Михаил ЗЫГАРЬ: Когда национального лидера не станет. Иранский сценарий
Смерть видного политика всегда имеет серьезные последствия для политической ситуации в стране. Смерть лидера государства чревата потрясениями. Смерть авторитарного национального лидера вовсе может обернуться крушением политической системы. А к чему может привести смерть единоличного правителя нефтяного коррумпированного режима, укрепившего режим международной изоляцией и консервативной идеологией? Это мы довольно скоро узнаем, просто надо внимательно следить за ситуацией в Иране. В этой стране сейчас проигрывается очень важный для нас, как и для всего мира, сценарий.
Духовный лидер Ирана, аятолла Али Хаменеи, скорее всего, находится при смерти. По неофициальным данным, у него терминальная стадия рака простаты. Официальные иранские СМИ уже демонстрировали его фотографии - прикованного к больничной койке. Это значит, что скоро и неизбежно Иран вступит в период судьбоносных перемен.
Политическая система в Иране довольно своеобразная - российскому читателю проще всего объяснить ее особенности, назвав ее «медведевской». В Иране существует президент, который является главным представителем страны на международной арене, может инициировать незначительные реформы и даже обладает влиянием в стране. Но настоящим хозяином ситуации является не он, а духовный лидер.
В Иране уже много лет наблюдается напряженная политическая борьба: между так называемыми либералами и так называемыми консерваторами. Первые выступают за реформы, вторые выступают за то, что у нас назвали бы духовными скрепами. Примечательно, что оба лагеря, как правило, возглавляют представители высшего духовенства, крайне лояльные духовному лидеру Хаменеи (в нашем случае это были бы, наверное, уроженцы Петербурга). При всех их различиях они довольно единодушны по принципиальным вопросам: исламский характер государства и развитие ядерной программы (у нас это был бы Крым). Помимо этих политических сил, существует еще и несистемная оппозиция, но ее никогда не допускают к выборам. В Иране, кстати, функцию Центризбиркома выполняет МВД, что избавляет страну от ненужных условностей.
Отдельные эпизоды иранской современной истории напоминают российские - но с опережением в несколько лет. Еще в конце 90-х с благословения духовного лидера президентом страны стал либерал. За время его правления креативный класс Исламской Республики активизировался; стал регулярно выходить на демонстрации, требуя светских преобразований, свободы слова и уменьшения роли духовенства. Наивные западные СМИ писали, что косный иранский режим обречен, молодое население государства устало от авторитаризма и не успокоится, пока не получит перемены.
Власти оказались хитрее. Обществу был предложен внешний враг. Начиная с 2005 года Иран начал бешеными темпами развивать атомную энергетику. Это вызвало горячее одобрение и прилив национальной гордости у широких народных масс, а также привело к международным санкциям. Они, конечно, еще сильнее сплотили иранцев вокруг режима. Провокационные высказывания президента-консерватора Махмуда Ахмадинежада про необходимость уничтожения Израиля лишь подстегивали санкции. Но иранская пропаганда объясняла: Запад хочет унизить гордый иранский народ и лишить его права на мирный атом - хотя у других стран, в том числе у Израиля, такое право есть.
Иранская «Болотная» в 2009 году переросла в массовые протесты (их называли «зеленой революцией»), но они были подавлены: несколько десятков убитых, несколько тысяч арестованных.
Период закручивания гаек и духовных скреп, с одной стороны, укрепил единство нации, с другой - подорвал экономику. Ручное управление себя не оправдало - в 2011 году президент Ахмадинежад назначил себя министром нефти, пытаясь как-то выправить падающую нефтедобычу, но это не помогло. Бюджетный дефицит стал рекордным. Тогда духовный лидер Хаменеи решил, что перегибать с изоляцией не стоит: отказал в поддержке консерваторам и снова поддержал либералов (правда, опять из рядов высшего духовенства). Ахмадинежад ушел в отставку (расследование его деятельности духовный лидер закрыл собственным указом), а новым президентом стал якобы либерал Хасан Рухани. Он с 15 лет в политике, еще в 1970-е сопровождал основателя государства, покойного аятоллу Хомейни, в зарубежной ссылке - то есть он верный страж режима в первую очередь, а либерал он или консерватор - это уже дело десятое. Рухани выполняет те решения, которые принимает верховный лидер.
Несмотря на то что внутри иранской правящей верхушки вроде бы бурлят страсти, в целом элита монолитна. Строго говоря, разница между «иранскими медведевыми» и «иранскими сечиными» заметна только им самим и их окружению, со стороны ее почти не видно. И в момент смерти духовного лидера система должна будет собраться с силами и определить нового руководителя. Благо в Иране для этого существует даже специальная процедура - духовного лидера выбирают не всенародно, а советом экспертов, объединяющим 86 высших клерикалов.
