Режут по живому? Кризис в регионах РФ обсуждаем с профессором Натальей ЗУБАРЕВИЧ (начало)
Как и почему происходит сокращение расходов регионов и увеличение долгов бюджетов на периферии? Будет ли продолжаться "оптимизация": закрытие больниц и слияние школ? Крым, Северный Кавказ и Дальний Восток - главные геополитические приоритеты дотационной политики Кремля. Что изменилось?
Кризис бюджетов регионов России: обсуждаем с профессором, директором региональной программы Независимого института социальной политики Натальей ЗУБАРЕВИЧ.
Михаил Соколов: - Сегодня в нашей студии Наталья Зубаревич, профессор, директор региональной программы независимого Института социальной политики. Мы сегодня поговорим в основном о регионах, о кризисе бюджетов, вообще о том, что происходит на российской периферии, или как говорят более обидно, что происходит с российской провинцией.
Я хотел бы начать наш разговор с вопроса, который мне прислала на Фейсбук Юлия: «Понимаю, что Наталья Зубаревич специалист по региональным бюджетам, но все же хочется узнать ее мнение по поводу ближайшего будущего рубля».
Наталья Зубаревич: - О боже! Знал бы прикуп, жил бы в Сочи. Укрепления, скорее всего, не будет. Смотрите на цену на нефть.
Михаил Соколов: - Она и удивляется, пишет: «Рубль в крутом пике, а Путин похвалил Набиуллину за принятые меры по поддержанию национальной валюты». Есть за что хвалить?
Наталья Зубаревич: - Во-первых, рубль не в крутом пике, он медленно ослабевает достаточно. Крутое пике было в ноябре-декабре, не грешите. Во-вторых, цена на нефть идет вниз, рубль ослабевает. Качели вполне понятные. При чем здесь Набиуллина?
Михаил Соколов: - Потому что ее хвалят.
Наталья Зубаревич: - Она очень много сделала для макроэкономической стабильности, чтобы экономика приспособилась к новому курсу. Вернее, даже не экономика, а баланс чтобы был. Экономический блок правительства я считаю очень профессиональным. Не стреляйте в пианиста, он играет в тех условиях, которые не им созданы, и делает, что может.
Михаил Соколов: - То есть одни люди обрушивают стабильность, а другие пытаются в этих условиях что-то спасти, так получается. Вы сказали слово «приспособилась». Действительно, она приспособилась сейчас? Каковы параметры этого приспособления, что изменилось за время, когда от стабильности, как говорили, не хуже, не лучше, Россия пошла вниз, рецессия и так далее?
Наталья Зубаревич: - Во-первых, стабильность, если точнее говорить, остановка роста произошла в 2013 году. Инвестиции падают с поздней осени 2013 года и весь 2014 год, промышленность в 2013-м не росла. Поэтому все то, что мы имеем, мы имеем достаточно давно. Все последующее, начиная с марта 2014 года, просто подстегнуло, из этой стагнации, давайте ее вежливо назовем, перевела в спад. Тоже достаточно медленный, за исключением обвала рубля. Этот кризис вообще другой, он не похож на предыдущий.
Михаил Соколов: - Не похож на кризис 2008-09 года? А в чем принципиальное отличие?
Наталья Зубаревич: - У него абсолютно другой набор проблем. Первое, с чего все начинается - это не глобальный кризис. Нас не задело, потому что мы в глобальном мире, все, что сделано, сделано своими руками - это принципиальное отличие. Второе - гораздо медленнее по темпам спада. Инвестиции, промышленное производство, все падает совсем не так, как падало в 2009-м, медленнее. Третье - он бьет по доходам и по покупательной способности. Тогда мы проскочили дуриком на больших запасах, сделанных при высокой цене на нефть, сейчас уже этот номер не проходит.
Михаил Соколов: - Есть же резервы, можно еще сжечь.
Наталья Зубаревич: - Зачем? Их не будут сжигать. Вы видите, что федеральный бюджет - секвестр на 15%, региональные бюджеты, если вы посмотрите, порядка двух десятков просто сократили расходы в рублях, то есть без учета инфляции. В общем экономика приспосабливается. Более того, потребитель приспосабливается. Если вы посмотрите на динамику торговли, по маю-июню минус 9-9,5%.
Михаил Соколов: - То есть люди экономят?
Наталья Зубаревич: - Конечно. Поэтому этот кризис не глобальный, гораздо более медленный. И этот кризис - кризис системы. Больше в этих условиях расти не может экономика, потому что барьеры стали непреодолимы.
Михаил Соколов: - А если бы, представим себе, что аннексии Крыма и войны в Донбассе не было бы, тогда что?
Наталья Зубаревич: - Стагнация.
Михаил Соколов: - Тогда было бы то, что называли бы «путинский застой», а кто хотел - «стабильность».
Наталья Зубаревич: - Кто хочет - стабильность, кто хочет - стагнация. Рост +1 - -1, шило на мыло, принципиально это ничего бы не меняло. Это такое внешнее торможение. А тут с факторами, устроенными нашими руками, мы получили спад медленный.
Да, еще я забыла добавить: в 2009 году не было такой дестабилизации сумасшедшей бюджетной системы регионов, не было долга в 2,4 трлн рублей.
Михаил Соколов: - Откуда он взялся?
Наталья Зубаревич: - Это указы. Я уже во всех местах как попугай повторяю.
Михаил Соколов: - Полезно повторять. Майские указы Путина.
Наталья Зубаревич: - Майские указы о повышении заработной платы. Долг начал стремительно расти декабрем 2012-го, когда первый раз надо было отчитываться. Гигантски вырос, сначала вырос бюджетный дефицит до 640 млрд, следом, потому что дефицит надо чем-то покрывать, пошел вверх долг до 1,8 трлн. 2014-й год - 2,1-2,2 трлн. На 1 апреля 2,4, на 1 июля те же 2,4 трлн, но чуть больше на 1%. И здесь стагнация с долгом, уже сильно не растет, но по простой причине - зарплаты тоже не растут.
Михаил Соколов: - Так что, перестали указ выполнять де-факто?
Наталья Зубаревич: - Довести до средней по экономике. Если зарплата не растет, то и доводить уже особо нечего. Во-вторых, если по-честному, рвения по исполнению указов поубавилось, потому что такое состояние бюджетов, что «караул» многим надо кричать. Десятка два регионов имеют долги в масштабе 80%, а то и 125% от их собственных доходов без учета трансфертов. Долг по масштабам равен 80-125%, то есть в два с лишним раза превышает собственные доходы консолидированных бюджетов субъектов Федерации. Извините, отдавать-то с чего? 2014-й год с дефицитом закончили 75 регионов, 2013 год - 77 регионов. Опять ходи, занимай. Федералы, правда, на этот год зарезервировали довольно приличную сумму на трансформацию кредитов коммерческих банков, которые брали у банков, в бюджетные кредиты.
