Писатель Дмитрий ГЛУХОВСКИЙ в программе "Особое мнение" 03.03.2017 (окончание)
Начало:
http://loxovo.livejournal.com/7732303.html
О.Пашина: ― Это особое мнение писателя Дмитрия Глуховского. Мы говорили о реакции населения на антикоррупционные расследования. Дмитрий обещал подумать. Я, честно говоря, стесняюсь…
Д.Глуховский: ― Население, мне кажется, прикурило одну от другой. Вот и вся реакция.
О.Пашина: ― Я стесняюсь так формулировать вопрос, а наши слушатели не стесняются, поэтому я просто его прочитаю.
Д.Глуховский: ― Конечно.
О.Пашина: ― Виталий спрашивает: «В России вообще население или грибы?» Вот так.
Д.Глуховский: ― Грибы в России прекрасные. Реки чудесные. А также очень обширные запасы природных ископаемых. Население прилагается в качестве обременения к этим природным богатствам, Виталий. Вот ответ на ваш вопрос.
О.Пашина: ― О других новостях.
Д.Глуховский: ― К другим новостям, да.
О.Пашина: ― К другим новостям. В Санкт-Петербурге Смольнинский суд принял к рассмотрению иск против передачи Исаакиевского собора РПЦ. При том, что где-то там полтора месяца назад такой же иск был отклонен. Что произошло за эти полтора месяца? Передумали? Что повлияло?
Д.Глуховский: ― Ну, вы знаете, при всем при том, при всем при том, что власть, как бы, существует в этом пузыре, казалось бы, в котором они совершенно от реальности оторваны, есть среди них и специально обученные люди, которые работают, с одной стороны, в Федеральной службе безопасности, а с другой в Администрации президента. Это два таких, в общем, крыла управления политической ситуацией в нашей стране: одни люди отвечают за безопасность, а другие за такой майкроменеджмент политический. Которые должны нейтрализовать все потенциальные очаги сопротивления или просто там, где народу что-то начинает натирать, да? Вот, когда народу натирает что-то, надо пластырь налепить в этот момент. И, в принципе, понятно, что риторика - это одно, а реальная политика - это совсем другое. Реальная политика - она преимущественно разворачивается в той сфере, где чьи протеже возглавляют какие-то там государственные корпорации и чьим карманным бизнесменам позволяется оприходовать тот или иной прииск или месторождение, и в этом реальная политика в нашей стране, да? Ну и есть симуляция политики, и Сирия в том числе это такая, прям, дорогостоящая кампания по обкатке новых вооружений, и плюс там определенная дымовая завеса. Понятно, что никого, по большому счету, Сирия кроме как, там, игры с США и возможность обкатать оружие и заодно там переключить внимание населения на какую-то другую яркую картинку не интересует. Сирия не является фактором нашей внутренней политики. Вот.
А есть вещи, которые являются… Какой был вопрос?
О.Пашина: ― Про Исаакиевский собор.
Д.Глуховский: ― Про Исаакиевский собор. И, вот, Исаакиевский собор - выяснилось, что население недовольно, что жители Петербурга (а это, все-таки, столица революции)...
О.Пашина: ― Да они всё время чем-то недовольны.
Д.Глуховский: ― Они недовольны.
О.Пашина― То им мост Кадырова не нравится, теперь это не нравится.
Д.Глуховский: ― Это самое главное. Ну, вот, вы знаете как? Вы были когда-нибудь в Петербурге?
О.Пашина: ― Конечно.
Д.Глуховский: ― Бывали. Вы знаете, что они не называют его Петербург и не называют его Ленинград? Они говорят «Город», «Наш город».
И Марши несогласных, на которых я бывал в Петербурге (еще Марши несогласных, еще журналистом), главный лозунг, который заводил там людей, был такой: «Это наш город». Всё, точка. И это какой-то такой лозунг, который… Ну, то есть у них городской патриотизм и ранимость - они многократно превышают любой другой… То есть это город, во-первых, петербуржцев, никто добровольно туда не поедет жить, понимаете, да? В отличие от Москвы. Это город очень некомфортный и недостаточно при этом сытый, да? И люди уж, которые там живут, они отъезд воспринимают как миграцию и предательство, как относятся к мигрантам из России по колбасным соображениям, поэтому они держатся за него до последнего. И они очень, конечно, им гордятся вопреки всему. То есть Питер - это такая маленькая микро-Россия такая: «Вот, мы страдаем и гордимся, и мы здесь будем до последнего, потому что иначе мы предатели».
