ИССЛЕДОВАНИЕ - Новая сословность в России: значимы связи и происхождение
В России новые статусные позиции перестали образовываться, а образовавшиеся ранее уже заполнились и "закрылись". Наличие связей и статус семьи (сословность) - вот основные критерии успешности в России. Социолог Наталья Тихонова в своем исследовании показывает, что "развилка выбора" есть только у 12% россиян.
Наталья ТИХОНОВА - главный научный сотрудник, заместитель директора Института социологии РАН, доктор социологических наук, профессор ВШЭ. По образованию философ.
Специалист в области социальной стратификации и социокультурной трансформации. Автор свыше 400 научных работ.
В конце 1990-х водораздел в формирующейся социальной структуре нового российского общества проходил не столько по признакам социально-профессионального или квалификационного характера, сколько по степени включенности в новые экономические отношения и структуры. В 2010-х на первый план вышли характеристики рабочих мест, доступ к наиболее эффективным и стабильным из которых определяется прежде всего происхождением человека, и это влечет за собой очень важные выводы. Главный из них заключается в отчетливо немеритократическом характере российского общества и существовании рисков "зависания" формирования в России классовой структуры, несмотря на все большую включенность россиян в рынок труда.
Это не значит, конечно, что социальная структура России является неклассовой - доходы большинства населения опосредуются сейчас рынком труда. Однако если в 1990-е для вновь возникшего частного сектора при занятии определенной статусной позиции решающими оказывались личные, а зачастую и личностные характеристики человека (включая не только наличие у него собственности, но и особенности его рабочей силы - от квалификации до трудовых мотиваций), то сейчас ситуация принципиально изменилась. На попадание человека на те или иные статусные позиции его происхождение влияет уже в большей степени, чем его собственные усилия, и в этом плане можно говорить не только о закрытии в России лифтов социальной мобильности по сравнению с ситуацией 1990-х, но и о том, что современное российское общество гораздо дальше от меритократического идеала, чем это было на излете "эпохи Ельцина".
Если в конце 1990-х любой, кто по своим личным качествам мог пойти на работу в частном секторе, выигрывал уже в силу этого (т.е. рынок как бы сертифицировал качество его рабочей силы и человек получал за счет этого дополнительные ренты), то сейчас независимо от сектора занятости доступ к качественным рабочим местам получают прежде всего выходцы из наиболее статусных и высокообразованных семей. Это, естественно, повлияло и на снижение роли социально-психологических характеристик человека для занятия определенной статусной позиции, которые имели такое большое значение в конце 1990-х годов. Тип локус-контроля у наиболее благополучной части россиян (верхние 12%, занимающие 1-4 статусные позиции из 10 на "лестнице социальных статусов") и наиболее неблагополучной части населения (нижние 22%, занимающие на ней 10-8 статусные позиции) сейчас диаметрально противоположен: если у первых безусловно доминирует внутренний локус-контроль (68%), то у вторых - внешний (61%). Это значит, что если для первых жизнь в современной России предоставляет определенные "развилки выбора", позволяющие им ощущать себя творцами собственной судьбы, то вторые лишены этих возможностей и чувствуют себя "щепками, несущимися по воле волн" и неспособными управлять собой и собственным будущим.
Гораздо менее значим, чем в 1990-х, оказался среди факторов стратификации и регион проживания. При этом тип поселения стал вообще статистически незначим - видимо, внутри поселений сформировались свои локальные социальные структуры, в рамках которых человек и определяет свое место в структуре общества. Менее значимы стали также такие физиологические характеристики человека, как пол и возраст. В то же время для отдельных статусных групп они все-таки сохранили свою значимость. Так, пол имеет значение для занятия верхних позиций (55% их представителей мужчины, при том, что на всех остальных "ступенях социальной лестницы" доминируют женщины).
Возраст, который в конце 1990-х был чрезвычайно значим, так как прямо влиял на адаптивные возможности человека и шансы попасть на работу в частном секторе, и сейчас относительно более значим, чем пол, хотя уже не выступает столь жестким "блокиратором" попадания на верхние статусные позиции как тогда - в возрастной когорте 51-60 лет, например, на верхние 4 ступени попадают 8% при 10% в когорте 31-40 лет.
