Нам предлагают отказ от интимности - в пользу расширения сферы интимных отношений с государством
Ящик шампанского Луговому
Андрей АРХАНГЕЛЬСКИЙ о предъявлении двойного гражданства и о государстве, которое предлагает нам интим
Политолог Максим Шевченко в перерыве телепередачи задает вопрос оппонентам: «Какого вы вероисповедания?» Я отвечаю, что его вопрос некорректен, поскольку касается сферы интимного. «А что тут интимного? Почему вы не можете ответить? Это же очень просто, - удивляется он. - Вот я могу сказать о себе: я православный. Я не скрываю это. Почему вы не можете ответить?»
Лакан писал: кто задает вопросы, то и хозяин дискурса. Максим Шевченко это тоже наверняка знает. Потому что - если я отвечаю на его вопрос, допустим, что я атеист, он автоматически получает превосходство (в его понимании). То же символическое преимущество он получает и в случае, если бы я ответил, что «православный». Тогда он строго спросил бы: как же я могу, как православный… - поставив под вопрос мою веру, вещь еще более интимную. Максим Шевченко в любом случае оказывается в выигрыше. Уже самим фактом вопроса он как бы лишает меня легитимности, приобретая «право спроса» с меня, помещая меня в «мир Максима Шевченко» - и говоря от лица нормы. Это обычная ситуация: апеллируя к «это же так естественно» и «это нормально», на самом деле незаметно разрушают грань между «могу отвечать» и «должен отвечать».
Люди еще большей степени открытости часто даже не спрашивают, а утверждают, вот так, через запятую: «Вы же русский человек, православный человек?» - то есть тут уже двойной обгон, заведомый знак равенства между «русский» и «православный». Допустим, если отвечаешь, что русский, но не православный, это заранее лишает тебя легитимности: далее, как правило, следует реплика: «А кто тогда?..» Человек вовсе не хочет вас обидеть - но самим фактом вопроса так же незаметно размывается грань между «предполагается» и «есть».
Или вот во время пьяного разговора ты слышишь вопрос: «Андрей, ведь ты же в Бога веришь, да?» - то есть это даже не вопрос; это - чтобы найти общий язык и больший уровень доверительности.
Есть вещи и более безобидные. Например, на просьбу принести счет в кафе официант спрашивает: «Есть у вас наша карточка?» Когда я слышу его каждый день по нескольку раз - например, от продавщицы, я начинаю думать так: 1) к существу дела это не относится, мне это не нужно; 2) у меня таким образом отнимают время; 3) это является скрытым вовлечением меня в очередную аферу. Хотите приобрести нашу карточку?.. Для этого нужно купить товаров на 3 тысячи рублей, нет - так нет, тогда до свидания, спасибо за покупку, приходите еще, и так каждый день.
Во всех этих случаях единственным правильным ответом является молчание, отказ отвечать. Я имею это право и считаю это большим завоеванием Декабря (1991 года). Чтобы не быть при этом невежливым, я даже подумываю сделать майку с надписью «Извините, у меня нет вашей карточки».
Государство точно так же помещает тебя в «мир своих вопросов», как Максим Шевченко или безымянная официантка. Разница в том, что государству ты обязан отвечать. Государство еще, правда, не спрашивает о том, верую ли я, - но вот вопрос о двойном гражданстве оно, вероятно, уже сможет задать. Второе гражданство есть, конечно, вещь не настолько интимная - хотя и не совсем обычная. Вероятно, этот вопрос находится где-то на границе интимного. В современном мире, где гражданств может быть много, а история жизни и перемещений - длинной, этот вопрос - да, тоже вторжение в личную жизнь. И об этом в принципе никому не нужно знать - если я не нарушаю закон; я имею право жить многими жизнями, начинать их заново и т.д.
И понятно, что речь тут идет как раз о тех, кто не нарушает закон. Причем людей с двойным гражданством совсем немного, авторы законопроекта даже не скрывают, что принимают его по мотивам «украинских событий». Тут нет ничего нового и тайного - кроме того, что это переход на новый уровень отношений между человеком и государством. Нам предлагают отказ от интимности - в пользу расширения сферы интимных отношений с государством.
«Очевидно, что наличие двойного гражданства снижает значимость российского гражданства и отношение к своему отечеству», - считает депутат Луговой, и нет оснований ему не верить в этом вопросе. Сама постановка вопроса уже делает меня виновным заранее, в принципе - даже если формально я отечеству верен. Но могу же, могу?.. Символические нормы (вроде «верности государству») получают, по сути, юридическую силу. Эта игра бескрайняя, как GTA; критерии верности и неверности бесконечны.
И тут еще одна веха. Сфера ограничений общественного, публичного исчерпана, кажется: запрещать уже нечего, все уже зарегулировано - все, что касается публичных высказываний, действий, поведения и количества подписчиков в Фейсбуке и Твиттере. Остается только сфера интимного - и к ней неизбежно начинают подступать. Не потому, что такие ужасные люди, а просто логика машины, механизма, который уже не может остановиться.
В этом смысле очень интересный текст Льва Симкина вышел в «Снобе». Я вот прочел его и думаю - а почему это смешно? Механизм-то какой? Что вызывает смех? Ну, сочетание бюрократического языка и чего-то абсурдного - автору привиделся фантастический сон, что надо «уведомлять» теперь о национальности. Но почему «фантастический»? Еще 30 лет назад это было обычным делом. Почему же тогда смешно? Потому что это допущение - по законам жанра - предполагает не только себя, но и целый ряд «чего-то подобного». В это прокрустово ложе, в эту «формулу Лугового» со словами «обязан уведомить» можно подставлять теперь любое: количество вымытой посуды, выученных стихов, Дварцов Кур Мяф, Фурия круче, Ерхо и Лабадай, дын-д-д-д-д-д-д-д-д-д - смысл будет тот же.
Не важно, что, не важно, о чем, - просто государство будет делать из тебя виновного, должного, сомневающегося в себе, а самое главное - чтобы ты понимал, что это еще не предел, что ничего невозможного больше нет.
Мало кто может дать определение «русского мира» - оно ускользает, и ни одно из прежних исторических деяний под него не подверстывается. Но вот эта история помогает наконец дать определение: теоретики «русского мира» могут поставить Луговому ящик шампанского. Это когда вообще кто угодно будет спрашивать у тебя: православный ли, русский ли, веруешь ли, есть ли карточка - и ты не будешь иметь право не ответить.
Андрей АРХАНГЕЛЬСКИЙ - журналист, редактор отдела культуры журнала "Огонёк". Ведёт авторскую колонку в интернет-газете "Взгляд". Имеет высшее журналистское и музыкальное образование. Его материалы выходили как в российских, так и в зарубежных СМИ: "Независимой газете", "Московских новостях", FUZZ, Toronto Slavic Annual. Также работал на телевидении. Лауреат премии журнала "Огонёк" за 2003 год.
Убеждённый либерал и феминист. Считает "главным событием жизни" перестройку, а Михаила Горбачёва - великим человеком[
Colta, 19 мая 2014
http://www.colta.ru/articles/society/3248