Кто станет следующим духовным лидером? Это может быть кандидат Семьи, крупнейший нефтяной олигарх Ирана, бывший президент Али Акбар Хашеми Рафсанджани. Про него говорят, что он либерал. Скорее всего, потому, что он так богат, так коррумпирован, так славен своим роскошным образом жизни, так хорошо известен на Западе, что язык не поворачивается назвать его консерватором (они в Иране обычно имеют репутацию аскетов).
Может быть, кто-то из консерваторов: например, аятолла Махмуд Хашеми-Шахрудди, нынешний председатель совета экспертов. Впрочем, он не лишен гуманизма: именно он в 2002 году предложил запретить побивание камнями как способ смертной казни. Одним словом, при случае может оказаться либералом.
А может, преемником будет нынешний президент Рухани. Должность президента может стать неплохим трамплином к реальной власти. Али Хаменеи стал в 1989 году преемником аятоллы Хомейни именно с должности президента, хотя в тот момент его никто и фаворитом не считал. Его тогда выдвинули как эффективного технократа, который способен сохранить суть системы. Аятолла Хаменеи справился. До такой степени, что к концу его правления стало совершенно неясно: это он управляет системой или система управляет им, а он только работает ее стражем.
Даже если сейчас аятоллы передерутся у смертного одра Али Хаменеи, это вряд ли поменяет суть режима. Корпус стражей исламской революции (иранские силовики) и исламская бюрократия - вот настоящие коллективные руководители страны. Эта номенклатура может принимать любое лицо, в зависимости от обстановки. Нынешняя ситуация вынуждает принимать более человеческий облик. Ирану выгодно бороться с ИГИЛом, выгоден выход из международной изоляции с целью снять санкции, выгодно поставлять нефть за рубеж. Будущий духовный лидер неизбежно будет казаться реформатором.
Но и в этом направлении, очевидно, иранский теократический режим не может заходить слишком далеко. Спустя какое-то время вектор должен поменяться, как только этого потребует инстинкт самосохранения системы. Даже смерть первого лица не поменяет суть режима, если в устоявшемся коррупционно-консервативном статус-кво заинтересована вся государственная машина.
Есть только одна опасность, что в какой-то момент на этих качелях Иран слишком сильно занесет в одну или в другую сторону. Ценой вопроса будет возникновение еще одного ИГИЛа, но только ядерного.
Михаил ЗЫГАРЬ - главный редактор телеканала "Дождь"
Slon.ru, 10.03.2015
https://slon.ru/posts/49164
Примечание: выделение болдом - моё.
Духовный лидер Ирана, аятолла Али Хаменеи, скорее всего, находится при смерти. По неофициальным данным, у него терминальная стадия рака простаты. Официальные иранские СМИ уже демонстрировали его фотографии - прикованного к больничной койке. Это значит, что скоро и неизбежно Иран вступит в период судьбоносных перемен.
Политическая система в Иране довольно своеобразная - российскому читателю проще всего объяснить ее особенности, назвав ее «медведевской». В Иране существует президент, который является главным представителем страны на международной арене, может инициировать незначительные реформы и даже обладает влиянием в стране. Но настоящим хозяином ситуации является не он, а духовный лидер.
В Иране уже много лет наблюдается напряженная политическая борьба: между так называемыми либералами и так называемыми консерваторами. Первые выступают за реформы, вторые выступают за то, что у нас назвали бы духовными скрепами. Примечательно, что оба лагеря, как правило, возглавляют представители высшего духовенства, крайне лояльные духовному лидеру Хаменеи (в нашем случае это были бы, наверное, уроженцы Петербурга). При всех их различиях они довольно единодушны по принципиальным вопросам: исламский характер государства и развитие ядерной программы (у нас это был бы Крым). Помимо этих политических сил, существует еще и несистемная оппозиция, но ее никогда не допускают к выборам. В Иране, кстати, функцию Центризбиркома выполняет МВД, что избавляет страну от ненужных условностей.
Отдельные эпизоды иранской современной истории напоминают российские - но с опережением в несколько лет. Еще в конце 90-х с благословения духовного лидера президентом страны стал либерал. За время его правления креативный класс Исламской Республики активизировался; стал регулярно выходить на демонстрации, требуя светских преобразований, свободы слова и уменьшения роли духовенства. Наивные западные СМИ писали, что косный иранский режим обречен, молодое население государства устало от авторитаризма и не успокоится, пока не получит перемены.
