ИЗ СТАРОГО - Дмитрий БЫКОВ о благотворительности: Молчи, звезда (окт 2012)
Не побоюсь сказать: российская благотворительность в ее нынешнем виде нуждается в радикальном самоочищении
Благотворительность должна быть анонимной, считает Дмитрий Быков
Есть два вида деятельности, которые как бы не принято критиковать: оппозиционная и протестная - поскольку люди и так под ударом, и благотворительная - поскольку она и так капля в море, а нужда в ней огромна; заниматься ею, как все мы знаем, очень трудно, психические деформации при этом неизбежны, видеть вокруг себя столько горя и не сойти с ума - подвиг, и если кто-нибудь возгордится или прибегнет для добывания денег к сомнительному приему - это еще наименьшее зло.
Со всем этим я согласен, и все-таки операционное поле должно быть стерильно - я продолжаю настаивать на этой своей формулировке. Помощь больным детям - занятие настолько сакральное, что привлекать к нему сомнительных людей и сомнительные технологии значит кощунствовать гораздо сильней и страшней, чем любой безбожник, пляшущий на амвоне.
Знаменитое утверждение, что детям все равно, откуда берутся деньги и какими путями приходит помощь, - не выдерживает никакой критики, потому что, во-первых, им все-таки не все равно, во-вторых, у них есть родители, а в-третьих, этот принцип слишком легко расширяется. Почему тогда ради спасения больных детей не грабить на улицах или не брать деньги у убийц?
Не надо прикрывать личную этическую неразборчивость ссылками на родителей, которые якобы рыдают у вас на плече, или разглагольствованиями о том, что критиковать легко, поди сделай. Критиковать иногда очень нелегко, особенно если это сопряжено с репутационными рисками: в России ведь сегодня репутация - единственное, чего не могут отнять, а потому и берегут ее, словно зеницу ока. Но есть вещи важней репутации - например, общественная атмосфера; и квази-благотворительность, направленная на создание личного пьедестала, портит эту общественную атмосферу сильней и зловонней, чем любая лояльность, чем любое даже запретительство.
Назовем вещи своими именами: я полагаю, что нельзя ставить общество перед таким выбором, перед каким его поставила весной прошлого года Чулпан Хаматова. Все разговоры о том, что она невинная мученица, не знавшая, что делает, или, напротив, знавшая слишком хорошо, - не выдерживают никакой критики: если президент твоей страны, с которым ты знакома лично, или люди из его окружения, с которыми ты уж точно общалась не раз, шантажируют тебя, требуя сняться в пропрезидентском ролике, - долг всякого порядочного человека состоит в оглашении этого факта. Если ты помогаешь больным детям, а тебя загоняют в угол и требуют сняться в пропутинском ролике, - иначе не дадим помогать детям! отнимем средства! перекроем каналы! - общество обязано знать об этом людоедстве.
Иначе вся страна, в которой есть много больных детей, да и просто больных, и просто детей, - выберет людоеда. И ты поспособствуешь этому. Я не верю, что Чулпан Хаматова способна на такое злодейство, и более того - не верю, что на него способен Путин или его окружение, как бы ни были они запуганы декабрьскими митингами. Чулпан Хаматова снялась в ролике совершенно добровольно, поскольку искренне полагает, что Путин держит слово. Не исключаю, что в этом конкретном случае человек, укравший у страны будущее и настоящее, превративший ее в мировую провинцию и приватизировавший все политическое пространство, - в самом деле вел себя безупречно. Но это лишний раз свидетельствует о том, что помощь больным детям не может быть разменной монетой в политической карьере. Не понимаю, чем в этом случае Чулпан Хаматова отличается от всенародно любимого фонда «Федерация»: между прочим, допускаю, что от мероприятий фонда «Федерация» в самом деле была польза, в том числе и больным детям. Но ставить страну перед выбором «Или помощь больным детям - или украденное будущее» настолько же аморально, насколько брать заложников; если люди этого не понимают - я предпочитаю вовсе не иметь с ними дела.
