Аркадий БАБЧЕНКО уехал из России
Аркадий БАБЧЕНКО - журналист, прозаик. Принимал участие в первой и второй чеченских войнах. По образованию юрист. Работал военным корреспондентом. Издатель журнала "Искусство войны". Популярный блогер: https://www.facebook.com/babchenkoa; www.starshinazapasa.livejournal.com.
https://ru.wikipedia.org/wiki/Бабченко,_Аркадий_Аркадьевич
http://snob.ru/profile/27517?v=1443621972
Смена геолокации
Об избавлении людей от мук выбора, а себя от внешней идиотии
Информация такая штука, что ее нельзя хранить в закупоренной стеклянной банке. Все равно просачивается. Кто-то где-то что-то кому-то сказал. Кто-то где-то что-то услышал. Кто-то стал свидетелем разговора за соседним столиком в кафе (это, кстати, реальный случай, один раз меня предупредили об интересе к моей персоне со стороны, скажем так, иррегулярных формирований именно таким образом).
Иногда, бывает, эта информация даже доходит до тех, кому она нужна.
Информация о готовящейся травле дошла до меня с нескольких сторон. Мне было сказано, что будут отрабатывать меня и Божену Рынску. За пост в Фейсбуке. С неправильным скорблением. Отрабатывать из всех орудий. Через два дня. С привлечением «Лайфа», «Первого канала» и пр. Но «мер физического воздействия» пока, вроде бы, не планируется.
Я усмехнулся. На черта лысого я кому нужен…
Вышло все ровно так, как и предупреждали. Как по писаному.
Это не была самая первая травля, которую устраивали по отношению ко мне, все это длится уже годами, за которые чего только не было: и слежки, и амбалов в подъезде, и уголовных дел, и фильмов про «семнадцать друзей хунты», и той же травли - но на этот раз она была самой мощной. Самой концентрированной. Человеку постороннему тяжело поверить, что против какого-то блогера могут быть привлечены такие ресурсы. Депутат Милонов, сенатор Клинцевич, липовые поддельные штрафы, полоумки из НОДа, ольгинские боты, «Московский комсомолец», «Комсомольская правда», «расстрелять как бешеных собак», законопроекты об уголовном преследовании за недостаточную скорбь и прочее, и прочее, и прочее. Противостоять такому потоку дерьма невозможно.
Следующий раз, когда предупредили, был в начале февраля. Тут уже была конкретика. Названы даты. Будь осторожен. Готовятся провокации. Под провокациями подразумеваются «уже любые провокации».
В этот раз я уже не усмехался.
Собрал чемодан. Определился с отъездом. Но… Не уехал. Прочитал о том, что отравлен Владимир Кара-Мурза - во второй раз. Все точно так же. И какой-то невероятный, дичайший, животный протест выполз откуда-то из района желудка и заполнил собой весь мозг. Выдавив все рациональное. Выразился этот протест в одном слове: «хер».
Хер!
Не уеду. Не сейчас. Не в этот раз. Плевать. Делайте, что хотите. Это мой дом. Это моя дверь. Хотите войти? Ок. Попробуйте.
Кстати, такой расслабон наступил после того, как решение принято. Страха нет. Напряженности нет. Ты готов ко всему. Плевать. Какая-то придурковатая веселость идиотской улыбкой блуждает по лицу. Приходите. Я здесь.
Но меры предосторожности, необходимые в такой ситуации, конечно же, принял. Ну, знаете - вывезти семью, проглотить флешки, закопать телефон - вот это все, что делает человек в ожидании гостей.
Ровно в назначенные даты по пяти адресам прошли облавы. Марк Гальперин, которому выпиливали дверь болгаркой, прыгал с балкона. Пойман, отвезен в ФСБ. Журналистка Ольга Сапронова, бравшая у него интервью, задержана, доставлена на Лубянку. В их квартирах прошли обыски. В квартире бывшей жены Марка прошли обыски. Гальперина вечером, все же, отпустили - хотя в это никто уже не верил - но на следующий же день снова взяли в «Сбербанке» и все-таки посадили на десять суток.
Ко мне в тот день не пришли.
В тот день вычеркнули меня из этого списка облав.
