!! ИЗ СТАРОГО: Татьяна СТАНОВАЯ - Вторая неудача Путина: грядет ли час расплаты? (июл 2014)
В понимании Путина решение Гаагского суда по «делу ЮКОСа» - это очередной шаг в усилении антироссийской политики Вашингтона, защищаться от которой он будет ужесточением режима внутри страны и бряцанием оружием вовне
Президента России Владимира Путина называли политиком, который приносит России удачу. С ним страна выиграла право на проведение Олимпийских игр и Чемпионата мира по футболу, а в 2010 году Путину даже пришлось объясняться, «фартовый ли он», на одной из «прямых линий». Но все это - терминология азартных игр, где даже длительное везение в какой-то момент может смениться тотальными проигрышами, подталкивая игрока ставить снова и снова, рассчитывая отыграться. В 2014 году последней удачей Путина было возвращение Крыма, который почти сам приплыл ему в руки. Но теперь, когда всего через несколько дней после трагедии сбитого малайзийского «Боинга», последовал второй мощный удар - 50-миллиардный вердикт в пользу акционеров ЮКОСа в Гааге, создается впечатление, что везение кончилось.
Кому позволены «Боинги»
Дело в том, что то, что позволено США (считается в той или иной степени легитимным или быстро прощается в случае ошибок), не прощается другим странам. Вот Джордж Буш-старший имел право заявить, что не будет извиняться за сбитый в 1988 году иранский пассажирский самолет. Мировое сообщество повозмущалось да забыло, хотя США и пришлось потом выплатить компенсации.
Сейчас многие сравнивают тот случай с крушением малайзийского «Боинга» над Донбассом. Но в отличие от российской операции под условным названием «Новороссия» операция американских ВМС «Earnest Will» в Персидском заливе была легитимной и проводилась непосредственно от имени Соединенных Штатов. Иными словами, Россия в таком случае должна была бы сначала ввести войска на восток Украины (заручившись поддержкой мирового сообщества), например, для защиты русскоязычных, а затем, взяв на себя полностью ответственность за сбитый самолет, заявить, что, мол, на войне как войне. Однако подобная линия Кремлю не по зубам.
Отличие России от США в такой ситуации заключается в двух ключевых вещах. Первое - США как самая влиятельная геополитическая сила могут позволить себе прямо продвигать свои интересы, весьма избирательно опираясь на международное право, и открыто вмешиваться в конфликты в других регионах мира. И можно не сомневаться, что даже если в определенных моментах это и вызовет раздражение партнеров по НАТО (как это было в ситуации вокруг войны в Ираке в 2003 году), очень скоро озабоченность удастся снять.
Геополитическая реальность на сегодня такова, что ни о каком объективном равноправии речи не идет и Россия не может позволить себе те же действия, что и США, в силу репутационных, геополитических, финансово-экономических ограничителей. Двойные стандарты, о которых неоднократно говорил Путин, безусловно, существуют. России такие привилегии никто не предоставлял. И ошибка Путина состояла в том, что он переоценил возможности России на мировой арене и посчитал, что страна все-таки входит в клуб привилегированных держав, которым позволено чуть больше, чем остальным.
До 2014 года амбиции Путина ограничивались границами России, а за ее пределами внешнеполитическая линия была пассивной - то есть направленной на удержание того влияния на постсоветском пространстве, которое сложилось после распада СССР. Неофициально Путин говорил своим коллегам: не лезьте в нашу «зону традиционного влияния» и внутреннюю политику, и Россия будет самым удобным партнером. Но Запад эти просьбы слышать не хотел (и мог себе позволить). В итоге, когда случилось то, что случилось в начале года в Киеве, большого выбора у Путина не было: взяв Крым, он начал торговаться с Киевом через войну на востоке.
В погоне за суверенитетом
Это отчасти объясняет и проигрыш России в Гаагском суде: решение было принято в ситуации, при которой Россия в понимании Запада резко превратилась из пускай сложного, но все-таки партнера в общемировую угрозу. Прокремлевские спикеры возразят: почему же тогда США, действуя намного более агрессивно по всему миру, не признаются угрозой? Ответ прост: у США есть понятная всем система координат, определяющая, что такое хорошо, а что такое плохо.
