Андрей ДЕСНИЦКИЙ: Священный Троллинг (ноя 2015)
Церковь и власть: новая доктрина отношений?
Всеволод Чаплин
Представим себе, что заместитель директора Института русского языка РАН выступил с заявлением: поскольку большинство граждан РФ называют своим родным языком русский, именно этот институт будет теперь определять внутреннюю и внешнюю политику государства. Странная претензия, правда?
Но примерно такие слова прозвучали недавно из уст главы Синодального отдела по взаимодействию Церкви и общества Московского Патриархата протоиерея Всеволода Чаплина: «Мы вместе, духовенство и миряне, имеем полное право на то, чтобы наш голос, голос большинства, был определяющим для принятия любых решений, касающихся настоящего и будущего».
Но подобный «решающий голос духовенства и мирян» напрямую противоречил бы Конституции, в которой упомянуты только граждане вне зависимости от их отношения к религии. Ни духовенство, ни миряне не поручали Синодальному отделу говорить от их имени - они могут выражать свое мнение по любому вопросу «настоящего и будущего» любыми доступными им как гражданам средствами.
Наконец, что за «большинство» имеется в виду? На каждую Пасху, на каждое Рождество нам сообщает полиция, что московские храмы посетило несколько сот тысяч человек, - то есть главные православные праздники встретили по-православному процента три от общей численности населения. Большинство в данном случае - те, кто отождествляет себя с русской национальной культурой и порой заходит в храм свечку поставить, бабушку отпеть и младенца окрестить. В Бога, согласно социологическим опросам, и то верит немногим больше половины от этого номинального большинства.
Но я скажу еще проще. Отец Всеволод превосходно умеет троллить свободомыслящую публику и делать это явно любит. Речь, конечно, не идет о его личной экстравагантности - будь дело только в ней, он не работал бы на таком ответственном посту. Он похож на некоторых скандально известных, но вполне безопасных политиков, которые периодически выступают с зажигательными призывами омыть сапоги в Индийском океане или запретить внебрачный секс. И пока народ ахает и ужасается, под шумок проходят какие-то другие, менее яркие, но более важные решения. Потом все выдыхают: ну что, выездные визы не ввели, сообщение с половиной мира не ликвидировали, банки не национализировали, «Мемориал» не расстреляли, всего лишь повысили, к примеру, пенсионный возраст, и то шанс дожить до пенсии остается.
Заодно странноватые идеи становятся предметом публичных дискуссий. Раз за разом возмущение все тише, и может настать такой момент, когда эти идеи осуществятся - публика уже свыклась с мыслью, что в принципе такое возможно.
Вот примерно так и о. Всеволод. Мы поужасаемся: неужели теперь при приеме на работу будут требовать справку об исповеди и рекомендацию приходского совета? Или запретят есть в постные дни скоромные продукты? А когда этого не случится, мы выдохнем и даже не заметим, к примеру, как Госдума примет законопроект, выводящий финансы РПЦ из-под всякого контроля со стороны государства.
Но если эти разговоры - умелый троллинг, это не значит, что тут нечего обсуждать. О. Всеволод явно проводит генеральную линию всего церковного руководства, как ему и положено по должности, даже если делает это в нарочито провокативной манере. Эта линия направлена на сближение и даже слияние с государством на том основании, что православных большинство, а их вера - главная духовная составляющая «цивилизационного кода».
Вернемся к тому самому законопроекту о финансах: он существует, профильным комитетом одобрен, и будет, полагаю, скоро принят. Он сильно осложнит отчетность для тех религиозных сообществ, которые получают деньги из-за рубежа, и сильно упростит ее для РПЦ (согласимся с гипотезой, что многочисленные зарубежные приходы, монастыри и епархии, надо полагать, ни одного цента в патриархию не переводят).
Такой закон будет очень удобен церковным бухгалтерам и функционерам, но церкви он, на мой взгляд, повредит, и сильно. Во-первых, церковь и так подозревают прежде всего в сокрытии несметных богатств - трудно найти более сильный аргумент в пользу таких подозрений. А во-вторых и в-главных, неподконтрольность развращает. Церковь к тому же даст государству мощнейший инструмент для шантажа: если вдруг понадобится церковь прижать, никаких не нужно будет особых гонений. Достаточно будет предъявить к ней те же требования, что и к остальным. И с непривычки это выйдет страшнее любых гонений.