Я думаю, меня в какой-то степени спасает то, что я успел достичь достаточного уровня публичности. Когда проблемы от посадки будут перевешивать выгоды. Это в регионах людей можно сажать за лайк, за пост, за фотографию, за что угодно. Их никто не знает, шумихи не будет, помощи не дождешься. В столицах и с публичными людьми это, безусловно, сложнее.
Хотя, время от времени, пароксизмы активности случаются и здесь. И то Антон Носик получает уголовное дело, то мужа Любови Соболь тыкают шприцем в бедро, то Юлию Латынину обливают дерьмом, то адвоката Ивана Павлова и его «Команду 29» громят, то еще что-то. Случаи перечислять можно десятками. Я всех уже и не вспомню.
Но информация подтвердилась с точностью до мелочей.
Поэтому, когда мне в третий раз стало известно, что теперь, вот в этот самый момент, принимается решение, что делать уже со мной - заводить дело и окончательно брать или махнуть рукой на малахольного журналиста и пусть пишет свои постики в Фейсбуке - я, как культурный человек, не стал подвергать людей мукам выбора и решил превентивно покинуть пределы богоспасемого Отечества.
Нет человека - нет проблемы.
Вы там решайте, друзья мои, а я тут пока пиво попью. Заведете дело - ок, я уже здесь. Не заведете - тоже ок. Отдохну, вернусь и продолжим эти игрища.
Прага была выбрана случайно. Собственно, даже и не выбрана. Просто добрые люди предложили пустить меня пожить на коврике какое-то время, это оказалось очень вовремя, и я с радостью принял приглашение.
Это не эмиграция. Отъезд временный. По крайней мере, я на это надеюсь. Я думаю, что через какое-то время страсти в отношении меня все же утихнут, и я вернусь домой. Я не хочу уезжать. Нет, я сочувствую детям Германии. И полтинника мне не жалко. Не хочу. И все.
Впрочем, Рустем Адагамов за пивом говорит, что он уезжал точно так же - с одним чемоданом, на пару недель. Пошел уже пятый год.
В принципе, в России это теперь общепринятая практика. Власть пока взяла курс не на посадки и репрессии - это все лишние проблемы, еще по «Би-Би-Си» расскажут - а на выдавливание диссидентствующих из страны. Пару раз намекнут, потом скажут в открытую, потом надавят, ну а если ты с десятого раза не поймешь, то в итоге, конечно, посадят.
По большому счету, моя жизнь изменилась не сильно. В Москве я сидел в квартире и писал посты в Фейсбук. В город без особой необходимости старался не выходить. Жил в своем маленьком гетто. Сейчас я точно так же сижу в квартире и пишу посты в Фейсбук.
Круга общения, который у меня был там, больше нет. Многие - нет, пожалуй, теперь уже можно сказать, большинство - уехали, ушли во внутреннюю эмиграцию, кто-то посажен, кто-то убит. В Праге за первые четыре дня я своих встретил, пожалуй, больше, чем в Москве за полгода. Работы здесь у меня нет - но ее не было и в России. Вход в большую журналистику инакомыслящим заказан. Собственно, в плане работы российскому журналисту за границей даже проще, чем в Москве.
Так что, по сути, изменилась только геолокация.
И еще ушла паранойя. Чувство постоянного напряжения, постоянного ожидания опасности. Ареста, арматурки, полоумных патриотов, провокаций, уколов шприцем, отравления «неизвестным веществом», теней в подъезде, не сработавшего ночью лифта, послов за извинениями от регионального хана, автозака во дворе и пр.
Мне теперь совершенно все равно, что про меня говорит Соловьев, какие пассы руками делает Киселев, какую очередную подставу состряпает «Лайф» совместно со службой судебных приставов, какую пену на губах пустит Милонов и какие машины стоят у меня во дворе. Это раньше я вынужден был отслеживать всю эту шушеру, пытаясь по словам и интонациям вычислить вектор развития ситуации и предпринять какие-то меры исходя из изменившейся обстановки. А теперь - просто плевать. Вся эта идиотия отсюда, снаружи, кажется тем, чем она и является на самом деле. Идиотией.
Я знаю самое главное. Государственный репрессивный аппарат всей своей мощью в этой стране задействован против меня не будет. Мне этого достаточно.
Собственно, это самое первое чувство, которое приходит при пересечении пограничного контроля. Чувство безопасности. Я больше не оцениваю людей на предмет их потенциальной угрозы.