О.Пашина: ― И думают, что они могут им управлять.
Д.Глуховский: ― Нет, они не думают, что они могут им управлять. Они просто хотят, чтобы им не хамили. Вот.
А петербуржцы - это такая уникальная смесь интеллигента и уголовника, понимаете? Ну, то есть реально. Там же… Как это? Улицы разбитых фонарей там и Бандитский Петербург - неспроста всё дело разворачивается в Петербурге. Потому что в Петербурге очень серьезная криминальная школа уличная. Ну, и нам глава государства об этом тоже рассказывал, что там всегда такое было, да? И там и в подворотнях постоянно тебя встречали, и вот эта вся метафора с загнанной крысой - она тоже неспроста.
Это город с очень непростой уличной культурой, где за пределами Невского проспекта можно очень быстро огрести.
И при этом это город с очень высоким образовательным уровнем и культурным уровнем, который не просто гордится, а кичится своим образовательным уровнем. И при этом это город, который себя постоянно противопоставляет культурно и экзистенциально Москве. Вот. И это создает ощущение абсолютной уникальности у него. То есть это люди, которые могут легко дать в табло, и при этом литературно обосновать, понимаете? И вот к этим людям лучше в их привычный им образ жизни не вмешиваться. Неспроста революции начинались не в Москве и не в Кинешме, и не в Воронеже, а в Петербурге. Они довольно вспыльчивые.
И, видимо, решили, что если уж так им уперся это Исаакий, то давайте не то, чтобы уступим, но зажуем. И вот сейчас вот происходит…
О.Пашина: ― Замнем для ясности?
Д.Глуховский: ― ...зажевывание. Не заминание, а зажевывание, пережевывание, такое перетирание какое-то, в общем, затягивание процесса. Для того, чтобы дать людям ощущение, что их, с одной стороны, протест возымел какое-то действие (и есть официальная реакция на это), а, с другой стороны… То есть выпуск пара. Это как, вот, провести какие-то реформы избирательного законодательства в ответ на требования Болотной площади, да? А потом контрреформы. То есть дать людям выпустить пар, а потом прийти адресно к тем, кто принимал участие, тем более что камерами уже всё оборудовано давно и можно всех идентифицировать, и к каждому из них в 5 утра постучаться.
Ну, так что я не думаю, что здесь прям уступка какая-то серьезная мнению жителей города. Скорее затягивание процесса так, чтобы этот протест потерял свою остроту и динамику.
О.Пашина: ― А зачем тогда Патриарха Кирилла выдвинули на получение звания почетного гражданина Петербурга ректоры петербургских вызов?
Д.Глуховский: ― А, это мифические ректоры петербургских вузов…
О.Пашина: ― Да-да-да, те самые.
Д.Глуховский: ― ...которые пишут письма, а потом выясняется, что… Ну, это тоже, мне кажется, еще один пример вот этой нейросети. Может быть, компьютеры их сами пишут за них эти письма, такие, лоялистские, верноподданнические. А потом выясняется… А человек приходит с утра на работу к себе в свое ректорское кресло, в ректорский кабинет, садится за этот ректорский компьютер, такой, квадратный, наверное, тоже как в кабинете в Кремле (мы все видели этот компьютер вот такой вот огромный, совершенно явно не используемый по прямому назначению). И вдруг смотрит, а компьютер-то написал верноподданническое письмо. Но ректору уже неудобно - компьютер написал, компьютеру лучше знать, машины лучше не раздражать. Вот.
Так что никто не знает, что это за ректоры и кому они там и что писали. А предоставят ли Патриарху…
О.Пашина: ― Звание почетного гражданина.
Д.Глуховский: ― Если он туда переедет, то да. Пусть он ездит по их городу, пусть он перестанет ездить по нашему. Потому что он же ездит с кортежем, тоже всё блокируют для него, ФСО и так далее. И так многовато людей, которые ездят с кортежами из ФСО и ради которых улицы перекрывают. Пусть немножко переедут и к ним. Я, кстати, очень поддерживаю решение перевести туда Конституционный суд. Я бы и правительство туда перенес. Им престижно, а нам продых.
