Диакон Андрей КУРАЕВ: "Каналы самоочищения у церкви замусорены" (окончание)
Начало:
http://loxovo.livejournal.com/4764930.html
"Самый справедливый суд в мире"
- А тот же церковный суд, судя по вашим публикациям, рядовому священнику выиграть невозможно?
- Невозможно, совершенно верно. Поясню технологию. Вот, скажем, есть семинарист, келейник епископа. И вот вдруг однажды выяснилось, что епископ с ним не только молится, а еще и что-то другое намеревается сделать. Парень убежал, хорошо. Гражданский суд этим не интересуется, потому что не докажешь, что было наедине. И потом, приставание - это еще не преступление. Пробовать подать в церковный суд? А что такое церковный суд? Суд возглавляется местным епископом, состав суда назначается местным епископом. Решение о том, принимать ли дело к расследованию, принимает епископ и утверждает приговор епископ. Ну и какой смысл на этого епископа подавать в его же суд? В церкви еще нет разделения судебной и исполнительной властей.
А в Московский общецерковный суд этот парень не имеет права подавать, потому что он не священник. По нашему прописанному уставу общецерковного суда, только священники в порядке апелляции на уже проигранный епархиальный суд могут подавать в общецерковный.
- То есть, условно говоря, если митрополит пристанет к какому-то мальчику и мальчик решит пожаловаться, то никаких шансов у этого мальчика нет?
- В процессе суда по церковной линии - ни малейших. В порядке просто доноса - ну вдруг священное началие решит отреагировать и поверит ему. Но какими путями письмо этого парня, пришедшее не на бланке, ляжет на стол патриарху?! У нас строгий порядок в бумагах патриархии: любая бумага, адресованная патриарху, к патриарху не идет, она идет сначала в профильное ведомство патриархии. В этом профильном ведомстве патриархии (отдел внешнецерковных связей, издательский отдел, образования)…
- А по гомосексуализму куда пойдет?
- Не знаю. В управление делами, очевидно. Там, соответственно, она ходит по кабинетам, готовится проект резолюции патриарха…
- Бюрократия страшнейшая.
- Да-да. А затем глава этого отдела пересылает проект резолюции в канцелярию уже самого патриарха. Так что много кабинетов и много рук должно это письмо увидеть, прежде чем оно попадет на стол к патриарху.
- А там тоже есть руки «голубого лобби»…
- Исключать такого тоже нельзя. Скорее даже обратное имеет смысл предположить. Поэтому я считаю, что обычным путем такое письмо не дойдет.
"У меня от этого адреналин"
- Фактический спикер РПЦ Всеволод Чаплин заявил, что Иван Охлобыстин (актер, режиссер и священник РПЦ, временно запрещенный в священнослужении) поднял важную тему по поводу возврата уголовной ответственности за мужеложество, но, говорит Чаплин, этот вопрос должен решать народ на референдуме. Что вы об этом думаете?
- Охлобыстин пробует отойти от своего эпатажного заявления, где он предлагал вообще сжигать гомосексуалистов («живьем в печах». Однополые браки Охлобыстин сравнил с «женитьбой на морской свинке» и «некрофилией». - Е. М.).
- То есть нынешнее его заявление - это потепление?
- Да-да, это уже в сторону смягчения, прямо скажем. А Чаплин, я думаю, просто решил эту тему использовать для того, чтобы переключить общественное внимание с обсуждаемых церковных проблем про «голубое лобби» на общие.
- А вам от патриарха или от Чаплина не советовали как-то по-дружески: ну прекрати, ну не надо больше?
- Нет, мне не звонили даже из академии, не говоря уже о более высоком уровне. Не было даже протокольного звонка, что вы уволены, забирайте документы…
- Люди внутри церкви, когда-либо сталкивающиеся с «голубизной», вам пишут, вам рассказывают, у вас все больше и больше информации на эту тему появляется. Реакции - ноль, что со стороны патриархии, что со стороны Следственного комитета. Что дальше?
- Дальше? Смотрите, какие плюсы происходят независимо от официальной реакции, какой бы она ни была. Пусть даже заметут все снова под «коврик молчания», закроют всем рты, тем не менее, что происходит: первое - да, не скрою, мне радостно знать, что сейчас все епископы, а наипаче заляпанные этим грехом, дежурят у меня в блоге днем и ночью, с ужасом ждут: не назовет ли кто-нибудь их имена…
- То есть у вас адреналин?
- У меня от этого адреналин, да. Сочувствия у меня в этом вопросе нет. Плюс для этих епископов в том, что они начинают бояться. Люди начинают бояться. В них проснулся страх, если не божий, то человеческий. А есть старая такая известная церковная притча: как некий монах пришел в город, нашел проститутку, заплатил ей, идет, и когда они выходят на центральную площадь города, то этот монах говорит: «Ну что, давай, ложись, начнем». Та говорит: «Ты что, с ума сошел? Здесь же люди». - «А чего тебе люди мешают?» - «Ну как, они смотрят». - «Да? Ты людей боишься? А Бога не боишься? Бог-то всюду видит». Так что пусть хотя бы страх людской остановит их, умерит их активность. Может, это какого-то мальчишку реально спасет. Он даже об этом не узнает, этот мальчишка, чего он избежал. Но он спокойно будет отпущен. Не опущен, а отпущен. Это уже хорошо.