Михаил Соколов: - Они дороже, коммерческие кредиты?
Наталья Зубаревич: - В разы, конечно. Для регионов они были 8-9%, а когда пиковый заем, то той же Новгородской области сказали: а не хотите 20 с лишним?
Михаил Соколов: - И взяли под 20%?
Наталья Зубаревич: - Там на 18, по-моему, сторговались, но краткосрочный кредит. Бюджетка - это было 2, 3, 4%. Потом вы же пролонгировать можете. Поэтому есть регионы, у которых основное тело долга - бюджетные кредиты, они как-то не очень переживают, а те, у кого коммерческие кредиты, тем, конечно, сурово. 310 миллиардов зарезервировали на этот год. Поправили пока ситуацию более, чем скромно. Если на 1 апреля в теле долга, я говорю о суммарном долге и регионов, и муниципалитета, город Сочи тоже могучий заемщик, а это регион, было где-то 44% доля коммерческих кредитов, сейчас, извините, она опустилась аж до 40. Поэтому на 3-4 процентных пункта подняли долю кредитов бюджетных. Эта припарка немножечко смягчает боль, но она не лечит.
Михаил Соколов: - Мне один слушатель написал, Сергей из Биробиджана, что их губернатор нынешний, исполняющий обязанности, сказал, что они не стали заменять коммерческие кредиты государственными. Какой в этом смысл, он не может понять?
Наталья Зубаревич: - Мне нужно посмотреть разблюдовку по Еврейской автономии. Там достаточно плохая ситуация с долгом. Я помню по картинке, но мне надо глянуть в структуру, все-таки регионов много.
Михаил Соколов: - А может, им не предлагали просто-напросто? Такая фигура речи.
Наталья Зубаревич: - Это точно фигура речи, объясню - почему. Для того, чтобы произвести такую замену, регион обязан выполнить несколько условий, и до лета эти условия были достаточно жесткие. Он должен сводить свой бюджет с профицитом.
Михаил Соколов: - А все же дефицитные?
Наталья Зубаревич: - По I кварталу 55 были в профиците, но в I квартале нет трат, основные траты инвестиционного характера приходятся на IV квартал, когда идет распил госзаказов, госконтрактов. Поэтому I квартал замечательный. Вы должны сделать профицит.
Дальше - вы должны порубить бюджетные рабочие места и много еще чего. Сейчас вроде смягчаются условия, потому что регионы не в состоянии их выполнить. Если не удалось сделать, можно, конечно, встать в красивую позу и сказать: а нам и не больно-то хотелось. Но мне надо проверить статистику еще раз.
Михаил Соколов: - Как вы считаете, будет ли продолжаться так называемая оптимизация регионов, закрытие больниц, фельдшерских пунктов, слияние школ, которое до Москвы богатой дошло?
Наталья Зубаревич: - Смотрѝте динамику процесса. Итоги 2014 года: 9 регионов в номинальном выражении, то есть просто в рублях без учета инфляции, сократили расходы на образование, 8 - на здравоохранение и 3 - на соцзащиту. I квартал 2015 года, второго еще нет: уже 26 регионов на образование в минусе в рублях, без учета инфляции, 22 - на здравоохранение и 16 - на соцзащиту. Почему 16? По той простой причине, что выборы у многих в сентябре. Выборы пройдут и пойдет в октябре рубка расходов на соцзащиту гораздо более сильная, высокими темпами.
Михаил Соколов: - 22 губернатора избираются, плюс заксобрания.
Наталья Зубаревич: - Кто же перед выборами пособия сокращает?
Михаил Соколов: - В Московской области тоже довыборы есть, конечно, не глобальные, они взяли и отказались платить за своих пенсионеров за их проезд в Москве.
Наталья Зубаревич: - Он был восстановлен, как вы помните, после протестов в Химках после монетизации.
Михаил Соколов: - Дорогу перекрывали.
Наталья Зубаревич: - Сейчас народ ничего не перекрывает, потому что "кругом враги", надо терпеть, вот люди и терпят. Но это их выбор. Ситуация очень простая: бюджет Московской области не такой жестокий. Там они проводили после истории с украденными деньгами бывшим министром финансов, когда у них был гигантский долг. Им помогал Минфин, очень жестко контролировались расходы. Они привели свое бюджетное состояние в более-менее пристойное положение. Но все равно надо на чем-то экономить. И как бы у себя в области - пожалуйста, а "извините, это Москва, чего же мы будем отдавать деньги в виде компенсации бюджету жирной Москвы". То есть тут есть кое-какая и политическая мотивация.
Михаил Соколов: - С другой стороны, довольно много этих людей на самом деле работает в Москве. Теперь по ним это серьезный удар.
Наталья Зубаревич: - Во-первых, если вы помните, это ветераны труда и Вооруженных сил - это уже не работающее население. Логика такая: давайте-ка вы поездите по Московской области, где эти льготы действуют. Какие-то еще категории, но основная - ветеранская категория. Для работающих там не было компенсации.
Михаил Соколов: - С медициной - насколько это болезненно? Был опять же в последние полгода всплеск недовольства в Москве, сейчас он как-то затихает. Такое ощущение, что Москва оказалась последней в этом списке?
Наталья Зубаревич: - Я бы сказала так: то, что регионы делали в течение 5 лет постепенно, Москва махом сделала за один год, потому что надо было план по валу выполнять, приводить в соответствие. И сделала после того, как она все эти здания, сооружения отремонтировала и экипировала необходимым оборудованием. То есть маразм происходящего был сильно очевиден - быстро и после больших инвестиций. То есть Москва поступила не в пример неразумнее по сравнению с другими регионами.
По поводу оптимизации: давайте поймем, что если в 2012-13 годах удавалось добиваться неких сокращений за счет трансфертов ЖКХ, их уменьшали 50-55 регионов, то есть мы платим за это все больше и больше. Второй жертвой были расходы на так называемую нацэкономику - это поддержка транспорта, дорожного строительства, отраслей экономики типа топливного комплекса, агросектора, то все, там уже ресурсы усохли, наступил черед тех самых социальных расходов, они будут резаться и дальше. Потому что цена на нефть, как вы помните, уже меньше 50, трансферы формируются из нефтяной ренты, они из воздуха не возникают. Масштаб трансфертов сокращается три года подряд. Их максимум был в 2012 1,8 трлн, сейчас это 1,5 по 2014-му. В законе о бюджете сокращение на 13% в номинале при инфляции 15%. Поэтому, мои дороге, цена на нефть - раз, и то, что мы сделали своими теплыми руками.