Действия США легко просчитываются в соответствии с их геополитическими устремлениями. Вашингтон действует предсказуемо, а Путин - нет. Путина не понимают, ему не доверяют, считая, что он ведет страну к диктатуре со всеми вытекающими из этого последствиями. С диктаторами нельзя строить партнерство по вопросам безопасности, потому что их режимы непредсказуемы, а в случае свержения никто не гарантирует сохранения проводимого курса, преемственности и стабильности. Логика США как классической страны с имперской политикой строится на простом принципе: кто не с нами, тот против нас. Поэтому, когда стало ясно, что демократический транзит в России застрял где-то на полпути, а потом развернулся в другую сторону, отношение к стране, которая может действовать поперек внешнеполитического курса США, изменилось.
Все это в итоге определяет отношение к действиям России во внешней и внутренней политике. И если Соединенным Штатам простят сбитый самолет, то Путину - нет. Точно так же, как нынешнее решение суда в Гааге оказывается для Запада своего рода дополнительной возможностью нанести удар по России и особенно по ее топливно-энергетическому сектору. И даже если учесть, что нынешнее решение было предопределено еще в 2009 году, как объяснил Дмитрий Гололобов, сегодня, после сбитого «Боинга», вердикт голландских судей приобретает дополнительную политическую нагрузку. Он становится инструментом давления на политическое руководство России и наиболее влиятельные его фигуры, типа Игоря Сечина, на фоне украинского кризиса.
Россия, конечно, решение суда считает политически мотивированным. В Кремле наверняка убеждены, что все это часть большой антироссийской повестки, которая реализуется на самых разных площадках, включая судебную. И безусловно, Путин себя виновным не считает. Так же, как и в ситуации со сбитым самолетом, где он убежден, что виноваты США: не было бы форсируемой США украинской революции, не было бы и трагедии. В случае с ЮКОСом Путин верит, что дела бы не было, если бы Белый дом не стал принимать Ходорковского с предложениями ввести в России парламентскую республику и отказаться от ядерного статуса в случае его победы в борьбе против президента. Такие байки независимо от их правдивости, безусловно, имели огромное влияние на отношение Путина к Ходорковскому лично.
Поэтому - в понимании Путина - в 2003 году он начал борьбу не против ЮКОСа как хозяйствующего субъекта, а против своего политического противника. Противника, который, в его понимании, мог уничтожить суверенитет России. Поняв на определенном этапе, что Ходорковский сигналов и предупреждений не понимает, было принято решение полностью уничтожить его «империю», наиболее привлекательные куски которой в итоге достались идеологам его уголовного преследования. Для Путина это было вторичным процессом, сопряженным со стремлением передать актив «политически ответственной элите». Поэтому когда представители GML (Группа «Менатеп») утверждали, что налоговые требования к ЮКОСу «были предъявлены с целью отобрать компанию», это верно лишь частично. Это было сделано с целью лишить Ходорковского всего, что у него было. Что, конечно, не сильно меняет суть дела.
Решение Гаагского суда в совокупности с давлением США на Россию по вопросу ответственности за сбитый «Боинг» усиливает у Путина впечатление, что агрессивная антироссийская политика Вашингтона резко усиливается и к ней присоединяются страны Западной Европы. Значительно ужесточилась риторика Германии. Тут как раз действия Кремля вполне предсказуемы: воспринимая все происходящее как часть плана по разрушению России, Путин начнет обороняться, ужесточая режим внутри России, чтобы минимизировать внутренние риски, а также станет бряцать оружием. 2014 год, кажется, стал роковым годом для Путина: это время, когда Россия при нем окончательно утратила статус страны, с которой можно иметь дело в глазах Запада. Путина загоняют в угол, а значит, нужно готовиться к худшим временем.
Татьяна СТАНОВАЯ - политический аналитик. С 2005 г. руководитель аналитического департамента Центра политических технологий, представитель ЦПТ во Франции.
Специализация: политическая аналитика, политконсалтинг, репутационный менеджмент, политический и бизнес PR. Автор более 500 статей, посвященных анализу и прогнозу текущей политической жизни России и стран СНГ и опубликованных в различных изданиях.
