ИЗ СТАРОГО: Елена МАСЮК: "Двушечка". Зона исправления для Pussy Riot (янв 2013) /окончание/
Начало:
http://loxovo.livejournal.com/4711260.html
Продолжение:
http://loxovo.livejournal.com/4711483.html
Я нахожусь в информационной блокаде…
- Маша, а ваш сын не приезжал сюда к вам?
- Нет, ко мне муж приезжал, мама приезжала и подруга. На мой взгляд, он маленький, он очень быстро ко мне привыкнет, и для него это расставание и так является травмой, и, на мой взгляд, такая встреча усугубит ситуацию, в первую очередь для него. Так что да, я сказала не привозить.
- А по видеотелефону?
- Да, мы общались.
- А ему что сказали, где вы?
- Я ему сказала правду, он знает.
- Что вы в колонии?
- Да. Ну он не делает различий между тюрьмой и колонией. Он называет всё тюрьмой.
- Очень много людей, которые поддерживают вас искренне и которые переживают за вас…
- Да, я получила на Новый год очень много поздравлений.
- Может быть, что-то хотите им сказать?
- Огромное спасибо в первую очередь за то, что они понимают нас и понимают, что письма, поздравления и любое внимание в колонии - это самое важное. То есть, по сути, я нахожусь в информационной блокаде, и, когда сквозь нее прорывается тот или иной конверт, - это огромное счастье. Больше этого счастья не придумаешь.
Часы для Маши
- Маша, вот это часы с будильником, наручные часы, посмотрите их…
- Ой, спасибо, очень клёвые.
- Просто мы хотели, чтобы не было никаких поводов, чтобы…
- Но как видите, у нас в колонии нельзя использовать Конституцию…
- Передача часов и ношение вами часов согласовано с руководителем ГУ ФСИН по Пермскому краю…
- Это замечательно. То есть у меня их не отнимут на обыске.
- …даже в присутствии губернатора Пермского края.
- Дело в том, что, если я младшему инспектору сошлюсь на губернатора Пермского края и главу ГУ ФСИН, мне, скорее всего, просто рассмеются в лицо.
- Вы имеете право по закону иметь часы, но они просто с будильником.
- Это очень здорово. Спасибо большое. Вот эти слова, когда вы говорите: «Вы имеете право по закону…», на самом деле вы даже не представляете реакцию сотрудников, когда говорю об этом я. То есть это как минимум усмешка, улыбка в лучшем случае. Это слова, ничего не значащие у нас в стране, к сожалению. Вот это самое печальное. Ничего не давит больше, чем это, потому что это везде, повсюду. И когда каждый маленький элемент начинает действовать по такому сценарию, это все в совокупности дает тот результат, который мы имеем, и то положение людей, которое мы имеем. Люди очень боятся, особенно здесь. Я хочу, чтобы все знали, что то количество страха, которое они испытывают, и те низкие, вот эти маленькие средства, которыми ими манипулируют, вот это несчастное УДО, - всё это происходит в огромных масштабах и, по сути, является одним большим преступлением, за которое в принципе надо судить. И я считаю, я надеюсь, что когда-нибудь за эти преступления этих людей будут судить.
- Маша, а вы не жалеете, что сделали в храме Христа Спасителя?
- Нет, совсем не жалею.
- Даже несмотря на два года лишения свободы?
- Абсолютно, несмотря на эти два года. Или, если угодно, рассматривая их очень тщательно, проживая каждый момент этих двух лет, каждую секунду, - я не жалею.
