Андрей МАКАРЕВИЧ выступил перед детьми на Донбассе и назван "поющим перед карателями" (ИНТЕРВЬЮ)
"Очень похоже на советские времена"
Андрей МАКАРЕВИЧ вернулся в Россию после выступления перед беженцами на Украине и был назван "поющим перед карателями"
Певец Андрей Макаревич за свою поездку на восток Украины, в ходе которой музыкант посетил город Славянск, недавно отбитый украинскими силами у пророссийских сепаратистов, и выступил с концертом в лагере беженцев, был назван популярной российской газетой "Комсомольская правда" "поющим перед карателями". Многие другие издания "патриотической" направленности подвергли Макаревича уничижительной критике. Писатель и публицист Александр Проханов в эфире "Русской службы новостей" назвал певца "национал-предателем".
Андрей Макаревич на прогулке по Москве оппозиционно настроенных писателей и музыкантов
В интервью Радио Свобода Андрей МАКАРЕВИЧ пояснил, что поехал на восток Украины по трем причинам:
- Во-первых, меня туда пригласили. Во-вторых, выступить перед беженцами, независимо от того, где они находятся, на какой территории они пребывают, - это, по-моему, дело хорошее. В-третьих, когда серьезные, драматические события освещаются в СМИ способами, не вызывающими моего доверия, единственный способ узнать, что происходит на самом деле, - постараться увидеть это своими собственными глазами. Вот три причины, по которым я там оказался.
Впечатлений много, потому что происходит там очень много всего. За один день, конечно, все увидеть было невозможно. Основная моя задача была все-таки спеть там, где я обещал. Это был лагерь беженцев. Беженцы были из Донецка. Это были дети в возрасте где-то от 8 до 14 лет. Происходило это под стенами Святогорского монастыря в одном из лагерей, где эти беженцы содержатся. Вообще, в окрестностях этого монастыря пребывает сейчас где-то около 20 тысяч беженцев. Выступление прошло хорошо. Так что я свою задачу выполнил.
- Дети вряд ли знают ваши старые песни. Они хорошо вас встретили?
- Восхитительно просто! А почему вы решили, что старые? Вы тоже верите советской прессе и читаете за завтраком советские газеты?
- Нет. Вы пели новые песни?
- Я пел разные песни - и новые, и старые.
- Вы составили собственное представление о происходящем на востоке Украины?
- Если говорить о тех беженцах, которых я видел, то, наверное, я попал в какое-то хорошее место. Потому что я ожидал увидеть совсем другое... Знаете, у нас есть стереотип представления о лагере беженцев - это нужда, это жажда, это антисанитария и прочее. Может быть, там есть и такие лагеря. Но там, где был я, этого нет. Там все в образцовом порядке. Слава Богу, дети, которые вынуждены были еще недавно сидеть в подвалах под бомбежкой, выглядят нормально и чувствуют себя хорошо.
- Вы разговаривали с этими людьми? Вы обсуждали, что они думают по поводу ситуации?
- Не было возможности с ними поговорить по одной простой причине: когда две тысячи человек хотят взять у тебя автограф, с тобой сфотографироваться и тебя обнять, разговор организовать очень трудно.
- А вы бывали в местах, где шли бои? Вы видели это своими глазами?
- Да, мы заехали в Славянск, где бои закончились три недели назад. На окраине города еще много разрушений, очень серьезных. Там бои были мощные. Но что касается самого городка, он небольшой и восстановлен практически полностью. Пожалуй, остались кое-где следы от разрывов на мостовых. А так мусор убран, жители возвращаются. Фонтан работает на главной площади, играет музыка, бегают дети, гуляют девушки. Обстановка совершенно мирная.
- То есть Славянск не произвел на вас страшного впечатления города, который разрушен в результате боев?
- В городе этого уже нет. Город восстановлен полностью. Если говорить об окраинах, то да, конечно, это производит впечатление, потому что мы привыкли все это в кино видеть.
- Вы вернулись в Россию, где вас подвергают критике.
- А чего стоило ожидать-то?!