Slon.ru, 28 июля 2014
http://slon.ru/insights/1134721/
Примечание: выделение болдом и красным болдом - моё.
Президента России Владимира Путина называли политиком, который приносит России удачу. С ним страна выиграла право на проведение Олимпийских игр и Чемпионата мира по футболу, а в 2010 году Путину даже пришлось объясняться, «фартовый ли он», на одной из «прямых линий». Но все это - терминология азартных игр, где даже длительное везение в какой-то момент может смениться тотальными проигрышами, подталкивая игрока ставить снова и снова, рассчитывая отыграться. В 2014 году последней удачей Путина было возвращение Крыма, который почти сам приплыл ему в руки. Но теперь, когда всего через несколько дней после трагедии сбитого малайзийского «Боинга», последовал второй мощный удар - 50-миллиардный вердикт в пользу акционеров ЮКОСа в Гааге, создается впечатление, что везение кончилось.
Кому позволены «Боинги»
Дело в том, что то, что позволено США (считается в той или иной степени легитимным или быстро прощается в случае ошибок), не прощается другим странам. Вот Джордж Буш-старший имел право заявить, что не будет извиняться за сбитый в 1988 году иранский пассажирский самолет. Мировое сообщество повозмущалось да забыло, хотя США и пришлось потом выплатить компенсации.
Сейчас многие сравнивают тот случай с крушением малайзийского «Боинга» над Донбассом. Но в отличие от российской операции под условным названием «Новороссия» операция американских ВМС «Earnest Will» в Персидском заливе была легитимной и проводилась непосредственно от имени Соединенных Штатов. Иными словами, Россия в таком случае должна была бы сначала ввести войска на восток Украины (заручившись поддержкой мирового сообщества), например, для защиты русскоязычных, а затем, взяв на себя полностью ответственность за сбитый самолет, заявить, что, мол, на войне как войне. Однако подобная линия Кремлю не по зубам.
Отличие России от США в такой ситуации заключается в двух ключевых вещах. Первое - США как самая влиятельная геополитическая сила могут позволить себе прямо продвигать свои интересы, весьма избирательно опираясь на международное право, и открыто вмешиваться в конфликты в других регионах мира. И можно не сомневаться, что даже если в определенных моментах это и вызовет раздражение партнеров по НАТО (как это было в ситуации вокруг войны в Ираке в 2003 году), очень скоро озабоченность удастся снять.
Геополитическая реальность на сегодня такова, что ни о каком объективном равноправии речи не идет и Россия не может позволить себе те же действия, что и США, в силу репутационных, геополитических, финансово-экономических ограничителей. Двойные стандарты, о которых неоднократно говорил Путин, безусловно, существуют. России такие привилегии никто не предоставлял. И ошибка Путина состояла в том, что он переоценил возможности России на мировой арене и посчитал, что страна все-таки входит в клуб привилегированных держав, которым позволено чуть больше, чем остальным.
До 2014 года амбиции Путина ограничивались границами России, а за ее пределами внешнеполитическая линия была пассивной - то есть направленной на удержание того влияния на постсоветском пространстве, которое сложилось после распада СССР. Неофициально Путин говорил своим коллегам: не лезьте в нашу «зону традиционного влияния» и внутреннюю политику, и Россия будет самым удобным партнером. Но Запад эти просьбы слышать не хотел (и мог себе позволить). В итоге, когда случилось то, что случилось в начале года в Киеве, большого выбора у Путина не было: взяв Крым, он начал торговаться с Киевом через войну на востоке.
В погоне за суверенитетом
Это отчасти объясняет и проигрыш России в Гаагском суде: решение было принято в ситуации, при которой Россия в понимании Запада резко превратилась из пускай сложного, но все-таки партнера в общемировую угрозу. Прокремлевские спикеры возразят: почему же тогда США, действуя намного более агрессивно по всему миру, не признаются угрозой? Ответ прост: у США есть понятная всем система координат, определяющая, что такое хорошо, а что такое плохо.