Второе. Понятно, что у людей теперь сняты предохранители, то есть слишком много узнано и рассказано. А я помню, в первые дни, после первых моих высказываний и публикаций на эту тему, сколько православных людей писали мне возмущенно: да не может такого быть, каноны нашей церкви однозначно осуждают гомосексуализм у священников, это невозможно! Но мало ли что осуждают каноны и законы… У нас законы осуждают коррупцию. И что, ее нету, что ли, в нашей стране?
- Но все-таки считается, что церковные отцы должны быть святыми, не грешить. Ведь они же проповеди читают, им прихожане руки целуют…
- Мне приходили письма, в которых слова «Иерарх» и «Епископ» были написаны с очень больших букв. Сейчас это уже немножко успокоилось, пришло некоторое отрезвление. Сейчас уже так не пишут. Что это означает? Что и сами эти священники поймут, что они начинают жить в стеклянном доме, что розовые очки у людей сняты. Значит, это тоже на какое-то время (на какое-то время, не навсегда) сделает их осторожными.
- Но они под «ковер» просто уйдут.
- Ну пусть даже так. Но пусть хотя бы новых ребят вербовать не будут.
- А попытки вербовки происходят в самом начале обучения?
- Да. То есть по тому, что пишут мне семинаристы и даже преподаватели Казанской семинарии, они рассказывают, что основная вербовка на первом курсе идет.
- А никто из этих ребят не обращался с заявлениями в милицию?
- Мне пишут, что были попытки, кончались плохо для жалобщиков. Об этом узнавали, выгоняли, угрожали и т.д.
Теперь третье. У нас сегодня умножается количество епископов, умножается количество их прихвостней - карьерно-ориентированных сытых монахов и малослужащих монахов. Это идеальная среда для распространения этого порока. И, соответственно, рано или поздно кто-то опять проколется. Если за нулевые годы было 4 скандала с гомосексуалистами-епископами, начиная с Никона Екатеринбургского (кроме того, Аркадий был снят с Томской кафедры из-за этого; Савва - с поста главы отдела по взаимодействию с армией по громкому настоянию Родионова, тогдашнего министра обороны, и Гурий Парижский (Корсунский. - Е.М.).
- Это все при патриархе Алексии II было?
- Да.
- А при патриархе Кирилле никого не убирали?
- Напротив, трех из этих четырех при Кирилле вернули на кафедры. Реабилитировали.
- А с какой мотивацией вернули?
- А ни с какой, просто назначили. Мотивацию не объясняют.
- А кого вернули из этих четырех?
- Гурия, Савву и Никона.
- Но они своим гомосексуальным традициям не изменили?
- Этого я не знаю. Я лишь говорю, что поскольку даже в нулевые годы в среднем раз в два-три года такой скандал громыхал, то понятно, что сейчас, когда количество епископов увеличилось в три раза, количество таких скандалов скорее даже увеличится. Поэтому весьма вероятно, что годика через два-три будет очередной такой скандал. Но он громыхнет сильнее, чем то, что происходит сегодня. Потому что розовые очки сегодня у людей уже слабее - и у церковных людей, и у нецерковных людей. Копится у людей вот этот отложенный спрос на правду, спрос на чистоту.
- Но такие же гомосексуальные скандалы были и у католиков. Они попытались очиститься, и это вызвало уважение у прихожан.
- Вот это тоже еще один вопрос для меня, потому что руководство нашей церкви составляют люди, которые прекрасно знают католический мир, жили там, работали, учились…
- Тот же Кирилл, кстати.
- …находятся в прекрасных рабочих отношениях с руководителями католической церкви. И поэтому, почему бы не использовать этот опыт, не актуализировать, не поговорить с ними приватно?! И те бы рассказали им, как они тоже заметали десятилетиями эту грязь под «коврики» и в итоге, чем это кончилось. Какие потери они понесли, в том числе финансовые (это доходчивый аргумент - финансовые потери).
- А какие финансовые потери были?
- Ну по общегражданским судам к епархиям. Когда уже не к частному священнику-содомиту иск, а к епархии, которая его покрывала.
- Но пока, получается, что наша церковь покрывает содомию?
- Пока мы не видим реакции.
- Мне кажется, что это связано прежде всего с тем, что церковь слишком похожа на военную организацию, с жесткой вертикалью, и, пока не будет отмашки от Кирилла, все будет уходить под «коврики».