- Вы представляли себе, как будет отзываться о вас, скажем, пресса?
- Честно вам скажу, меня меньше всего сейчас это интересует. Я стараюсь сам оценивать свои поступки. Мне абсолютно наплевать, кто там что пишет.
- Вы не опасаетесь, что ваши подобные действия могут осложнить вам жизнь?
- Вы какой сейчас хотите услышать ответ?
- Правдивый, как обычно.
- Я об этом не думаю.
- Вы пережили советские времена, когда рок находился в подполье, когда его травили. У вас нет ощущения, что сейчас происходит что-то подобное?
- Очень похоже.
- В чем сходство?
- Вранье, риторика.
- У вас есть какие-то прогнозы?
- Я не политолог. Это не моя задача - делать прогнозы. К тому же настолько все быстро и нервно развивается, что любое непредсказуемое событие - типа сбитого самолета - может в корне изменить картину мира. Поэтому делать прогнозы - это занятие неблагодарное.
- Но ощущения у вас подобны тем, что были когда-то...
- Ощущения у меня малоприятные. Меня утешает то, что вся эта интернетно-газетная вонища имеет очень отдаленное отношение к тому, что я вижу вокруг себя в реальной жизни. Я ведь тоже хожу по улицам. Ко мне ежеминутно подходят люди и благодарят за то, что я делаю. Меня это очень поддерживает.
- Вы не сталкиваетесь с тем, что к вам подходят люди и говорят о том, что они недовольны вами?
- Ни разу! Пока ни разу не было! Есть мир реальный, и есть мир виртуальный. Они не вполне пересекаются.
- А если представить, что будет продолжаться травля?
- А зачем мне все это представлять? Давайте представлять хорошее. Мы своими представлениями, на самом деле, программируем наше собственное будущее. Я предлагаю о хорошем думать и на хорошее надеяться.
- Как вы представляете себе это хорошее?
- Конкретно - не знаю. Я считаю, что каждый должен заниматься своим делом и делать его честно, не делать подлостей, не врать другим, и уже будет гораздо лучше.
Радио Свобода, 14.08.2014
http://www.svoboda.org/content/article/26530614.html
"Значит, я не один такой идиот"
Лидер "Машины времени" выступил для беженцев из фронтовой полосы
Макаревич выступил перед беженцами из Луганска и Донецка в украинском городе Святогорске. Зал стоял, кричал и плакал. Этот свежий факт закрепил то, что пора осознать как «феномен Макаревича». Ставшего из фронтмена «Машины времени» фронтменом общественного мнения тех граждан страны, которые настроены категорически против войны.
«Машинист Макар», в хорошие времена беспечно сочинявший свои песенки, писавший картины, объяснявший публике, как надо готовить, шутя и всерьез осваивавший креольское танго, в темные времена стал жестким и нелицеприятным комментатором жгучей российской реальности. И родина, напевавшая его хиты повсюду - от кремлевских кабинетов до лежбищ бомжей, - немедленно и «симметрично» ответила. В общем гуле вчерашних фанатов различимы отдельные вопли: отнять награды, не пускать туда и сюда, закатать в асфальт. Всенародная известность вошла в клинч со всенародным помешательством. В одночасье, за два-три месяца часть страны, которая вчера рукоплескала, превратила Макаревича в персону нон-грата.
А Макаревич поет. Платит свою цену за несогласие с большинством. И на этот маленький концерт решился, потому что главное в искусстве по-прежнему сострадание. Потому что кто-то должен продолжать на Руси скоморошью традицию площадной правды. Потому что дело музыканта - подниматься над границами и ложью злобы дня.
- Что было самым важным в Святогорске?
- Самым важным было то, что передо мной стояла задача и я ее выполнил. Могло не получиться, могло сорваться. Была масса обстоятельств, с которыми приходилось разбираться по дороге. Но, слава богу, все обошлось, и прошло именно так, как хотелось. И, по-моему, ребята, которым я пел, дети были счастливы, слава тебе, господи!