* * *
Из материалов выездного заседания в учреждения ГУ ФСИН в Пермском крае рабочей группы по содействию ОНК и реформе пенитенциарной системы Совета при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека:
«14 ноября 2012 года отбывающие сроки наказания в ИК-28, неоднократно судимая Алена Кочур из 5-го отряда и неоднократно судимая Нонна (Валентина) Иванова из 10-го отряда руководством колонии ИК-28 были переведены в 11-й отряд, где содержались впервые осужденные женщины. 21 ноября 2012 года из карантина в 11-й отряд была переведена впервые осужденная Мария Алехина, что является грубым нарушением прав осужденных, поскольку, согласно ст. 80 УИК РФ, «лица, впервые осужденные к лишению свободы, содержатся отдельно от осужденных, ранее отбывавших лишение свободы»…
В беседе с членами Совета при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека начальник ИК-28 полковник внутренней службы Мартынова Маргарита Анатольевна объяснила, почему неоднократно осужденные женщины содержатся в одном отряде с впервые осужденными: «Они (неоднократно осужденные) - костяк отряда, для того, чтобы не было разброда и шатаний у «первоходок».
Осужденная Нонна (Валентина) Иванова
42 года, из них 22 года провела в местах лишения свободы (три судимости). На данный момент осуждена по ст. 228 УК РФ (продажа наркотиков) на 8 лет. Отбывает срок наказания в ИК-28.
Из высказываний Н.(В.) Ивановой о конфликте с М. Алехиной:
- Мы стали ей говорить, общаться с ней начали: почему ты так поступила (в ХХС)? Она нам давай совсем другое говорить. Ну якобы нас в колонии обманывают, у вас забирают всё, вы ничего не видите. Это нас оскорбило. Просто она не думала, кому это говорит. На зоне прислушиваются к нам осужденные, берут во внимание наши слова. Ну мы сказали, что вот ты, кто такая, пришла здесь решать наши судьбы, как мы живем, ну кто ты такая? Я понимаю, что у тебя денег много, так ты выберись сама отсюда. Ведь тут народу много и всем не угодишь. Мы каждый за свою жизнь отвечаем. Ну какая разница, кто как живет. Мы выживаем. Тут колония, мы же не на курорт приехали. Кормят, поят, одевают, босиком не ходим, спим нормально, в тепле. Что еще надо? На самом деле, если так взять, тут вообще половина бомжей, они тут хоть кормятся да одеваются. И та же зарплата тысяча, те же пятьсот рублей, те же конфеты - идут отовариваются, они это видят, а на свободе они не видят ничего.
<…> Ну я считаю, что, может быть, это все к лучшему, что так произошло с ней. Просто некоторые осужденные бывают и несдержанные, и не знаете, что у них в голове может через минуту появиться. А я вот третий раз уже сижу. Мне вообще все легко. Я привыкшая, наверное, к этому уже. Посадили бы меня первый раз, может быть, я это… Но сейчас меня ничего не напрягает. Ну вот у меня перекрыло УДО из-за Алехиной. Теперь мне надо что-то сделать, чтобы благодарность объявили. Ну выступить мне надо где-нибудь. Концерт поставить или что-то написать, ну что-то такое.
Братья, сестры у меня есть. Мужа нету, детей тоже нету. Здесь на зоне у меня семейница есть. Алена Кочур. Мы семейницы. Мы кушаем с одной тарелки, дружим, сколько лет уже. Познакомились в колонии. Работаю швеей. Получаю 2-2,5 тысячи. Шью зимник (костюм для полиции). Режим соблюдаем, на работу ходим - всё, нам ничего больше не надо, - срок идет. А вот из-за нее так получилось. Мы обе ждали УДО.
С другими женщинами сложностей не было, только с Алехиной. 5 суток ШИЗО мне дали из-за нее. Как это я ее простила? Пока я ее не вижу, мне нормально, не обращаю внимания на это. А если увижу, не знаю, я не могу сказать, что со мной может быть на этот момент. Вот честно, я не могу ответить. Она (Алехина) сильно раздражает. Никто так не раздражает, как она. Может быть, на тот момент, когда увижу ее, какая реакция будет, я не знаю, я не могу сказать этого. Я вот сейчас скажу, что у меня нормально все будет, а, допустим, ее увижу, и у меня начнется истерика, или еще что-то, или я накинусь, ну я не знаю, я не могу этого сказать.
Мне кажется, ей из безопасного места лучше не выходить. Потому что не я, так другая, не другая, так третья. Что-то могут с ней сделать. Потому что зона наслышана о ней. Может быть, это совсем не так, а человек судится по наслышкам. В нашей зоне ей жизни не будет. Тут много народу, и все против нее, все.