- Вот что точно могу сказать. Ни один из этих четырех упомянутых мною скандалов не приводил к действиям патриархии до подключения федеральной прессы (кроме случая с епископом Саввой, но там был ультиматум генерала Родионова). Даже уровня региональных публикаций для реакции патриархии не хватало. Лишь когда московские издания начинали об этом говорить - лишь тогда вдруг следовала реакция. Поэтому мой четвертьвековой опыт работы в церкви показывает: каналы самоочищения у церкви замусорены, и без давления извне ничего не произойдет. Я знаю случай, когда губернатор потребовал по этому поводу убрать своего епископа.
- Это где такое было?
- Ну не скажу где. Церковные читатели сами очень легко поймут.
- И послушались, убрали?
- С повышением.
- Как это похоже на действия нашей светской власти!
Миссия миссионера
- Чем на жизнь будете зарабатывать, Андрей Вячеславович? Лекции читать?
- Ну, наверное, да. А что делать еще?
- Но ведь теперь не каждая академия…
- Епархии, конечно, не будут меня приглашать: епископы будут бояться, это совершенно понятно. Но, поймите, я действительно самый свободный человек в нашем клире. У меня есть гражданская профессия, есть какое-то светское реноме.
- А какая профессия у вас?
- «Преподаватель философии» - в дипломе у меня написано. Светская ученая степень, светское место работы, в конце концов, МГУ никуда не ушел, МГУ, где я уже 20 лет преподаю, не гонит еще. Есть приглашения от других университетов. Я как раз за финансовую сторону своего выживания не очень волнуюсь.
- А вам обидно, что вас уволили?
- (Молчание.)
- Обидно?
- Нет, вы знаете, это не обида, это сожаление. Потому что все-таки для меня - это родные стены. Для меня работа в академии была средством Макропулоса, средством омоложения. То есть местом, где ты сам парнишкой бегал, кругом ребята того же возраста и в той же форме, есть старые профессора, на мой взгляд, не изменившиеся и даже не постаревшие с той поры, те же картины и иконы… Конечно, это было приятно, радостно. Но, с другой стороны, я ведь вел в семинарии курс миссиологии, и мне бы очень хотелось готовить миссионеров. Но пока я прихожу к выводу, что не получается это делать в семинарской среде. Более или менее действенные миссионеры получаются только из ребят, которые имеют базовое университетское образование. Поэтому скорее даже для этих целей лучше сосредоточиться на преподавании в светских вузах.
- То есть недостаточно пока знаний у тех, кто идет в семинарии?
- Там психологический склад своеобразный, жизненная ориентация, представление о своей будущей церковной жизни, о служении…
- Как я понимаю, очень мало ребят, которые заканчивают семинарии, остаются в итоге в церкви.
- За 10 лет моего преподавания из моих ребят, с которыми я общался не только на уроках, с которыми более или менее по-человечески сближался, получилось несколько очень хороших священников. Действительно очень хороших, замечательных, светлых. Но это не миссионеры.
Священная мизогония
- Вы опубликовали в ЖЖ стенограмму встречи митрополита Казанского и Татарского Анастасия со слушателями Духовной семинарии, которая произошла после отъезда комиссии Максима Козлова. Анастасий на этой встрече говорил своим студентам: «Мы им (семинаристам) звоним, они не берут трубки, преподаватели ведут неправильную политику, поддерживают этих хищниц, что похищают наших семинаристов». Разделяете точку зрения Анастасия, которого вы назвали «гомоиерархом»?
- Даже из этих его слов понятно внутреннее устроение этого человека: такая устойчивая ненависть и ревность к женщинам. Вы, дескать, крадете моих мальчиков.
Это откровенная гомосексуальная пропаганда. Это мизогония, ненависть к женщинам. Это часть гомосексуальной пропаганды. Это совершенно очевидно.
- А вы чувствуете, когда общаетесь с кем-то из церковных, что этот человек «голубой»? Это как-то ощущается?
- Вы знаете, с годами, кажется, уже немножко научился. В студенческие годы я не обращал внимания. И для меня, скажем, было шоком, что один из моих одноклассников был даже осужден за это. В 2007 году он был осужден за педофилию. 14-летний мальчик нажаловался на него. Он два года отсидел в тюрьме и, выйдя из тюрьмы, скончался. Для меня это было очень горько, потому что надо сказать, что я как раз всегда думал, что, может быть, из этого монаха получится как раз преемник Анастасия в Казани, потому что он татарин, принявший православие.
- А Анастасий - татарин?
- Нет, Анастасий - русский.
"Конфликт разума и страсти"
- А почему все-таки реально из тех мальчиков, которые учатся в семинариях, так мало становятся священниками? Как жалуется тот же Анастасий. Это связано с церковной грязью, в которую они попадают?
- Отчасти да. Ведь семинария не дает освобождения от армии. И мне непонятен психологический уклад самих этих ребят - ради чего? Условия жизни печальные, перспективы… Ну если вы не хотите сами быть священником всерьез, не принимаете, - зачем? Зачем эти унижения, этот позор терпеть? Вот это молчание ягнят означает страшную социальную вещь. Означает, что дома у них еще хуже.
