ИЗ СТАРОГО - Алексей РОЩИН: Психология совка (ноя-дек 2012) (окончание)
Начало:
http://loxovo.livejournal.com/6631324.html
Бараны и страх (продолжение "Психологии совка-2")
Часть третья
Участковый Каттани
Почему начальство, скажем, губернаторы и мэры, не стреляют людей - простых обывателей - забавы ради? А почему они не приказывают своим телохранителям похищать хорошеньких простушек, чтобы потом смачно насиловать их в своих покоях? Почему, наконец, они просто не отбирают у обычных сограждан понравившееся им имущество - безделушки там, квартиры, машины? Вот так просто, используя силу госмашины - пришел и отобрал?
Вопрос кажется странным и даже диким. Однако он помогает нам выявить весьма и весьма существенное различие в восприятии сложившейся системы власти между западным и типичным постсовковым обывателем. Дело в том, что ответы на него - принципиально разные по ту и по эту сторону бывшего «железного занавеса».
Для западного обывателя (после того как он придет в себя от самой постановки вопроса) ответ крайне прост: конечно, пожмет он плечами, все возможно, но ведь есть прокуроры, есть суд, есть шерифы и вообще правоохранительные органы; едва ли начальник будет настолько безумен, что пойдет против всей отлаженной веками правоохранительной системы.
Обыватель из постсовка, быть может, и рад бы был ответить так же - но, к сожалению, большинству такой ответ даже не придет в голову. Причина в том, что люди «родом из Страны Советов» просто не выработали привычки воспринимать «правоохранительную систему» отдельно от собственно Власти; для них «менты, прокуроры и судьи» - неотъемлемая часть Системы, причем - подчиненная часть. Поэтому для истинно советского человека предполагать, что взбесившегося губернатора или мэра станет преследовать «честный прокурор», этакий «русский Каттани» - все равно что, наблюдая над сбежавшим от санитаров буйнопомешанным, надеяться, что его левая рука и правая нога вмешаются и не допустят кровопролития.
Представители третьего или даже четвертого поколения совков твердо знают, что этого не будет, «потому что не может быть никогда». Вспомним известный, по крайней мере на уровне народной молвы, пример Лаврентия Берии - который, до тех пор, пока не вышел из доверия, именно этим и промышлял - посылал нукеров, те похищали на улицах Москвы красивых девушек и доставляли ему для плотских утех. Причем делал он это ГОДАМИ.
Предположим, об этом сняли бы фильм. Смог бы новейший сценарист ввести в сценарий «честного районного судью» или «неподкупного участкового» из Москвы 40-х, который вступил бы в беспощадную борьбу со сталинским визирем за поруганную девичью честь и за торжество социалистической законности? Очевидно, что даже самые истовые сталинисты, полностью находящиеся во власти советских мифов и легенд, не приняли бы такое развитие событий, посчитав его жесточайшим трешем.
Советские люди еще готовы кое-как поверить, что «правоохранительная система» защитит их от таких же, как они - каких-нибудь ополоумевших аптечных ковбоев юристов или майоров Евсюковых. Но чтобы она сработала против НАЧАЛЬСТВА? Настолько наивных среди советских нет. Советский не воспринимает (совершенно справедливо) российский суд как самостоятельную ветвь власти - а это значит, что он вовсе не считает суд властью. Это просто часть механизма - как же она может идти против власти настоящей, которую мэр или губернатор, собственно, и олицетворяет?
Такое мироощущение, думается, совершенно чуждо и непонятно «западникам» - но мои советские читатели, уверен, уже ощутили в нем что-то родное, исконно-посконное, отвечающее чему-то внутри, «впитанному с молоком». (Да-да, друзья мои, это БИОС, он безошибочно указывает на «норму»!) Но тогда, спрашивается, как же отвечает наш советский человек на вопрос, вынесенный в преамбулу? Или у него нет ответа?! Но как же тогда он живет - неужели в постоянном страхе за свою жизнь?
Ответ у совка, безусловно, есть. Жить в постоянном страхе, не имея ответа ДАЖЕ на такой простой вопрос, слишком разрушительно для психики. Но ответ действительно совсем не такой, как на Западе.
Ответ совка
Ни о каком суде, естественно, совок и не вспоминает. Но он твердо знает другое: он знает, что у будто бы всевластного начальника, того же губернатора, есть и свой начальник! Повыше! Начальство «повыше» может быть не здесь, но оно БДИТ! Оно не даст совсем уж беспредельничать!
Говоря совсем уж по-простому: совок знает, что над губернатором есть Путин. Он далеко, где-то в Кремле - но он, ЕСЛИ ЧТО, даст УКОРОТ. Это, по большому счету, единственная, но она же и Главная Надежда. В представлении совка (и постсовка) способность (и наклонность) местного начальства к беспределу сдерживается ТОЛЬКО наличием над этим начальством другого, более высокого начальства. Другими словами, советский обыватель издавна уповает не на суд, а на Вертикаль.
В этой логике совка вроде бы нетрудно отыскать слабое звено. Типа - ну хорошо, допустим, что злодея, буде он обнаружится среди местной власти, сможет укоротить условный Путин или кто там еще из Центра; но как быть, если злодеем окажется САМ представитель высшей власти? Что тогда?!
Если вы думаете, что такой вопрос поставит совка в тупик - вы не угадали. Народная психика уже выработала на него удовлетворительный - для нее - ответ. В сущности, особых иллюзий относительно добродетельности Верховного управителя совок и не питает; однако он рассчитывает, что жестокость высшего начальства будет скомпенсирована его отдаленностью!
Ну, в самом деле. «Путин» сидит высоко, живет далеко, под ним 140 миллионов человек; так уж ли он страшен обычному обывателю? «Всех не перевешает!» Если кого «из простых» вдруг заметит да все ж прикажет убить - что ж, не повезло, «не стой под стрелой». Зато губернаторы с мэрами и прочими «Главами» да министрами - пусть трясутся, это ХОРОШО.