Осуждённая Алена Кочур
35 лет, из них 18 лет провела в местах лишения свободы (три судимости). На данный момент осуждена по ст. 105 УК РФ (убийство) на 19 лет. Отбывает срок наказания в ИК-28.
Из высказываний А. Кочур о конфликте с М.Алехиной:
- Приехала Алехина, пошли разговоры, мне стало интересно. Я начала о ней узнавать, мне начали рассказывать. Потом я ее увидела, начала с ней общаться. Мне очень не понравилось, как она себя ведет. Она очень высокомерная. Она разговаривала со мной, а смотрела на меня как на вот этот цветок. Я ей задала вопросы, которые меня интересовали. Почему она пошла туда? Она мне, знаете, что ответила: «А твое какое дело? Я почему должна тебе объяснять?» То есть она приехала в колонию, в которой я живу 13 лет. Правильно? Я здесь все знаю, это мой дом, я живу здесь. Она приехала ко мне домой права свои качать. У нас есть здесь все. Все, что нужно для жизни, для женщины, у нас есть все. Передачи мне не передают. Я живу так, как живу, на зарплату. Я зарабатываю деньги, мне хватает. Полторы тысячи. Ну я швея, я работу очень знаю. Работаю я по 12 часов. Я зарабатываю деньги, я не просто хожу просиживать штаны на фабрике, я зарабатываю для себя деньги, потому что я знаю, что мне никто не принесет и не положит, а жить я хочу не хуже, чем другие. Вот и все.
Ну как, я не попросила, меня просто туда (в 11-й отряд) перевели. Там я с ней (Алехиной) общалась. Да, в 11-м отряде «первоходки». Да, в адрес Алехиной с моей стороны были угрозы. Я понимаю, на свободе они живут, у них там деньги, у них все. Она приехала в зону, и ей с людьми жить, правильно? Ей с нами жить, у нее срок. И когда я пыталась ей это объяснить, она меня попыталась вот так ниже плинтуса опустить. Я ей не угрожала собственно, я не захотела с ней находиться под одной крышей. Я ей сказала, чтобы она уходила. Не знаю, куда она может уйти. Ушла же куда-то. Я не буду с ней находиться в одном помещении.
Мне дали 5 суток ШИЗО. Теперь у меня нету УДО. Теперь опять надо как-нибудь заслуживать. Это социальные лифты. Конец срока у меня в 2018-м. Шесть лет еще. Я не восприму этого человека, вы меня хоть убейте. Хоть что мне говорите, я не восприму ее нормально, у меня на нее реакция. И таких, как я, тут полколонии.
Вы поймите, что здесь наш мир. Она приехала сюда, я понимаю, она приехала оттуда сюда, она здесь ни разу не была. Я выйду туда, мне будет тоже тяжело, разговора нет… Родителей у меня нет. Мужа, детей нет. Братья и сестры есть. Здесь у меня есть люди, которые мне дороги очень, есть. С Ивановой я уже 10 лет. Можно сказать, мы одна семья. Я планирую выйти с ней на свободу. Познакомились мы с ней в колонии. В колонии тяжелее всего предательство. Оно сплошь и рядом. Сплошь и рядом. Очень тяжело найти человека, в котором ты могла бы быть уверена. В своей подруге я уверена.
Я не могу, меня аж трясет. Я бить ее (Алехину) не буду. Я просто буду ей говорить. Меня права слова ведь никто не лишал. Буду говорить, где буду видеть, там и буду говорить. Это могут быть слова, после которых у меня не будет УДО. Мы люди подневольные ведь, правильно? Меня ведь за это накажут. Я же понимаю, что меня за это накажут. Да, оскорбление личности, например. Я же не имею права ее обзывать даже как-то, а я не контролирую себя в такие моменты. Могу ее назвать тем словом, на какое в тот момент она будет заслуживать. Честно? Меня так никто не злил, как Алехина. Вот такая у меня агрессия.