Проблема гомосексуализма в истории монашества не является новой, она всегда была. Вопрос в степени распространения и в создании вот такого очень агрессивного лобби.
- А это агрессивное лобби когда появилось?
- Я думаю, что все-таки в конце 60-х.
- А сейчас оно агрессивнее, чем в советское время?
- А вот мы посмотрим, что будет со мной и чем кончится история с Казанью. Это тот случай, когда логика не может помочь. Налицо традиционный аскетический конфликт разума и страсти. Что победит в душах лиц, принимающих решения, - предсказать нельзя.
- Вы думаете это страсть, а не распущенность?
- Распущенность - это шаг на пути к страсти. Слово «распущенность» предполагает некое разгильдяйство, а страсть предполагает собранность воли и мысли, но вокруг порочного предмета. «Он знал одной лишь думы власть, одну, но пламенную страсть». И это совсем не секс. Страшнее страсть власти или гордыня.
- А вы давно знали про увлечения Анастасия?
- У него репутация была однозначная всегда.
- То есть есть конкретные епископы, у которых однозначная репутация в этой области?
- Да. В том-то и дело. Церковный мир, особенно с советских времен, - очень узкий.
Поэтому здесь шила в мешке не утаишь. Если бы патриархия всерьез хотела бы эти вещи решать, во-первых, я уверен, что у них все материалы есть, они великолепно знают, кто есть кто. Да даже просто за одну ниточку дернуть, за этого игумена Кирилла (Илюхина), внимательно посмотреть его биографию: где, в каких епархиях он был и делал карьерные шаги, - много можно понять. Ведь где бы он ни бывал, он знал, куда идет, - к тем епископам, которым заведомо именно понравится сам по себе как симпатичный безбородый юноша.
- А сколько ему лет?
- Да он молодой, ему лет 26, может быть.
- Но наверняка он когда-то был точно так же совращен.
- Конечно. Поэтому по его биографии это все очень хорошо можно установить, даже без всяких допросов, детекторов лжи и т.д.
Я расскажу одну мою мечту. Вот в греческой церкви, говорят, есть такой механизм: Синод (там церковь государственная, у Синода там много связей, да и церковь там действительно общенародная) узнаёт, что какая-то газета готовится сообщить некие печальные подробности о финансовой или интимной жизни какого-то епископа. Этого епископа вызывают на Синод и говорят: «Вот, дорогой, у нас есть информация, что по вам может быть нанесен такой-то медийный удар. Мы вас не спрашиваем: правда или нет, и не будем сами это расследовать. Но дело вот в чем: епископ - это лицо церкви, и удар по вам - это удар по всей церкви. Поэтому, если такая публикация появится, мы обязаны будем подать в суд на это издание, обвинив издание в клевете. И начнется гражданский процесс, который нам не будет подконтролен. Вы уверены, что мы его выиграем? Вы уверены, что не найдутся у этого издания свои свидетели? Подумайте и решите: или вы пишете сейчас прошение об отставке, и тогда у вас архиерейская пенсия, почет и т.д. И тогда вы частное лицо, мы за вас не отвечаем и в суд не подаем. Или же мы идем до конца с вами, защищаем вас в суде. Но если в суде не удастся защитить вашу честь, тогда уж, простите, - лишение сана и пенсии в том числе».
- И большинство уходит, наверное? Почему же у нас так не сделают?
- Я думаю, все можно сделать. Вопрос желания.
- А почему, как вы думаете, нет этого желания?
- Здесь мои понималки кончаются. Учитывая, что должность патриарха пожизненная, должность члена Синода у половины членов Синода тоже пожизненная, мне трудно понять, чего им бояться в противостоянии с «голубым лобби»…
- У меня есть только один ответ: что тот, кто вправе снять, но не снимает, не убирает, - сам каким-то образом в этом замешан.
- Этот ответ многие люди в интернете высказывают, он витает в воздухе, но он затрагивает не мою честь, поэтому не мне на него отвечать. Вопрос, действительно, сейчас идет о чести церкви и руководства церкви. И отвечать на это надо не моим увольнением или лишением сана, а чем-то совсем-совсем иным.
P.S. После «голубого» скандала игумен Кирилл (Илюхин) перебрался в Тверь. Он принят в штат Тверской епархии, где будет проходить служение под руководством митрополита Тверского и Кашинского Виктора (Олейника), и еще он будет руководить кафедрой теологии Тверского государственного университета.
"Новая газета" 13.01.2014
http://www.novayagazeta.ru/society/61766.html
ДОПОЛНИТЕЛЬНО:
Андрей КУРАЕВ: у людей внутри РПЦ есть власть, они агрессивны. Есть повод их бояться
О «голубой мафии» в РПЦ и о разговоре с бывшими участницами Pussy Riot
http://tvrain.ru/articles/andrej_kuraev_kogda_ja_vstretilsja_s_pussy_riot_ja_pered_nimi_izvinilsja-360497/
http://loxovo.livejournal.com/4764930.html
"Самый справедливый суд в мире"
- А тот же церковный суд, судя по вашим публикациям, рядовому священнику выиграть невозможно?