- Вы ведь ради счастья и поехали туда?
- Ну а зачем еще? Для пиара что ли?!
- Я только что читала заявление новых властей Крыма, что после этой поездки вас в Крым больше не позовут…
- Звали и зовут! Я пока сам не еду. Пока не почувствую, что там не встречу людей, которым мне будет стыдно смотреть в глаза, до тех пор не поеду.
- Вы отныне не совпадаете с чаяниями и убеждениями большинства. Как считаете, ваш зритель будет вас любить вопреки всему?
- Вы знаете, я не заметил, что у меня зрителя стало меньше. Я же продолжаю работать. Поэтому все эти вот статистические исследования - это очень лукавая штука. В день ко мне на улице подходят двадцать человек незнакомых, жмут руку и благодарят за что-то. Раньше такого не было. Значит, я не один такой идиот.
- И все же: что означает пойти против своей аудитории?
- А я не иду против своей аудитории! Я считаю: если у меня есть аудитория, то она должна мне доверять. А если не доверяет, то, наверное, это не совсем моя аудитория, пусть идет тогда слушать Стаса Михайлова!
- Первая фраза, которую вы мне сказали, когда я позвонила, была «я очень устал»… Отчего вы устали?
- Объясню. Я хочу заниматься своим делом. Я хочу писать музыку, выступать на сцене, рисовать картинки, я очень не люблю давать интервью и заниматься вот такой публично-общественной деятельностью. Это совершенно не мое! Когда поездка в Святогорск планировалась, я сделал все, чтобы журналисты об этом не знали. Но не все зависит от меня: с украинской стороны прорвалось, уж очень они там радовались.
- Маяковский когда-то написал: «…я хочу быть понят моей страной, а не буду понят - что ж, над родной страной пройду стороной, как проходит косой дождь…» Такой взгляд на вещи вам близок?
- Ой, я не настолько пафосно к себе отношусь, как, видимо, относился Владимир Владимирович. Честно говоря, я просто об этом не думаю.
- Вас любили и любят миллионы зрителей…
- Значит, я уже понят своей страной. Дела не так плохи.
- Понимаю, вы не робкого десятка, но что чувствует человек, который из кумира в считаные дни становится объектом травли?
- Во-первых, это не впервой, а во-вторых, меня никогда не интересовала возможность стать или быть кумиром. Для меня гораздо важнее, поступать так, как считаешь нужным, чтобы потом не было стыдно.
- Вы прежде не раз обращались к Путину с открытыми письмами. В надежде на что? Может, вам казалось: если ему нравятся песни «Машины времени», то он «самый человечный человек»?
- Мне ничего не казалось. Просто в какой-то момент я испытывал непреодолимое желание заявить о том, что я считаю неправильным. А к кому я должен обращаться в этой ситуации?
- Верили, что отреагирует?
- Дело в том, что мне важнее было обратиться, чем во что-то верить. Конечно, я не предполагал, что он тут же побежит исполнять мои заветы. Я даже не думаю, что он эти письма читал. Но, наверное, их читали другие люди и, возможно, почувствовали себя солидарными со мной. Ну нехорошо молчать, когда вокруг творятся неправедные вещи!
- …А Путин вас любил, привечал, руку вам жал…
- Совершенно он меня не любил, а руки он жмет ста человекам в день, независимо от любви: у него работа такая - руки жать.
- Среди коллег-музыкантов есть солидарность по поводу происходящего?
- У музыкантов, как и у художников, никогда не было и быть не может никакой солидарности!. Каждый художник - это маленький центр Вселенной, которая вокруг него крутится, во всяком случае, он так думает. И у каждого свои мнения и свои убеждения, какая к черту солидарность! Сколько художников - столько мнений…
- Как смотрите на завтрашний день?
- С печалью и тревогой. Ощущение не очень хорошее. Но надежда есть всегда.
- И все же сейчас творчеством можете заниматься, сочинять можете?
