Дмитрий БЫКОВ: Фильм Михалкова - удивительно одышливая картина
Тяжелое дыхание
Унылые расправные мечты Никиты Михалкова
Подробный искусствоведческий разбор фильма Никиты Михалкова «Солнечный удар» я надеюсь осуществить в отдельной статье, не будучи стеснен размерами журнальной колонки. Неправы те, кто полагает, будто разбирать там нечего: есть чего, художник остается художником и предельно откровенно высказывается о своих тайнах там, где вовсе не думает о них говорить. Михалков в «Ударе», простите за невольный каламбур, предполагал озвучить грозное предупреждение - надо, мол, вовремя искоренять врагов, не щадить, отбросить всякую снисходительность - дети, мол, свобода слова, мол, - и уже сегодня сделать все, чтобы повторение российских событий 1917 года сделалось невозможным. Ясно, что Россия вступила именно на путь столетней давности, но обращаться с призывами надо не к карательным органам, ибо сегодня карать всех без разбору как раз и значит, по Горькому, «тушить огонь соломой»; обращаться следовало бы к тем, кто отсекает любые пути развития, кроме революционного. Однако Михалков именно разоблачает, угрожает, клеймит, и наша задача - проследить связь между качеством продукта и его априорной, изначально установленной задачей.
Первое и главное ощущение от этой трехчасовой картины - неимоверная затянутость, скука, нуда, по-русски говоря; когда автору все ясно, все действие превращается в иллюстрацию к одному нехитрому и неглубокому тезису, и все происходит дольше, подробней, чем нужно. Реплики повторяются десятки раз, интермедия с полетом шарфа затягивается на добрых десять минут, в картину вторгаются цитаты отовсюду - от «Титаника» до «Броненосца», и все это не складывается ни в какое целое, потому что не обусловлено художественной необходимостью. Длинные планы ничего не добавляют к смыслу, диалоги провисают, споры давно доспорены и переспорены, шутки катастрофически несмешны и вызывают неловкость, - вообще же к Бунину все это не имеет вовсе никакого отношения, поскольку Бунин и в жизни, и в прозе больше всего ценил легкое дыхание.
Фильм Михалкова - дыхание тяжелое, с присвистом, это удивительно одышливая картина. Даже если смотреть ее в отрыве от михалковского интервью, появившегося в день премьеры и содержащего прямые призывы к окончательному закручиванию гаек, - нельзя не заметить авторского сочувствия к сторонникам решительных действий и презрения ко всякого рода интеллигентским мерихлюндиям; любой имеет право на расправные мечты, но нас занимает именно связь этих мечтаний с полной художественной катастрофой, с отказом даже тех элементарных профессиональных навыков, которые умирают последними. Большинство российских текстов, продиктованных репрессивно-охранительными мечтаниями, поражают непрофессионализмом, отсутствием художественной ценности и тем завышенным авторским самомнением, которое отключает всякую критичность и позволяет длить любое высказывание втрое дольше необходимого. Бесконечные - объемом и числом - романы Александра Проханова, поэтические подборки «Литературной газеты» и «Дня литературы», публицистика «Нашего современника» - даже публицистика, которой по определению положено быть огневой, - поражают прежде всего низким художественным качеством и наводят на крамольную мысль о банальной зависти, лежащей в их основе. Уничтожьте всех наших конкурентов, ведь они политически неблагонадежны! - отсюда страсть к доносительству, вдохновляющая всех охранителей, - и тогда мы воцаримся на пьедестале, ибо наше дарование никем уже не будет поставлено под сомнение. Что говорить, такие тенденции бывали и у людей одаренных - у Маяковского, скажем, который позаимствовал у Булгакова главный прием «Багрового острова» для своей «Бани», но всю жизнь гнобил коллегу, который явно лучше писал пьесы; и футуристы хотели остаться единственными благодаря своей революционности, и либералы в девяностые не брезговали грубым вытеснением с Олимпа всех несогласных или полусогласных. Но у футуристов и либералов по крайней мере было что предъявить.