О.Пашина: ― А куда ж ему ездить, когда Исаакий ему не дали?
Д.Глуховский: ― Пока. Но теперь это вопрос уже престижа. Понимаете? Надо понимать, что все эти люди так или иначе… Ну, как Иосиф Виссарионович, как было обозначено, внедрил определенную культуру управления, так эта культура, в общем, по большому счету никуда особенно не девалась, да? И тот факт, что у нас спецслужбы плотно взаимодействуют с уголовным миром, ну, в целях управления уголовным миром, вы знаете, ну, это как… Вот, арабы приехали во Францию, через какое-то время французы начинают вставлять арабские слова в свой обиход, да? Через хип-хоп, там через какие-то еще каналы влияния культуры. Они проникают друг в друга. Нет возможности какого-то одностороннего воздействия, если культуры соприкасаются, да?
Поэтому я думаю, что в тот момент, когда ты берешь на вооружение какие-то уголовные методы, то и уголовная ментальность тоже начинает проникать во все подразделения твоей корпорации, да? А поскольку, как было неоднократно отмечено, наша власть - это корпоративное государство, и ветви власти - это департаменты корпорации, там, от прессы до спецслужб, до церкви и так далее, никаких сдержек и противовесов нет, а есть, вот, корпоративное распределение ответственности и задач. И летучки: «Телевидение будет вот это говорить, а, вот, церковь будет вот это делать». Ну, наверное, там они имеют определенную автономию, да? В конце концов, даже случается, что и Следственный комитет с Прокуратурой поругаются у нас в стране или какие-то службы внутри ФСБ друг друга не поймут. Вот. Но это здоровая конкуренция, которая допустима в больших компаниях.
О.Пашина: ― А вот кстати интересно. Когда оправдали Ильдара Дадина, когда отправили на пересмотр дело Чудновец, все сказали: «У нас наступила оттепель». Тут же, хлоп, обыск у Зои Световой.
Д.Глуховский: ― Не будет никакой оттепели.
О.Пашина: ― Это что, конкуренция между отраслями, как вы сказали?
Д.Глуховский: ― Послушайте, ну…
О.Пашина: ― Или это одна рука не знает, что делает другая?
Д.Глуховский: ― Я думаю, что это процессы, которые друг с другом… Во-первых… Ну, чтобы понимать смысл происходящего в нашей стране, нужно знать несколько основополагающих принципов.
О.Пашина: ― Так?
Д.Глуховский: ― Принцип первый. Главная задача людей, находящихся во власти, просто остаться у власти. Больше нет никаких задач, нет стратегии развития страны и нет интересы развивать страну. Нет, по большому счету, задачи возвращения стране ее былой мощи и так далее. Есть необходимость остаться во власти, для этого нужно соответствовать ожиданиям народа, чтобы народ не взбрыкнул.
Народ испытывает чувство имперской ностальгии, тоски по утраченному величию. Это единственное объясняет, кстати, и рекордные рейтинги Сталина, потому что Сталин - это символ, синоним и символ империи. Никто не хочет возвращения расстрела, все хотят величия, чтобы боялись и уважали.
О.Пашина: ― И по этому пункту мы вам взяли Пальмиру тут на днях.
Д.Глуховский: ― Ну, например, Пальмиру, хотя, мы ее берем второй раз уже. Очевидно, потом ее снова отобьют, пока там до конца не сравняют с землей.
Так или иначе вот это, да? И всё остальное. То есть хотите консервативную?.. Там, согласно опросам ФСО, значит, мы хотим консервативное государство. Будет вам консервативное. Захотят либеральное - засимулируем либеральное. Есть просто задача остаться у власти, никогда из этой власти не уходить. Дети подрастают, понимаете? Ну, допустим, мы-то уйдем… У Владимира Владимировича, вот, две дочери и не на кого государство оставить. Ну и к его чести он никогда не делал попыток, все-таки, оставаясь в душе лидером западного образца, видимо, родственникам передать власть, да? Хотя, вот мы видим, в Азербайджане происходит это и во всех среднеазиатских деспотиях это происходит очень активно. Видимо, в Белоруссии нас к этому же примерно сценарию готовят. А Владимир Владимирович - нет.
О.Пашина: ― Пока. Пока, может быть.