Михаил Соколов: - Вы имеете в виду войну?
Наталья Зубаревич: - Все последствия этого. Я имею в виду и то, что расходы на военно-промышленный комплекс сокращаются в последнюю очередь, сделан выбор.
Михаил Соколов: - ВПК плюс оборона?
Наталья Зубаревич: - Я имею в виду все силовые структуры плюс промышленность оборонного характера. Потому что если вы посмотрите динамику промышленного производства по субъектам Федерации, у меня уже есть данные за полугодие, могу вам сказать, кто и как растет. Если смотреть - самый сильный промышленный спад - это Москва, Московская область, бедная Калуга по 12-13%, около 9-10% Калининград, Чувашия, Саратов. 7-8% Ивановская, Тверская. Это промышленность падает. А где она растет? Пожалуйста, весь набор регионов ВПК - Брянск, Тула, Марий Эл, где "делают ракеты" и так далее. Правда, есть регионы с производством минеральных удобрений...
Михаил Соколов: - Смотрите, какая политика выравнивания получается. Сначала жили за счет развития гражданского и сырьевого сектора, сферы обслуживания, а теперь поворот - и ВПК и оборонка.
Наталья Зубаревич: - Даже неправильно сказать сырьевики, правильно сказать экспортеры. В России 85% минудобрений идет на экспорт: издержки в рублях, доходы в валюте. Все регионы с новыми нефтяными месторождениями - Иркутск, Якутия, Сахалин, немножко Коми, там тоже плюсы. Из аграриев лучше выглядит Ростов. Еще одна особенность этого кризиса состоит в том, что картинка очень непростая. Если в тот 2009 год мы все понимали: регионы машиностроения вниз, регионы сырьевой ориентации более-менее ничего, за исключением «газпромовских», потому что «Газпром» тогда бодался с Украиной. Регионы с диверсифицированной экономикой ничего. Моноэкономика несырьевого характера - до свидания. Сейчас все сложнее, во-первых, он медленнее, во-вторых, он географически не такой четкий, он размытый пока кризис.
Михаил Соколов: - Если говорить о геополитических приоритетах трансфертной политики, что-то изменилось или нет за последний год?
Наталья Зубаревич: - Я жду бюджетов за полугодие. Потому что у власти РФ было четко три приоритета, мы их видели: стреляющий Северный Кавказ, свыше 10% всех трансфертов субъектам, Дальний Восток, который надо поворачивать на Восток, еще свыше 10% всех трансфертов. Самым масштабным получателем трансфертов в 2014 году была вовсе не Чечня, а Якутия.
Михаил Соколов: - Они от «Алроса» получают доходы еще.
Наталья Зубаревич: - Трансферты - это федеральный бюджет, строительство автодорог и прочее.
Михаил Соколов: - Проект с Китаем, под это тоже, наверное, что-то давали?
Наталья Зубаревич: - Тогда нет. И третий, появившийся в 2014 - это Крым, Крыму отвалили очень много. Я сейчас жду II квартала. Первый я обсчитала и могу сказать, что деньги Крыму подсократились, не так, чтобы очень существенно.
Михаил Соколов: - А вообще сколько уходит на Крым?
Наталья Зубаревич: - Крым был 7% по 2014 году с учетом того, что платить начали в конце марта.
Михаил Соколов: - А там 1,5 миллиона человек. То есть они обогнали Чечню, получается?
Наталья Зубаревич: - Конечно. Им трансферт был 129 млрд, а Чечне 56. Почувствуйте разницу. Дело в другом: дело в том, что в прошлом году все деньги шли через бюджет, а так не бывает, у нас по-другому устроена система. Что-то идет через бюджет, что-то через внебюджетные фонды, страховые и прочие, и очень значительная сумма идет через пенсионный фонд. Я посчитала бюджетку и небюджетку, суммарно за год будет в среднем 88 млрд, а в прошлом году у Крыма было 159. Но по ПФ нет открытых данных, получается еще 40-50 млрд, то есть все равно меньше суммарно, чем 159. То есть праздник невиданной щедрости, который был в 2014 году, Крыму несколько поубавили. Они даже не смогли потратить то, что им дали в 2014 году, у них профицит был 13 млрд.
Михаил Соколов: - Можно определить каким-то образом кроме этих голых цифр эффективность использования этих денег? Есть какие-то критерии?
Наталья Зубаревич: - Я бы сказала так: давайте смотреть, на что они пошли. Уже по 2014-15 году, по 2014-му все ясно, там 42% было расходы на соцзащиту - это все доплаты к зарплатам, то, что сейчас идет через Пенсионный фонд и к пенсиям прежде всего. Есть расходы на нацэкономику, поддержка, мы же собираемся его развивать - это где-то четверть, 22-25% всех расходов. Смотрим структуру этих расходов: две трети - это субсидии топливно-энергетическому комплексу. Что это значит? Субсидии завоза топлива на полуостров. Вот вам и инвестиции в развитие - субсидии на завоз топлива, и субсидии немножко сельскому хозяйству.
Михаил Соколов: - Там сельское хозяйство осталось без воды?
Наталья Зубаревич: - Какие-то субсидии все равно есть, но их не так много. А так почти 30% на образование, очень почему-то мало на соцзащиту, видимо, пустили все через другие каналы, но я еще пока не раскопала.
Михаил Соколов: - Вы сказали про Якутию. Почему Якутия? Потому что это единственная территория Дальнего Востока с преимущественно коренным населением, там 50% якутов?
Наталья Зубаревич: - Нет, там были инвестрасходы очень существенные по дороге, которая велась, начинались инвестиции в мост, который так и не построили. Плюс в душевом выражении, но это не так гигантски, она же на 50% сама, на 50% федеральный трансферт. Там очень сильное удорожание, там субсидируется все, что можно. Внутренние перелеты, например, тоже бюджетное субсидирование, потому что вы никак до этих населенных пунктов не доберетесь. Отопление, завоз топлива, северный завоз. Вообще осваивать северные регионы - тем, кто не знает, - это очень дорогое удовольствие. Вы хотите Севморпуть? Посчитайте эффективность, она будет отрицательной, строго отрицательной. Вы хотите поддерживать население в северах в тех масштабах, какие есть? За все надо платить. У нас как-то мухи отдельно, котлеты отдельно, лозунги мы говорим, не задумываясь, а вот посчитать, сколько эта радость стоит…
Знаете ли вы, что Чукотка стоит 17 млрд? Из этих 17 млрд в плохие года четверть сами, остальное трансферт, сейчас это 50 на 50. Это, на минуточку, на 50 тысяч человек.