Понимает ли это высшее церковное руководство? Мне кажется, не очень. Оно годами и десятилетиями живет в очень специфической среде, где плохие новости принято либо не сообщать, либо объяснять происками врагов. И главный принцип, как и в советской экономике, - экстенсивное развитие, расширение своей сферы влияния без особенной заботы о том, что потом с этой сферой делать.
Вот еще один пример: выступая в январе этого года в Государственной думе, патриарх Кирилл предложил ввести обучение основам православия со 2-го по 9-й класс. Все покивали головами… на том дело и закончилось. И в самом деле: а откуда школам взять эти часы, за счет каких предметов? Откуда оплату преподавателям, особенно если учесть, что родители пока еще могут выбирать между четырьмя религиозными курсами и двумя светскими?
Сейчас основы православия преподаются только в одном классе, и то приходится отправлять на переподготовку учителей, у которых не хватило часов по основному предмету. И можно представить себе, как расцветет у нас духовность, если детям будут о ней рассказывать 8 лет в строго обязательном порядке те, кому не повезло получить работу поинтереснее. Вот примерно так расцвела в позднесоветское время коммунистическая идеология.
Впрочем, это все частности. Настоящая проблема - отношения церкви и государства. Все чаще в наши дни начинает звучать слово из забытых, казалось бы, времен - «сергианство». Так принято называть политику митрополита, затем патриарха Сергия (Страгородского), который с конца 1920-х годов взял курс на сотрудничество с советской властью, обещая ей полную лояльность верующих. При этом, разумеется, приходилось заверять мировую общественность, что гонений за веру в СССР нет.
Одни считают, что эта политика была оправданна: ценой малой лжи предотвращалась большая кровь. Другие полагают, что с сатаной нельзя играть в поддавки и что это в любом случае было предательством. Сторонников этой политики трудно осуждать: они жили в совсем иное время. Но возникает вопрос: а не стало ли все это началом своего рода стокгольмского синдрома, когда подчинение наличной государственной власти стало для иерархов сначала приемлемым, а затем и привычным, и даже желанным вне зависимости от наличия угрозы?
Вот что сегодня пишет о. Георгий (Эдельштейн): «Сергианцев первых 25 лет невозможно оправдать, но легко понять… Пока был жив И. Сталин, любому человеку каждую минуту грозили лесоповал, ссылка за Полярный круг, браунинг. Понять сергианцев последующих шестидесяти лет несравненно сложнее».
Ложь, обширная ложь, по мнению протоиерея Владислава Свешникова, вошла в жизнь церковного общества после легализации церкви. «Но зачем нужна церковь как организация? Чтобы слушать церковное пение, служить панихиды и молебны, иногда, конечно, исповедоваться и причащаться? Но когда это совершается ценой греха, тогда вся глубокая и таинственная церковная жизнь приобретает исключительно психологический характер…»
Я не случайно привожу мнение священника, далекого от идеалов светскости и либерализма. Это не вопрос о лояльности тому или иному лидеру, не о предпочтении того или иного курса, а о самом существе церкви.
Сергианство возникло не на пустом месте - за ним давняя традиция подчинения церкви власти, преследующей собственные интересы. Но платить потом все равно приходилось по общим счетам.
У православной церкви есть долгий опыт жизни в объятиях (зачастую удушливых) государства в Византии и в Российской империи. Есть у церкви более короткий, но очень яркий опыт выживания в эпоху гонений. И когда, по Екклесиасту, настало «время уклоняться от объятий», это многих сильно напугало.
Но троллинг троллингом, а вот этому нам неизбежно придется учиться всерьез. И об этом 22 года назад предупреждал молодой священник Всеволод Чаплин: «Получая взамен шанс занять место старых госидеологов, мы вновь начинаем строить Вавилонскую башню. Башню, которую уже посрамил Господь в семнадцатом, когда Русское православие было справедливо судимо и наказано Им за неправду и леность, за оскудение духа и бессильную злобу мракобесия. История может повториться. И тогда восстановленные на райкомовские деньги храмы снова опустеют, а на уроках Закона Божия школьники будут колошматить друг друга ненавистным катехизисом».
И в этом я с ним совершенно согласен.
Андрей ДЕСНИЦКИЙ - библеист, переводчик, публицист, писатель. Доктор филологических наук.
Сайт: http://desnitsky.ru/.
https://ru.wikipedia.org/wiki/Десницкий,_Андрей_Сергеевич
"Новая газета" № 127 от 18 ноября 2015
http://www.novayagazeta.ru/arts/70788.html
Примечание: все выделения в тексте - мои.