Я им теперь просто улыбаюсь.
Спектр, 23.02.2017
http://spektr.press/smena-geolokacii-arkadij-babchenko-ob-izbavlenii-lyudej-ot-muk-vybora-a-sebya-ot-idiotii/
"Первое чувство - ощущение безопасности"
Во вторник российский публицист и независимый журналист Аркадий Бабченко сообщил в своем "Фейсбуке", что решил покинуть Россию и "какое-то время пожить за пределами богохранимой Родины". "Ну, в общем, здравствуй, Прага", - добавил он, не пояснив, идет ли речь об эмиграции, но намекнув, что ему стало известно о грозящей ему в России опасности. В декабре 2016 года Бабченко и блогер Божена Рынска стали объектами самой настоящей травли за свои посты после крушения Ту-154 Минобороны РФ над Черным морем.
Издание "Московский комсомолец" (где Аркадий Бабченко в начале нулевых годов работал военным корреспондентом) после истории с катастрофой Ту-154 даже предложило принять закон, позволяющий лишать гражданства тех россиян, которые "допускают выражения ликования по поводу трагических для России событий". Бабченко стойко сносил тысячи гневных комментариев в "Фейсбуке". После смерти полномочного представителя РФ в ООН Виталия Чуркина, вызвавшей новый виток поляризации в русскоязычном сегменте интернета, он написал: "Эммм.... Что-то я опять не скорблю. Извините".
Спустя сутки Бабченко уже был за пределами России.
Аркадий Бабченко прошел первую и вторую чеченские войны, после увольнения в запас в 2000 году сотрудничал со многими российскими изданиями, помимо "МК" работал военкором в "Новой газете", в качестве независимого корреспондента освещал российско-грузинский конфликт 2008 года, события на Евромайдане в Киеве, войну в Донбассе, акции протеста на площади Таксим в Стамбуле. В последние годы стал одним из самых популярных российских блогеров: его заметки и комментарии к самым обсуждаемым новостям собирают многие тысячи лайков и сотни репостов.
Весной 2012 года, в разгар митингов "За честные выборы", российские власти уже возбуждали против Аркадия Бабченко уголовное дело по ч. 3 ст. 212 УК РФ ("призывы к массовым беспорядкам") - за то, что он призывал разбить на одной из московских площадей палаточный лагерь и писал о необходимости "отбиваться от полиции". О судьбе этого дела, говорит Бабченко, с тех пор ничего не известно: кроме первого допроса, никаких следственных действий с ним не производилось, о закрытии дела ему также никто не сообщал.
В интервью Радио Свобода Аркадий БАБЧЕНКО рассказал о своих первых впечатлениях от Праги, о том, можно ли называть его отъезд эмиграцией и о том, что стало его причиной.
- Можно ли это называть туристической поездкой или это все-таки эмиграция?
- Это временный отъезд, потому что у меня есть информация о том, что на меня может быть заведено уголовное дело и могут посадить. Поэтому я решил пока временно уехать, чтобы не ставить людей перед муками сложного выбора. Но я надеюсь, что все же, в конце концов, я ненадолго и надеюсь вернуться в Россию. То есть это не эмиграция как таковая.
- У вас есть версии о том, что это за уголовное дело, из-за чего оно возбуждено, и были ли какие-то намеки на него, когда вы еще оставались в России?
- Я не знаю. Дело еще не возбуждено, у меня просто есть информация, что прямо в данный момент решается, что со мной делать - возбудить дело и уже сажать по-настоящему, или махнуть на меня рукой - "черт с ним, пускай пишет свои постики в фейсбуке". Но я не стал дожидаться, что там товарищи в КГБ решат, и решил побыть пока здесь, в Праге. По какой статье, зачем, для чего - я не знаю.
- Вероятнее всего, за те самые "постики в фейсбуке", как вы их называете.
- Понятно, что это за журналистскую деятельность, за политическую деятельность, за диссидентство, за инакомыслие. Ясно, что за эти дела.
- Вы пока мосты с Россией не сжигаете? Насколько этот отъезд был спонтанным? Вы к нему готовились?
- Да нет, за пару недель меня предупредили, сказали, я собрался и уехал. Но я повторюсь, я надеюсь, что это все временно.