Чулпан Хаматова и Владимир Путин
Помощь кому бы то ни было не может и не должна быть приватизирована; больше того - она не может, не имеет права ассоциироваться с конкретными людьми. Мне возразят, что на Западе именно звезды выступают застрельщиками всех благородных инициатив, иначе эти инициативы попросту не дойдут до обывательского сознания, - но я отвечу, что далеко не всякий западный опыт следует некритично перенимать. Меня категорически не устраивает ситуация, когда американец читает «Анну Каренину» только потому, что ее прочла Опра Уинфри (прочла, кстати, без всякой для себя пользы - у нее как было плохо со вкусом, так и осталось).
Существует опаснейшее следствие такого пиара - подмена мотива: человек начинает читать, помогать больным или чистить зубы только потому, что так делает такая-то звезда, а это духовное растление похлеще тоталитаризма. Потому что если завтра звезда перестанет чистить зубы или призовет уничтожать больных - обыватель последует за ней и туда. Нельзя увязывать абсолютную нравственную ценность с переменчивым и хрупким частным человеческим обликом; нельзя провозглашать нравственным ориентиром конкретную звезду, как бы безупречно ни удавались ей ахи, вздохи и трогательные рассказы о собственной самоотверженности. Довольно с нас и того, что Анджелина Джоли, наделенная от природы феноменальным отсутствием вкуса и таланта, скомпрометировала светлое дело народной дипломатии: страшно подумать, сколько вменяемых людей отвернулись от ее инициатив только потому, что высказываются они плохой актрисой с достаточно двусмысленным прошлым.
Я понимаю, что мой личный вкус не может служить препятствием на пути добра, - но что мне делать, если я физически не могу дать денег на благотворительность человеку, которому не верю, человеку, который мне противен своей хронической фальшью, эгоцентризмом и неумением себя вести? А кому-то ведь точно так же противен я, это более чем естественно - я и сам порой у себя вызываю не слишком теплые чувства. Если из-за меня кто-то не выйдет на площадь - это полбеды, но если из-за меня кто-то не поможет больному или не поделится с одиноким - как с этим жить?
Нам необходим абсолютно прозрачный и в любой момент контролируемый любой инстанцией механизм сбора и распределения денег. Он обязан быть безликим. Главным условием благотворительности должна стать анонимность, а любая попытка пиара на благотворительности должна рассматриваться как пример аморальности (потому что, между нами говоря, это так и есть). Журналист, раскрывший тайну этой анонимности, должен преследоваться по суду. Артист, размещающий в СМИ репортаж о своей благотворительной деятельности либо не препятствующий таковому размещению, должен подвергаться обструкции среди зрителей и коллег - поскольку прямо или косвенно, добровольно или бессознательно занимается шантажом: либо любите меня, подражайте мне и помогайте мне же, - либо вы в лучшем случае равнодушный обыватель, а в худшем пособник болезни. Это касается и писателей, и представителей власти, и любых других звезд, простите за пошлое слово: пора признать, что публичное благодетельствование - не агитация за добро, не попытка заразить личным примером, а беззастенчивая покупка святости.
Будем откровенны: личный пример заражает в битве, в любви, но в расставании с деньгами или в волонтерской деятельности этот стимул является одним из самых слабых, а главное - недолговременных. Положительные последствия тут возможны, но отрицательные перекрывают их многократно. Даже если звезда использует свой имидж для агитации из самых чистых соображений - она впадает в соблазн, и наш общий долг ее от этого соблазна спасти.
Я не стал бы говорить всего этого, если бы страна прошлой весной не получила самого настоящего опыта духовного растления. Простите, если кого обидел. Очистим же нашу деятельность от любого отсвета нашей личности, сняв тем самым с этой личности непосильное для нее моральное бремя.