Михаил Соколов: - Золотой регион.
Наталья Зубаревич: - Золотой. Люди в России почему-то никогда не задумываются о цене вопроса, меня это всегда удивляет.
Михаил Соколов: - Величие того стоит.
Наталья Зубаревич: - Извините, это ваша цена на еду, это тариф на ЖКХ, это все вещи абсолютно взаимосвязанные, по-другому не бывает.
Михаил Соколов: - Все время идут эти разговоры о развитии Дальнего Востока, какие-то зоны какого-то опережающего развития. Нынче Медведев подписал очередную программу развития Курильских островов.
Наталья Зубаревич: - Это продление, она идет с 1990-х годов. До 2025 года 2,8 млрд в год. Вы меня простите, столько стоит, наверное, развязка на пересечении с МКАДом большого московского вылетного шоссе. Да, порт подремонтируют, взлетную полосу там сделали, немножко какую-то инфраструктуру, поставили более экономное электроснабжение, построили пару школ. 18 тысяч человек на все Курилы. Эта программа будет бесконечная, потому что это наш вечный приоритет. По факту это немножко инфраструктура плюс поддержание жизнеобеспечения. Открыли бы акваторию, взаимодействовали бы с другими бизнесами, все было бы гораздо быстрее, дешевле и без потерь для величия.
Михаил Соколов: - С Японией вы имеете в виду?
Наталья Зубаревич: - С японцами. Пытались же, начинали в 1990-е годы, можно было взаимодействовать как-то. Но для этого не надо было вставать в гордую позу, надо искать компромиссные решения. А слово «компромисс» в Российской Федерации хуже матерного.
Михаил Соколов: - С этим плохо сейчас, с компромиссами, всем кузькину мать показывают. Не все последние десятилетия кузькину мать обещали, в другую сторону смотрели. Теперь вернулись к советским приоритетам. Я все-таки про Дальний Восток хотел немножко спросить. Я помню, были такие совещания, ЦСР, по-моему, какую-то программу разрабатывал.
Наталья Зубаревич: - Цена была безумная, когда обсчитали, она была нереализуема.
Михаил Соколов: - Ишаев это курировал, ныне не министр. Но можно было другим способом, наверное, действовать, не прямые инвестиции из центра, а просто там установить другие правила игры, какая-то особая зона.
Наталья Зубаревич: - Мы все время говорили: бюджетные деньги будут и разворованы, и неэффективно потрачены на неэффективные проекты, проще дать льготную зону. Другое дело, как избежать черной дыры в бюджете, потому что там начнут все регистрироваться. Калининградский опыт показывает: льготы предоставляются за уже сделанную инвестицию. Но тогда у вас правила игры должны быть в долгую.
Михаил Соколов: - В Калининграде, кстати, много было сборочных производств разнообразных, все шло, потом обрушилось.
Наталья Зубаревич: - Но до этого был черный импорт алкоголя, сигарет, перегон автомобилей. Когда сделали другие правила, очень много зависит от правил… Но беда Калининградской области, что там две таможни, и они кушают хорошо, въездная и выездная, потому что дальше это двигается на территорию Российской Федерации. Две таможни примерно равны объему льгот, шило на мыло получается.
Михаил Соколов: - То есть там слишком много желающих поперераспределять.
Наталья Зубаревич: - У нас в России очень развита культура устной и письменной речи. Люди читают, слушают решения, постановления, радостно хлопают ушами, а я обычно цифры читаю.
Для тех, кто любит поворот на Восток: динамика строительства в России за I полугодие минус 10%, а на Дальнем Востоке минус 12%. В 2014 году минус 12%. Простите, пожалуйста, какое может быть развитие при строительстве два года подряд минус 12%? Для меня это исчерпывающее объяснение. В России слова отдельно, жизнь отдельно. Поэтому всегда прошу журналистов: не обращайте внимание на планов громадье, давайте посчитаем первые результаты, и вы сразу успокоитесь. Все так же.
Михаил Соколов: - Если минус, то не так же, если минус, то это значит, что еще и хуже.
Наталья Зубаревич: - Все так же по результату. Результат всегда отличается от планов громадья, результат всегда либо скромен, либо отрицателен. Потому что регуляторные функции государства нужны, но когда государство заменяет собой инвестора, основным проектом становятся деньги РЖД, то у меня возникают большие вопросы.
Михаил Соколов: - РЖД из бюджета все время требует. Якунин все время говорит: дайте нам на это, на это. На Казань получили на сверхскоростную дорогу?
Наталья Зубаревич: - Нет, пока, насколько я знаю, нет. В рамках дальневосточной программы или зарезервировано, или уже выделено, я не специалист по делам ВЭБа, 300 с лишним миллиардов.
Михаил Соколов: - Они говорят: нам есть, что возить на экспорт, уголь, еще что-то.
Наталья Зубаревич: - Они мне показывают гигантские планы, используя заявки бизнеса. Бизнес не дурак. Когда есть госинвестиции, ты не за свои бабки получаешь более расширенный транзит, то, что получается дальше, очень интересно: бери больше, кидай дальше. В заявке пиши безумное количество. Сначала возили «роснефтевские» цистерны, теперь трубу построили. Теперь будут возить уголь с нового месторождения - это четверть всех перевозок по Транссибу. Перевозки по Транссибу 60% составляет экспортный уголь, а 20 с лишним - лесоматериалы. Так может, мы с угольком не будем столько экспортировать, может, мы у себя как-то воспользуемся? Решений всегда несколько, в экономике нет одного решения. Почему базовым решением становится расширение Транссиба, чтобы вывозить еще больше угля - это для меня большой вопрос.
Михаил Соколов: - Потому что китайцы покупают?
Наталья Зубаревич: - Нет. Китайцы покупают все меньше, как они будут покупать меньше газа. То, что рассчитывали на тренде конца 2000-х, уже не работает в середине 2010-х. Китай меньше покупает, потому что он тормозит развитие. Вы расширите, построите, а сбыта такого может такого не быть.
Михаил Соколов: - Они будут по более низкой цене брать в такой ситуации.