- Недавно был отъезд Петра Павленского. Ему спокойно дали уехать, несмотря на угрозу уголовного дела. Он сделал вывод, что власть заинтересована в том, чтобы настроенные к ней оппозиционно люди уезжали из страны. В вашем случае тоже речь идет о таком добровольно-принудительном выдавливании из страны?
- Это у них сейчас общепринятая практика. Они взяли курс не на посадки и репрессии, потому что зачем им это надо - лишение воли, международная ситуация, права человека и тому подобное, опять будут говорить по Би-би-си и Радио Свобода, какие они плохие. Они стараются выдавливать людей. Они делают намеки, один намек, второй намек, потом говорят открытым текстом, и если ты уже с пяти раз не понимаешь, то тебя, конечно, посадят. А так они не хотят сажать людей, наоборот, стараются выдавить их из страны и дать им уехать. Это не только Павленский, так со многими было. И Рустем Адагамов здесь живет, и Саша Сотник уезжал, но потом все-таки вернулся в Россию. И я надеюсь, что все-таки вернусь. Но прямо чтобы такие репрессии устраивать - у них такого желания нет. Идет упор именно на выдавливание из страны или невозможность возвращения обратно.
- У вас возникали раньше мысли об отъезде, после реакции на ваши посты, заметки, публицистику?
- Да каждый божий день! Потому что, в конце концов, это надоедает. Устаешь бояться за себя, за семью в первую очередь. Не далее как полгода назад, к мужу Любови Соболь, адвоката Фонда борьбы с коррупцией Навального, какие-то придурки подошли около подъезда и сделали укол шприцем. Понятно, что это намек. Непонятно, какой твой пост каких очередных отморозков возбудит и какие они там начнут предпринимать действия.
- Ваши родные и близкие пока остаются в России?
- Сейчас, на данный момент, пока со мной.
- В интернете многие интересуются, чем вы будете здесь зарабатывать на жизнь, чем будете заниматься, чтобы не потерять связь с политической российской реальностью, о которой вы в основном пишете.
- Ни малейшего представления! Не знаю пока. Добрые люди дали жилье, пока с этим у меня вопросов нет. А как будет дальше - посмотрим. Я надеюсь, что все-таки вернусь в конце концов.
- Вы почувствовали уже какое-то изменение в восприятии России, приехав сюда не просто как турист, на несколько дней, а на более долгий срок?
- Изменить восприятие этой страны я уже, наверное, вряд ли смогу. Я побывал на паре войн, которые она затеяла, прошел революции, путчи, был в "обезьянниках", каталажках, и поэтому я отлично представляю, что это за страна, что за режим и на что они способны. Поэтому продавать трактор или менять его на портрет Сталина и вешать на стену, как это происходит с поросенком Петром, я не собираюсь. "Удаленным патриотом" я, видимо, все-таки не стану. Мне, в конце концов, была сделана очень хорошая прививка. Но, безусловно, когда уезжаешь из России, меняется восприятие жизни, потому что жизнь диссидента в России - это постоянное ожидание. Сработал лифт - ты бежишь к глазку смотреть, за тобой это или не за тобой. Вот я сегодня поймал себя на мысли, что я выглянул в окно - у меня под окном стоят два автомобиля, тонированных, и мне было совершенно плевать, кто эти люди, у меня не возникло никакой напряженности или страха, даже мысли не было о том, а вдруг это за мной приехали. Так что здесь, конечно, жизнь становится совершенно расслабленной. Вот первейшее, самое первое чувство, которое к тебе приходит, как только ты пересекаешь границу России, - это ощущение безопасности.
- Вы не опасаетесь, что интернет-комментаторы, те люди, которые писали вам ненавистнические комментарии после ваших самых резонансных постов, что кто-то из них живет не только в России, но и здесь? Вообще, после своего отъезда вы получили уже очередную волну такого рода комментариев? Или, наоборот, эти комментаторы радуются: свалил, и молодец?
- Они в основном, конечно, радуются, типа еще один предатель свалил, воздух в России будет чище. Есть, конечно, и угрозы, и послания, наполненные ненавистью есть, но в данном случае мне плевать. Я сейчас нахожусь в стране, которая совершенно точно, стопроцентно не будет использовать свой репрессивный государственный аппарат против меня. Так что пусть хоть обпишутся, мне на них плевать. Постоять сам за себя я смогу! Если на меня не будет давить весь государственный аппарат - да плевать, что они там пишут, абсолютно.
