политический аналитик. С 2005 г. руководитель аналитического департамента Центра политических технологий, представитель ЦПТ во Франции; член научного совета российско-французского центра "Обсерво".
Специализация: политическая аналитика, политконсалтинг, репутационный менеджмент, политический и бизнес PR. Автор более 2 тыс. публикаций по вопросам российской внешней и внутренней политики, проблемам политических партий, выборов, борьбы групп влияния в Кремле, "газовых войн" на постсоветском пространстве и т. п., опубликованных на сайтах politcom.ru, РИА "Новости", slon.ru.
Окончила МНЭПУ ("политология"). Второе высшее - "Государственное и муниципальное управление" (МГУ).
Republic (бывший Slon), 11.04.2017
https://republic.ru/posts/81772
Примечание: все выделения в тексте - мои.