Основа - страх
Вот этого как раз момента народной психологии совершенно не чувствуют наши «оппозиционеры», все сплошь «западники». Оппозиция ведь так и не дала себе труд осмыслить, почему, к примеру, настолько безболезенно и легко для Кремля прошла отмена губернаторских выборов. Почему НИКТО, нигде на всей шестой части суши даже не обозначил протеста? Почему народ до сих пор без всякого энтузиазма относится к этому «величайшему завоеванию демократии» - выборности губернаторов?
А причина крайне проста. Люди - обычные обыватели - в глубине души панически боятся самодостаточной власти. Особенно - на местном уровне. Если про начальника известно, что он прочно «встроен в вертикаль» - это успокаивает, значит, на него «есть управа», за ним присматривают сверху. А если он вдруг станет «полновластным хозяином территории» - как же на этой территории жить тогда простым людям?!
Мы настолько привыкли жить в отсутствие суда - независимого суда как идеи - что просто не осознаем весь ужас такого существования именно с точки зрения обывателя. Ведь, собственно, что такое суд в нормальном государстве? Это, по сути, единственная защита так называемого «простого человека» перед произволом власти - ЛЮБОГО представителя власти. Это ровно то же самое, что обычному человеку, в одной набедренной повязке и без всякого оружия, жить в одном вольере с крупными хищниками. У тех - длинные клыки, зубы и когти, а у совка, так сказать - одна только добрая улыбка.
Проиллюстрируем еще раз то, о чем мы здесь все время говорим - то есть «оккупационный принцип». Давайте воспримем его буквально - то есть представим, что мы оказались вдруг действительно на ОККУПИРОВАННОЙ территории. То есть кругом - какие-то чужаки в мундирах и с автоматами: они патрулируют улицы, занимают все общественные здания, ввели комендантский час… какие у нас с вами по этому поводу будут ЧУВСТВА? По-моему, очевидно, что одно из главных чувств - страх. Жить на оккупированной территории банально СТРАШНО.
Почему? Да ясно, почему: оккупанты ведь от нас никак не зависят. Они теперь тут хозяева, а мы - непонятно кто. У них автоматы, а нам запрещено на них даже глаза поднимать. Непонятно, что у оккупанта на уме: вдруг он захочет поселиться у тебя в доме? Снять с тебя твое пальто? Просто поднять автомат да и пристрелить тебя, потому что ему «рожа не понравилась»? Как писал один из свидетелей эпохи становления «оккупационного принципа»: «Мы живем, под собою не чуя страны». Именно - потому что страна-то уже ЧУЖАЯ.
И вот сейчас мы, пожалуй, добрались до основной особенности психики совка. Это страх, загоняемый глубоко внутрь. Нам привычно внушают, что жить в отсутствие разделения властей, когда одна власть и законы пишет, и исполняет, и судит - это, мол, такая особенность «русского менталитета», «русский путь», «суверенная демократия» и тому подобные словеса. На самом же деле жизнь в такой ситуации - постоянный стресс, глубоко травмирующий психику, от которой личность защищается при помощи вытеснения, всяческих фантазмов типа того, что «коммунистическая власть тебя любит» и потому, конечно же, не причинит никакого зла.
Очень неполезно, когда достигшие зрелости мужчины и женщины постоянно ощущают свою полную беззащитность перед «представителями власти». Это приводит к вечной «недовзрослости», то бишь массовому инфантилизму. Особенно губительно в плане созревания личности такая ситуация действует, естественно, на мужчин.
Назойливые конструкты
Представление о своей «оккупированности», безусловно, живет в коллективном бессознательном совков и периодически проявляется - к примеру, в мечтаниях некой части наших сограждан о том, как, дескать, было бы хорошо, если бы страна не «победила фашизм», а наоборот - была бы оккупирована Германией. Как правило, эти мечтания вызывает чрезвычайно резкую эмоциональную реакцию со стороны более «правильных» сограждан.
У таких мечтаний, впрочем, есть и чуть более политкорректная вариация - это мечты о том, чтобы страну оккупировал Запад, то ли «войска ООН», то ли «войска США», то ли просто НАТО. Во всех случаях мечтатели уверены, что оккупанты «наладят нормальную жизнь», «наведут порядок», «справятся с коррупцией», «обеспечат справедливость» - словом, излагается что-то крайне похожее на предвыборную программу раннего Путина.
В этом проявляется также одна из основных черт постсовка, успешно выработанная в поколениях благодаря направленному воспитанию и селекции: пассивность. Мечтать об общественном переустройстве можно, но только в виде смены одной оккупирующей силы на другую, без какого-либо участия самого совка.
Второй, не менее часто встречающийся речевой конструкт во всех разговорах на общественные темы - это все выражения, связанная с темой домашнего скота: «бараны», «стадо», «овцы» и, конечно же, польский вариант - «быдло». Очень часто используется, когда самые разные люди говорят о своем народе.
Как видим, этот образ «барана», то есть БЕЗЗАЩИТНОГО домашнего животного, находящегося в окружении хищников, на самом деле очень глубоко соответствует образу РЕАЛЬНОЙ СИТУАЦИИ, в который совок живет всю свою жизнь. Вероятно, именно поэтому он столь назойлив, особенно в последнее время, когда «коллективное бессознательное» в очередной раз поперло наружу.
Правда, все же чаще всего он звучит в отрицательном смысле, в духе «ну мы же не бараны!» Это, как мы видим, не так. Мы - именно бараны, в силу вполне объективно сложившихся причин. Обществу было бы полезно осознать, наконец, этот очевидный факт - и заново продумать, как же нам жить в связи со вскрывшимися обстоятельствами.