Радио Свобода, 22.02.2017
https://www.svoboda.org/a/28324867.html
https://ru.wikipedia.org/wiki/Бабченко,_Аркадий_Аркадьевич
http://snob.ru/profile/27517?v=1443621972
Смена геолокации
Об избавлении людей от мук выбора, а себя от внешней идиотии
Информация такая штука, что ее нельзя хранить в закупоренной стеклянной банке. Все равно просачивается. Кто-то где-то что-то кому-то сказал. Кто-то где-то что-то услышал. Кто-то стал свидетелем разговора за соседним столиком в кафе (это, кстати, реальный случай, один раз меня предупредили об интересе к моей персоне со стороны, скажем так, иррегулярных формирований именно таким образом).
Иногда, бывает, эта информация даже доходит до тех, кому она нужна.
Информация о готовящейся травле дошла до меня с нескольких сторон. Мне было сказано, что будут отрабатывать меня и Божену Рынску. За пост в Фейсбуке. С неправильным скорблением. Отрабатывать из всех орудий. Через два дня. С привлечением «Лайфа», «Первого канала» и пр. Но «мер физического воздействия» пока, вроде бы, не планируется.
Я усмехнулся. На черта лысого я кому нужен…
Вышло все ровно так, как и предупреждали. Как по писаному.
Это не была самая первая травля, которую устраивали по отношению ко мне, все это длится уже годами, за которые чего только не было: и слежки, и амбалов в подъезде, и уголовных дел, и фильмов про «семнадцать друзей хунты», и той же травли - но на этот раз она была самой мощной. Самой концентрированной. Человеку постороннему тяжело поверить, что против какого-то блогера могут быть привлечены такие ресурсы. Депутат Милонов, сенатор Клинцевич, липовые поддельные штрафы, полоумки из НОДа, ольгинские боты, «Московский комсомолец», «Комсомольская правда», «расстрелять как бешеных собак», законопроекты об уголовном преследовании за недостаточную скорбь и прочее, и прочее, и прочее. Противостоять такому потоку дерьма невозможно.
Следующий раз, когда предупредили, был в начале февраля. Тут уже была конкретика. Названы даты. Будь осторожен. Готовятся провокации. Под провокациями подразумеваются «уже любые провокации».
В этот раз я уже не усмехался.
Собрал чемодан. Определился с отъездом. Но… Не уехал. Прочитал о том, что отравлен Владимир Кара-Мурза - во второй раз. Все точно так же. И какой-то невероятный, дичайший, животный протест выполз откуда-то из района желудка и заполнил собой весь мозг. Выдавив все рациональное. Выразился этот протест в одном слове: «хер».
Хер!
Не уеду. Не сейчас. Не в этот раз. Плевать. Делайте, что хотите. Это мой дом. Это моя дверь. Хотите войти? Ок. Попробуйте.
Кстати, такой расслабон наступил после того, как решение принято. Страха нет. Напряженности нет. Ты готов ко всему. Плевать. Какая-то придурковатая веселость идиотской улыбкой блуждает по лицу. Приходите. Я здесь.
Но меры предосторожности, необходимые в такой ситуации, конечно же, принял. Ну, знаете - вывезти семью, проглотить флешки, закопать телефон - вот это все, что делает человек в ожидании гостей.
Ровно в назначенные даты по пяти адресам прошли облавы. Марк Гальперин, которому выпиливали дверь болгаркой, прыгал с балкона. Пойман, отвезен в ФСБ. Журналистка Ольга Сапронова, бравшая у него интервью, задержана, доставлена на Лубянку. В их квартирах прошли обыски. В квартире бывшей жены Марка прошли обыски. Гальперина вечером, все же, отпустили - хотя в это никто уже не верил - но на следующий же день снова взяли в «Сбербанке» и все-таки посадили на десять суток.
Ко мне в тот день не пришли.
В тот день вычеркнули меня из этого списка облав.
Я думаю, меня в какой-то степени спасает то, что я успел достичь достаточного уровня публичности. Когда проблемы от посадки будут перевешивать выгоды. Это в регионах людей можно сажать за лайк, за пост, за фотографию, за что угодно. Их никто не знает, шумихи не будет, помощи не дождешься. В столицах и с публичными людьми это, безусловно, сложнее.