При этом попадание заметной части представителей когорты 51-60 лет на нижние статусные позиции связано, видимо, не столько даже с их возрастом как таковым, сколько с их состоянием здоровья, являющимся наиболее значимым фактором стратификации среди всех признаков человека в современной России. При плохом здоровье вероятность оказаться на нижних трех ступенях "социальной лестницы" для человека очень высока (60% при 7% для имеющих хорошее здоровье) и относительно выросла по сравнению с 1990-ми годами. И наоборот - среди тех, кто имеет хорошее здоровье, 45% оказались в верхней половине "лестницы социальных статусов".
Таким образом, факторы, объективно значимые для самооценок россиянами собственного статуса, не просто изменились за последние 15 лет. Их развитие прошло как бы "по синусоиде". Сначала, в процессе развития в 1990-х частного сектора и структурной перестройки экономики, удельный вес социально-психологических характеристик для динамики статуса вырос, а объективные характеристики сместились на менее значимые позиции. В начале 2000-х ситуация как бы "зависла". Период же со второй половины 2000-х ознаменовался сокращением значимости связанных с личностью актора факторов и ростом значимости условий его социализации и социального капитала.
В восприятии населения есть тройка лидеров, позволяющих добиться в жизни благополучия (собственное образование, упорный труд и наличие связей). При этом если учесть как тех, кто отмечал и "наличие нужных знакомств", и "иметь политические связи", то роль социального капитала еще более возрастет и он с большим отрывом окажется на первом месте. Любопытно, что в последние годы особенно выросла роль "политических связей" - в 2006 году, например, об особой их значимости для достижения благополучного положения в жизни говорили лишь 16% респондентов.
Что же касается упорного труда, то убеждение россиян в важности его для достижения благополучия применительно к современной России верно лишь отчасти. Так, если судить по продолжительности рабочей недели, то повышенная трудовая активность наиболее характерна для средне- и низкообеспеченного населения - в них имеют продолжительность рабочей недели более 40 часов 53% и 52% соответственно. В остальных группах большинство имеет рабочую неделю не более официально установленной продолжительности (среди высокообеспеченных таковых 53%, а среди бедных рабочую неделю не более 40 часов имеют даже 60%).
Однако при этом разброс по продолжительности рабочей недели сравнительно невелик в группах средне- и низкообеспеченных и очень велик в двух полярных по уровню их благосостояния группах. Так, рабочую неделю продолжительностью не более 20 часов имеют 13% бедных, по 6% средне- и низкообеспеченных и 13% высокообеспеченных. При этом среди высокообеспеченных также 13% имеют и рабочую неделю 60 часов и больше, а среди бедных таковых лишь 7% (в двух остальных группах этот показатель также находится в диапазоне 7-8%). Таким образом, небольшая часть высокообеспеченных действительно работает больше остальных, но таких немного, а для остальных их благополучие никак не связано с дополнительными трудовыми усилиями.
Интересно, что картина представлений россиян о том, что не помогает добиться благополучного положения в жизни, за единственным исключением, очень близка к представлениям на этот счет жителей также переживших период трансформации восточных земель Германии:
Как видно на рисунке, единственное исключение во взглядах россиян и немцев - роль взяток в достижении благополучного положения в обществе. Если россияне в массе своей рассматривают взятки как фактор благополучия, то для двух третей восточных немцев они представляются совсем неважными для этого. При этом как важные и очень важные для достижения благополучия взятки рассматривают 45% россиян и лишь 8% восточных немцев. Этот факт сам по себе уже многое говорит и о типе сложившегося в России общества, и о возможностях и путях социальной мобильности в нем.
(Источник: Доктор социологических наук, профессор Наталья Тихонова, "Социальная структура России: теории и реальность", изд-во "Новый хронограф", Институт социологии РАН, 2014)
Павел ПРЯНИКОВ - бывший главный редактор онлайн-издания "Русская планета". Был зам. гл. редактора БФМ.ру, гл. редактором сайта РИА Новости, гл. редактором сайта "Свободная пресса". Основатель Блога Толкователя ttolk.ru.
Сам себя обозначает как "легальный марксист" (в терминологии начала ХХ века). Основой общества считает честный труд - без эксплуататоров и эксплуатируемых, местное самоуправление и прямую демократию.
Толкователь, 04.02.2015
http://ttolk.ru/?p=22862
Примечание: выделение болдом - моё.