- Ну могу, конечно! Хотя настроение не лучшее. За последнее время написалась пара неплохих песен…
"Новая газета" № 91 от 18 августа 2014
http://www.novayagazeta.ru/arts/64864.html
Андрей МАКАРЕВИЧ вернулся в Россию после выступления перед беженцами на Украине и был назван "поющим перед карателями"
Певец Андрей Макаревич за свою поездку на восток Украины, в ходе которой музыкант посетил город Славянск, недавно отбитый украинскими силами у пророссийских сепаратистов, и выступил с концертом в лагере беженцев, был назван популярной российской газетой "Комсомольская правда" "поющим перед карателями". Многие другие издания "патриотической" направленности подвергли Макаревича уничижительной критике. Писатель и публицист Александр Проханов в эфире "Русской службы новостей" назвал певца "национал-предателем".
Андрей Макаревич на прогулке по Москве оппозиционно настроенных писателей и музыкантов
В интервью Радио Свобода Андрей МАКАРЕВИЧ пояснил, что поехал на восток Украины по трем причинам:
- Во-первых, меня туда пригласили. Во-вторых, выступить перед беженцами, независимо от того, где они находятся, на какой территории они пребывают, - это, по-моему, дело хорошее. В-третьих, когда серьезные, драматические события освещаются в СМИ способами, не вызывающими моего доверия, единственный способ узнать, что происходит на самом деле, - постараться увидеть это своими собственными глазами. Вот три причины, по которым я там оказался.
Впечатлений много, потому что происходит там очень много всего. За один день, конечно, все увидеть было невозможно. Основная моя задача была все-таки спеть там, где я обещал. Это был лагерь беженцев. Беженцы были из Донецка. Это были дети в возрасте где-то от 8 до 14 лет. Происходило это под стенами Святогорского монастыря в одном из лагерей, где эти беженцы содержатся. Вообще, в окрестностях этого монастыря пребывает сейчас где-то около 20 тысяч беженцев. Выступление прошло хорошо. Так что я свою задачу выполнил.
- Дети вряд ли знают ваши старые песни. Они хорошо вас встретили?
- Восхитительно просто! А почему вы решили, что старые? Вы тоже верите советской прессе и читаете за завтраком советские газеты?
- Нет. Вы пели новые песни?
- Я пел разные песни - и новые, и старые.
- Вы составили собственное представление о происходящем на востоке Украины?
- Если говорить о тех беженцах, которых я видел, то, наверное, я попал в какое-то хорошее место. Потому что я ожидал увидеть совсем другое... Знаете, у нас есть стереотип представления о лагере беженцев - это нужда, это жажда, это антисанитария и прочее. Может быть, там есть и такие лагеря. Но там, где был я, этого нет. Там все в образцовом порядке. Слава Богу, дети, которые вынуждены были еще недавно сидеть в подвалах под бомбежкой, выглядят нормально и чувствуют себя хорошо.
- Вы разговаривали с этими людьми? Вы обсуждали, что они думают по поводу ситуации?
- Не было возможности с ними поговорить по одной простой причине: когда две тысячи человек хотят взять у тебя автограф, с тобой сфотографироваться и тебя обнять, разговор организовать очень трудно.
- А вы бывали в местах, где шли бои? Вы видели это своими глазами?
- Да, мы заехали в Славянск, где бои закончились три недели назад. На окраине города еще много разрушений, очень серьезных. Там бои были мощные. Но что касается самого городка, он небольшой и восстановлен практически полностью. Пожалуй, остались кое-где следы от разрывов на мостовых. А так мусор убран, жители возвращаются. Фонтан работает на главной площади, играет музыка, бегают дети, гуляют девушки. Обстановка совершенно мирная.
- То есть Славянск не произвел на вас страшного впечатления города, который разрушен в результате боев?
- В городе этого уже нет. Город восстановлен полностью. Если говорить об окраинах, то да, конечно, это производит впечатление, потому что мы привыкли все это в кино видеть.
- Вы вернулись в Россию, где вас подвергают критике.
- А чего стоило ожидать-то?!
- Вы представляли себе, как будет отзываться о вас, скажем, пресса?