ЖЖ, 16.11.2012
http://sapojnik.livejournal.com/1336544.html
Советская честь (из серии "Психология совка")
Поговорили об эмпатии "по-советски" - поговорим и о чести под тем же соусом. Текст двухлетней давности, написан был по случаю покушения на Кашина.
В дворянском собрании уездного города N офицер А. при всем обществе назвал дворянина Б. подлецом и дал ему пощечину. Дворянин Б. смолчал, никак не отреагировал - однако вечером отправил двух своих слуг к дому, где проживал А. Слуги подстерегли А., напали на него из-за угла и убили согласованными ударами ножей в спину. Теперь, как говорят в клубе знатоков, «внимание, вопрос»: защитил ли дворянин Б. свою честь таким образом? Можно ли считать, что в глазах общества он восстановил свое реноме?
По меркам XIX века сама постановка такого вопроса кажется абсолютно дикой, даже дикарской. Однако сейчас на дворе век XXI-й, «дворян нет» - и, как показывают многочисленные обсуждения того же случая с покушением на убийство журналиста Кашина, никакого единодушия по вопросу, что же считать «защитой чести», у нас не наблюдается. По Сети можно найти массу отзывов, в которых говорится, что Кашин «доигрался», «не надо было дерзить и хамить», «кто-то защитил свою честь от мерзких нападок Кашина» и т.п.
Вот, к примеру, достаточно типичный образчик такого рода рассуждений:
«А я надеюсь, что эта практика будет шириться и расти. В этой Богом забытой стране нет никаких других возможностей РЕАЛЬНО, ЭФФЕКТИВНО защитить свою честь и достоинство… Так что ничего не остается людям, как действовать самостоятельно, на свой страх и риск. Безумству храбрых поём мы песню. Гадишь, измываешься, уничижаешь - получи».
Или еще: «Общее же резюме такое: если ты не следишь за своими словами, позволяешь себе неприкрытое хамство и дерзость, то не стоит удивляться тому, что однажды тебе сломают пальцы, станцуют на голове зажигательный танец или выстрелят в лицо мелкой дробью, пятёркой, например» (забавно то, что этот второй юзер аттестует себя как юриста и всем предлагает свои юридические услуги).
И такого рода суждений, сделанных по Сети за последние три дня, думается, можно без труда надергать несколько сотен. Собственно, перед нами очередное свидетельство «смены парадигмы» в развитии нашего общества, случившейся в начале XX века: переход, так сказать, с европейского вектора на азиатский, что особенно ярко выражается в изменении самого понятия о чести.
В чем суть «азиатского» или, если хотите, православного подхода? Как обычно - в соблюдении внешнего ритуала и приличия. Солнцеликий падишах блюдет свою честь тем, что никто ни в государстве, ни за его пределами не смеет назвать его «рябым уродом»; не потому, что это неправда, а потому, что любой наглец будет живьем сварен в кипящем масле или, на худой конец, размозжён ледорубом даже в самой далекой стране.
То есть абсолютно неважно, каков падишах не самом деле; важно, что он настолько силен и могуч, что в состоянии заткнуть любую глотку, и заставить говорить о себе только то, что сам хочет слышать. Именно такое положение является для советских и постсоветских идеалом, вызывает восторженное благоговение, и они стремятся к этому идеалу хоть как-то приблизиться. Увы, пока не падишахи, варить обидчиков в кипящем масле затруднительно, но хотя б помечтать о заряде дроби в лицо с безопасного расстояния - нельзя, что ли?!
В целом же - многие совершенно, судя по всему, искренне убеждены, что для защиты своей «чести» достаточно «наказать» того, кто на нее «покусился» словом или делом - то есть обидчика. Очень забавно, что многие при этом вспоминают о своем «дворянстве» и «благородстве»; я, мол, не стерпел, как Вася надо мной насмехался - вот мы и подстерегли его ввосьмером возле дома! Пусть знает, как покушаться на мою честь и достоинство!
Разруха в головах такова, что люди, не моргнув глазом, горюют о том, что «дуэль исчезла до конца». Мол, «дуэли же запрещены», поэтому «пришлось» отоварить оскорбителя ночью бейсбольной битой по затылку - и потом лежачего ногами, ногами… А что, типа, делать? Честь превыше всего!
Между тем «честь» в европейских или, если хотите, старороссийских представлениях - это несколько другое. Наши наивные предки почему-то считали, что, убивая оскорбившего тебя из-за угла, да еще и чужими руками, поруганную честь не восстановишь никак.
Почему? Обяснить, на самом деле, достаточно просто. Вот самое элементарное: человека с честью и достоинством нельзя заставить лизать сапоги своего палача, даже приставив ему пистолет к виску или нож к горлу. А человек, соответственно, бесчестный не увидит в этом проблемы. Почему бы, собственно, нет - не расставаться же, в самом деле, с жизнью из-за такой ерунды?
То есть для благородного человека его честь и достоинство дороже его жизни, а для бесчестного и низкого - наоборот. Этим всё и измеряется. Уточню специально: для человека благородного (по меркам ушедшего 19 века) ЕГО честь и достоинство дороже ЕГО жизни (не чужой!). Азиаты тут часто путают.