Филантроп, 02.10.2012
http://philanthropy.ru/blogs/2012/10/02/8525/
Благотворительность должна быть анонимной, считает Дмитрий Быков
Есть два вида деятельности, которые как бы не принято критиковать: оппозиционная и протестная - поскольку люди и так под ударом, и благотворительная - поскольку она и так капля в море, а нужда в ней огромна; заниматься ею, как все мы знаем, очень трудно, психические деформации при этом неизбежны, видеть вокруг себя столько горя и не сойти с ума - подвиг, и если кто-нибудь возгордится или прибегнет для добывания денег к сомнительному приему - это еще наименьшее зло.
Со всем этим я согласен, и все-таки операционное поле должно быть стерильно - я продолжаю настаивать на этой своей формулировке. Помощь больным детям - занятие настолько сакральное, что привлекать к нему сомнительных людей и сомнительные технологии значит кощунствовать гораздо сильней и страшней, чем любой безбожник, пляшущий на амвоне.
Знаменитое утверждение, что детям все равно, откуда берутся деньги и какими путями приходит помощь, - не выдерживает никакой критики, потому что, во-первых, им все-таки не все равно, во-вторых, у них есть родители, а в-третьих, этот принцип слишком легко расширяется. Почему тогда ради спасения больных детей не грабить на улицах или не брать деньги у убийц?
Не надо прикрывать личную этическую неразборчивость ссылками на родителей, которые якобы рыдают у вас на плече, или разглагольствованиями о том, что критиковать легко, поди сделай. Критиковать иногда очень нелегко, особенно если это сопряжено с репутационными рисками: в России ведь сегодня репутация - единственное, чего не могут отнять, а потому и берегут ее, словно зеницу ока. Но есть вещи важней репутации - например, общественная атмосфера; и квази-благотворительность, направленная на создание личного пьедестала, портит эту общественную атмосферу сильней и зловонней, чем любая лояльность, чем любое даже запретительство.
Назовем вещи своими именами: я полагаю, что нельзя ставить общество перед таким выбором, перед каким его поставила весной прошлого года Чулпан Хаматова. Все разговоры о том, что она невинная мученица, не знавшая, что делает, или, напротив, знавшая слишком хорошо, - не выдерживают никакой критики: если президент твоей страны, с которым ты знакома лично, или люди из его окружения, с которыми ты уж точно общалась не раз, шантажируют тебя, требуя сняться в пропрезидентском ролике, - долг всякого порядочного человека состоит в оглашении этого факта. Если ты помогаешь больным детям, а тебя загоняют в угол и требуют сняться в пропутинском ролике, - иначе не дадим помогать детям! отнимем средства! перекроем каналы! - общество обязано знать об этом людоедстве.
Иначе вся страна, в которой есть много больных детей, да и просто больных, и просто детей, - выберет людоеда. И ты поспособствуешь этому. Я не верю, что Чулпан Хаматова способна на такое злодейство, и более того - не верю, что на него способен Путин или его окружение, как бы ни были они запуганы декабрьскими митингами. Чулпан Хаматова снялась в ролике совершенно добровольно, поскольку искренне полагает, что Путин держит слово. Не исключаю, что в этом конкретном случае человек, укравший у страны будущее и настоящее, превративший ее в мировую провинцию и приватизировавший все политическое пространство, - в самом деле вел себя безупречно. Но это лишний раз свидетельствует о том, что помощь больным детям не может быть разменной монетой в политической карьере. Не понимаю, чем в этом случае Чулпан Хаматова отличается от всенародно любимого фонда «Федерация»: между прочим, допускаю, что от мероприятий фонда «Федерация» в самом деле была польза, в том числе и больным детям. Но ставить страну перед выбором «Или помощь больным детям - или украденное будущее» настолько же аморально, насколько брать заложников; если люди этого не понимают - я предпочитаю вовсе не иметь с ними дела.