Власти оказались хитрее. Обществу был предложен внешний враг. Начиная с 2005 года Иран начал бешеными темпами развивать атомную энергетику. Это вызвало горячее одобрение и прилив национальной гордости у широких народных масс, а также привело к международным санкциям. Они, конечно, еще сильнее сплотили иранцев вокруг режима. Провокационные высказывания президента-консерватора Махмуда Ахмадинежада про необходимость уничтожения Израиля лишь подстегивали санкции. Но иранская пропаганда объясняла: Запад хочет унизить гордый иранский народ и лишить его права на мирный атом - хотя у других стран, в том числе у Израиля, такое право есть.
Иранская «Болотная» в 2009 году переросла в массовые протесты (их называли «зеленой революцией»), но они были подавлены: несколько десятков убитых, несколько тысяч арестованных.
Период закручивания гаек и духовных скреп, с одной стороны, укрепил единство нации, с другой - подорвал экономику. Ручное управление себя не оправдало - в 2011 году президент Ахмадинежад назначил себя министром нефти, пытаясь как-то выправить падающую нефтедобычу, но это не помогло. Бюджетный дефицит стал рекордным. Тогда духовный лидер Хаменеи решил, что перегибать с изоляцией не стоит: отказал в поддержке консерваторам и снова поддержал либералов (правда, опять из рядов высшего духовенства). Ахмадинежад ушел в отставку (расследование его деятельности духовный лидер закрыл собственным указом), а новым президентом стал якобы либерал Хасан Рухани. Он с 15 лет в политике, еще в 1970-е сопровождал основателя государства, покойного аятоллу Хомейни, в зарубежной ссылке - то есть он верный страж режима в первую очередь, а либерал он или консерватор - это уже дело десятое. Рухани выполняет те решения, которые принимает верховный лидер.
Несмотря на то что внутри иранской правящей верхушки вроде бы бурлят страсти, в целом элита монолитна. Строго говоря, разница между «иранскими медведевыми» и «иранскими сечиными» заметна только им самим и их окружению, со стороны ее почти не видно. И в момент смерти духовного лидера система должна будет собраться с силами и определить нового руководителя. Благо в Иране для этого существует даже специальная процедура - духовного лидера выбирают не всенародно, а советом экспертов, объединяющим 86 высших клерикалов.
Кто станет следующим духовным лидером? Это может быть кандидат Семьи, крупнейший нефтяной олигарх Ирана, бывший президент Али Акбар Хашеми Рафсанджани. Про него говорят, что он либерал. Скорее всего, потому, что он так богат, так коррумпирован, так славен своим роскошным образом жизни, так хорошо известен на Западе, что язык не поворачивается назвать его консерватором (они в Иране обычно имеют репутацию аскетов).
Может быть, кто-то из консерваторов: например, аятолла Махмуд Хашеми-Шахрудди, нынешний председатель совета экспертов. Впрочем, он не лишен гуманизма: именно он в 2002 году предложил запретить побивание камнями как способ смертной казни. Одним словом, при случае может оказаться либералом.
А может, преемником будет нынешний президент Рухани. Должность президента может стать неплохим трамплином к реальной власти. Али Хаменеи стал в 1989 году преемником аятоллы Хомейни именно с должности президента, хотя в тот момент его никто и фаворитом не считал. Его тогда выдвинули как эффективного технократа, который способен сохранить суть системы. Аятолла Хаменеи справился. До такой степени, что к концу его правления стало совершенно неясно: это он управляет системой или система управляет им, а он только работает ее стражем.
Даже если сейчас аятоллы передерутся у смертного одра Али Хаменеи, это вряд ли поменяет суть режима. Корпус стражей исламской революции (иранские силовики) и исламская бюрократия - вот настоящие коллективные руководители страны. Эта номенклатура может принимать любое лицо, в зависимости от обстановки. Нынешняя ситуация вынуждает принимать более человеческий облик. Ирану выгодно бороться с ИГИЛом, выгоден выход из международной изоляции с целью снять санкции, выгодно поставлять нефть за рубеж. Будущий духовный лидер неизбежно будет казаться реформатором.
Но и в этом направлении, очевидно, иранский теократический режим не может заходить слишком далеко. Спустя какое-то время вектор должен поменяться, как только этого потребует инстинкт самосохранения системы. Даже смерть первого лица не поменяет суть режима, если в устоявшемся коррупционно-консервативном статус-кво заинтересована вся государственная машина.
Есть только одна опасность, что в какой-то момент на этих качелях Иран слишком сильно занесет в одну или в другую сторону. Ценой вопроса будет возникновение еще одного ИГИЛа, но только ядерного.
Михаил ЗЫГАРЬ - главный редактор телеканала "Дождь"
Slon.ru, 10.03.2015
https://slon.ru/posts/49164
Примечание: выделение болдом - моё.