Наталья Зубаревич: - Но деньги-то государственные на инфраструктуру, а бизнес получит свой бонус.
Окончание:
http://loxovo.livejournal.com/6788284.html
Кризис бюджетов регионов России: обсуждаем с профессором, директором региональной программы Независимого института социальной политики Натальей ЗУБАРЕВИЧ.
Михаил Соколов: - Сегодня в нашей студии Наталья Зубаревич, профессор, директор региональной программы независимого Института социальной политики. Мы сегодня поговорим в основном о регионах, о кризисе бюджетов, вообще о том, что происходит на российской периферии, или как говорят более обидно, что происходит с российской провинцией.
Я хотел бы начать наш разговор с вопроса, который мне прислала на Фейсбук Юлия: «Понимаю, что Наталья Зубаревич специалист по региональным бюджетам, но все же хочется узнать ее мнение по поводу ближайшего будущего рубля».
Наталья Зубаревич: - О боже! Знал бы прикуп, жил бы в Сочи. Укрепления, скорее всего, не будет. Смотрите на цену на нефть.
Михаил Соколов: - Она и удивляется, пишет: «Рубль в крутом пике, а Путин похвалил Набиуллину за принятые меры по поддержанию национальной валюты». Есть за что хвалить?
Наталья Зубаревич: - Во-первых, рубль не в крутом пике, он медленно ослабевает достаточно. Крутое пике было в ноябре-декабре, не грешите. Во-вторых, цена на нефть идет вниз, рубль ослабевает. Качели вполне понятные. При чем здесь Набиуллина?
Михаил Соколов: - Потому что ее хвалят.
Наталья Зубаревич: - Она очень много сделала для макроэкономической стабильности, чтобы экономика приспособилась к новому курсу. Вернее, даже не экономика, а баланс чтобы был. Экономический блок правительства я считаю очень профессиональным. Не стреляйте в пианиста, он играет в тех условиях, которые не им созданы, и делает, что может.
Михаил Соколов: - То есть одни люди обрушивают стабильность, а другие пытаются в этих условиях что-то спасти, так получается. Вы сказали слово «приспособилась». Действительно, она приспособилась сейчас? Каковы параметры этого приспособления, что изменилось за время, когда от стабильности, как говорили, не хуже, не лучше, Россия пошла вниз, рецессия и так далее?
Наталья Зубаревич: - Во-первых, стабильность, если точнее говорить, остановка роста произошла в 2013 году. Инвестиции падают с поздней осени 2013 года и весь 2014 год, промышленность в 2013-м не росла. Поэтому все то, что мы имеем, мы имеем достаточно давно. Все последующее, начиная с марта 2014 года, просто подстегнуло, из этой стагнации, давайте ее вежливо назовем, перевела в спад. Тоже достаточно медленный, за исключением обвала рубля. Этот кризис вообще другой, он не похож на предыдущий.
Михаил Соколов: - Не похож на кризис 2008-09 года? А в чем принципиальное отличие?
Наталья Зубаревич: - У него абсолютно другой набор проблем. Первое, с чего все начинается - это не глобальный кризис. Нас не задело, потому что мы в глобальном мире, все, что сделано, сделано своими руками - это принципиальное отличие. Второе - гораздо медленнее по темпам спада. Инвестиции, промышленное производство, все падает совсем не так, как падало в 2009-м, медленнее. Третье - он бьет по доходам и по покупательной способности. Тогда мы проскочили дуриком на больших запасах, сделанных при высокой цене на нефть, сейчас уже этот номер не проходит.
Михаил Соколов: - Есть же резервы, можно еще сжечь.
Наталья Зубаревич: - Зачем? Их не будут сжигать. Вы видите, что федеральный бюджет - секвестр на 15%, региональные бюджеты, если вы посмотрите, порядка двух десятков просто сократили расходы в рублях, то есть без учета инфляции. В общем экономика приспосабливается. Более того, потребитель приспосабливается. Если вы посмотрите на динамику торговли, по маю-июню минус 9-9,5%.
Михаил Соколов: - То есть люди экономят?
Наталья Зубаревич: - Конечно. Поэтому этот кризис не глобальный, гораздо более медленный. И этот кризис - кризис системы. Больше в этих условиях расти не может экономика, потому что барьеры стали непреодолимы.
Михаил Соколов: - А если бы, представим себе, что аннексии Крыма и войны в Донбассе не было бы, тогда что?
Наталья Зубаревич: - Стагнация.
Михаил Соколов: - Тогда было бы то, что называли бы «путинский застой», а кто хотел - «стабильность».
Наталья Зубаревич: - Кто хочет - стабильность, кто хочет - стагнация. Рост +1 - -1, шило на мыло, принципиально это ничего бы не меняло. Это такое внешнее торможение. А тут с факторами, устроенными нашими руками, мы получили спад медленный.
Да, еще я забыла добавить: в 2009 году не было такой дестабилизации сумасшедшей бюджетной системы регионов, не было долга в 2,4 трлн рублей.
Михаил Соколов: - Откуда он взялся?
Наталья Зубаревич: - Это указы. Я уже во всех местах как попугай повторяю.
Михаил Соколов: - Полезно повторять. Майские указы Путина.
Наталья Зубаревич: - Майские указы о повышении заработной платы. Долг начал стремительно расти декабрем 2012-го, когда первый раз надо было отчитываться. Гигантски вырос, сначала вырос бюджетный дефицит до 640 млрд, следом, потому что дефицит надо чем-то покрывать, пошел вверх долг до 1,8 трлн. 2014-й год - 2,1-2,2 трлн. На 1 апреля 2,4, на 1 июля те же 2,4 трлн, но чуть больше на 1%. И здесь стагнация с долгом, уже сильно не растет, но по простой причине - зарплаты тоже не растут.
Михаил Соколов: - Так что, перестали указ выполнять де-факто?
Наталья Зубаревич: - Довести до средней по экономике. Если зарплата не растет, то и доводить уже особо нечего. Во-вторых, если по-честному, рвения по исполнению указов поубавилось, потому что такое состояние бюджетов, что «караул» многим надо кричать. Десятка два регионов имеют долги в масштабе 80%, а то и 125% от их собственных доходов без учета трансфертов. Долг по масштабам равен 80-125%, то есть в два с лишним раза превышает собственные доходы консолидированных бюджетов субъектов Федерации. Извините, отдавать-то с чего? 2014-й год с дефицитом закончили 75 регионов, 2013 год - 77 регионов. Опять ходи, занимай. Федералы, правда, на этот год зарезервировали довольно приличную сумму на трансформацию кредитов коммерческих банков, которые брали у банков, в бюджетные кредиты.