Д.Глуховский: ― Ну, может, некому там или, может быть, это его принципиальная установка какая-то: «Все-таки, давайте останемся людьми в костюмах, а не в вышитых халатах».
И тем не менее, есть необходимость всеми силами избежать ротации элит, чтобы те люди, которые во власть попали (уже путинский призыв), остались в этой власти навсегда. Ради этого будем делать всё, что угодно. Если придется закручивать гайки, закрутим гайки. Если ситуация сложится так, что нужно будет вводить цензуру в интернете, введем цензуру в интернете, сделаем файрволл, всё, что угодно сделаем. Отменить выборы придется? Отменим выборы. Нужно остаться во власти во что бы то ни стало. Вся остальная любая возможная цена, которую придется за это заплатить, мы готовы за это заплатить и на это пойти. Первый приоритет у нас такой.
И второй приоритет - нет никаких правил, нет никакого закона, есть целесообразность. Сегодня целесообразность посадить Ходорковского - сажаем, завтра целесообразно его выпускать - выпускаем.
Нету тренда, нету линии какой-то партии, есть ситуативное реагирование и только целесообразность. Суды принимают решения, исходя из политической целесообразности, как сажая, так и выпуская. Нецелесообразно сейчас удерживать Дадина, потому что это генерирует слишком много отрицательных инфоповодов.
О.Пашина: ― Как, впрочем, и история с Исаакием, на.
Д.Глуховский: ― Да, совершенно верно. Вот, понимая, что нет ничего, никаких других целей у людей во власти кроме как просто быть во власти… Это банально, я понимаю, конечно. Но тем не менее, это так. Если через эту призму смотреть на ситуацию, всё становится понятно. И вообще даже тема для разговора, к сожалению, пропадает.
И второе, никаких нет принципов, правил, ничего, только целесообразность. В текущем моменте правильно поступить так, потому что это выгодно, мы поступим так, потому что это выгодно.
О.Пашина: ― И это было особое мнение писателя Дмитрия Глуховского. Всего вам доброго.
Д.Глуховский: ― Аллилуйя!
О.Пашина: ― До свидания.
Д.Глуховский: ― До свидания.
Эхо Москвы, 03.03.2017
http://echo.msk.ru/programs/personalno/1937378-echo/
http://loxovo.livejournal.com/7732303.html
О.Пашина: ― Это особое мнение писателя Дмитрия Глуховского. Мы говорили о реакции населения на антикоррупционные расследования. Дмитрий обещал подумать. Я, честно говоря, стесняюсь…
Д.Глуховский: ― Население, мне кажется, прикурило одну от другой. Вот и вся реакция.
О.Пашина: ― Я стесняюсь так формулировать вопрос, а наши слушатели не стесняются, поэтому я просто его прочитаю.
Д.Глуховский: ― Конечно.
О.Пашина: ― Виталий спрашивает: «В России вообще население или грибы?» Вот так.
Д.Глуховский: ― Грибы в России прекрасные. Реки чудесные. А также очень обширные запасы природных ископаемых. Население прилагается в качестве обременения к этим природным богатствам, Виталий. Вот ответ на ваш вопрос.
О.Пашина: ― О других новостях.
Д.Глуховский: ― К другим новостям, да.
О.Пашина: ― К другим новостям. В Санкт-Петербурге Смольнинский суд принял к рассмотрению иск против передачи Исаакиевского собора РПЦ. При том, что где-то там полтора месяца назад такой же иск был отклонен. Что произошло за эти полтора месяца? Передумали? Что повлияло?
Д.Глуховский: ― Ну, вы знаете, при всем при том, при всем при том, что власть, как бы, существует в этом пузыре, казалось бы, в котором они совершенно от реальности оторваны, есть среди них и специально обученные люди, которые работают, с одной стороны, в Федеральной службе безопасности, а с другой в Администрации президента. Это два таких, в общем, крыла управления политической ситуацией в нашей стране: одни люди отвечают за безопасность, а другие за такой майкроменеджмент политический. Которые должны нейтрализовать все потенциальные очаги сопротивления или просто там, где народу что-то начинает натирать, да? Вот, когда народу натирает что-то, надо пластырь налепить в этот момент. И, в принципе, понятно, что риторика - это одно, а реальная политика - это совсем другое. Реальная политика - она преимущественно разворачивается в той сфере, где чьи протеже возглавляют какие-то там государственные корпорации и чьим карманным бизнесменам позволяется оприходовать тот или иной прииск или месторождение, и в этом реальная политика в нашей стране, да? Ну и есть симуляция политики, и Сирия в том числе это такая, прям, дорогостоящая кампания по обкатке новых вооружений, и плюс там определенная дымовая завеса. Понятно, что никого, по большому счету, Сирия кроме как, там, игры с США и возможность обкатать оружие и заодно там переключить внимание населения на какую-то другую яркую картинку не интересует. Сирия не является фактором нашей внутренней политики. Вот.