Отсюда и полное современное непонимание смысла дуэли. По великолепной дикарской наивности многие сейчас уверены, что смысл дуэли в том, чтобы убить обидчика. Они ведь и фразу слышали, долетевшую до нас из глубины веков - что «оскорбление смывается только кровью». Смышленый азиат сразу же начинает развивать полученное знание: ага! Если надо просто избавиться от обидчика, и дело в шляпе - то, может, и хорошо, что дуэли запрещены? На кой это надо, в самом деле - сходиться один на один, в чистом поле… Так ведь, чего доброго, можно и самому под пулю подставиться! А как же справедливость?! Меня обидели - и меня же еще и подстрелят! Каково? Не, тут надо с умом: или в подъезде подстеречь, или, еще лучше, снайпера на крышу посадить…
Между тем европейский смысл дуэли именно как способа защиты чести противоположен: не «убить обидчика», а «предоставить обидчику возможность убить себя». Для азиатского уха звучит парадоксально, согласен. Однако прямо вытекает из европейского понимания чести. Для благородного человека его честь дороже его жизни; именно это он и демонстрирует, вызывая обидчика на дуэль. Добавим к этому, что по большинству дуэльных кодексов человек, ПОЛУЧИВШИЙ вызов, автоматически получал право первого выстрела.
То есть считающий себя оскорбленным уже самим фактом своего «картеля» оказывался в заведомо невыгодном положении: он сразу и "бесплатно" ставит свою жизнь под угрозу! Мало того, что оскорбили, так еще и надо спокойно стоять, не смея отклониться ни влево ни вправо, изображать из себя живую мишень и уповать лишь на то, что обидчик промахнется! Нельзя ни скакать, как заяц, ни прятаться за "складками местности", ни попросить верных кунаков прикрыть плотным огнем... Ничего нельзя - просто стой и смотри, как тебя убивают! Беспредел.
Как мы помним из школьной программы, Онегин в подобной ситуации не промахнулся и убил Ленского, так и не дав последнему возможности «отомстить» приятелю, посмевшему «подбивать клинья» к его невесте Ольге.
А ведь бывали еще и дуэли «на трех шагах» - то есть почти гарантированное убийство, так как на трех шагах не мог промахнуться и тот, кто стрелять совсем не умел!
Какой в них смысл? Почему было Ленскому не подстеречь Онегина с шайкой верной дворни во время, скажем, его одиноких конных прогулок? Или самому Пушкину - не вызывать Дантеса на дуэль, а накатать на него хороший, со всей писательской фантазией, донос в Тайную канцелярию, да не надавить на старые связи - того же Бенкендорфа? Глядишь, Дантеса упекли бы в Сибирь - «честь» Пушкина, а заодно и жизнь, была бы спасена! Поди плохо?
Но в том и дело, что честь благородного человека не страдает НАПРЯМУЮ ни от каких злобных наветов, пасквилей и ухлестываний за женой. В обществе того времени подобные ситуации рассматривались как ситуации испытания: на честь такого-то совершено покушение; сейчас мы увидим, что для него дороже - честь или жизнь?
Недаром в том же обществе имел место и такой совершенно непостижимый азиатскому уму факт: конфликт считался исчерпанным ПРИ ЛЮБОМ ИСХОДЕ ДУЭЛИ. Даже в том случае, если никто из дуэлянтов не был ранен (промах) и, таким образом, «обидчик оставался безнаказанным»! Как бы то ни было, сатисфакция (удовлетворение) получено.
Это всё кажется сложным только на первый взгляд. Представители российского «благородного сословия» впитывали подобные взгляды, что называется, «с молоком матери», и в ситуациях, касающихся чести, ориентировались не как мы здесь - многословно и наощупь, а на уровне почти инстинктов. Потому что в основе всё действительно просто.
Взглянем теперь еще раз на ситуацию «обидевшегося» и подославшего убийц персонажа, вооруженные этим новым-старым взглядом. Есть ли у этого персонажа честь?
Очевидно, что нет. Ведь он, посчитав свою честь задетой, предпочел воздействовать на обидчика чужими руками и анонимно; это, несомненно, означает, что идти ЛИЧНО он испугался; если в делах чести он боится за свою жизнь - значит, своя жизнь для него дороже чести. То есть, исходя из традиционных взглядов наших благородных предков, перед нами человек БЕСЧЕСТНЫЙ в самом строгом смысле этого слова. С дулом у виска он станет послушно лизать сапог; таких в приличное общество не допускают…
Вопрос в том, где оно, это приличное общество?
Наше общество, к сожалению, последние лет 80 подвергалось весьма жестокой и последовательной селекции именно в вопросах личной чести и достоинства. Грубо говоря, выводили первые 100 человек и приказывали - лижите сапоги! 35, допустим, человек отказывались - их тут же отводили в сторонку и расстреливали. Затем - следующие 100 человек…
И так - из года в год, из десятилетия в десятилетие, из поколения в поколение. Процент отказывающихся, естественно, снижался: 35, 30, 20, 15, 10 человек на сотню… До нуля. Потом и тут норматив ужесточали: к примеру, стреляли тех, кто лизать бросался, но недостаточно проворно, позволял себе секундные промедления. Так вот и вывели «новую историческую общность - советских людей». Приговаривая, естественно, о повышенной жестокости и бесчеловечности дикой России 19 века - ведь там, подумать только, на дуэлях ЛЮДЕЙ УБИВАЛИ!
В итоге целенаправленно довели до того, что поведение Человека, который в защите собственного достоинства готов рисковать СВОЕЙ жизнью, в массе даже НЕ РАССМАТРИВАЕТСЯ. Жестокие законы советского искусственного отбора доказали, что такое поведение абсолютно неадаптивно и ведет к однозначной и быстрой гибели особи. Почти как привычка выходить на улицу из окна восьмого этажа.
А изображающие из себя падишахов турчаки пользуются в обществе любовью и уважением. Правильные пацаны, хули там.
