УКРАИНА - РОССИЯ - ДОНБАСС: Дети-беженцы: "Под выстрелы можно спать"
Говорят дети, вывезенные из Луганской области во время боевых действий
В России не существует лагерей беженцев, беженцы бывают во время войны, а официально никакой войны нет. Это называется ПВР (пункты временного размещения). Дети, с которыми мы разговаривали, уверены, что они здесь временно. Окончательный мир наступит через месяц, и все вернутся домой. Потому что так не может продолжаться вечно. Так не должно продолжаться.
ПАЛАТОЧНЫЙ ЛАГЕРЬ ПВР № 1 В ОКРЕСТНОСТЯХ ДОНЕЦКА РОСТОВСКОЙ ОБЛАСТИ
Виталик, 5 лет.
Станичный Луганск, Нижняя Ольховая. Приехали в Россию в середине июля.
Виталик нашел нас сам. Он вышел из палатки и спросил: «Есть у вас русские копеечки? Дайте мне!»
- А что ты хочешь на них купить?
- Больше всего хочу чипсы!
Когда над лагерем пролетает самолет, Виталик расстреливает его из пальца.
- Кто с кем воюет, Виталик?
- Мы.
- А мы - это кто?
- Люди.
- И с кем воюют люди?
- Со снайперами.
В палатке - Инна, старшая сестра Виталика, ей уже семь. Первого сентября она должна была пойти в школу, но не успели оформить документы. К тому же дома остался школьный портфель. В спешке его бросили, как и многое другое: платья, книжки, утварь.
Больше всего Инна скучает по бабушке, оставшейся в Луганске, и по украинскому борщику, который она готовила. Здесь, в России, такого никто не варит.
Виталик, 10 лет.
Станица Луганская. Приехал 31 августа.
«Мы ждали до последнего, - говорит Виталик, - уехали, когда начали бомбить школы. Ночью я не спал, а последнее время и днем. Я не знаю, почему они воюют, но я так не хочу, так жить невозможно».
Когда вырастет, Виталик хочет стать футболистом. В этом смысле ему повезло. За длинными рядами палаток и стоянкой КамАЗов разбито футбольное поле. Поставили простенькие ворота, откуда-то взяли мяч. Правда, играют там в основном эмчээсники, а не дети.
Брат Виталика Женя ни о чем не жалеет, кроме друзей, которые остались на родине:
- Таких друзей у меня уже не будет, а остальное можно нажить. Возвращаться нам по большому счету некуда. Школы нет, больницу разбомбили. Знаете, что самое тяжелое? Когда находишь осколки у себя во дворе. Мы сидели на скамейке, после первого же выстрела зашли в дом. А на следующее утро увидели, что в это место попал снаряд. Вот это чувство, когда понимаешь, что могли убить, это я надолго запомню. У знакомых во дворе три ракеты упало. Крышу побило, окна. Рядом дома уничтожены. И так продолжалось три месяца чуть не каждый день, с редкими перерывами.
- Тебе 16, через два года - призывной возраст. Если бы пришлось воевать, ты пошел бы?
- Нет, никогда.
Артем, 8 лет.
Луганская область, станция Ольховая. Приехал в Россию в самом конце августа.
http://www.novayagazeta.ru/storage/c/2014/09/24/1411515350_698076_16.jpg
Семья Артема три месяца просидела в подвале. «Только начинаем засыпать, как стреляют. Под выстрелы можно спать, я научился. Пусть стреляют, но пусть только не убивают».
В школу, прямо напротив их дома, попал снаряд. «А еще к нам приходили дяди с оружием, в касках и в черных масках».
Когда вырастет, Артем хочет стать пожарным. За свои восемь лет он видел больше огня, чем многие взрослые.
ПУНКТ ВРЕМЕННОГО РАЗМЕЩЕНИЯ В ГОРОДЕ МИЛЛЕРОВО
Даша, 11 лет.
Луганск. Приехала 15 июня.
http://www.novayagazeta.ru/storage/c/2014/09/24/1411515359_412110_29.jpg
- Помню звук сирены. Гудит сирена, я сижу дома и молча о чем-то думаю. Я не знаю, о чем, я просто оцепенела. Папа у меня там остался. Когда война началась, он не захотел ехать, потому что работа. Уж как я маму умоляла, чтоб она папу вызвала. Но связь была только один раз. Папа сказал, что все хорошо, и связь оборвалась (плачет). Люди уезжают в другие города, есть разные программы, но я хочу домой, я хочу к папе!
Леша, 7 лет.
Луганск. Приехал в Россию в начале лета.
http://www.novayagazeta.ru/storage/c/2014/09/24/1411515359_684476_17.jpg
Дома у Леши остались планшет и все игрушки: вертолет, машинки, было много всего. Но главное - родители. Он приехал в Россию с бабушкой, папа и мама в Луганске.
В палате, где он живет, довольно много детей, но почти не слышно шума и смеха, лица хмурые.
- Я никогда не улыбаюсь, - говорит Леша. - Не хочется.