А есть вещи, которые являются… Какой был вопрос?
О.Пашина: ― Про Исаакиевский собор.
Д.Глуховский: ― Про Исаакиевский собор. И, вот, Исаакиевский собор - выяснилось, что население недовольно, что жители Петербурга (а это, все-таки, столица революции)...
О.Пашина: ― Да они всё время чем-то недовольны.
Д.Глуховский: ― Они недовольны.
О.Пашина― То им мост Кадырова не нравится, теперь это не нравится.
Д.Глуховский: ― Это самое главное. Ну, вот, вы знаете как? Вы были когда-нибудь в Петербурге?
О.Пашина: ― Конечно.
Д.Глуховский: ― Бывали. Вы знаете, что они не называют его Петербург и не называют его Ленинград? Они говорят «Город», «Наш город».
И Марши несогласных, на которых я бывал в Петербурге (еще Марши несогласных, еще журналистом), главный лозунг, который заводил там людей, был такой: «Это наш город». Всё, точка. И это какой-то такой лозунг, который… Ну, то есть у них городской патриотизм и ранимость - они многократно превышают любой другой… То есть это город, во-первых, петербуржцев, никто добровольно туда не поедет жить, понимаете, да? В отличие от Москвы. Это город очень некомфортный и недостаточно при этом сытый, да? И люди уж, которые там живут, они отъезд воспринимают как миграцию и предательство, как относятся к мигрантам из России по колбасным соображениям, поэтому они держатся за него до последнего. И они очень, конечно, им гордятся вопреки всему. То есть Питер - это такая маленькая микро-Россия такая: «Вот, мы страдаем и гордимся, и мы здесь будем до последнего, потому что иначе мы предатели».
О.Пашина: ― И думают, что они могут им управлять.
Д.Глуховский: ― Нет, они не думают, что они могут им управлять. Они просто хотят, чтобы им не хамили. Вот.
А петербуржцы - это такая уникальная смесь интеллигента и уголовника, понимаете? Ну, то есть реально. Там же… Как это? Улицы разбитых фонарей там и Бандитский Петербург - неспроста всё дело разворачивается в Петербурге. Потому что в Петербурге очень серьезная криминальная школа уличная. Ну, и нам глава государства об этом тоже рассказывал, что там всегда такое было, да? И там и в подворотнях постоянно тебя встречали, и вот эта вся метафора с загнанной крысой - она тоже неспроста.
Это город с очень непростой уличной культурой, где за пределами Невского проспекта можно очень быстро огрести.
И при этом это город с очень высоким образовательным уровнем и культурным уровнем, который не просто гордится, а кичится своим образовательным уровнем. И при этом это город, который себя постоянно противопоставляет культурно и экзистенциально Москве. Вот. И это создает ощущение абсолютной уникальности у него. То есть это люди, которые могут легко дать в табло, и при этом литературно обосновать, понимаете? И вот к этим людям лучше в их привычный им образ жизни не вмешиваться. Неспроста революции начинались не в Москве и не в Кинешме, и не в Воронеже, а в Петербурге. Они довольно вспыльчивые.
И, видимо, решили, что если уж так им уперся это Исаакий, то давайте не то, чтобы уступим, но зажуем. И вот сейчас вот происходит…
О.Пашина: ― Замнем для ясности?
Д.Глуховский: ― ...зажевывание. Не заминание, а зажевывание, пережевывание, такое перетирание какое-то, в общем, затягивание процесса. Для того, чтобы дать людям ощущение, что их, с одной стороны, протест возымел какое-то действие (и есть официальная реакция на это), а, с другой стороны… То есть выпуск пара. Это как, вот, провести какие-то реформы избирательного законодательства в ответ на требования Болотной площади, да? А потом контрреформы. То есть дать людям выпустить пар, а потом прийти адресно к тем, кто принимал участие, тем более что камерами уже всё оборудовано давно и можно всех идентифицировать, и к каждому из них в 5 утра постучаться.