Михаил Соколов: - Они дороже, коммерческие кредиты?
Наталья Зубаревич: - В разы, конечно. Для регионов они были 8-9%, а когда пиковый заем, то той же Новгородской области сказали: а не хотите 20 с лишним?
Михаил Соколов: - И взяли под 20%?
Наталья Зубаревич: - Там на 18, по-моему, сторговались, но краткосрочный кредит. Бюджетка - это было 2, 3, 4%. Потом вы же пролонгировать можете. Поэтому есть регионы, у которых основное тело долга - бюджетные кредиты, они как-то не очень переживают, а те, у кого коммерческие кредиты, тем, конечно, сурово. 310 миллиардов зарезервировали на этот год. Поправили пока ситуацию более, чем скромно. Если на 1 апреля в теле долга, я говорю о суммарном долге и регионов, и муниципалитета, город Сочи тоже могучий заемщик, а это регион, было где-то 44% доля коммерческих кредитов, сейчас, извините, она опустилась аж до 40. Поэтому на 3-4 процентных пункта подняли долю кредитов бюджетных. Эта припарка немножечко смягчает боль, но она не лечит.
Михаил Соколов: - Мне один слушатель написал, Сергей из Биробиджана, что их губернатор нынешний, исполняющий обязанности, сказал, что они не стали заменять коммерческие кредиты государственными. Какой в этом смысл, он не может понять?
Наталья Зубаревич: - Мне нужно посмотреть разблюдовку по Еврейской автономии. Там достаточно плохая ситуация с долгом. Я помню по картинке, но мне надо глянуть в структуру, все-таки регионов много.
Михаил Соколов: - А может, им не предлагали просто-напросто? Такая фигура речи.
Наталья Зубаревич: - Это точно фигура речи, объясню - почему. Для того, чтобы произвести такую замену, регион обязан выполнить несколько условий, и до лета эти условия были достаточно жесткие. Он должен сводить свой бюджет с профицитом.
Михаил Соколов: - А все же дефицитные?
Наталья Зубаревич: - По I кварталу 55 были в профиците, но в I квартале нет трат, основные траты инвестиционного характера приходятся на IV квартал, когда идет распил госзаказов, госконтрактов. Поэтому I квартал замечательный. Вы должны сделать профицит.
Дальше - вы должны порубить бюджетные рабочие места и много еще чего. Сейчас вроде смягчаются условия, потому что регионы не в состоянии их выполнить. Если не удалось сделать, можно, конечно, встать в красивую позу и сказать: а нам и не больно-то хотелось. Но мне надо проверить статистику еще раз.
Михаил Соколов: - Как вы считаете, будет ли продолжаться так называемая оптимизация регионов, закрытие больниц, фельдшерских пунктов, слияние школ, которое до Москвы богатой дошло?
Наталья Зубаревич: - Смотрѝте динамику процесса. Итоги 2014 года: 9 регионов в номинальном выражении, то есть просто в рублях без учета инфляции, сократили расходы на образование, 8 - на здравоохранение и 3 - на соцзащиту. I квартал 2015 года, второго еще нет: уже 26 регионов на образование в минусе в рублях, без учета инфляции, 22 - на здравоохранение и 16 - на соцзащиту. Почему 16? По той простой причине, что выборы у многих в сентябре. Выборы пройдут и пойдет в октябре рубка расходов на соцзащиту гораздо более сильная, высокими темпами.
Михаил Соколов: - 22 губернатора избираются, плюс заксобрания.
Наталья Зубаревич: - Кто же перед выборами пособия сокращает?
Михаил Соколов: - В Московской области тоже довыборы есть, конечно, не глобальные, они взяли и отказались платить за своих пенсионеров за их проезд в Москве.
Наталья Зубаревич: - Он был восстановлен, как вы помните, после протестов в Химках после монетизации.
Михаил Соколов: - Дорогу перекрывали.
Наталья Зубаревич: - Сейчас народ ничего не перекрывает, потому что "кругом враги", надо терпеть, вот люди и терпят. Но это их выбор. Ситуация очень простая: бюджет Московской области не такой жестокий. Там они проводили после истории с украденными деньгами бывшим министром финансов, когда у них был гигантский долг. Им помогал Минфин, очень жестко контролировались расходы. Они привели свое бюджетное состояние в более-менее пристойное положение. Но все равно надо на чем-то экономить. И как бы у себя в области - пожалуйста, а "извините, это Москва, чего же мы будем отдавать деньги в виде компенсации бюджету жирной Москвы". То есть тут есть кое-какая и политическая мотивация.
Михаил Соколов: - С другой стороны, довольно много этих людей на самом деле работает в Москве. Теперь по ним это серьезный удар.
Наталья Зубаревич: - Во-первых, если вы помните, это ветераны труда и Вооруженных сил - это уже не работающее население. Логика такая: давайте-ка вы поездите по Московской области, где эти льготы действуют. Какие-то еще категории, но основная - ветеранская категория. Для работающих там не было компенсации.
Михаил Соколов: - С медициной - насколько это болезненно? Был опять же в последние полгода всплеск недовольства в Москве, сейчас он как-то затихает. Такое ощущение, что Москва оказалась последней в этом списке?
Наталья Зубаревич: - Я бы сказала так: то, что регионы делали в течение 5 лет постепенно, Москва махом сделала за один год, потому что надо было план по валу выполнять, приводить в соответствие. И сделала после того, как она все эти здания, сооружения отремонтировала и экипировала необходимым оборудованием. То есть маразм происходящего был сильно очевиден - быстро и после больших инвестиций. То есть Москва поступила не в пример неразумнее по сравнению с другими регионами.
По поводу оптимизации: давайте поймем, что если в 2012-13 годах удавалось добиваться неких сокращений за счет трансфертов ЖКХ, их уменьшали 50-55 регионов, то есть мы платим за это все больше и больше. Второй жертвой были расходы на так называемую нацэкономику - это поддержка транспорта, дорожного строительства, отраслей экономики типа топливного комплекса, агросектора, то все, там уже ресурсы усохли, наступил черед тех самых социальных расходов, они будут резаться и дальше. Потому что цена на нефть, как вы помните, уже меньше 50, трансферы формируются из нефтяной ренты, они из воздуха не возникают. Масштаб трансфертов сокращается три года подряд. Их максимум был в 2012 1,8 трлн, сейчас это 1,5 по 2014-му. В законе о бюджете сокращение на 13% в номинале при инфляции 15%. Поэтому, мои дороге, цена на нефть - раз, и то, что мы сделали своими теплыми руками.