- Честно вам скажу, меня меньше всего сейчас это интересует. Я стараюсь сам оценивать свои поступки. Мне абсолютно наплевать, кто там что пишет.
- Вы не опасаетесь, что ваши подобные действия могут осложнить вам жизнь?
- Вы какой сейчас хотите услышать ответ?
- Правдивый, как обычно.
- Я об этом не думаю.
- Вы пережили советские времена, когда рок находился в подполье, когда его травили. У вас нет ощущения, что сейчас происходит что-то подобное?
- Очень похоже.
- В чем сходство?
- Вранье, риторика.
- У вас есть какие-то прогнозы?
- Я не политолог. Это не моя задача - делать прогнозы. К тому же настолько все быстро и нервно развивается, что любое непредсказуемое событие - типа сбитого самолета - может в корне изменить картину мира. Поэтому делать прогнозы - это занятие неблагодарное.
- Но ощущения у вас подобны тем, что были когда-то...
- Ощущения у меня малоприятные. Меня утешает то, что вся эта интернетно-газетная вонища имеет очень отдаленное отношение к тому, что я вижу вокруг себя в реальной жизни. Я ведь тоже хожу по улицам. Ко мне ежеминутно подходят люди и благодарят за то, что я делаю. Меня это очень поддерживает.
- Вы не сталкиваетесь с тем, что к вам подходят люди и говорят о том, что они недовольны вами?
- Ни разу! Пока ни разу не было! Есть мир реальный, и есть мир виртуальный. Они не вполне пересекаются.
- А если представить, что будет продолжаться травля?
- А зачем мне все это представлять? Давайте представлять хорошее. Мы своими представлениями, на самом деле, программируем наше собственное будущее. Я предлагаю о хорошем думать и на хорошее надеяться.
- Как вы представляете себе это хорошее?
- Конкретно - не знаю. Я считаю, что каждый должен заниматься своим делом и делать его честно, не делать подлостей, не врать другим, и уже будет гораздо лучше.
Радио Свобода, 14.08.2014
http://www.svoboda.org/content/article/26530614.html
"Значит, я не один такой идиот"
Лидер "Машины времени" выступил для беженцев из фронтовой полосы
Макаревич выступил перед беженцами из Луганска и Донецка в украинском городе Святогорске. Зал стоял, кричал и плакал. Этот свежий факт закрепил то, что пора осознать как «феномен Макаревича». Ставшего из фронтмена «Машины времени» фронтменом общественного мнения тех граждан страны, которые настроены категорически против войны.
«Машинист Макар», в хорошие времена беспечно сочинявший свои песенки, писавший картины, объяснявший публике, как надо готовить, шутя и всерьез осваивавший креольское танго, в темные времена стал жестким и нелицеприятным комментатором жгучей российской реальности. И родина, напевавшая его хиты повсюду - от кремлевских кабинетов до лежбищ бомжей, - немедленно и «симметрично» ответила. В общем гуле вчерашних фанатов различимы отдельные вопли: отнять награды, не пускать туда и сюда, закатать в асфальт. Всенародная известность вошла в клинч со всенародным помешательством. В одночасье, за два-три месяца часть страны, которая вчера рукоплескала, превратила Макаревича в персону нон-грата.
А Макаревич поет. Платит свою цену за несогласие с большинством. И на этот маленький концерт решился, потому что главное в искусстве по-прежнему сострадание. Потому что кто-то должен продолжать на Руси скоморошью традицию площадной правды. Потому что дело музыканта - подниматься над границами и ложью злобы дня.
- Что было самым важным в Святогорске?
- Самым важным было то, что передо мной стояла задача и я ее выполнил. Могло не получиться, могло сорваться. Была масса обстоятельств, с которыми приходилось разбираться по дороге. Но, слава богу, все обошлось, и прошло именно так, как хотелось. И, по-моему, ребята, которым я пел, дети были счастливы, слава тебе, господи!
- Вы ведь ради счастья и поехали туда?
- Ну а зачем еще? Для пиара что ли?!