Ну, так что я не думаю, что здесь прям уступка какая-то серьезная мнению жителей города. Скорее затягивание процесса так, чтобы этот протест потерял свою остроту и динамику.
О.Пашина: ― А зачем тогда Патриарха Кирилла выдвинули на получение звания почетного гражданина Петербурга ректоры петербургских вызов?
Д.Глуховский: ― А, это мифические ректоры петербургских вузов…
О.Пашина: ― Да-да-да, те самые.
Д.Глуховский: ― ...которые пишут письма, а потом выясняется, что… Ну, это тоже, мне кажется, еще один пример вот этой нейросети. Может быть, компьютеры их сами пишут за них эти письма, такие, лоялистские, верноподданнические. А потом выясняется… А человек приходит с утра на работу к себе в свое ректорское кресло, в ректорский кабинет, садится за этот ректорский компьютер, такой, квадратный, наверное, тоже как в кабинете в Кремле (мы все видели этот компьютер вот такой вот огромный, совершенно явно не используемый по прямому назначению). И вдруг смотрит, а компьютер-то написал верноподданническое письмо. Но ректору уже неудобно - компьютер написал, компьютеру лучше знать, машины лучше не раздражать. Вот.
Так что никто не знает, что это за ректоры и кому они там и что писали. А предоставят ли Патриарху…
О.Пашина: ― Звание почетного гражданина.
Д.Глуховский: ― Если он туда переедет, то да. Пусть он ездит по их городу, пусть он перестанет ездить по нашему. Потому что он же ездит с кортежем, тоже всё блокируют для него, ФСО и так далее. И так многовато людей, которые ездят с кортежами из ФСО и ради которых улицы перекрывают. Пусть немножко переедут и к ним. Я, кстати, очень поддерживаю решение перевести туда Конституционный суд. Я бы и правительство туда перенес. Им престижно, а нам продых.
О.Пашина: ― А куда ж ему ездить, когда Исаакий ему не дали?
Д.Глуховский: ― Пока. Но теперь это вопрос уже престижа. Понимаете? Надо понимать, что все эти люди так или иначе… Ну, как Иосиф Виссарионович, как было обозначено, внедрил определенную культуру управления, так эта культура, в общем, по большому счету никуда особенно не девалась, да? И тот факт, что у нас спецслужбы плотно взаимодействуют с уголовным миром, ну, в целях управления уголовным миром, вы знаете, ну, это как… Вот, арабы приехали во Францию, через какое-то время французы начинают вставлять арабские слова в свой обиход, да? Через хип-хоп, там через какие-то еще каналы влияния культуры. Они проникают друг в друга. Нет возможности какого-то одностороннего воздействия, если культуры соприкасаются, да?
Поэтому я думаю, что в тот момент, когда ты берешь на вооружение какие-то уголовные методы, то и уголовная ментальность тоже начинает проникать во все подразделения твоей корпорации, да? А поскольку, как было неоднократно отмечено, наша власть - это корпоративное государство, и ветви власти - это департаменты корпорации, там, от прессы до спецслужб, до церкви и так далее, никаких сдержек и противовесов нет, а есть, вот, корпоративное распределение ответственности и задач. И летучки: «Телевидение будет вот это говорить, а, вот, церковь будет вот это делать». Ну, наверное, там они имеют определенную автономию, да? В конце концов, даже случается, что и Следственный комитет с Прокуратурой поругаются у нас в стране или какие-то службы внутри ФСБ друг друга не поймут. Вот. Но это здоровая конкуренция, которая допустима в больших компаниях.
О.Пашина: ― А вот кстати интересно. Когда оправдали Ильдара Дадина, когда отправили на пересмотр дело Чудновец, все сказали: «У нас наступила оттепель». Тут же, хлоп, обыск у Зои Световой.
Д.Глуховский: ― Не будет никакой оттепели.
О.Пашина: ― Это что, конкуренция между отраслями, как вы сказали?
Д.Глуховский: ― Послушайте, ну…
О.Пашина: ― Или это одна рука не знает, что делает другая?