Хотя, время от времени, пароксизмы активности случаются и здесь. И то Антон Носик получает уголовное дело, то мужа Любови Соболь тыкают шприцем в бедро, то Юлию Латынину обливают дерьмом, то адвоката Ивана Павлова и его «Команду 29» громят, то еще что-то. Случаи перечислять можно десятками. Я всех уже и не вспомню.
Но информация подтвердилась с точностью до мелочей.
Поэтому, когда мне в третий раз стало известно, что теперь, вот в этот самый момент, принимается решение, что делать уже со мной - заводить дело и окончательно брать или махнуть рукой на малахольного журналиста и пусть пишет свои постики в Фейсбуке - я, как культурный человек, не стал подвергать людей мукам выбора и решил превентивно покинуть пределы богоспасемого Отечества.
Нет человека - нет проблемы.
Вы там решайте, друзья мои, а я тут пока пиво попью. Заведете дело - ок, я уже здесь. Не заведете - тоже ок. Отдохну, вернусь и продолжим эти игрища.
Прага была выбрана случайно. Собственно, даже и не выбрана. Просто добрые люди предложили пустить меня пожить на коврике какое-то время, это оказалось очень вовремя, и я с радостью принял приглашение.
Это не эмиграция. Отъезд временный. По крайней мере, я на это надеюсь. Я думаю, что через какое-то время страсти в отношении меня все же утихнут, и я вернусь домой. Я не хочу уезжать. Нет, я сочувствую детям Германии. И полтинника мне не жалко. Не хочу. И все.
Впрочем, Рустем Адагамов за пивом говорит, что он уезжал точно так же - с одним чемоданом, на пару недель. Пошел уже пятый год.
В принципе, в России это теперь общепринятая практика. Власть пока взяла курс не на посадки и репрессии - это все лишние проблемы, еще по «Би-Би-Си» расскажут - а на выдавливание диссидентствующих из страны. Пару раз намекнут, потом скажут в открытую, потом надавят, ну а если ты с десятого раза не поймешь, то в итоге, конечно, посадят.
По большому счету, моя жизнь изменилась не сильно. В Москве я сидел в квартире и писал посты в Фейсбук. В город без особой необходимости старался не выходить. Жил в своем маленьком гетто. Сейчас я точно так же сижу в квартире и пишу посты в Фейсбук.
Круга общения, который у меня был там, больше нет. Многие - нет, пожалуй, теперь уже можно сказать, большинство - уехали, ушли во внутреннюю эмиграцию, кто-то посажен, кто-то убит. В Праге за первые четыре дня я своих встретил, пожалуй, больше, чем в Москве за полгода. Работы здесь у меня нет - но ее не было и в России. Вход в большую журналистику инакомыслящим заказан. Собственно, в плане работы российскому журналисту за границей даже проще, чем в Москве.
Так что, по сути, изменилась только геолокация.
И еще ушла паранойя. Чувство постоянного напряжения, постоянного ожидания опасности. Ареста, арматурки, полоумных патриотов, провокаций, уколов шприцем, отравления «неизвестным веществом», теней в подъезде, не сработавшего ночью лифта, послов за извинениями от регионального хана, автозака во дворе и пр.
Мне теперь совершенно все равно, что про меня говорит Соловьев, какие пассы руками делает Киселев, какую очередную подставу состряпает «Лайф» совместно со службой судебных приставов, какую пену на губах пустит Милонов и какие машины стоят у меня во дворе. Это раньше я вынужден был отслеживать всю эту шушеру, пытаясь по словам и интонациям вычислить вектор развития ситуации и предпринять какие-то меры исходя из изменившейся обстановки. А теперь - просто плевать. Вся эта идиотия отсюда, снаружи, кажется тем, чем она и является на самом деле. Идиотией.
Я знаю самое главное. Государственный репрессивный аппарат всей своей мощью в этой стране задействован против меня не будет. Мне этого достаточно.
Собственно, это самое первое чувство, которое приходит при пересечении пограничного контроля. Чувство безопасности. Я больше не оцениваю людей на предмет их потенциальной угрозы.
Я им теперь просто улыбаюсь.
