В.ИНОЗЕМЦЕВ: В поисках вечной скрепы. Почему идеологическое строительство в России опасно (июл 2015)
Священник служит молебен на фоне памятника жертвам политических репрессий. Ставрополь
Одно из наваждений российских лидеров заключается в том, что России обязательно нужна идеология, способная сформировать национальную идентичность, своего рода стержень, те самые «скрепы», которые удержат народ вокруг государства. При этом идеологию эту, по мнению Владимира Путина, надо придумать, потому что, «хотя после 1991 года была иллюзия, что новая национальная идеология родится как бы сама по себе… практика показала, но новая национальная идея не рождается и не развивается по рыночным правилам». Даже если отвлечься от практики развития российских духовных скреп, в самом этом подходе таятся сразу несколько заблуждений.
Во-первых, нужно понимать разницу между национальной идеей и идеологией: в российском дискурсе (как и в процитированном выступлении президента) эти понятия постоянно путаются. Национальная идея - это, как правило, относительно неструктурированный набор концептов, подчеркивающий особость той или иной нации, акцентирующий внимание на условиях ее исторического возникновения. Национальная идея во многом противоположна идеологии. Самые известные и влиятельные в прошлом идеологии - либерализм или коммунизм - изначально универсальны. Национальная идеология - это оксюморон, она не может родиться ни «сама по себе», ни как-либо иначе.
Есть, правда, два исключения. Первое - это нацизм, единственная, по сути, национальная идеология. Нацизм, экстремальная форма национализма, утверждает абсолютное превосходство одной нации/этноса над всеми прочими. Это идеология сформировавшейся нации, которая стремится к расширению своего жизненного пространства и достижению других масштабных целей - в итоге известно, какой ценой.
Второе исключение - это «американизм», политическая идеология, воплощенная в том, что принято называть American Creed, то есть в наборе принципов, провозглашающих свободу, равенство, справедливость и народовластие базовыми ценностями и организующими элементами общества, построенного в США. Эта идеология национальна в совершенно ином смысле - она не говорит от имени ставшей нации, а устанавливает правила ее формирования. Сообществу иммигрантов, объединенных принципами, а не кровью, расой или религией, американской нации была необходима идеология, и American Creed стала оптимальной формулой.
Уже из этого следует, что поиски национальной идеологии для России - бессмысленное и опасное занятие. Россия сложилась и развивается как многонациональная и многоконфессиональная общность, несовместимая с нацизмом/национализмом. Одновременно Россия - исторически сложившееся общество, не нуждающееся и в неких абстрактных принципах для определения своей идентичности. В этом смысле Россия совсем не похожа на Америку.
Во-вторых, посмотрев, какими бывают идеологии, мы откроем одно любопытное обстоятельство. Как уже было сказано, идеологии претендуют на универсальность, но универсальность универсальности рознь. Либерализм отличается от всех остальных идеологий тем, что основан на признании неких естественных черт человеческой природы, в первую очередь равенства людей и их прав на личную свободу.
Либерализм формировался по мере развития общества, а практические действия людей по утверждению либеральных принципов предшествовали любой существенной их кодификации - сначала делали, а потом записывали в законах. Английские бароны, собравшиеся ровно 800 лет назад в долине Раннимед, чтобы ограничить полномочия верховной власти, не были либералами и даже не знали этого слова. Либерализм сформировался как воплощение исторического опыта и был закреплен тогда, когда его успешность не подвергалась сомнению (характерно, что и American Creed, которая, по словам С. Хантингтона, была создана первыми переселенцами, получила свою нынешнюю формулировку только в резолюции, принятой Конгрессом США 3 апреля 1918 года). Именно поэтому либерализм, о котором современные российские лидеры отзываются с открытым пренебрежением, - это единственная идеология, которая ни в одном пункте не противоречит успешному опыту эволюционного социального прогресса.
Все остальные идеологии основывались как минимум на неочевидных (а порой и вовсе непроверяемых) посылках и создавались не как обобщение опыта, а как руководства к действию. Сегодня мы имеем возможность оценить последствия того, как они овладевали массами и воплощались в жизнь: на протяжении ХХ века коммунистические и националистические эксперименты стоили жизни более чем 100 миллионам человек, и иррациональная притягательность этих идеологий пока до конца не исчерпана. Да, следование этим доктринам подчас возбуждало массы и приводило отдельные государства к прорывам в экономической, технологической или военной сфере, но в длительной перспективе все искусственно сконструированные идеологии неизбежно заводили тех, кто слепо им доверялся, в исторические тупики. Такие идеологии можно сравнить с наркотиком, который на какой-то момент открывает в человеке новые силы и возможности, мобилизует его, но в конечном счете неминуемо разрушает его личность и сокращает отпущенный ему богом срок.
Поэтому поиски российской национальной идеологии выглядят особенно опасными, ведь ее потенциальные творцы не только не хотят опираться на исторический опыт России, но и не могут этого сделать по причине отсутствия такового. Российская история, на которую сегодня можно ориентироваться, - это либо история вассального подчинения монгольским захватчикам, либо история жестокого монархического правления, либо история коммунистического эксперимента. Периоды относительной нормальности были исключительно краткими, и не стоит надеяться, что именно они вдохновят тех, кто намерен сейчас искать новую объединяющую нацию идею. Новый эрзац-идеологический проект (евразийский ли, славянский или сугубо российский) несомненно будет «нормативным», а не «эмпирическим» - и уже поэтому непригодным для продуктивного использования.
Согласимся с выдающимся американским социологом Дэниелом Беллом, который более полувека назад констатировал «конец идеологий» и отказался от бесплодных попыток создать новую ментальную химеру. Современный нам мир отличается от мира XVIII-XX веков. Он намного более глобализирован и един; в нем признается куда больше общих ценностей и принципов; люди связаны между собой - как внутри отдельных стран, так и по всему миру - миллионами незримых нитей. Экономика, как национальная, так и глобальная, создает вполне достаточную среду для социальной консолидации, а движущие людьми идеи и порывы оказываются настолько различными, что могут уживаться друг с другом вне той изначально конфронтационной парадигмы, на которой основывался идеологизированный мир. Инструментом соперничества между странами и культурами выступают не идеологии, а то, что Джозеф Най-младший назвал «мягкой силой», - совокупность привлекательных для человека (и притом реальных, а не воображаемых) черт того или иного общества. Не став на деле привлекательной для миллионов людей, Россия никогда не займет достойного ее места в современной цивилизации - даже если страна и получит новую идеологию, начертает ее на скрижалях и освятит с участием представителей всех мыслимых религий.
Владислав ИНОЗЕМЦЕВ - экономист, социолог. Автор более 300 печатных работ, опубликованных в России, Франции, Великобритании и США, в том числе 15 монографий. Основатель (с 1996 г.) и научный руководитель АНО "Центр исследований постиндустриального общества".
С 2011 г. член научного совета Российского совета по международным делам, в 2012-2014 гг. - председатель Высшего совета партии "Гражданская сила". В 2003-2012 гг. - главный редактор журнала "Свободная мысль".
https://ru.wikipedia.org/wiki/Иноземцев,_Владислав_Леонидович
Slon, 30.07.2015
https://slon.ru/posts/54653
Примечание: все выделения в тексте - мои.