Михаил Соколов: - Вы имеете в виду войну?
Наталья Зубаревич: - Все последствия этого. Я имею в виду и то, что расходы на военно-промышленный комплекс сокращаются в последнюю очередь, сделан выбор.
Михаил Соколов: - ВПК плюс оборона?
Наталья Зубаревич: - Я имею в виду все силовые структуры плюс промышленность оборонного характера. Потому что если вы посмотрите динамику промышленного производства по субъектам Федерации, у меня уже есть данные за полугодие, могу вам сказать, кто и как растет. Если смотреть - самый сильный промышленный спад - это Москва, Московская область, бедная Калуга по 12-13%, около 9-10% Калининград, Чувашия, Саратов. 7-8% Ивановская, Тверская. Это промышленность падает. А где она растет? Пожалуйста, весь набор регионов ВПК - Брянск, Тула, Марий Эл, где "делают ракеты" и так далее. Правда, есть регионы с производством минеральных удобрений...
Михаил Соколов: - Смотрите, какая политика выравнивания получается. Сначала жили за счет развития гражданского и сырьевого сектора, сферы обслуживания, а теперь поворот - и ВПК и оборонка.
Наталья Зубаревич: - Даже неправильно сказать сырьевики, правильно сказать экспортеры. В России 85% минудобрений идет на экспорт: издержки в рублях, доходы в валюте. Все регионы с новыми нефтяными месторождениями - Иркутск, Якутия, Сахалин, немножко Коми, там тоже плюсы. Из аграриев лучше выглядит Ростов. Еще одна особенность этого кризиса состоит в том, что картинка очень непростая. Если в тот 2009 год мы все понимали: регионы машиностроения вниз, регионы сырьевой ориентации более-менее ничего, за исключением «газпромовских», потому что «Газпром» тогда бодался с Украиной. Регионы с диверсифицированной экономикой ничего. Моноэкономика несырьевого характера - до свидания. Сейчас все сложнее, во-первых, он медленнее, во-вторых, он географически не такой четкий, он размытый пока кризис.
Михаил Соколов: - Если говорить о геополитических приоритетах трансфертной политики, что-то изменилось или нет за последний год?
Наталья Зубаревич: - Я жду бюджетов за полугодие. Потому что у власти РФ было четко три приоритета, мы их видели: стреляющий Северный Кавказ, свыше 10% всех трансфертов субъектам, Дальний Восток, который надо поворачивать на Восток, еще свыше 10% всех трансфертов. Самым масштабным получателем трансфертов в 2014 году была вовсе не Чечня, а Якутия.
Михаил Соколов: - Они от «Алроса» получают доходы еще.
Наталья Зубаревич: - Трансферты - это федеральный бюджет, строительство автодорог и прочее.
Михаил Соколов: - Проект с Китаем, под это тоже, наверное, что-то давали?
Наталья Зубаревич: - Тогда нет. И третий, появившийся в 2014 - это Крым, Крыму отвалили очень много. Я сейчас жду II квартала. Первый я обсчитала и могу сказать, что деньги Крыму подсократились, не так, чтобы очень существенно.
Михаил Соколов: - А вообще сколько уходит на Крым?
Наталья Зубаревич: - Крым был 7% по 2014 году с учетом того, что платить начали в конце марта.
Михаил Соколов: - А там 1,5 миллиона человек. То есть они обогнали Чечню, получается?
Наталья Зубаревич: - Конечно. Им трансферт был 129 млрд, а Чечне 56. Почувствуйте разницу. Дело в другом: дело в том, что в прошлом году все деньги шли через бюджет, а так не бывает, у нас по-другому устроена система. Что-то идет через бюджет, что-то через внебюджетные фонды, страховые и прочие, и очень значительная сумма идет через пенсионный фонд. Я посчитала бюджетку и небюджетку, суммарно за год будет в среднем 88 млрд, а в прошлом году у Крыма было 159. Но по ПФ нет открытых данных, получается еще 40-50 млрд, то есть все равно меньше суммарно, чем 159. То есть праздник невиданной щедрости, который был в 2014 году, Крыму несколько поубавили. Они даже не смогли потратить то, что им дали в 2014 году, у них профицит был 13 млрд.
Михаил Соколов: - Можно определить каким-то образом кроме этих голых цифр эффективность использования этих денег? Есть какие-то критерии?
Наталья Зубаревич: - Я бы сказала так: давайте смотреть, на что они пошли. Уже по 2014-15 году, по 2014-му все ясно, там 42% было расходы на соцзащиту - это все доплаты к зарплатам, то, что сейчас идет через Пенсионный фонд и к пенсиям прежде всего. Есть расходы на нацэкономику, поддержка, мы же собираемся его развивать - это где-то четверть, 22-25% всех расходов. Смотрим структуру этих расходов: две трети - это субсидии топливно-энергетическому комплексу. Что это значит? Субсидии завоза топлива на полуостров. Вот вам и инвестиции в развитие - субсидии на завоз топлива, и субсидии немножко сельскому хозяйству.
Михаил Соколов: - Там сельское хозяйство осталось без воды?
Наталья Зубаревич: - Какие-то субсидии все равно есть, но их не так много. А так почти 30% на образование, очень почему-то мало на соцзащиту, видимо, пустили все через другие каналы, но я еще пока не раскопала.
Михаил Соколов: - Вы сказали про Якутию. Почему Якутия? Потому что это единственная территория Дальнего Востока с преимущественно коренным населением, там 50% якутов?
Наталья Зубаревич: - Нет, там были инвестрасходы очень существенные по дороге, которая велась, начинались инвестиции в мост, который так и не построили. Плюс в душевом выражении, но это не так гигантски, она же на 50% сама, на 50% федеральный трансферт. Там очень сильное удорожание, там субсидируется все, что можно. Внутренние перелеты, например, тоже бюджетное субсидирование, потому что вы никак до этих населенных пунктов не доберетесь. Отопление, завоз топлива, северный завоз. Вообще осваивать северные регионы - тем, кто не знает, - это очень дорогое удовольствие. Вы хотите Севморпуть? Посчитайте эффективность, она будет отрицательной, строго отрицательной. Вы хотите поддерживать население в северах в тех масштабах, какие есть? За все надо платить. У нас как-то мухи отдельно, котлеты отдельно, лозунги мы говорим, не задумываясь, а вот посчитать, сколько эта радость стоит…
Знаете ли вы, что Чукотка стоит 17 млрд? Из этих 17 млрд в плохие года четверть сами, остальное трансферт, сейчас это 50 на 50. Это, на минуточку, на 50 тысяч человек.