Д.Глуховский: ― Я думаю, что это процессы, которые друг с другом… Во-первых… Ну, чтобы понимать смысл происходящего в нашей стране, нужно знать несколько основополагающих принципов.
О.Пашина: ― Так?
Д.Глуховский: ― Принцип первый. Главная задача людей, находящихся во власти, просто остаться у власти. Больше нет никаких задач, нет стратегии развития страны и нет интересы развивать страну. Нет, по большому счету, задачи возвращения стране ее былой мощи и так далее. Есть необходимость остаться во власти, для этого нужно соответствовать ожиданиям народа, чтобы народ не взбрыкнул.
Народ испытывает чувство имперской ностальгии, тоски по утраченному величию. Это единственное объясняет, кстати, и рекордные рейтинги Сталина, потому что Сталин - это символ, синоним и символ империи. Никто не хочет возвращения расстрела, все хотят величия, чтобы боялись и уважали.
О.Пашина: ― И по этому пункту мы вам взяли Пальмиру тут на днях.
Д.Глуховский: ― Ну, например, Пальмиру, хотя, мы ее берем второй раз уже. Очевидно, потом ее снова отобьют, пока там до конца не сравняют с землей.
Так или иначе вот это, да? И всё остальное. То есть хотите консервативную?.. Там, согласно опросам ФСО, значит, мы хотим консервативное государство. Будет вам консервативное. Захотят либеральное - засимулируем либеральное. Есть просто задача остаться у власти, никогда из этой власти не уходить. Дети подрастают, понимаете? Ну, допустим, мы-то уйдем… У Владимира Владимировича, вот, две дочери и не на кого государство оставить. Ну и к его чести он никогда не делал попыток, все-таки, оставаясь в душе лидером западного образца, видимо, родственникам передать власть, да? Хотя, вот мы видим, в Азербайджане происходит это и во всех среднеазиатских деспотиях это происходит очень активно. Видимо, в Белоруссии нас к этому же примерно сценарию готовят. А Владимир Владимирович - нет.
О.Пашина: ― Пока. Пока, может быть.
Д.Глуховский: ― Ну, может, некому там или, может быть, это его принципиальная установка какая-то: «Все-таки, давайте останемся людьми в костюмах, а не в вышитых халатах».
И тем не менее, есть необходимость всеми силами избежать ротации элит, чтобы те люди, которые во власть попали (уже путинский призыв), остались в этой власти навсегда. Ради этого будем делать всё, что угодно. Если придется закручивать гайки, закрутим гайки. Если ситуация сложится так, что нужно будет вводить цензуру в интернете, введем цензуру в интернете, сделаем файрволл, всё, что угодно сделаем. Отменить выборы придется? Отменим выборы. Нужно остаться во власти во что бы то ни стало. Вся остальная любая возможная цена, которую придется за это заплатить, мы готовы за это заплатить и на это пойти. Первый приоритет у нас такой.
И второй приоритет - нет никаких правил, нет никакого закона, есть целесообразность. Сегодня целесообразность посадить Ходорковского - сажаем, завтра целесообразно его выпускать - выпускаем.
Нету тренда, нету линии какой-то партии, есть ситуативное реагирование и только целесообразность. Суды принимают решения, исходя из политической целесообразности, как сажая, так и выпуская. Нецелесообразно сейчас удерживать Дадина, потому что это генерирует слишком много отрицательных инфоповодов.
О.Пашина: ― Как, впрочем, и история с Исаакием, на.
Д.Глуховский: ― Да, совершенно верно. Вот, понимая, что нет ничего, никаких других целей у людей во власти кроме как просто быть во власти… Это банально, я понимаю, конечно. Но тем не менее, это так. Если через эту призму смотреть на ситуацию, всё становится понятно. И вообще даже тема для разговора, к сожалению, пропадает.
И второе, никаких нет принципов, правил, ничего, только целесообразность. В текущем моменте правильно поступить так, потому что это выгодно, мы поступим так, потому что это выгодно.
О.Пашина: ― И это было особое мнение писателя Дмитрия Глуховского. Всего вам доброго.
Д.Глуховский: ― Аллилуйя!
О.Пашина: ― До свидания.
Д.Глуховский: ― До свидания.
Эхо Москвы, 03.03.2017
http://echo.msk.ru/programs/personalno/1937378-echo/