ЖЖ, 21.12.2012
http://sapojnik.livejournal.com/1363369.html
Оригинал:
Психология совка-2. Воля к управлению
http://sapojnik.livejournal.com/1332721.html
Психология совка-2. Воля к управлению-2
http://sapojnik.livejournal.com/1335406.html
Бараны и страх (продолжение "Психологии совка-2")
http://sapojnik.livejournal.com/1336544.html
Советская честь (из серии "Психология совка")
http://sapojnik.livejournal.com/1363369.html
http://loxovo.livejournal.com/6631324.html
Бараны и страх (продолжение "Психологии совка-2")
Часть третья
Участковый Каттани
Почему начальство, скажем, губернаторы и мэры, не стреляют людей - простых обывателей - забавы ради? А почему они не приказывают своим телохранителям похищать хорошеньких простушек, чтобы потом смачно насиловать их в своих покоях? Почему, наконец, они просто не отбирают у обычных сограждан понравившееся им имущество - безделушки там, квартиры, машины? Вот так просто, используя силу госмашины - пришел и отобрал?
Вопрос кажется странным и даже диким. Однако он помогает нам выявить весьма и весьма существенное различие в восприятии сложившейся системы власти между западным и типичным постсовковым обывателем. Дело в том, что ответы на него - принципиально разные по ту и по эту сторону бывшего «железного занавеса».
Для западного обывателя (после того как он придет в себя от самой постановки вопроса) ответ крайне прост: конечно, пожмет он плечами, все возможно, но ведь есть прокуроры, есть суд, есть шерифы и вообще правоохранительные органы; едва ли начальник будет настолько безумен, что пойдет против всей отлаженной веками правоохранительной системы.
Обыватель из постсовка, быть может, и рад бы был ответить так же - но, к сожалению, большинству такой ответ даже не придет в голову. Причина в том, что люди «родом из Страны Советов» просто не выработали привычки воспринимать «правоохранительную систему» отдельно от собственно Власти; для них «менты, прокуроры и судьи» - неотъемлемая часть Системы, причем - подчиненная часть. Поэтому для истинно советского человека предполагать, что взбесившегося губернатора или мэра станет преследовать «честный прокурор», этакий «русский Каттани» - все равно что, наблюдая над сбежавшим от санитаров буйнопомешанным, надеяться, что его левая рука и правая нога вмешаются и не допустят кровопролития.
Представители третьего или даже четвертого поколения совков твердо знают, что этого не будет, «потому что не может быть никогда». Вспомним известный, по крайней мере на уровне народной молвы, пример Лаврентия Берии - который, до тех пор, пока не вышел из доверия, именно этим и промышлял - посылал нукеров, те похищали на улицах Москвы красивых девушек и доставляли ему для плотских утех. Причем делал он это ГОДАМИ.
Предположим, об этом сняли бы фильм. Смог бы новейший сценарист ввести в сценарий «честного районного судью» или «неподкупного участкового» из Москвы 40-х, который вступил бы в беспощадную борьбу со сталинским визирем за поруганную девичью честь и за торжество социалистической законности? Очевидно, что даже самые истовые сталинисты, полностью находящиеся во власти советских мифов и легенд, не приняли бы такое развитие событий, посчитав его жесточайшим трешем.
Советские люди еще готовы кое-как поверить, что «правоохранительная система» защитит их от таких же, как они - каких-нибудь ополоумевших аптечных ковбоев юристов или майоров Евсюковых. Но чтобы она сработала против НАЧАЛЬСТВА? Настолько наивных среди советских нет. Советский не воспринимает (совершенно справедливо) российский суд как самостоятельную ветвь власти - а это значит, что он вовсе не считает суд властью. Это просто часть механизма - как же она может идти против власти настоящей, которую мэр или губернатор, собственно, и олицетворяет?
Такое мироощущение, думается, совершенно чуждо и непонятно «западникам» - но мои советские читатели, уверен, уже ощутили в нем что-то родное, исконно-посконное, отвечающее чему-то внутри, «впитанному с молоком». (Да-да, друзья мои, это БИОС, он безошибочно указывает на «норму»!) Но тогда, спрашивается, как же отвечает наш советский человек на вопрос, вынесенный в преамбулу? Или у него нет ответа?! Но как же тогда он живет - неужели в постоянном страхе за свою жизнь?
Ответ у совка, безусловно, есть. Жить в постоянном страхе, не имея ответа ДАЖЕ на такой простой вопрос, слишком разрушительно для психики. Но ответ действительно совсем не такой, как на Западе.
Ответ совка
Ни о каком суде, естественно, совок и не вспоминает. Но он твердо знает другое: он знает, что у будто бы всевластного начальника, того же губернатора, есть и свой начальник! Повыше! Начальство «повыше» может быть не здесь, но оно БДИТ! Оно не даст совсем уж беспредельничать!
Говоря совсем уж по-простому: совок знает, что над губернатором есть Путин. Он далеко, где-то в Кремле - но он, ЕСЛИ ЧТО, даст УКОРОТ. Это, по большому счету, единственная, но она же и Главная Надежда. В представлении совка (и постсовка) способность (и наклонность) местного начальства к беспределу сдерживается ТОЛЬКО наличием над этим начальством другого, более высокого начальства. Другими словами, советский обыватель издавна уповает не на суд, а на Вертикаль.
В этой логике совка вроде бы нетрудно отыскать слабое звено. Типа - ну хорошо, допустим, что злодея, буде он обнаружится среди местной власти, сможет укоротить условный Путин или кто там еще из Центра; но как быть, если злодеем окажется САМ представитель высшей власти? Что тогда?!
Если вы думаете, что такой вопрос поставит совка в тупик - вы не угадали. Народная психика уже выработала на него удовлетворительный - для нее - ответ. В сущности, особых иллюзий относительно добродетельности Верховного управителя совок и не питает; однако он рассчитывает, что жестокость высшего начальства будет скомпенсирована его отдаленностью!
Ну, в самом деле. «Путин» сидит высоко, живет далеко, под ним 140 миллионов человек; так уж ли он страшен обычному обывателю? «Всех не перевешает!» Если кого «из простых» вдруг заметит да все ж прикажет убить - что ж, не повезло, «не стой под стрелой». Зато губернаторы с мэрами и прочими «Главами» да министрами - пусть трясутся, это ХОРОШО.