Всеволод Чаплин
Представим себе, что заместитель директора Института русского языка РАН выступил с заявлением: поскольку большинство граждан РФ называют своим родным языком русский, именно этот институт будет теперь определять внутреннюю и внешнюю политику государства. Странная претензия, правда?
Но примерно такие слова прозвучали недавно из уст главы Синодального отдела по взаимодействию Церкви и общества Московского Патриархата протоиерея Всеволода Чаплина: «Мы вместе, духовенство и миряне, имеем полное право на то, чтобы наш голос, голос большинства, был определяющим для принятия любых решений, касающихся настоящего и будущего».
Но подобный «решающий голос духовенства и мирян» напрямую противоречил бы Конституции, в которой упомянуты только граждане вне зависимости от их отношения к религии. Ни духовенство, ни миряне не поручали Синодальному отделу говорить от их имени - они могут выражать свое мнение по любому вопросу «настоящего и будущего» любыми доступными им как гражданам средствами.
Наконец, что за «большинство» имеется в виду? На каждую Пасху, на каждое Рождество нам сообщает полиция, что московские храмы посетило несколько сот тысяч человек, - то есть главные православные праздники встретили по-православному процента три от общей численности населения. Большинство в данном случае - те, кто отождествляет себя с русской национальной культурой и порой заходит в храм свечку поставить, бабушку отпеть и младенца окрестить. В Бога, согласно социологическим опросам, и то верит немногим больше половины от этого номинального большинства.
Но я скажу еще проще. Отец Всеволод превосходно умеет троллить свободомыслящую публику и делать это явно любит. Речь, конечно, не идет о его личной экстравагантности - будь дело только в ней, он не работал бы на таком ответственном посту. Он похож на некоторых скандально известных, но вполне безопасных политиков, которые периодически выступают с зажигательными призывами омыть сапоги в Индийском океане или запретить внебрачный секс. И пока народ ахает и ужасается, под шумок проходят какие-то другие, менее яркие, но более важные решения. Потом все выдыхают: ну что, выездные визы не ввели, сообщение с половиной мира не ликвидировали, банки не национализировали, «Мемориал» не расстреляли, всего лишь повысили, к примеру, пенсионный возраст, и то шанс дожить до пенсии остается.
Заодно странноватые идеи становятся предметом публичных дискуссий. Раз за разом возмущение все тише, и может настать такой момент, когда эти идеи осуществятся - публика уже свыклась с мыслью, что в принципе такое возможно.
Вот примерно так и о. Всеволод. Мы поужасаемся: неужели теперь при приеме на работу будут требовать справку об исповеди и рекомендацию приходского совета? Или запретят есть в постные дни скоромные продукты? А когда этого не случится, мы выдохнем и даже не заметим, к примеру, как Госдума примет законопроект, выводящий финансы РПЦ из-под всякого контроля со стороны государства.
Но если эти разговоры - умелый троллинг, это не значит, что тут нечего обсуждать. О. Всеволод явно проводит генеральную линию всего церковного руководства, как ему и положено по должности, даже если делает это в нарочито провокативной манере. Эта линия направлена на сближение и даже слияние с государством на том основании, что православных большинство, а их вера - главная духовная составляющая «цивилизационного кода».
Вернемся к тому самому законопроекту о финансах: он существует, профильным комитетом одобрен, и будет, полагаю, скоро принят. Он сильно осложнит отчетность для тех религиозных сообществ, которые получают деньги из-за рубежа, и сильно упростит ее для РПЦ (согласимся с гипотезой, что многочисленные зарубежные приходы, монастыри и епархии, надо полагать, ни одного цента в патриархию не переводят).
Такой закон будет очень удобен церковным бухгалтерам и функционерам, но церкви он, на мой взгляд, повредит, и сильно. Во-первых, церковь и так подозревают прежде всего в сокрытии несметных богатств - трудно найти более сильный аргумент в пользу таких подозрений. А во-вторых и в-главных, неподконтрольность развращает. Церковь к тому же даст государству мощнейший инструмент для шантажа: если вдруг понадобится церковь прижать, никаких не нужно будет особых гонений. Достаточно будет предъявить к ней те же требования, что и к остальным. И с непривычки это выйдет страшнее любых гонений.