"Новая газета" № 7 от 23 января 2013
По ссылке - см. ВИДЕО
http://www.novayagazeta.ru/politics/56366.html
http://loxovo.livejournal.com/4711260.html
Продолжение:
http://loxovo.livejournal.com/4711483.html
Я нахожусь в информационной блокаде…
- Маша, а ваш сын не приезжал сюда к вам?
- Нет, ко мне муж приезжал, мама приезжала и подруга. На мой взгляд, он маленький, он очень быстро ко мне привыкнет, и для него это расставание и так является травмой, и, на мой взгляд, такая встреча усугубит ситуацию, в первую очередь для него. Так что да, я сказала не привозить.
- А по видеотелефону?
- Да, мы общались.
- А ему что сказали, где вы?
- Я ему сказала правду, он знает.
- Что вы в колонии?
- Да. Ну он не делает различий между тюрьмой и колонией. Он называет всё тюрьмой.
- Очень много людей, которые поддерживают вас искренне и которые переживают за вас…
- Да, я получила на Новый год очень много поздравлений.
- Может быть, что-то хотите им сказать?
- Огромное спасибо в первую очередь за то, что они понимают нас и понимают, что письма, поздравления и любое внимание в колонии - это самое важное. То есть, по сути, я нахожусь в информационной блокаде, и, когда сквозь нее прорывается тот или иной конверт, - это огромное счастье. Больше этого счастья не придумаешь.
Часы для Маши
- Маша, вот это часы с будильником, наручные часы, посмотрите их…
- Ой, спасибо, очень клёвые.
- Просто мы хотели, чтобы не было никаких поводов, чтобы…
- Но как видите, у нас в колонии нельзя использовать Конституцию…
- Передача часов и ношение вами часов согласовано с руководителем ГУ ФСИН по Пермскому краю…
- Это замечательно. То есть у меня их не отнимут на обыске.
- …даже в присутствии губернатора Пермского края.
- Дело в том, что, если я младшему инспектору сошлюсь на губернатора Пермского края и главу ГУ ФСИН, мне, скорее всего, просто рассмеются в лицо.
- Вы имеете право по закону иметь часы, но они просто с будильником.
- Это очень здорово. Спасибо большое. Вот эти слова, когда вы говорите: «Вы имеете право по закону…», на самом деле вы даже не представляете реакцию сотрудников, когда говорю об этом я. То есть это как минимум усмешка, улыбка в лучшем случае. Это слова, ничего не значащие у нас в стране, к сожалению. Вот это самое печальное. Ничего не давит больше, чем это, потому что это везде, повсюду. И когда каждый маленький элемент начинает действовать по такому сценарию, это все в совокупности дает тот результат, который мы имеем, и то положение людей, которое мы имеем. Люди очень боятся, особенно здесь. Я хочу, чтобы все знали, что то количество страха, которое они испытывают, и те низкие, вот эти маленькие средства, которыми ими манипулируют, вот это несчастное УДО, - всё это происходит в огромных масштабах и, по сути, является одним большим преступлением, за которое в принципе надо судить. И я считаю, я надеюсь, что когда-нибудь за эти преступления этих людей будут судить.
- Маша, а вы не жалеете, что сделали в храме Христа Спасителя?
- Нет, совсем не жалею.
- Даже несмотря на два года лишения свободы?
- Абсолютно, несмотря на эти два года. Или, если угодно, рассматривая их очень тщательно, проживая каждый момент этих двух лет, каждую секунду, - я не жалею.
* * *
Из материалов выездного заседания в учреждения ГУ ФСИН в Пермском крае рабочей группы по содействию ОНК и реформе пенитенциарной системы Совета при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека:
«14 ноября 2012 года отбывающие сроки наказания в ИК-28, неоднократно судимая Алена Кочур из 5-го отряда и неоднократно судимая Нонна (Валентина) Иванова из 10-го отряда руководством колонии ИК-28 были переведены в 11-й отряд, где содержались впервые осужденные женщины. 21 ноября 2012 года из карантина в 11-й отряд была переведена впервые осужденная Мария Алехина, что является грубым нарушением прав осужденных, поскольку, согласно ст. 80 УИК РФ, «лица, впервые осужденные к лишению свободы, содержатся отдельно от осужденных, ранее отбывавших лишение свободы»…
В беседе с членами Совета при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека начальник ИК-28 полковник внутренней службы Мартынова Маргарита Анатольевна объяснила, почему неоднократно осужденные женщины содержатся в одном отряде с впервые осужденными: «Они (неоднократно осужденные) - костяк отряда, для того, чтобы не было разброда и шатаний у «первоходок».