Основа - страх
Вот этого как раз момента народной психологии совершенно не чувствуют наши «оппозиционеры», все сплошь «западники». Оппозиция ведь так и не дала себе труд осмыслить, почему, к примеру, настолько безболезенно и легко для Кремля прошла отмена губернаторских выборов. Почему НИКТО, нигде на всей шестой части суши даже не обозначил протеста? Почему народ до сих пор без всякого энтузиазма относится к этому «величайшему завоеванию демократии» - выборности губернаторов?
А причина крайне проста. Люди - обычные обыватели - в глубине души панически боятся самодостаточной власти. Особенно - на местном уровне. Если про начальника известно, что он прочно «встроен в вертикаль» - это успокаивает, значит, на него «есть управа», за ним присматривают сверху. А если он вдруг станет «полновластным хозяином территории» - как же на этой территории жить тогда простым людям?!
Мы настолько привыкли жить в отсутствие суда - независимого суда как идеи - что просто не осознаем весь ужас такого существования именно с точки зрения обывателя. Ведь, собственно, что такое суд в нормальном государстве? Это, по сути, единственная защита так называемого «простого человека» перед произволом власти - ЛЮБОГО представителя власти. Это ровно то же самое, что обычному человеку, в одной набедренной повязке и без всякого оружия, жить в одном вольере с крупными хищниками. У тех - длинные клыки, зубы и когти, а у совка, так сказать - одна только добрая улыбка.
Проиллюстрируем еще раз то, о чем мы здесь все время говорим - то есть «оккупационный принцип». Давайте воспримем его буквально - то есть представим, что мы оказались вдруг действительно на ОККУПИРОВАННОЙ территории. То есть кругом - какие-то чужаки в мундирах и с автоматами: они патрулируют улицы, занимают все общественные здания, ввели комендантский час… какие у нас с вами по этому поводу будут ЧУВСТВА? По-моему, очевидно, что одно из главных чувств - страх. Жить на оккупированной территории банально СТРАШНО.
Почему? Да ясно, почему: оккупанты ведь от нас никак не зависят. Они теперь тут хозяева, а мы - непонятно кто. У них автоматы, а нам запрещено на них даже глаза поднимать. Непонятно, что у оккупанта на уме: вдруг он захочет поселиться у тебя в доме? Снять с тебя твое пальто? Просто поднять автомат да и пристрелить тебя, потому что ему «рожа не понравилась»? Как писал один из свидетелей эпохи становления «оккупационного принципа»: «Мы живем, под собою не чуя страны». Именно - потому что страна-то уже ЧУЖАЯ.
И вот сейчас мы, пожалуй, добрались до основной особенности психики совка. Это страх, загоняемый глубоко внутрь. Нам привычно внушают, что жить в отсутствие разделения властей, когда одна власть и законы пишет, и исполняет, и судит - это, мол, такая особенность «русского менталитета», «русский путь», «суверенная демократия» и тому подобные словеса. На самом же деле жизнь в такой ситуации - постоянный стресс, глубоко травмирующий психику, от которой личность защищается при помощи вытеснения, всяческих фантазмов типа того, что «коммунистическая власть тебя любит» и потому, конечно же, не причинит никакого зла.
Очень неполезно, когда достигшие зрелости мужчины и женщины постоянно ощущают свою полную беззащитность перед «представителями власти». Это приводит к вечной «недовзрослости», то бишь массовому инфантилизму. Особенно губительно в плане созревания личности такая ситуация действует, естественно, на мужчин.
Назойливые конструкты
Представление о своей «оккупированности», безусловно, живет в коллективном бессознательном совков и периодически проявляется - к примеру, в мечтаниях некой части наших сограждан о том, как, дескать, было бы хорошо, если бы страна не «победила фашизм», а наоборот - была бы оккупирована Германией. Как правило, эти мечтания вызывает чрезвычайно резкую эмоциональную реакцию со стороны более «правильных» сограждан.
У таких мечтаний, впрочем, есть и чуть более политкорректная вариация - это мечты о том, чтобы страну оккупировал Запад, то ли «войска ООН», то ли «войска США», то ли просто НАТО. Во всех случаях мечтатели уверены, что оккупанты «наладят нормальную жизнь», «наведут порядок», «справятся с коррупцией», «обеспечат справедливость» - словом, излагается что-то крайне похожее на предвыборную программу раннего Путина.
В этом проявляется также одна из основных черт постсовка, успешно выработанная в поколениях благодаря направленному воспитанию и селекции: пассивность. Мечтать об общественном переустройстве можно, но только в виде смены одной оккупирующей силы на другую, без какого-либо участия самого совка.
Второй, не менее часто встречающийся речевой конструкт во всех разговорах на общественные темы - это все выражения, связанная с темой домашнего скота: «бараны», «стадо», «овцы» и, конечно же, польский вариант - «быдло». Очень часто используется, когда самые разные люди говорят о своем народе.
Как видим, этот образ «барана», то есть БЕЗЗАЩИТНОГО домашнего животного, находящегося в окружении хищников, на самом деле очень глубоко соответствует образу РЕАЛЬНОЙ СИТУАЦИИ, в который совок живет всю свою жизнь. Вероятно, именно поэтому он столь назойлив, особенно в последнее время, когда «коллективное бессознательное» в очередной раз поперло наружу.
Правда, все же чаще всего он звучит в отрицательном смысле, в духе «ну мы же не бараны!» Это, как мы видим, не так. Мы - именно бараны, в силу вполне объективно сложившихся причин. Обществу было бы полезно осознать, наконец, этот очевидный факт - и заново продумать, как же нам жить в связи со вскрывшимися обстоятельствами.