Чулпан Хаматова и Владимир Путин
Помощь кому бы то ни было не может и не должна быть приватизирована; больше того - она не может, не имеет права ассоциироваться с конкретными людьми. Мне возразят, что на Западе именно звезды выступают застрельщиками всех благородных инициатив, иначе эти инициативы попросту не дойдут до обывательского сознания, - но я отвечу, что далеко не всякий западный опыт следует некритично перенимать. Меня категорически не устраивает ситуация, когда американец читает «Анну Каренину» только потому, что ее прочла Опра Уинфри (прочла, кстати, без всякой для себя пользы - у нее как было плохо со вкусом, так и осталось).
Существует опаснейшее следствие такого пиара - подмена мотива: человек начинает читать, помогать больным или чистить зубы только потому, что так делает такая-то звезда, а это духовное растление похлеще тоталитаризма. Потому что если завтра звезда перестанет чистить зубы или призовет уничтожать больных - обыватель последует за ней и туда. Нельзя увязывать абсолютную нравственную ценность с переменчивым и хрупким частным человеческим обликом; нельзя провозглашать нравственным ориентиром конкретную звезду, как бы безупречно ни удавались ей ахи, вздохи и трогательные рассказы о собственной самоотверженности. Довольно с нас и того, что Анджелина Джоли, наделенная от природы феноменальным отсутствием вкуса и таланта, скомпрометировала светлое дело народной дипломатии: страшно подумать, сколько вменяемых людей отвернулись от ее инициатив только потому, что высказываются они плохой актрисой с достаточно двусмысленным прошлым.
Я понимаю, что мой личный вкус не может служить препятствием на пути добра, - но что мне делать, если я физически не могу дать денег на благотворительность человеку, которому не верю, человеку, который мне противен своей хронической фальшью, эгоцентризмом и неумением себя вести? А кому-то ведь точно так же противен я, это более чем естественно - я и сам порой у себя вызываю не слишком теплые чувства. Если из-за меня кто-то не выйдет на площадь - это полбеды, но если из-за меня кто-то не поможет больному или не поделится с одиноким - как с этим жить?
Нам необходим абсолютно прозрачный и в любой момент контролируемый любой инстанцией механизм сбора и распределения денег. Он обязан быть безликим. Главным условием благотворительности должна стать анонимность, а любая попытка пиара на благотворительности должна рассматриваться как пример аморальности (потому что, между нами говоря, это так и есть). Журналист, раскрывший тайну этой анонимности, должен преследоваться по суду. Артист, размещающий в СМИ репортаж о своей благотворительной деятельности либо не препятствующий таковому размещению, должен подвергаться обструкции среди зрителей и коллег - поскольку прямо или косвенно, добровольно или бессознательно занимается шантажом: либо любите меня, подражайте мне и помогайте мне же, - либо вы в лучшем случае равнодушный обыватель, а в худшем пособник болезни. Это касается и писателей, и представителей власти, и любых других звезд, простите за пошлое слово: пора признать, что публичное благодетельствование - не агитация за добро, не попытка заразить личным примером, а беззастенчивая покупка святости.
Будем откровенны: личный пример заражает в битве, в любви, но в расставании с деньгами или в волонтерской деятельности этот стимул является одним из самых слабых, а главное - недолговременных. Положительные последствия тут возможны, но отрицательные перекрывают их многократно. Даже если звезда использует свой имидж для агитации из самых чистых соображений - она впадает в соблазн, и наш общий долг ее от этого соблазна спасти.
Я не стал бы говорить всего этого, если бы страна прошлой весной не получила самого настоящего опыта духовного растления. Простите, если кого обидел. Очистим же нашу деятельность от любого отсвета нашей личности, сняв тем самым с этой личности непосильное для нее моральное бремя.
Филантроп, 02.10.2012
http://philanthropy.ru/blogs/2012/10/02/8525/