- Я только что читала заявление новых властей Крыма, что после этой поездки вас в Крым больше не позовут…
- Звали и зовут! Я пока сам не еду. Пока не почувствую, что там не встречу людей, которым мне будет стыдно смотреть в глаза, до тех пор не поеду.
- Вы отныне не совпадаете с чаяниями и убеждениями большинства. Как считаете, ваш зритель будет вас любить вопреки всему?
- Вы знаете, я не заметил, что у меня зрителя стало меньше. Я же продолжаю работать. Поэтому все эти вот статистические исследования - это очень лукавая штука. В день ко мне на улице подходят двадцать человек незнакомых, жмут руку и благодарят за что-то. Раньше такого не было. Значит, я не один такой идиот.
- И все же: что означает пойти против своей аудитории?
- А я не иду против своей аудитории! Я считаю: если у меня есть аудитория, то она должна мне доверять. А если не доверяет, то, наверное, это не совсем моя аудитория, пусть идет тогда слушать Стаса Михайлова!
- Первая фраза, которую вы мне сказали, когда я позвонила, была «я очень устал»… Отчего вы устали?
- Объясню. Я хочу заниматься своим делом. Я хочу писать музыку, выступать на сцене, рисовать картинки, я очень не люблю давать интервью и заниматься вот такой публично-общественной деятельностью. Это совершенно не мое! Когда поездка в Святогорск планировалась, я сделал все, чтобы журналисты об этом не знали. Но не все зависит от меня: с украинской стороны прорвалось, уж очень они там радовались.
- Маяковский когда-то написал: «…я хочу быть понят моей страной, а не буду понят - что ж, над родной страной пройду стороной, как проходит косой дождь…» Такой взгляд на вещи вам близок?
- Ой, я не настолько пафосно к себе отношусь, как, видимо, относился Владимир Владимирович. Честно говоря, я просто об этом не думаю.
- Вас любили и любят миллионы зрителей…
- Значит, я уже понят своей страной. Дела не так плохи.
- Понимаю, вы не робкого десятка, но что чувствует человек, который из кумира в считаные дни становится объектом травли?
- Во-первых, это не впервой, а во-вторых, меня никогда не интересовала возможность стать или быть кумиром. Для меня гораздо важнее, поступать так, как считаешь нужным, чтобы потом не было стыдно.
- Вы прежде не раз обращались к Путину с открытыми письмами. В надежде на что? Может, вам казалось: если ему нравятся песни «Машины времени», то он «самый человечный человек»?
- Мне ничего не казалось. Просто в какой-то момент я испытывал непреодолимое желание заявить о том, что я считаю неправильным. А к кому я должен обращаться в этой ситуации?
- Верили, что отреагирует?
- Дело в том, что мне важнее было обратиться, чем во что-то верить. Конечно, я не предполагал, что он тут же побежит исполнять мои заветы. Я даже не думаю, что он эти письма читал. Но, наверное, их читали другие люди и, возможно, почувствовали себя солидарными со мной. Ну нехорошо молчать, когда вокруг творятся неправедные вещи!
- …А Путин вас любил, привечал, руку вам жал…
- Совершенно он меня не любил, а руки он жмет ста человекам в день, независимо от любви: у него работа такая - руки жать.
- Среди коллег-музыкантов есть солидарность по поводу происходящего?
- У музыкантов, как и у художников, никогда не было и быть не может никакой солидарности!. Каждый художник - это маленький центр Вселенной, которая вокруг него крутится, во всяком случае, он так думает. И у каждого свои мнения и свои убеждения, какая к черту солидарность! Сколько художников - столько мнений…
- Как смотрите на завтрашний день?
- С печалью и тревогой. Ощущение не очень хорошее. Но надежда есть всегда.
- И все же сейчас творчеством можете заниматься, сочинять можете?
- Ну могу, конечно! Хотя настроение не лучшее. За последнее время написалась пара неплохих песен…
"Новая газета" № 91 от 18 августа 2014
http://www.novayagazeta.ru/arts/64864.html