Понимает ли это высшее церковное руководство? Мне кажется, не очень. Оно годами и десятилетиями живет в очень специфической среде, где плохие новости принято либо не сообщать, либо объяснять происками врагов. И главный принцип, как и в советской экономике, - экстенсивное развитие, расширение своей сферы влияния без особенной заботы о том, что потом с этой сферой делать.
Вот еще один пример: выступая в январе этого года в Государственной думе, патриарх Кирилл предложил ввести обучение основам православия со 2-го по 9-й класс. Все покивали головами… на том дело и закончилось. И в самом деле: а откуда школам взять эти часы, за счет каких предметов? Откуда оплату преподавателям, особенно если учесть, что родители пока еще могут выбирать между четырьмя религиозными курсами и двумя светскими?
Сейчас основы православия преподаются только в одном классе, и то приходится отправлять на переподготовку учителей, у которых не хватило часов по основному предмету. И можно представить себе, как расцветет у нас духовность, если детям будут о ней рассказывать 8 лет в строго обязательном порядке те, кому не повезло получить работу поинтереснее. Вот примерно так расцвела в позднесоветское время коммунистическая идеология.
Впрочем, это все частности. Настоящая проблема - отношения церкви и государства. Все чаще в наши дни начинает звучать слово из забытых, казалось бы, времен - «сергианство». Так принято называть политику митрополита, затем патриарха Сергия (Страгородского), который с конца 1920-х годов взял курс на сотрудничество с советской властью, обещая ей полную лояльность верующих. При этом, разумеется, приходилось заверять мировую общественность, что гонений за веру в СССР нет.
Одни считают, что эта политика была оправданна: ценой малой лжи предотвращалась большая кровь. Другие полагают, что с сатаной нельзя играть в поддавки и что это в любом случае было предательством. Сторонников этой политики трудно осуждать: они жили в совсем иное время. Но возникает вопрос: а не стало ли все это началом своего рода стокгольмского синдрома, когда подчинение наличной государственной власти стало для иерархов сначала приемлемым, а затем и привычным, и даже желанным вне зависимости от наличия угрозы?
Вот что сегодня пишет о. Георгий (Эдельштейн): «Сергианцев первых 25 лет невозможно оправдать, но легко понять… Пока был жив И. Сталин, любому человеку каждую минуту грозили лесоповал, ссылка за Полярный круг, браунинг. Понять сергианцев последующих шестидесяти лет несравненно сложнее».
Ложь, обширная ложь, по мнению протоиерея Владислава Свешникова, вошла в жизнь церковного общества после легализации церкви. «Но зачем нужна церковь как организация? Чтобы слушать церковное пение, служить панихиды и молебны, иногда, конечно, исповедоваться и причащаться? Но когда это совершается ценой греха, тогда вся глубокая и таинственная церковная жизнь приобретает исключительно психологический характер…»
Я не случайно привожу мнение священника, далекого от идеалов светскости и либерализма. Это не вопрос о лояльности тому или иному лидеру, не о предпочтении того или иного курса, а о самом существе церкви.
Сергианство возникло не на пустом месте - за ним давняя традиция подчинения церкви власти, преследующей собственные интересы. Но платить потом все равно приходилось по общим счетам.
У православной церкви есть долгий опыт жизни в объятиях (зачастую удушливых) государства в Византии и в Российской империи. Есть у церкви более короткий, но очень яркий опыт выживания в эпоху гонений. И когда, по Екклесиасту, настало «время уклоняться от объятий», это многих сильно напугало.
Но троллинг троллингом, а вот этому нам неизбежно придется учиться всерьез. И об этом 22 года назад предупреждал молодой священник Всеволод Чаплин: «Получая взамен шанс занять место старых госидеологов, мы вновь начинаем строить Вавилонскую башню. Башню, которую уже посрамил Господь в семнадцатом, когда Русское православие было справедливо судимо и наказано Им за неправду и леность, за оскудение духа и бессильную злобу мракобесия. История может повториться. И тогда восстановленные на райкомовские деньги храмы снова опустеют, а на уроках Закона Божия школьники будут колошматить друг друга ненавистным катехизисом».
И в этом я с ним совершенно согласен.
Андрей ДЕСНИЦКИЙ - библеист, переводчик, публицист, писатель. Доктор филологических наук.
Сайт: http://desnitsky.ru/.
https://ru.wikipedia.org/wiki/Десницкий,_Андрей_Сергеевич
"Новая газета" № 127 от 18 ноября 2015
http://www.novayagazeta.ru/arts/70788.html
Примечание: все выделения в тексте - мои.