Осужденная Нонна (Валентина) Иванова
42 года, из них 22 года провела в местах лишения свободы (три судимости). На данный момент осуждена по ст. 228 УК РФ (продажа наркотиков) на 8 лет. Отбывает срок наказания в ИК-28.
Из высказываний Н.(В.) Ивановой о конфликте с М. Алехиной:
- Мы стали ей говорить, общаться с ней начали: почему ты так поступила (в ХХС)? Она нам давай совсем другое говорить. Ну якобы нас в колонии обманывают, у вас забирают всё, вы ничего не видите. Это нас оскорбило. Просто она не думала, кому это говорит. На зоне прислушиваются к нам осужденные, берут во внимание наши слова. Ну мы сказали, что вот ты, кто такая, пришла здесь решать наши судьбы, как мы живем, ну кто ты такая? Я понимаю, что у тебя денег много, так ты выберись сама отсюда. Ведь тут народу много и всем не угодишь. Мы каждый за свою жизнь отвечаем. Ну какая разница, кто как живет. Мы выживаем. Тут колония, мы же не на курорт приехали. Кормят, поят, одевают, босиком не ходим, спим нормально, в тепле. Что еще надо? На самом деле, если так взять, тут вообще половина бомжей, они тут хоть кормятся да одеваются. И та же зарплата тысяча, те же пятьсот рублей, те же конфеты - идут отовариваются, они это видят, а на свободе они не видят ничего.
<…> Ну я считаю, что, может быть, это все к лучшему, что так произошло с ней. Просто некоторые осужденные бывают и несдержанные, и не знаете, что у них в голове может через минуту появиться. А я вот третий раз уже сижу. Мне вообще все легко. Я привыкшая, наверное, к этому уже. Посадили бы меня первый раз, может быть, я это… Но сейчас меня ничего не напрягает. Ну вот у меня перекрыло УДО из-за Алехиной. Теперь мне надо что-то сделать, чтобы благодарность объявили. Ну выступить мне надо где-нибудь. Концерт поставить или что-то написать, ну что-то такое.
Братья, сестры у меня есть. Мужа нету, детей тоже нету. Здесь на зоне у меня семейница есть. Алена Кочур. Мы семейницы. Мы кушаем с одной тарелки, дружим, сколько лет уже. Познакомились в колонии. Работаю швеей. Получаю 2-2,5 тысячи. Шью зимник (костюм для полиции). Режим соблюдаем, на работу ходим - всё, нам ничего больше не надо, - срок идет. А вот из-за нее так получилось. Мы обе ждали УДО.
С другими женщинами сложностей не было, только с Алехиной. 5 суток ШИЗО мне дали из-за нее. Как это я ее простила? Пока я ее не вижу, мне нормально, не обращаю внимания на это. А если увижу, не знаю, я не могу сказать, что со мной может быть на этот момент. Вот честно, я не могу ответить. Она (Алехина) сильно раздражает. Никто так не раздражает, как она. Может быть, на тот момент, когда увижу ее, какая реакция будет, я не знаю, я не могу сказать этого. Я вот сейчас скажу, что у меня нормально все будет, а, допустим, ее увижу, и у меня начнется истерика, или еще что-то, или я накинусь, ну я не знаю, я не могу этого сказать.
Мне кажется, ей из безопасного места лучше не выходить. Потому что не я, так другая, не другая, так третья. Что-то могут с ней сделать. Потому что зона наслышана о ней. Может быть, это совсем не так, а человек судится по наслышкам. В нашей зоне ей жизни не будет. Тут много народу, и все против нее, все.