ЖЖ, 16.11.2012
http://sapojnik.livejournal.com/1336544.html
Советская честь (из серии "Психология совка")
Поговорили об эмпатии "по-советски" - поговорим и о чести под тем же соусом. Текст двухлетней давности, написан был по случаю покушения на Кашина.
В дворянском собрании уездного города N офицер А. при всем обществе назвал дворянина Б. подлецом и дал ему пощечину. Дворянин Б. смолчал, никак не отреагировал - однако вечером отправил двух своих слуг к дому, где проживал А. Слуги подстерегли А., напали на него из-за угла и убили согласованными ударами ножей в спину. Теперь, как говорят в клубе знатоков, «внимание, вопрос»: защитил ли дворянин Б. свою честь таким образом? Можно ли считать, что в глазах общества он восстановил свое реноме?
По меркам XIX века сама постановка такого вопроса кажется абсолютно дикой, даже дикарской. Однако сейчас на дворе век XXI-й, «дворян нет» - и, как показывают многочисленные обсуждения того же случая с покушением на убийство журналиста Кашина, никакого единодушия по вопросу, что же считать «защитой чести», у нас не наблюдается. По Сети можно найти массу отзывов, в которых говорится, что Кашин «доигрался», «не надо было дерзить и хамить», «кто-то защитил свою честь от мерзких нападок Кашина» и т.п.
Вот, к примеру, достаточно типичный образчик такого рода рассуждений:
«А я надеюсь, что эта практика будет шириться и расти. В этой Богом забытой стране нет никаких других возможностей РЕАЛЬНО, ЭФФЕКТИВНО защитить свою честь и достоинство… Так что ничего не остается людям, как действовать самостоятельно, на свой страх и риск. Безумству храбрых поём мы песню. Гадишь, измываешься, уничижаешь - получи».
Или еще: «Общее же резюме такое: если ты не следишь за своими словами, позволяешь себе неприкрытое хамство и дерзость, то не стоит удивляться тому, что однажды тебе сломают пальцы, станцуют на голове зажигательный танец или выстрелят в лицо мелкой дробью, пятёркой, например» (забавно то, что этот второй юзер аттестует себя как юриста и всем предлагает свои юридические услуги).
И такого рода суждений, сделанных по Сети за последние три дня, думается, можно без труда надергать несколько сотен. Собственно, перед нами очередное свидетельство «смены парадигмы» в развитии нашего общества, случившейся в начале XX века: переход, так сказать, с европейского вектора на азиатский, что особенно ярко выражается в изменении самого понятия о чести.
В чем суть «азиатского» или, если хотите, православного подхода? Как обычно - в соблюдении внешнего ритуала и приличия. Солнцеликий падишах блюдет свою честь тем, что никто ни в государстве, ни за его пределами не смеет назвать его «рябым уродом»; не потому, что это неправда, а потому, что любой наглец будет живьем сварен в кипящем масле или, на худой конец, размозжён ледорубом даже в самой далекой стране.
То есть абсолютно неважно, каков падишах не самом деле; важно, что он настолько силен и могуч, что в состоянии заткнуть любую глотку, и заставить говорить о себе только то, что сам хочет слышать. Именно такое положение является для советских и постсоветских идеалом, вызывает восторженное благоговение, и они стремятся к этому идеалу хоть как-то приблизиться. Увы, пока не падишахи, варить обидчиков в кипящем масле затруднительно, но хотя б помечтать о заряде дроби в лицо с безопасного расстояния - нельзя, что ли?!
В целом же - многие совершенно, судя по всему, искренне убеждены, что для защиты своей «чести» достаточно «наказать» того, кто на нее «покусился» словом или делом - то есть обидчика. Очень забавно, что многие при этом вспоминают о своем «дворянстве» и «благородстве»; я, мол, не стерпел, как Вася надо мной насмехался - вот мы и подстерегли его ввосьмером возле дома! Пусть знает, как покушаться на мою честь и достоинство!
Разруха в головах такова, что люди, не моргнув глазом, горюют о том, что «дуэль исчезла до конца». Мол, «дуэли же запрещены», поэтому «пришлось» отоварить оскорбителя ночью бейсбольной битой по затылку - и потом лежачего ногами, ногами… А что, типа, делать? Честь превыше всего!
Между тем «честь» в европейских или, если хотите, старороссийских представлениях - это несколько другое. Наши наивные предки почему-то считали, что, убивая оскорбившего тебя из-за угла, да еще и чужими руками, поруганную честь не восстановишь никак.
Почему? Обяснить, на самом деле, достаточно просто. Вот самое элементарное: человека с честью и достоинством нельзя заставить лизать сапоги своего палача, даже приставив ему пистолет к виску или нож к горлу. А человек, соответственно, бесчестный не увидит в этом проблемы. Почему бы, собственно, нет - не расставаться же, в самом деле, с жизнью из-за такой ерунды?
То есть для благородного человека его честь и достоинство дороже его жизни, а для бесчестного и низкого - наоборот. Этим всё и измеряется. Уточню специально: для человека благородного (по меркам ушедшего 19 века) ЕГО честь и достоинство дороже ЕГО жизни (не чужой!). Азиаты тут часто путают.
Отсюда и полное современное непонимание смысла дуэли. По великолепной дикарской наивности многие сейчас уверены, что смысл дуэли в том, чтобы убить обидчика. Они ведь и фразу слышали, долетевшую до нас из глубины веков - что «оскорбление смывается только кровью». Смышленый азиат сразу же начинает развивать полученное знание: ага! Если надо просто избавиться от обидчика, и дело в шляпе - то, может, и хорошо, что дуэли запрещены? На кой это надо, в самом деле - сходиться один на один, в чистом поле… Так ведь, чего доброго, можно и самому под пулю подставиться! А как же справедливость?! Меня обидели - и меня же еще и подстрелят! Каково? Не, тут надо с умом: или в подъезде подстеречь, или, еще лучше, снайпера на крышу посадить…
Между тем европейский смысл дуэли именно как способа защиты чести противоположен: не «убить обидчика», а «предоставить обидчику возможность убить себя». Для азиатского уха звучит парадоксально, согласен. Однако прямо вытекает из европейского понимания чести. Для благородного человека его честь дороже его жизни; именно это он и демонстрирует, вызывая обидчика на дуэль. Добавим к этому, что по большинству дуэльных кодексов человек, ПОЛУЧИВШИЙ вызов, автоматически получал право первого выстрела.