"Новая газета" № 107 от 24 сентября 2014
http://www.novayagazeta.ru/society/65401.html
В России не существует лагерей беженцев, беженцы бывают во время войны, а официально никакой войны нет. Это называется ПВР (пункты временного размещения). Дети, с которыми мы разговаривали, уверены, что они здесь временно. Окончательный мир наступит через месяц, и все вернутся домой. Потому что так не может продолжаться вечно. Так не должно продолжаться.
ПАЛАТОЧНЫЙ ЛАГЕРЬ ПВР № 1 В ОКРЕСТНОСТЯХ ДОНЕЦКА РОСТОВСКОЙ ОБЛАСТИ
Виталик, 5 лет.
Станичный Луганск, Нижняя Ольховая. Приехали в Россию в середине июля.
Виталик нашел нас сам. Он вышел из палатки и спросил: «Есть у вас русские копеечки? Дайте мне!»
- А что ты хочешь на них купить?
- Больше всего хочу чипсы!
Когда над лагерем пролетает самолет, Виталик расстреливает его из пальца.
- Кто с кем воюет, Виталик?
- Мы.
- А мы - это кто?
- Люди.
- И с кем воюют люди?
- Со снайперами.
В палатке - Инна, старшая сестра Виталика, ей уже семь. Первого сентября она должна была пойти в школу, но не успели оформить документы. К тому же дома остался школьный портфель. В спешке его бросили, как и многое другое: платья, книжки, утварь.
Больше всего Инна скучает по бабушке, оставшейся в Луганске, и по украинскому борщику, который она готовила. Здесь, в России, такого никто не варит.
Виталик, 10 лет.
Станица Луганская. Приехал 31 августа.
«Мы ждали до последнего, - говорит Виталик, - уехали, когда начали бомбить школы. Ночью я не спал, а последнее время и днем. Я не знаю, почему они воюют, но я так не хочу, так жить невозможно».
Когда вырастет, Виталик хочет стать футболистом. В этом смысле ему повезло. За длинными рядами палаток и стоянкой КамАЗов разбито футбольное поле. Поставили простенькие ворота, откуда-то взяли мяч. Правда, играют там в основном эмчээсники, а не дети.
Брат Виталика Женя ни о чем не жалеет, кроме друзей, которые остались на родине:
- Таких друзей у меня уже не будет, а остальное можно нажить. Возвращаться нам по большому счету некуда. Школы нет, больницу разбомбили. Знаете, что самое тяжелое? Когда находишь осколки у себя во дворе. Мы сидели на скамейке, после первого же выстрела зашли в дом. А на следующее утро увидели, что в это место попал снаряд. Вот это чувство, когда понимаешь, что могли убить, это я надолго запомню. У знакомых во дворе три ракеты упало. Крышу побило, окна. Рядом дома уничтожены. И так продолжалось три месяца чуть не каждый день, с редкими перерывами.
- Тебе 16, через два года - призывной возраст. Если бы пришлось воевать, ты пошел бы?
- Нет, никогда.
Артем, 8 лет.
Луганская область, станция Ольховая. Приехал в Россию в самом конце августа.
http://www.novayagazeta.ru/storage/c/2014/09/24/1411515350_698076_16.jpg
Семья Артема три месяца просидела в подвале. «Только начинаем засыпать, как стреляют. Под выстрелы можно спать, я научился. Пусть стреляют, но пусть только не убивают».
В школу, прямо напротив их дома, попал снаряд. «А еще к нам приходили дяди с оружием, в касках и в черных масках».
Когда вырастет, Артем хочет стать пожарным. За свои восемь лет он видел больше огня, чем многие взрослые.
ПУНКТ ВРЕМЕННОГО РАЗМЕЩЕНИЯ В ГОРОДЕ МИЛЛЕРОВО
Даша, 11 лет.
Луганск. Приехала 15 июня.
http://www.novayagazeta.ru/storage/c/2014/09/24/1411515359_412110_29.jpg
- Помню звук сирены. Гудит сирена, я сижу дома и молча о чем-то думаю. Я не знаю, о чем, я просто оцепенела. Папа у меня там остался. Когда война началась, он не захотел ехать, потому что работа. Уж как я маму умоляла, чтоб она папу вызвала. Но связь была только один раз. Папа сказал, что все хорошо, и связь оборвалась (плачет). Люди уезжают в другие города, есть разные программы, но я хочу домой, я хочу к папе!
Леша, 7 лет.
Луганск. Приехал в Россию в начале лета.
http://www.novayagazeta.ru/storage/c/2014/09/24/1411515359_684476_17.jpg
Дома у Леши остались планшет и все игрушки: вертолет, машинки, было много всего. Но главное - родители. Он приехал в Россию с бабушкой, папа и мама в Луганске.
В палате, где он живет, довольно много детей, но почти не слышно шума и смеха, лица хмурые.
- Я никогда не улыбаюсь, - говорит Леша. - Не хочется.
"Новая газета" № 107 от 24 сентября 2014
http://www.novayagazeta.ru/society/65401.html