Дмитрий БЫКОВ: Силовики, сырьевики и пара словесников
Это был не только класс «Б» 1973 года выпуска, но и класс «А» всего российского населения
У нас получилась идеальная модель российского общества: добывающие сырьевики, паразитирующие, но очень профессиональные силовики - и два робких бюджетника
Мне посчастливилось недавно побывать на 40-летии одного школьного выпуска. Московские словесники дружат и часто собираются вместе - а тут уважаемый коллега и наставник решил показать мне своих первых, самых любимых. Он у них был классным руководителем, получил непростой класс сразу после института и провел с ним шесть незабываемых лет. Какое-то время они встречались, потом, что называется, судьба разбросала, а в 90-е и подавно было не до встреч. И тут они его нашли и позвали в ресторан, а он за компанию пригласил меня. Хотели собраться летом, но летом никого нет в городе. После долгих согласований остановились на одном из ноябрьских воскресений.
Все было в лучших традициях жанра, как в хорошем советском фильме - типа «Однажды двадцать лет спустя». Рассматривали фотографии - от приема в пионеры до выпуска. Говорили друг другу, что ничуть не изменились. Вспоминали, как однажды в походе ужасно промокли, причем самую промокшую пришлось раздеть догола и засунуть в относительно сухие огромные штаны классного руководителя (все по «Географу», но это же всегда так было). Спорили до хрипоты, как именно звали буфетчицу и гардеробщицу: ясно было, что тетей Клавой и бабой Груней, но вот кого как? А еще у них был КВН, главное задание на котором было - машина времени. Способ попасть в другое время «надежен и прост - дерните эту кошку за хвост!» (в школе жила кошка, ее дергали за хвост и переносились в XV век).
Словом, очень все было весело, грустно и насыщенно. Однако самое интересное началось, когда согласно сценарию вечера перешли к так называемому домашнему заданию. Каждый должен был рассказать о том, кем стал и чего добился.
Сначала я думал, что они сговорились. Потом - что над ними был поставлен жестокий воспитательный эксперимент. Потом - что это был особый класс. И только после ознакомления с биографиями отсутствующих (в том числе умерших, увы) мне стало ясно: передо мной нормальный срез современного российского общества. И не только этого поколения, но всех тут живущих.
Из четырнадцати собравшихся девятеро были силовиками - разного профиля, но единой классовой принадлежности, которую ни с чем не спутаешь: это был не только класс «Б» 1973 года выпуска, но и класс «А» всего российского населения.
И вроде все это было глубоко запрятано, когда они вспоминали свои конные бои и КВН, но тут вылезло наружу - пошли родные гордо-скромные интонации, та лексика, которой в советских опять-таки фильмах озвучивали закадровую биографию главного героя. Служил в армии. Получил предложение остаться. Или: понял, что наконец нашел свое место в жизни. По возрасту уволен в запас. Возглавил кооператив (или службу безопасности кооператива). Некоторые гордо показали друг другу и классному руководителю удостоверения. Самая симпатичная женщина оказалась полковником. Это ее тогда для согревания закутывали в штаны. И пока она рассказывала об этом - никто не заподозрил бы в ней полковника. Но потом она рассказала о себе, и я взглянул на нее по-другому. Я представил, какой она бывает на службе и каким металлом может звенеть ее голос. Классный руководитель ничего этого не замечал. Он любовался.
Десятый выпускник был социологом, сотрудником администрации президента. Еще двое - сырьевиками: геолог-разведчик и строитель нефтепроводов. А еще двое присутствующих - старший коллега и я - учителями-словесниками. То есть у нас получилась идеальная модель российского общества: добывающие сырьевики, паразитирующие, но очень профессиональные силовики - и два робких бюджетника.
А больше тут никого нет.
Несколько человек, повторяю, умерло, по большей части в 90-е. Все - своей смертью: одного замучили разъезды по командировкам, на пенсию он уйти не мог - поднимал дочь - да так и умер в сибирской гостинице. Другой простудился на испытаниях моста, лечиться времени не было, проморгал воспаление легких. Но большинство выживших либо уехали (среди них двое программистов и три инженера), либо связали свою жизнь с добыванием и главным образом охраной сырья. То есть все они имели отношение к суверенитету.
Не очень понятно было, что делают в этом сообществе учителя-словесники. Но потом обозначилась и наша роль: мы обеспечиваем силовиков и сырьевиков теплыми воспоминаниями. То есть напоминаем об идеалах, о существовании ценностей и о том, что где-то есть иная жизнь. Теплые воспоминания у силовика должны быть обязательно - он в них черпает сознание своей правоты, и жизнь ему кажется правильной.
Не подумайте, я ничего плохого не хочу сказать об этих людях. Они все замечательные. И мы прекрасно провели время - как, наверное, скажу я под конец жизни о своем тут пребывании, потому что вести себя иначе было бы глупо и неблагодарно. Но почему-то мы так его тут провели, что у нас не было никакой возможности реализоваться в обычном человеческом качестве. Не было профессий, в которых бы нуждалась наша Родина. Пара учителей, пара разведчиков и огромная охрана всего этого - вот и весь профессиональный состав России.
На обратном пути словесник, которого я подвозил в уже знакомых читателю родных «Жигулях», расчувствовался:
- Все-таки чему-то мы их научили. Смотрите: все пригодились, у всех семьи, все состоялись как профессионалы...
И я не мог ему ничего возразить, потому что в них - его жизнь, а назвать подвижническую учительскую жизнь пропащей может либо циник, либо тупица. Ничто не пропадает. И все-таки главным производством всякого государства я назвал бы производство людей, а в этом смысле Россия работает в основном на экспорт. Здесь остаются те, кто ищет нефть, и те, кто испытывает определенное удовольствие от чужих мучений (согласитесь, это и есть главная предпосылка поступления в силовики). Здесь попросту нет других ниш. Впрочем, вру: с некоторых пор появилась еще профессия диссидента. Это тот, кого никогда нельзя загнобить окончательно - поскольку только на его фоне все собравшиеся способны уважать себя. Это ручной и карманный образ врага. И среди них тоже был один такой. Но они его не позвали, потому что он ужасный зануда. У него еще в институте были проблемы, когда он на диамате говорил, что в учебнике написано одно, а глаза видят другое.
Я думаю, нам, учителям, повезло больше всех. В нашей жизни КВН бывает несколько раз. В некотором смысле он у нас вообще не кончается.
"Московские новости", 03 декабря 2013
http://battle.mn.ru/friday/20131203/364051514.html
Примечание: выделение болдом - моё.