То есть считающий себя оскорбленным уже самим фактом своего «картеля» оказывался в заведомо невыгодном положении: он сразу и "бесплатно" ставит свою жизнь под угрозу! Мало того, что оскорбили, так еще и надо спокойно стоять, не смея отклониться ни влево ни вправо, изображать из себя живую мишень и уповать лишь на то, что обидчик промахнется! Нельзя ни скакать, как заяц, ни прятаться за "складками местности", ни попросить верных кунаков прикрыть плотным огнем... Ничего нельзя - просто стой и смотри, как тебя убивают! Беспредел.
Как мы помним из школьной программы, Онегин в подобной ситуации не промахнулся и убил Ленского, так и не дав последнему возможности «отомстить» приятелю, посмевшему «подбивать клинья» к его невесте Ольге.
А ведь бывали еще и дуэли «на трех шагах» - то есть почти гарантированное убийство, так как на трех шагах не мог промахнуться и тот, кто стрелять совсем не умел!
Какой в них смысл? Почему было Ленскому не подстеречь Онегина с шайкой верной дворни во время, скажем, его одиноких конных прогулок? Или самому Пушкину - не вызывать Дантеса на дуэль, а накатать на него хороший, со всей писательской фантазией, донос в Тайную канцелярию, да не надавить на старые связи - того же Бенкендорфа? Глядишь, Дантеса упекли бы в Сибирь - «честь» Пушкина, а заодно и жизнь, была бы спасена! Поди плохо?
Но в том и дело, что честь благородного человека не страдает НАПРЯМУЮ ни от каких злобных наветов, пасквилей и ухлестываний за женой. В обществе того времени подобные ситуации рассматривались как ситуации испытания: на честь такого-то совершено покушение; сейчас мы увидим, что для него дороже - честь или жизнь?
Недаром в том же обществе имел место и такой совершенно непостижимый азиатскому уму факт: конфликт считался исчерпанным ПРИ ЛЮБОМ ИСХОДЕ ДУЭЛИ. Даже в том случае, если никто из дуэлянтов не был ранен (промах) и, таким образом, «обидчик оставался безнаказанным»! Как бы то ни было, сатисфакция (удовлетворение) получено.
Это всё кажется сложным только на первый взгляд. Представители российского «благородного сословия» впитывали подобные взгляды, что называется, «с молоком матери», и в ситуациях, касающихся чести, ориентировались не как мы здесь - многословно и наощупь, а на уровне почти инстинктов. Потому что в основе всё действительно просто.
Взглянем теперь еще раз на ситуацию «обидевшегося» и подославшего убийц персонажа, вооруженные этим новым-старым взглядом. Есть ли у этого персонажа честь?
Очевидно, что нет. Ведь он, посчитав свою честь задетой, предпочел воздействовать на обидчика чужими руками и анонимно; это, несомненно, означает, что идти ЛИЧНО он испугался; если в делах чести он боится за свою жизнь - значит, своя жизнь для него дороже чести. То есть, исходя из традиционных взглядов наших благородных предков, перед нами человек БЕСЧЕСТНЫЙ в самом строгом смысле этого слова. С дулом у виска он станет послушно лизать сапог; таких в приличное общество не допускают…
Вопрос в том, где оно, это приличное общество?
Наше общество, к сожалению, последние лет 80 подвергалось весьма жестокой и последовательной селекции именно в вопросах личной чести и достоинства. Грубо говоря, выводили первые 100 человек и приказывали - лижите сапоги! 35, допустим, человек отказывались - их тут же отводили в сторонку и расстреливали. Затем - следующие 100 человек…
И так - из года в год, из десятилетия в десятилетие, из поколения в поколение. Процент отказывающихся, естественно, снижался: 35, 30, 20, 15, 10 человек на сотню… До нуля. Потом и тут норматив ужесточали: к примеру, стреляли тех, кто лизать бросался, но недостаточно проворно, позволял себе секундные промедления. Так вот и вывели «новую историческую общность - советских людей». Приговаривая, естественно, о повышенной жестокости и бесчеловечности дикой России 19 века - ведь там, подумать только, на дуэлях ЛЮДЕЙ УБИВАЛИ!
В итоге целенаправленно довели до того, что поведение Человека, который в защите собственного достоинства готов рисковать СВОЕЙ жизнью, в массе даже НЕ РАССМАТРИВАЕТСЯ. Жестокие законы советского искусственного отбора доказали, что такое поведение абсолютно неадаптивно и ведет к однозначной и быстрой гибели особи. Почти как привычка выходить на улицу из окна восьмого этажа.
А изображающие из себя падишахов турчаки пользуются в обществе любовью и уважением. Правильные пацаны, хули там.
ЖЖ, 21.12.2012
http://sapojnik.livejournal.com/1363369.html
Оригинал:
Психология совка-2. Воля к управлению
http://sapojnik.livejournal.com/1332721.html
Психология совка-2. Воля к управлению-2
http://sapojnik.livejournal.com/1335406.html
Бараны и страх (продолжение "Психологии совка-2")
http://sapojnik.livejournal.com/1336544.html
Советская честь (из серии "Психология совка")
http://sapojnik.livejournal.com/1363369.html