Спектр, 23.02.2017
http://spektr.press/smena-geolokacii-arkadij-babchenko-ob-izbavlenii-lyudej-ot-muk-vybora-a-sebya-ot-idiotii/
"Первое чувство - ощущение безопасности"
Во вторник российский публицист и независимый журналист Аркадий Бабченко сообщил в своем "Фейсбуке", что решил покинуть Россию и "какое-то время пожить за пределами богохранимой Родины". "Ну, в общем, здравствуй, Прага", - добавил он, не пояснив, идет ли речь об эмиграции, но намекнув, что ему стало известно о грозящей ему в России опасности. В декабре 2016 года Бабченко и блогер Божена Рынска стали объектами самой настоящей травли за свои посты после крушения Ту-154 Минобороны РФ над Черным морем.
Издание "Московский комсомолец" (где Аркадий Бабченко в начале нулевых годов работал военным корреспондентом) после истории с катастрофой Ту-154 даже предложило принять закон, позволяющий лишать гражданства тех россиян, которые "допускают выражения ликования по поводу трагических для России событий". Бабченко стойко сносил тысячи гневных комментариев в "Фейсбуке". После смерти полномочного представителя РФ в ООН Виталия Чуркина, вызвавшей новый виток поляризации в русскоязычном сегменте интернета, он написал: "Эммм.... Что-то я опять не скорблю. Извините".
Спустя сутки Бабченко уже был за пределами России.
Аркадий Бабченко прошел первую и вторую чеченские войны, после увольнения в запас в 2000 году сотрудничал со многими российскими изданиями, помимо "МК" работал военкором в "Новой газете", в качестве независимого корреспондента освещал российско-грузинский конфликт 2008 года, события на Евромайдане в Киеве, войну в Донбассе, акции протеста на площади Таксим в Стамбуле. В последние годы стал одним из самых популярных российских блогеров: его заметки и комментарии к самым обсуждаемым новостям собирают многие тысячи лайков и сотни репостов.
Весной 2012 года, в разгар митингов "За честные выборы", российские власти уже возбуждали против Аркадия Бабченко уголовное дело по ч. 3 ст. 212 УК РФ ("призывы к массовым беспорядкам") - за то, что он призывал разбить на одной из московских площадей палаточный лагерь и писал о необходимости "отбиваться от полиции". О судьбе этого дела, говорит Бабченко, с тех пор ничего не известно: кроме первого допроса, никаких следственных действий с ним не производилось, о закрытии дела ему также никто не сообщал.
В интервью Радио Свобода Аркадий БАБЧЕНКО рассказал о своих первых впечатлениях от Праги, о том, можно ли называть его отъезд эмиграцией и о том, что стало его причиной.
- Можно ли это называть туристической поездкой или это все-таки эмиграция?
- Это временный отъезд, потому что у меня есть информация о том, что на меня может быть заведено уголовное дело и могут посадить. Поэтому я решил пока временно уехать, чтобы не ставить людей перед муками сложного выбора. Но я надеюсь, что все же, в конце концов, я ненадолго и надеюсь вернуться в Россию. То есть это не эмиграция как таковая.
- У вас есть версии о том, что это за уголовное дело, из-за чего оно возбуждено, и были ли какие-то намеки на него, когда вы еще оставались в России?
- Я не знаю. Дело еще не возбуждено, у меня просто есть информация, что прямо в данный момент решается, что со мной делать - возбудить дело и уже сажать по-настоящему, или махнуть на меня рукой - "черт с ним, пускай пишет свои постики в фейсбуке". Но я не стал дожидаться, что там товарищи в КГБ решат, и решил побыть пока здесь, в Праге. По какой статье, зачем, для чего - я не знаю.
- Вероятнее всего, за те самые "постики в фейсбуке", как вы их называете.
- Понятно, что это за журналистскую деятельность, за политическую деятельность, за диссидентство, за инакомыслие. Ясно, что за эти дела.
- Вы пока мосты с Россией не сжигаете? Насколько этот отъезд был спонтанным? Вы к нему готовились?
- Да нет, за пару недель меня предупредили, сказали, я собрался и уехал. Но я повторюсь, я надеюсь, что это все временно.
- Недавно был отъезд Петра Павленского. Ему спокойно дали уехать, несмотря на угрозу уголовного дела. Он сделал вывод, что власть заинтересована в том, чтобы настроенные к ней оппозиционно люди уезжали из страны. В вашем случае тоже речь идет о таком добровольно-принудительном выдавливании из страны?