Нынешние же столпы режима, так спешащие расписаться в лояльности и еще укорить власть за излишнюю толерантность, - в последние десять лет вообще не предъявили ничего убедительного, многократно расписались в полной неспособности что-либо произвести. Их замшелые идеалы вроде уваровской триады уже и в позапрошлом веке не могли вдохновить творцов на полноценные шедевры, - сегодня же мы наблюдаем такой тотальный, такой, рискну сказать, оскорбительный непрофессионализм, что дискуссия становится невозможна. Вот эту связь - между репрессивными мечтами, охранительными убеждениями и полной артистической беспомощностью, - мне и хочется зафиксировать: художникам-лоялистам элементарно нечего сказать. Посмотрите, как Михалков изображает большевиков, на каком уровне находятся его представления о партийных дискуссиях, о взглядах комиссаров или о манерах русского офицерства, - и вы поймете, насколько бесперспективны для режиссера и для государства бесчисленные повторения давно опостылевших штампов. Изображать русскую аристократию при помощи восклицаний «Господа!» и «Честь имею» ничуть не оригинальней, чем выставлять всех комиссариков озлобленными инородцами в кожанках. Когда человеку три часа кряду нечего сказать, единственным шансом привлечь к картине общественное внимание становится премьера в Крыму, а главной темой критических обсуждений становится бюджет. Вот уж где обсуждать вообще нечего - действительно большие деньги потрачены абсолютно честно, с некоторым даже вызовом и с той же тяжеловесной избыточностью. Кино - это не тогда, когда старая улица буквально воспроизведена, а по Волге бегает настоящий колесный пароход. Кино - это когда люди говорят с интонациями 1907 и 1920 года, а не с интонациями Никиты Михалкова, узнаваемыми даже в женских ролях (впрочем, об этом не написал только ленивый).
Есть, есть роковая связь между гением и злодейством, лоялизмом и беспомощностью, аморализмом и закономерной карой в виде творческого бесплодия. Вот только стоит ли для доказательства этой давно известной истины тратить три года своей и чужой жизни, три часа зрительского времени и десятки миллионов долларов? Журнальной колонки хватает с избытком.
"Профиль", 10.10.2014
http://www.profile.ru/pryamayarech/item/87193-tyazheloe-dykhanie
Примечание: выделение болдом - моё.
РАНЕЕ НА ЭТУ ТЕМУ:
Алена СОЛНЦЕВА и Дмитрий БЫКОВ о новом фильме Никиты Михалкова
http://loxovo.livejournal.com/5924830.html
ДОПОЛНИТЕЛЬНО:
Между прошлым и Буниным
Екатерина ДАНИЛОВА прочувствовала «Солнечный удар» Никиты Михалкова
На экраны страны вышел новый фильм Никиты Михалкова - "Солнечный удар" по Бунину. О вопросах, которые задает фильм, и об ответах на них размышляет корреспондент "Огонька"
http://www.kommersant.ru/doc/2583718
Анастасия ГЛАДИЛЬЩИКОВА: Удар Буниным по Дарвину
Новый фильм Никиты Михалкова рассказывает зрителям всю правду о том, кто виноват в русской революции 1917 года
http://www.profile.ru/society/item/87105-udar-buninym-po-darvinu
Татьяна ШОЛОМОВА: Россия, которая утонула
И ведь это длится три часа! За меньшее время, видимо, никак не убедить зрителя, что при царе небо было синее, а трава зеленее, чем при большевиках. Я уже через час была готова согласиться, лишь бы выпустили из зала. А теперь задаюсь вопросом: ну почему нас, русских, все время мучают?