- Невозможно, совершенно верно. Поясню технологию. Вот, скажем, есть семинарист, келейник епископа. И вот вдруг однажды выяснилось, что епископ с ним не только молится, а еще и что-то другое намеревается сделать. Парень убежал, хорошо. Гражданский суд этим не интересуется, потому что не докажешь, что было наедине. И потом, приставание - это еще не преступление. Пробовать подать в церковный суд? А что такое церковный суд? Суд возглавляется местным епископом, состав суда назначается местным епископом. Решение о том, принимать ли дело к расследованию, принимает епископ и утверждает приговор епископ. Ну и какой смысл на этого епископа подавать в его же суд? В церкви еще нет разделения судебной и исполнительной властей.
А в Московский общецерковный суд этот парень не имеет права подавать, потому что он не священник. По нашему прописанному уставу общецерковного суда, только священники в порядке апелляции на уже проигранный епархиальный суд могут подавать в общецерковный.
- То есть, условно говоря, если митрополит пристанет к какому-то мальчику и мальчик решит пожаловаться, то никаких шансов у этого мальчика нет?
- В процессе суда по церковной линии - ни малейших. В порядке просто доноса - ну вдруг священное началие решит отреагировать и поверит ему. Но какими путями письмо этого парня, пришедшее не на бланке, ляжет на стол патриарху?! У нас строгий порядок в бумагах патриархии: любая бумага, адресованная патриарху, к патриарху не идет, она идет сначала в профильное ведомство патриархии. В этом профильном ведомстве патриархии (отдел внешнецерковных связей, издательский отдел, образования)…
- А по гомосексуализму куда пойдет?
- Не знаю. В управление делами, очевидно. Там, соответственно, она ходит по кабинетам, готовится проект резолюции патриарха…
- Бюрократия страшнейшая.
- Да-да. А затем глава этого отдела пересылает проект резолюции в канцелярию уже самого патриарха. Так что много кабинетов и много рук должно это письмо увидеть, прежде чем оно попадет на стол к патриарху.
- А там тоже есть руки «голубого лобби»…
- Исключать такого тоже нельзя. Скорее даже обратное имеет смысл предположить. Поэтому я считаю, что обычным путем такое письмо не дойдет.
"У меня от этого адреналин"
- Фактический спикер РПЦ Всеволод Чаплин заявил, что Иван Охлобыстин (актер, режиссер и священник РПЦ, временно запрещенный в священнослужении) поднял важную тему по поводу возврата уголовной ответственности за мужеложество, но, говорит Чаплин, этот вопрос должен решать народ на референдуме. Что вы об этом думаете?
- Охлобыстин пробует отойти от своего эпатажного заявления, где он предлагал вообще сжигать гомосексуалистов («живьем в печах». Однополые браки Охлобыстин сравнил с «женитьбой на морской свинке» и «некрофилией». - Е. М.).
- То есть нынешнее его заявление - это потепление?
- Да-да, это уже в сторону смягчения, прямо скажем. А Чаплин, я думаю, просто решил эту тему использовать для того, чтобы переключить общественное внимание с обсуждаемых церковных проблем про «голубое лобби» на общие.
- А вам от патриарха или от Чаплина не советовали как-то по-дружески: ну прекрати, ну не надо больше?
- Нет, мне не звонили даже из академии, не говоря уже о более высоком уровне. Не было даже протокольного звонка, что вы уволены, забирайте документы…
- Люди внутри церкви, когда-либо сталкивающиеся с «голубизной», вам пишут, вам рассказывают, у вас все больше и больше информации на эту тему появляется. Реакции - ноль, что со стороны патриархии, что со стороны Следственного комитета. Что дальше?
- Дальше? Смотрите, какие плюсы происходят независимо от официальной реакции, какой бы она ни была. Пусть даже заметут все снова под «коврик молчания», закроют всем рты, тем не менее, что происходит: первое - да, не скрою, мне радостно знать, что сейчас все епископы, а наипаче заляпанные этим грехом, дежурят у меня в блоге днем и ночью, с ужасом ждут: не назовет ли кто-нибудь их имена…
- То есть у вас адреналин?
- У меня от этого адреналин, да. Сочувствия у меня в этом вопросе нет. Плюс для этих епископов в том, что они начинают бояться. Люди начинают бояться. В них проснулся страх, если не божий, то человеческий. А есть старая такая известная церковная притча: как некий монах пришел в город, нашел проститутку, заплатил ей, идет, и когда они выходят на центральную площадь города, то этот монах говорит: «Ну что, давай, ложись, начнем». Та говорит: «Ты что, с ума сошел? Здесь же люди». - «А чего тебе люди мешают?» - «Ну как, они смотрят». - «Да? Ты людей боишься? А Бога не боишься? Бог-то всюду видит». Так что пусть хотя бы страх людской остановит их, умерит их активность. Может, это какого-то мальчишку реально спасет. Он даже об этом не узнает, этот мальчишка, чего он избежал. Но он спокойно будет отпущен. Не опущен, а отпущен. Это уже хорошо.