- Это у них сейчас общепринятая практика. Они взяли курс не на посадки и репрессии, потому что зачем им это надо - лишение воли, международная ситуация, права человека и тому подобное, опять будут говорить по Би-би-си и Радио Свобода, какие они плохие. Они стараются выдавливать людей. Они делают намеки, один намек, второй намек, потом говорят открытым текстом, и если ты уже с пяти раз не понимаешь, то тебя, конечно, посадят. А так они не хотят сажать людей, наоборот, стараются выдавить их из страны и дать им уехать. Это не только Павленский, так со многими было. И Рустем Адагамов здесь живет, и Саша Сотник уезжал, но потом все-таки вернулся в Россию. И я надеюсь, что все-таки вернусь. Но прямо чтобы такие репрессии устраивать - у них такого желания нет. Идет упор именно на выдавливание из страны или невозможность возвращения обратно.
- У вас возникали раньше мысли об отъезде, после реакции на ваши посты, заметки, публицистику?
- Да каждый божий день! Потому что, в конце концов, это надоедает. Устаешь бояться за себя, за семью в первую очередь. Не далее как полгода назад, к мужу Любови Соболь, адвоката Фонда борьбы с коррупцией Навального, какие-то придурки подошли около подъезда и сделали укол шприцем. Понятно, что это намек. Непонятно, какой твой пост каких очередных отморозков возбудит и какие они там начнут предпринимать действия.
- Ваши родные и близкие пока остаются в России?
- Сейчас, на данный момент, пока со мной.
- В интернете многие интересуются, чем вы будете здесь зарабатывать на жизнь, чем будете заниматься, чтобы не потерять связь с политической российской реальностью, о которой вы в основном пишете.
- Ни малейшего представления! Не знаю пока. Добрые люди дали жилье, пока с этим у меня вопросов нет. А как будет дальше - посмотрим. Я надеюсь, что все-таки вернусь в конце концов.
- Вы почувствовали уже какое-то изменение в восприятии России, приехав сюда не просто как турист, на несколько дней, а на более долгий срок?
- Изменить восприятие этой страны я уже, наверное, вряд ли смогу. Я побывал на паре войн, которые она затеяла, прошел революции, путчи, был в "обезьянниках", каталажках, и поэтому я отлично представляю, что это за страна, что за режим и на что они способны. Поэтому продавать трактор или менять его на портрет Сталина и вешать на стену, как это происходит с поросенком Петром, я не собираюсь. "Удаленным патриотом" я, видимо, все-таки не стану. Мне, в конце концов, была сделана очень хорошая прививка. Но, безусловно, когда уезжаешь из России, меняется восприятие жизни, потому что жизнь диссидента в России - это постоянное ожидание. Сработал лифт - ты бежишь к глазку смотреть, за тобой это или не за тобой. Вот я сегодня поймал себя на мысли, что я выглянул в окно - у меня под окном стоят два автомобиля, тонированных, и мне было совершенно плевать, кто эти люди, у меня не возникло никакой напряженности или страха, даже мысли не было о том, а вдруг это за мной приехали. Так что здесь, конечно, жизнь становится совершенно расслабленной. Вот первейшее, самое первое чувство, которое к тебе приходит, как только ты пересекаешь границу России, - это ощущение безопасности.
- Вы не опасаетесь, что интернет-комментаторы, те люди, которые писали вам ненавистнические комментарии после ваших самых резонансных постов, что кто-то из них живет не только в России, но и здесь? Вообще, после своего отъезда вы получили уже очередную волну такого рода комментариев? Или, наоборот, эти комментаторы радуются: свалил, и молодец?
- Они в основном, конечно, радуются, типа еще один предатель свалил, воздух в России будет чище. Есть, конечно, и угрозы, и послания, наполненные ненавистью есть, но в данном случае мне плевать. Я сейчас нахожусь в стране, которая совершенно точно, стопроцентно не будет использовать свой репрессивный государственный аппарат против меня. Так что пусть хоть обпишутся, мне на них плевать. Постоять сам за себя я смогу! Если на меня не будет давить весь государственный аппарат - да плевать, что они там пишут, абсолютно.
Радио Свобода, 22.02.2017
https://www.svoboda.org/a/28324867.html