Почему у нас, среди березок средней полосы, даже искусство существует не для радости, не для красоты, не как "игра свободных сил", а исключительно чтобы воспитывать, прививать, формировать "правильный взгляд на вещи" - и все это по несколько часов, и мучая, мучая, мучая?!
http://www.rosbalt.ru/blogs/2014/10/13/1326464.html
Унылые расправные мечты Никиты Михалкова
Подробный искусствоведческий разбор фильма Никиты Михалкова «Солнечный удар» я надеюсь осуществить в отдельной статье, не будучи стеснен размерами журнальной колонки. Неправы те, кто полагает, будто разбирать там нечего: есть чего, художник остается художником и предельно откровенно высказывается о своих тайнах там, где вовсе не думает о них говорить. Михалков в «Ударе», простите за невольный каламбур, предполагал озвучить грозное предупреждение - надо, мол, вовремя искоренять врагов, не щадить, отбросить всякую снисходительность - дети, мол, свобода слова, мол, - и уже сегодня сделать все, чтобы повторение российских событий 1917 года сделалось невозможным. Ясно, что Россия вступила именно на путь столетней давности, но обращаться с призывами надо не к карательным органам, ибо сегодня карать всех без разбору как раз и значит, по Горькому, «тушить огонь соломой»; обращаться следовало бы к тем, кто отсекает любые пути развития, кроме революционного. Однако Михалков именно разоблачает, угрожает, клеймит, и наша задача - проследить связь между качеством продукта и его априорной, изначально установленной задачей.
Первое и главное ощущение от этой трехчасовой картины - неимоверная затянутость, скука, нуда, по-русски говоря; когда автору все ясно, все действие превращается в иллюстрацию к одному нехитрому и неглубокому тезису, и все происходит дольше, подробней, чем нужно. Реплики повторяются десятки раз, интермедия с полетом шарфа затягивается на добрых десять минут, в картину вторгаются цитаты отовсюду - от «Титаника» до «Броненосца», и все это не складывается ни в какое целое, потому что не обусловлено художественной необходимостью. Длинные планы ничего не добавляют к смыслу, диалоги провисают, споры давно доспорены и переспорены, шутки катастрофически несмешны и вызывают неловкость, - вообще же к Бунину все это не имеет вовсе никакого отношения, поскольку Бунин и в жизни, и в прозе больше всего ценил легкое дыхание.
Фильм Михалкова - дыхание тяжелое, с присвистом, это удивительно одышливая картина. Даже если смотреть ее в отрыве от михалковского интервью, появившегося в день премьеры и содержащего прямые призывы к окончательному закручиванию гаек, - нельзя не заметить авторского сочувствия к сторонникам решительных действий и презрения ко всякого рода интеллигентским мерихлюндиям; любой имеет право на расправные мечты, но нас занимает именно связь этих мечтаний с полной художественной катастрофой, с отказом даже тех элементарных профессиональных навыков, которые умирают последними. Большинство российских текстов, продиктованных репрессивно-охранительными мечтаниями, поражают непрофессионализмом, отсутствием художественной ценности и тем завышенным авторским самомнением, которое отключает всякую критичность и позволяет длить любое высказывание втрое дольше необходимого. Бесконечные - объемом и числом - романы Александра Проханова, поэтические подборки «Литературной газеты» и «Дня литературы», публицистика «Нашего современника» - даже публицистика, которой по определению положено быть огневой, - поражают прежде всего низким художественным качеством и наводят на крамольную мысль о банальной зависти, лежащей в их основе. Уничтожьте всех наших конкурентов, ведь они политически неблагонадежны! - отсюда страсть к доносительству, вдохновляющая всех охранителей, - и тогда мы воцаримся на пьедестале, ибо наше дарование никем уже не будет поставлено под сомнение. Что говорить, такие тенденции бывали и у людей одаренных - у Маяковского, скажем, который позаимствовал у Булгакова главный прием «Багрового острова» для своей «Бани», но всю жизнь гнобил коллегу, который явно лучше писал пьесы; и футуристы хотели остаться единственными благодаря своей революционности, и либералы в девяностые не брезговали грубым вытеснением с Олимпа всех несогласных или полусогласных. Но у футуристов и либералов по крайней мере было что предъявить.