Второе. Понятно, что у людей теперь сняты предохранители, то есть слишком много узнано и рассказано. А я помню, в первые дни, после первых моих высказываний и публикаций на эту тему, сколько православных людей писали мне возмущенно: да не может такого быть, каноны нашей церкви однозначно осуждают гомосексуализм у священников, это невозможно! Но мало ли что осуждают каноны и законы… У нас законы осуждают коррупцию. И что, ее нету, что ли, в нашей стране?
- Но все-таки считается, что церковные отцы должны быть святыми, не грешить. Ведь они же проповеди читают, им прихожане руки целуют…
- Мне приходили письма, в которых слова «Иерарх» и «Епископ» были написаны с очень больших букв. Сейчас это уже немножко успокоилось, пришло некоторое отрезвление. Сейчас уже так не пишут. Что это означает? Что и сами эти священники поймут, что они начинают жить в стеклянном доме, что розовые очки у людей сняты. Значит, это тоже на какое-то время (на какое-то время, не навсегда) сделает их осторожными.
- Но они под «ковер» просто уйдут.
- Ну пусть даже так. Но пусть хотя бы новых ребят вербовать не будут.
- А попытки вербовки происходят в самом начале обучения?
- Да. То есть по тому, что пишут мне семинаристы и даже преподаватели Казанской семинарии, они рассказывают, что основная вербовка на первом курсе идет.
- А никто из этих ребят не обращался с заявлениями в милицию?
- Мне пишут, что были попытки, кончались плохо для жалобщиков. Об этом узнавали, выгоняли, угрожали и т.д.
Теперь третье. У нас сегодня умножается количество епископов, умножается количество их прихвостней - карьерно-ориентированных сытых монахов и малослужащих монахов. Это идеальная среда для распространения этого порока. И, соответственно, рано или поздно кто-то опять проколется. Если за нулевые годы было 4 скандала с гомосексуалистами-епископами, начиная с Никона Екатеринбургского (кроме того, Аркадий был снят с Томской кафедры из-за этого; Савва - с поста главы отдела по взаимодействию с армией по громкому настоянию Родионова, тогдашнего министра обороны, и Гурий Парижский (Корсунский. - Е.М.).
- Это все при патриархе Алексии II было?
- Да.
- А при патриархе Кирилле никого не убирали?
- Напротив, трех из этих четырех при Кирилле вернули на кафедры. Реабилитировали.
- А с какой мотивацией вернули?
- А ни с какой, просто назначили. Мотивацию не объясняют.
- А кого вернули из этих четырех?
- Гурия, Савву и Никона.
- Но они своим гомосексуальным традициям не изменили?
- Этого я не знаю. Я лишь говорю, что поскольку даже в нулевые годы в среднем раз в два-три года такой скандал громыхал, то понятно, что сейчас, когда количество епископов увеличилось в три раза, количество таких скандалов скорее даже увеличится. Поэтому весьма вероятно, что годика через два-три будет очередной такой скандал. Но он громыхнет сильнее, чем то, что происходит сегодня. Потому что розовые очки сегодня у людей уже слабее - и у церковных людей, и у нецерковных людей. Копится у людей вот этот отложенный спрос на правду, спрос на чистоту.
- Но такие же гомосексуальные скандалы были и у католиков. Они попытались очиститься, и это вызвало уважение у прихожан.
- Вот это тоже еще один вопрос для меня, потому что руководство нашей церкви составляют люди, которые прекрасно знают католический мир, жили там, работали, учились…
- Тот же Кирилл, кстати.
- …находятся в прекрасных рабочих отношениях с руководителями католической церкви. И поэтому, почему бы не использовать этот опыт, не актуализировать, не поговорить с ними приватно?! И те бы рассказали им, как они тоже заметали десятилетиями эту грязь под «коврики» и в итоге, чем это кончилось. Какие потери они понесли, в том числе финансовые (это доходчивый аргумент - финансовые потери).
- А какие финансовые потери были?
- Ну по общегражданским судам к епархиям. Когда уже не к частному священнику-содомиту иск, а к епархии, которая его покрывала.
- Но пока, получается, что наша церковь покрывает содомию?
- Пока мы не видим реакции.
- Мне кажется, что это связано прежде всего с тем, что церковь слишком похожа на военную организацию, с жесткой вертикалью, и, пока не будет отмашки от Кирилла, все будет уходить под «коврики».