Осуждённая Алена Кочур
35 лет, из них 18 лет провела в местах лишения свободы (три судимости). На данный момент осуждена по ст. 105 УК РФ (убийство) на 19 лет. Отбывает срок наказания в ИК-28.
Из высказываний А. Кочур о конфликте с М.Алехиной:
- Приехала Алехина, пошли разговоры, мне стало интересно. Я начала о ней узнавать, мне начали рассказывать. Потом я ее увидела, начала с ней общаться. Мне очень не понравилось, как она себя ведет. Она очень высокомерная. Она разговаривала со мной, а смотрела на меня как на вот этот цветок. Я ей задала вопросы, которые меня интересовали. Почему она пошла туда? Она мне, знаете, что ответила: «А твое какое дело? Я почему должна тебе объяснять?» То есть она приехала в колонию, в которой я живу 13 лет. Правильно? Я здесь все знаю, это мой дом, я живу здесь. Она приехала ко мне домой права свои качать. У нас есть здесь все. Все, что нужно для жизни, для женщины, у нас есть все. Передачи мне не передают. Я живу так, как живу, на зарплату. Я зарабатываю деньги, мне хватает. Полторы тысячи. Ну я швея, я работу очень знаю. Работаю я по 12 часов. Я зарабатываю деньги, я не просто хожу просиживать штаны на фабрике, я зарабатываю для себя деньги, потому что я знаю, что мне никто не принесет и не положит, а жить я хочу не хуже, чем другие. Вот и все.
Ну как, я не попросила, меня просто туда (в 11-й отряд) перевели. Там я с ней (Алехиной) общалась. Да, в 11-м отряде «первоходки». Да, в адрес Алехиной с моей стороны были угрозы. Я понимаю, на свободе они живут, у них там деньги, у них все. Она приехала в зону, и ей с людьми жить, правильно? Ей с нами жить, у нее срок. И когда я пыталась ей это объяснить, она меня попыталась вот так ниже плинтуса опустить. Я ей не угрожала собственно, я не захотела с ней находиться под одной крышей. Я ей сказала, чтобы она уходила. Не знаю, куда она может уйти. Ушла же куда-то. Я не буду с ней находиться в одном помещении.
Мне дали 5 суток ШИЗО. Теперь у меня нету УДО. Теперь опять надо как-нибудь заслуживать. Это социальные лифты. Конец срока у меня в 2018-м. Шесть лет еще. Я не восприму этого человека, вы меня хоть убейте. Хоть что мне говорите, я не восприму ее нормально, у меня на нее реакция. И таких, как я, тут полколонии.
Вы поймите, что здесь наш мир. Она приехала сюда, я понимаю, она приехала оттуда сюда, она здесь ни разу не была. Я выйду туда, мне будет тоже тяжело, разговора нет… Родителей у меня нет. Мужа, детей нет. Братья и сестры есть. Здесь у меня есть люди, которые мне дороги очень, есть. С Ивановой я уже 10 лет. Можно сказать, мы одна семья. Я планирую выйти с ней на свободу. Познакомились мы с ней в колонии. В колонии тяжелее всего предательство. Оно сплошь и рядом. Сплошь и рядом. Очень тяжело найти человека, в котором ты могла бы быть уверена. В своей подруге я уверена.
Я не могу, меня аж трясет. Я бить ее (Алехину) не буду. Я просто буду ей говорить. Меня права слова ведь никто не лишал. Буду говорить, где буду видеть, там и буду говорить. Это могут быть слова, после которых у меня не будет УДО. Мы люди подневольные ведь, правильно? Меня ведь за это накажут. Я же понимаю, что меня за это накажут. Да, оскорбление личности, например. Я же не имею права ее обзывать даже как-то, а я не контролирую себя в такие моменты. Могу ее назвать тем словом, на какое в тот момент она будет заслуживать. Честно? Меня так никто не злил, как Алехина. Вот такая у меня агрессия.
"Новая газета" № 7 от 23 января 2013
По ссылке - см. ВИДЕО
http://www.novayagazeta.ru/politics/56366.html