Действия США легко просчитываются в соответствии с их геополитическими устремлениями. Вашингтон действует предсказуемо, а Путин - нет. Путина не понимают, ему не доверяют, считая, что он ведет страну к диктатуре со всеми вытекающими из этого последствиями. С диктаторами нельзя строить партнерство по вопросам безопасности, потому что их режимы непредсказуемы, а в случае свержения никто не гарантирует сохранения проводимого курса, преемственности и стабильности. Логика США как классической страны с имперской политикой строится на простом принципе: кто не с нами, тот против нас. Поэтому, когда стало ясно, что демократический транзит в России застрял где-то на полпути, а потом развернулся в другую сторону, отношение к стране, которая может действовать поперек внешнеполитического курса США, изменилось.
Все это в итоге определяет отношение к действиям России во внешней и внутренней политике. И если Соединенным Штатам простят сбитый самолет, то Путину - нет. Точно так же, как нынешнее решение суда в Гааге оказывается для Запада своего рода дополнительной возможностью нанести удар по России и особенно по ее топливно-энергетическому сектору. И даже если учесть, что нынешнее решение было предопределено еще в 2009 году, как объяснил Дмитрий Гололобов, сегодня, после сбитого «Боинга», вердикт голландских судей приобретает дополнительную политическую нагрузку. Он становится инструментом давления на политическое руководство России и наиболее влиятельные его фигуры, типа Игоря Сечина, на фоне украинского кризиса.
Россия, конечно, решение суда считает политически мотивированным. В Кремле наверняка убеждены, что все это часть большой антироссийской повестки, которая реализуется на самых разных площадках, включая судебную. И безусловно, Путин себя виновным не считает. Так же, как и в ситуации со сбитым самолетом, где он убежден, что виноваты США: не было бы форсируемой США украинской революции, не было бы и трагедии. В случае с ЮКОСом Путин верит, что дела бы не было, если бы Белый дом не стал принимать Ходорковского с предложениями ввести в России парламентскую республику и отказаться от ядерного статуса в случае его победы в борьбе против президента. Такие байки независимо от их правдивости, безусловно, имели огромное влияние на отношение Путина к Ходорковскому лично.
Поэтому - в понимании Путина - в 2003 году он начал борьбу не против ЮКОСа как хозяйствующего субъекта, а против своего политического противника. Противника, который, в его понимании, мог уничтожить суверенитет России. Поняв на определенном этапе, что Ходорковский сигналов и предупреждений не понимает, было принято решение полностью уничтожить его «империю», наиболее привлекательные куски которой в итоге достались идеологам его уголовного преследования. Для Путина это было вторичным процессом, сопряженным со стремлением передать актив «политически ответственной элите». Поэтому когда представители GML (Группа «Менатеп») утверждали, что налоговые требования к ЮКОСу «были предъявлены с целью отобрать компанию», это верно лишь частично. Это было сделано с целью лишить Ходорковского всего, что у него было. Что, конечно, не сильно меняет суть дела.
Решение Гаагского суда в совокупности с давлением США на Россию по вопросу ответственности за сбитый «Боинг» усиливает у Путина впечатление, что агрессивная антироссийская политика Вашингтона резко усиливается и к ней присоединяются страны Западной Европы. Значительно ужесточилась риторика Германии. Тут как раз действия Кремля вполне предсказуемы: воспринимая все происходящее как часть плана по разрушению России, Путин начнет обороняться, ужесточая режим внутри России, чтобы минимизировать внутренние риски, а также станет бряцать оружием. 2014 год, кажется, стал роковым годом для Путина: это время, когда Россия при нем окончательно утратила статус страны, с которой можно иметь дело в глазах Запада. Путина загоняют в угол, а значит, нужно готовиться к худшим временем.
Татьяна СТАНОВАЯ - политический аналитик. С 2005 г. руководитель аналитического департамента Центра политических технологий, представитель ЦПТ во Франции.
Специализация: политическая аналитика, политконсалтинг, репутационный менеджмент, политический и бизнес PR. Автор более 500 статей, посвященных анализу и прогнозу текущей политической жизни России и стран СНГ и опубликованных в различных изданиях.
Slon.ru, 28 июля 2014
http://slon.ru/insights/1134721/
Примечание: выделение болдом и красным болдом - моё.