- Вот что точно могу сказать. Ни один из этих четырех упомянутых мною скандалов не приводил к действиям патриархии до подключения федеральной прессы (кроме случая с епископом Саввой, но там был ультиматум генерала Родионова). Даже уровня региональных публикаций для реакции патриархии не хватало. Лишь когда московские издания начинали об этом говорить - лишь тогда вдруг следовала реакция. Поэтому мой четвертьвековой опыт работы в церкви показывает: каналы самоочищения у церкви замусорены, и без давления извне ничего не произойдет. Я знаю случай, когда губернатор потребовал по этому поводу убрать своего епископа.
- Это где такое было?
- Ну не скажу где. Церковные читатели сами очень легко поймут.
- И послушались, убрали?
- С повышением.
- Как это похоже на действия нашей светской власти!
Миссия миссионера
- Чем на жизнь будете зарабатывать, Андрей Вячеславович? Лекции читать?
- Ну, наверное, да. А что делать еще?
- Но ведь теперь не каждая академия…
- Епархии, конечно, не будут меня приглашать: епископы будут бояться, это совершенно понятно. Но, поймите, я действительно самый свободный человек в нашем клире. У меня есть гражданская профессия, есть какое-то светское реноме.
- А какая профессия у вас?
- «Преподаватель философии» - в дипломе у меня написано. Светская ученая степень, светское место работы, в конце концов, МГУ никуда не ушел, МГУ, где я уже 20 лет преподаю, не гонит еще. Есть приглашения от других университетов. Я как раз за финансовую сторону своего выживания не очень волнуюсь.
- А вам обидно, что вас уволили?
- (Молчание.)
- Обидно?
- Нет, вы знаете, это не обида, это сожаление. Потому что все-таки для меня - это родные стены. Для меня работа в академии была средством Макропулоса, средством омоложения. То есть местом, где ты сам парнишкой бегал, кругом ребята того же возраста и в той же форме, есть старые профессора, на мой взгляд, не изменившиеся и даже не постаревшие с той поры, те же картины и иконы… Конечно, это было приятно, радостно. Но, с другой стороны, я ведь вел в семинарии курс миссиологии, и мне бы очень хотелось готовить миссионеров. Но пока я прихожу к выводу, что не получается это делать в семинарской среде. Более или менее действенные миссионеры получаются только из ребят, которые имеют базовое университетское образование. Поэтому скорее даже для этих целей лучше сосредоточиться на преподавании в светских вузах.
- То есть недостаточно пока знаний у тех, кто идет в семинарии?
- Там психологический склад своеобразный, жизненная ориентация, представление о своей будущей церковной жизни, о служении…
- Как я понимаю, очень мало ребят, которые заканчивают семинарии, остаются в итоге в церкви.
- За 10 лет моего преподавания из моих ребят, с которыми я общался не только на уроках, с которыми более или менее по-человечески сближался, получилось несколько очень хороших священников. Действительно очень хороших, замечательных, светлых. Но это не миссионеры.
Священная мизогония
- Вы опубликовали в ЖЖ стенограмму встречи митрополита Казанского и Татарского Анастасия со слушателями Духовной семинарии, которая произошла после отъезда комиссии Максима Козлова. Анастасий на этой встрече говорил своим студентам: «Мы им (семинаристам) звоним, они не берут трубки, преподаватели ведут неправильную политику, поддерживают этих хищниц, что похищают наших семинаристов». Разделяете точку зрения Анастасия, которого вы назвали «гомоиерархом»?
- Даже из этих его слов понятно внутреннее устроение этого человека: такая устойчивая ненависть и ревность к женщинам. Вы, дескать, крадете моих мальчиков.
Это откровенная гомосексуальная пропаганда. Это мизогония, ненависть к женщинам. Это часть гомосексуальной пропаганды. Это совершенно очевидно.
- А вы чувствуете, когда общаетесь с кем-то из церковных, что этот человек «голубой»? Это как-то ощущается?
- Вы знаете, с годами, кажется, уже немножко научился. В студенческие годы я не обращал внимания. И для меня, скажем, было шоком, что один из моих одноклассников был даже осужден за это. В 2007 году он был осужден за педофилию. 14-летний мальчик нажаловался на него. Он два года отсидел в тюрьме и, выйдя из тюрьмы, скончался. Для меня это было очень горько, потому что надо сказать, что я как раз всегда думал, что, может быть, из этого монаха получится как раз преемник Анастасия в Казани, потому что он татарин, принявший православие.
- А Анастасий - татарин?
- Нет, Анастасий - русский.
"Конфликт разума и страсти"
- А почему все-таки реально из тех мальчиков, которые учатся в семинариях, так мало становятся священниками? Как жалуется тот же Анастасий. Это связано с церковной грязью, в которую они попадают?
- Отчасти да. Ведь семинария не дает освобождения от армии. И мне непонятен психологический уклад самих этих ребят - ради чего? Условия жизни печальные, перспективы… Ну если вы не хотите сами быть священником всерьез, не принимаете, - зачем? Зачем эти унижения, этот позор терпеть? Вот это молчание ягнят означает страшную социальную вещь. Означает, что дома у них еще хуже.