Нынешние же столпы режима, так спешащие расписаться в лояльности и еще укорить власть за излишнюю толерантность, - в последние десять лет вообще не предъявили ничего убедительного, многократно расписались в полной неспособности что-либо произвести. Их замшелые идеалы вроде уваровской триады уже и в позапрошлом веке не могли вдохновить творцов на полноценные шедевры, - сегодня же мы наблюдаем такой тотальный, такой, рискну сказать, оскорбительный непрофессионализм, что дискуссия становится невозможна. Вот эту связь - между репрессивными мечтами, охранительными убеждениями и полной артистической беспомощностью, - мне и хочется зафиксировать: художникам-лоялистам элементарно нечего сказать. Посмотрите, как Михалков изображает большевиков, на каком уровне находятся его представления о партийных дискуссиях, о взглядах комиссаров или о манерах русского офицерства, - и вы поймете, насколько бесперспективны для режиссера и для государства бесчисленные повторения давно опостылевших штампов. Изображать русскую аристократию при помощи восклицаний «Господа!» и «Честь имею» ничуть не оригинальней, чем выставлять всех комиссариков озлобленными инородцами в кожанках. Когда человеку три часа кряду нечего сказать, единственным шансом привлечь к картине общественное внимание становится премьера в Крыму, а главной темой критических обсуждений становится бюджет. Вот уж где обсуждать вообще нечего - действительно большие деньги потрачены абсолютно честно, с некоторым даже вызовом и с той же тяжеловесной избыточностью. Кино - это не тогда, когда старая улица буквально воспроизведена, а по Волге бегает настоящий колесный пароход. Кино - это когда люди говорят с интонациями 1907 и 1920 года, а не с интонациями Никиты Михалкова, узнаваемыми даже в женских ролях (впрочем, об этом не написал только ленивый).
Есть, есть роковая связь между гением и злодейством, лоялизмом и беспомощностью, аморализмом и закономерной карой в виде творческого бесплодия. Вот только стоит ли для доказательства этой давно известной истины тратить три года своей и чужой жизни, три часа зрительского времени и десятки миллионов долларов? Журнальной колонки хватает с избытком.
"Профиль", 10.10.2014
http://www.profile.ru/pryamayarech/item/87193-tyazheloe-dykhanie
Примечание: выделение болдом - моё.
РАНЕЕ НА ЭТУ ТЕМУ:
Алена СОЛНЦЕВА и Дмитрий БЫКОВ о новом фильме Никиты Михалкова
http://loxovo.livejournal.com/5924830.html
ДОПОЛНИТЕЛЬНО:
Между прошлым и Буниным
Екатерина ДАНИЛОВА прочувствовала «Солнечный удар» Никиты Михалкова
На экраны страны вышел новый фильм Никиты Михалкова - "Солнечный удар" по Бунину. О вопросах, которые задает фильм, и об ответах на них размышляет корреспондент "Огонька"
http://www.kommersant.ru/doc/2583718
Анастасия ГЛАДИЛЬЩИКОВА: Удар Буниным по Дарвину
Новый фильм Никиты Михалкова рассказывает зрителям всю правду о том, кто виноват в русской революции 1917 года
http://www.profile.ru/society/item/87105-udar-buninym-po-darvinu
Татьяна ШОЛОМОВА: Россия, которая утонула
И ведь это длится три часа! За меньшее время, видимо, никак не убедить зрителя, что при царе небо было синее, а трава зеленее, чем при большевиках. Я уже через час была готова согласиться, лишь бы выпустили из зала. А теперь задаюсь вопросом: ну почему нас, русских, все время мучают?
Почему у нас, среди березок средней полосы, даже искусство существует не для радости, не для красоты, не как "игра свободных сил", а исключительно чтобы воспитывать, прививать, формировать "правильный взгляд на вещи" - и все это по несколько часов, и мучая, мучая, мучая?!
http://www.rosbalt.ru/blogs/2014/10/13/1326464.html