Михаил Соколов: - Золотой регион.
Наталья Зубаревич: - Золотой. Люди в России почему-то никогда не задумываются о цене вопроса, меня это всегда удивляет.
Михаил Соколов: - Величие того стоит.
Наталья Зубаревич: - Извините, это ваша цена на еду, это тариф на ЖКХ, это все вещи абсолютно взаимосвязанные, по-другому не бывает.
Михаил Соколов: - Все время идут эти разговоры о развитии Дальнего Востока, какие-то зоны какого-то опережающего развития. Нынче Медведев подписал очередную программу развития Курильских островов.
Наталья Зубаревич: - Это продление, она идет с 1990-х годов. До 2025 года 2,8 млрд в год. Вы меня простите, столько стоит, наверное, развязка на пересечении с МКАДом большого московского вылетного шоссе. Да, порт подремонтируют, взлетную полосу там сделали, немножко какую-то инфраструктуру, поставили более экономное электроснабжение, построили пару школ. 18 тысяч человек на все Курилы. Эта программа будет бесконечная, потому что это наш вечный приоритет. По факту это немножко инфраструктура плюс поддержание жизнеобеспечения. Открыли бы акваторию, взаимодействовали бы с другими бизнесами, все было бы гораздо быстрее, дешевле и без потерь для величия.
Михаил Соколов: - С Японией вы имеете в виду?
Наталья Зубаревич: - С японцами. Пытались же, начинали в 1990-е годы, можно было взаимодействовать как-то. Но для этого не надо было вставать в гордую позу, надо искать компромиссные решения. А слово «компромисс» в Российской Федерации хуже матерного.
Михаил Соколов: - С этим плохо сейчас, с компромиссами, всем кузькину мать показывают. Не все последние десятилетия кузькину мать обещали, в другую сторону смотрели. Теперь вернулись к советским приоритетам. Я все-таки про Дальний Восток хотел немножко спросить. Я помню, были такие совещания, ЦСР, по-моему, какую-то программу разрабатывал.
Наталья Зубаревич: - Цена была безумная, когда обсчитали, она была нереализуема.
Михаил Соколов: - Ишаев это курировал, ныне не министр. Но можно было другим способом, наверное, действовать, не прямые инвестиции из центра, а просто там установить другие правила игры, какая-то особая зона.
Наталья Зубаревич: - Мы все время говорили: бюджетные деньги будут и разворованы, и неэффективно потрачены на неэффективные проекты, проще дать льготную зону. Другое дело, как избежать черной дыры в бюджете, потому что там начнут все регистрироваться. Калининградский опыт показывает: льготы предоставляются за уже сделанную инвестицию. Но тогда у вас правила игры должны быть в долгую.
Михаил Соколов: - В Калининграде, кстати, много было сборочных производств разнообразных, все шло, потом обрушилось.
Наталья Зубаревич: - Но до этого был черный импорт алкоголя, сигарет, перегон автомобилей. Когда сделали другие правила, очень много зависит от правил… Но беда Калининградской области, что там две таможни, и они кушают хорошо, въездная и выездная, потому что дальше это двигается на территорию Российской Федерации. Две таможни примерно равны объему льгот, шило на мыло получается.
Михаил Соколов: - То есть там слишком много желающих поперераспределять.
Наталья Зубаревич: - У нас в России очень развита культура устной и письменной речи. Люди читают, слушают решения, постановления, радостно хлопают ушами, а я обычно цифры читаю.
Для тех, кто любит поворот на Восток: динамика строительства в России за I полугодие минус 10%, а на Дальнем Востоке минус 12%. В 2014 году минус 12%. Простите, пожалуйста, какое может быть развитие при строительстве два года подряд минус 12%? Для меня это исчерпывающее объяснение. В России слова отдельно, жизнь отдельно. Поэтому всегда прошу журналистов: не обращайте внимание на планов громадье, давайте посчитаем первые результаты, и вы сразу успокоитесь. Все так же.
Михаил Соколов: - Если минус, то не так же, если минус, то это значит, что еще и хуже.
Наталья Зубаревич: - Все так же по результату. Результат всегда отличается от планов громадья, результат всегда либо скромен, либо отрицателен. Потому что регуляторные функции государства нужны, но когда государство заменяет собой инвестора, основным проектом становятся деньги РЖД, то у меня возникают большие вопросы.
Михаил Соколов: - РЖД из бюджета все время требует. Якунин все время говорит: дайте нам на это, на это. На Казань получили на сверхскоростную дорогу?
Наталья Зубаревич: - Нет, пока, насколько я знаю, нет. В рамках дальневосточной программы или зарезервировано, или уже выделено, я не специалист по делам ВЭБа, 300 с лишним миллиардов.
Михаил Соколов: - Они говорят: нам есть, что возить на экспорт, уголь, еще что-то.
Наталья Зубаревич: - Они мне показывают гигантские планы, используя заявки бизнеса. Бизнес не дурак. Когда есть госинвестиции, ты не за свои бабки получаешь более расширенный транзит, то, что получается дальше, очень интересно: бери больше, кидай дальше. В заявке пиши безумное количество. Сначала возили «роснефтевские» цистерны, теперь трубу построили. Теперь будут возить уголь с нового месторождения - это четверть всех перевозок по Транссибу. Перевозки по Транссибу 60% составляет экспортный уголь, а 20 с лишним - лесоматериалы. Так может, мы с угольком не будем столько экспортировать, может, мы у себя как-то воспользуемся? Решений всегда несколько, в экономике нет одного решения. Почему базовым решением становится расширение Транссиба, чтобы вывозить еще больше угля - это для меня большой вопрос.
Михаил Соколов: - Потому что китайцы покупают?
Наталья Зубаревич: - Нет. Китайцы покупают все меньше, как они будут покупать меньше газа. То, что рассчитывали на тренде конца 2000-х, уже не работает в середине 2010-х. Китай меньше покупает, потому что он тормозит развитие. Вы расширите, построите, а сбыта такого может такого не быть.
Михаил Соколов: - Они будут по более низкой цене брать в такой ситуации.
Наталья Зубаревич: - Но деньги-то государственные на инфраструктуру, а бизнес получит свой бонус.
Окончание:
http://loxovo.livejournal.com/6788284.html