Проблема гомосексуализма в истории монашества не является новой, она всегда была. Вопрос в степени распространения и в создании вот такого очень агрессивного лобби.
- А это агрессивное лобби когда появилось?
- Я думаю, что все-таки в конце 60-х.
- А сейчас оно агрессивнее, чем в советское время?
- А вот мы посмотрим, что будет со мной и чем кончится история с Казанью. Это тот случай, когда логика не может помочь. Налицо традиционный аскетический конфликт разума и страсти. Что победит в душах лиц, принимающих решения, - предсказать нельзя.
- Вы думаете это страсть, а не распущенность?
- Распущенность - это шаг на пути к страсти. Слово «распущенность» предполагает некое разгильдяйство, а страсть предполагает собранность воли и мысли, но вокруг порочного предмета. «Он знал одной лишь думы власть, одну, но пламенную страсть». И это совсем не секс. Страшнее страсть власти или гордыня.
- А вы давно знали про увлечения Анастасия?
- У него репутация была однозначная всегда.
- То есть есть конкретные епископы, у которых однозначная репутация в этой области?
- Да. В том-то и дело. Церковный мир, особенно с советских времен, - очень узкий.
Поэтому здесь шила в мешке не утаишь. Если бы патриархия всерьез хотела бы эти вещи решать, во-первых, я уверен, что у них все материалы есть, они великолепно знают, кто есть кто. Да даже просто за одну ниточку дернуть, за этого игумена Кирилла (Илюхина), внимательно посмотреть его биографию: где, в каких епархиях он был и делал карьерные шаги, - много можно понять. Ведь где бы он ни бывал, он знал, куда идет, - к тем епископам, которым заведомо именно понравится сам по себе как симпатичный безбородый юноша.
- А сколько ему лет?
- Да он молодой, ему лет 26, может быть.
- Но наверняка он когда-то был точно так же совращен.
- Конечно. Поэтому по его биографии это все очень хорошо можно установить, даже без всяких допросов, детекторов лжи и т.д.
Я расскажу одну мою мечту. Вот в греческой церкви, говорят, есть такой механизм: Синод (там церковь государственная, у Синода там много связей, да и церковь там действительно общенародная) узнаёт, что какая-то газета готовится сообщить некие печальные подробности о финансовой или интимной жизни какого-то епископа. Этого епископа вызывают на Синод и говорят: «Вот, дорогой, у нас есть информация, что по вам может быть нанесен такой-то медийный удар. Мы вас не спрашиваем: правда или нет, и не будем сами это расследовать. Но дело вот в чем: епископ - это лицо церкви, и удар по вам - это удар по всей церкви. Поэтому, если такая публикация появится, мы обязаны будем подать в суд на это издание, обвинив издание в клевете. И начнется гражданский процесс, который нам не будет подконтролен. Вы уверены, что мы его выиграем? Вы уверены, что не найдутся у этого издания свои свидетели? Подумайте и решите: или вы пишете сейчас прошение об отставке, и тогда у вас архиерейская пенсия, почет и т.д. И тогда вы частное лицо, мы за вас не отвечаем и в суд не подаем. Или же мы идем до конца с вами, защищаем вас в суде. Но если в суде не удастся защитить вашу честь, тогда уж, простите, - лишение сана и пенсии в том числе».
- И большинство уходит, наверное? Почему же у нас так не сделают?
- Я думаю, все можно сделать. Вопрос желания.
- А почему, как вы думаете, нет этого желания?
- Здесь мои понималки кончаются. Учитывая, что должность патриарха пожизненная, должность члена Синода у половины членов Синода тоже пожизненная, мне трудно понять, чего им бояться в противостоянии с «голубым лобби»…
- У меня есть только один ответ: что тот, кто вправе снять, но не снимает, не убирает, - сам каким-то образом в этом замешан.
- Этот ответ многие люди в интернете высказывают, он витает в воздухе, но он затрагивает не мою честь, поэтому не мне на него отвечать. Вопрос, действительно, сейчас идет о чести церкви и руководства церкви. И отвечать на это надо не моим увольнением или лишением сана, а чем-то совсем-совсем иным.
P.S. После «голубого» скандала игумен Кирилл (Илюхин) перебрался в Тверь. Он принят в штат Тверской епархии, где будет проходить служение под руководством митрополита Тверского и Кашинского Виктора (Олейника), и еще он будет руководить кафедрой теологии Тверского государственного университета.
"Новая газета" 13.01.2014
http://www.novayagazeta.ru/society/61766.html
ДОПОЛНИТЕЛЬНО:
Андрей КУРАЕВ: у людей внутри РПЦ есть власть, они агрессивны. Есть повод их бояться
О «голубой мафии» в РПЦ и о разговоре с бывшими участницами Pussy Riot
http://tvrain.ru/articles/andrej_kuraev_kogda_ja_vstretilsja_s_pussy_riot_ja_pered_nimi_izvinilsja-360497/