Режиссер Иосиф РАЙХЕЛЬГАУЗ: "Культуру нельзя относить к сфере услуг"
17 мая в Союзе театральных деятелей прошло специальное заседание, на котором представители театров, библиотек, творческих вузов, концертных залов обсуждали новый закон о бюджетных организациях, согласно которому с 1 января 2011 года все учреждения культуры, включая театры, становятся автономными. Принятие этого закона, подписанного президентом России 8 мая, вызвало резонанс среди деятелей культуры. В интервью «Новым Известиям» художественный руководитель театра «Школа современной пьесы» Иосиф РАЙХЕЛЬГАУЗ поделился собственными опасениями на этот счет.
- Первые возмущения принятым законом ваши коллеги выразили еще на минувшей неделе. На ваш взгляд, действительно ли этот закон несет угрозу государственным театрам?
- Однозначно ответить не могу. Чтобы быть предметным, нужно понимать и дух и букву того закона, который мои коллеги вчера обсуждали в СТД. Но есть одна главная проблема: культура в этом законе названа услугой. И это, на мой взгляд, в корне неправильно, потому что культуру относить к сфере услуг категорически нельзя. Услугой является парк культуры и отдыха, качели и карусели. А культура - это функция, такая же, как образование. Вторая проблема заключается в том, что разработчики закона привлекли к участию так называемых «витринных» специалистов - наиболее публичных деятелей культуры. Однако не предоставили слово тем самым практикам на местах - например, руководителям региональных театров, - которым придется воплощать этот закон в жизнь. Мне кажется, это нужно было сделать в первую очередь, поскольку они ежедневно работают со зрителем, знают, что такое жизнь театра в провинции…
- Вы не принимали участия в заседании СТД?
- Нет, потому что был на гастролях. СТД, безусловно, замечательная, уважаемая организация. Но это не последняя инстанция, которая может воздействовать на подобный закон. Здесь нужны иные меры.
- В таком случае в чем видите выход лично вы?
- Сейчас директора московских театров организовали профессиональную гильдию (подчеркну, что это некоммерческая организация). Функция и задача гильдии как раз состоит в том, чтобы и нас слушали при формировании подобных законов и при этом относились к нам как к юридическому лицу.
- А что лично вас не устраивает в этом законе?
- Нам говорят, что культура должна быть самоокупаемой, но мне кажется, что тем самым идет подмена понятий. С одной стороны, нам приводят пример, скажем, американской Non-profi organisation. Такая организация, занимаясь коммерческой деятельностью и зарабатывая на содержание своих культурных учреждений, освобождена от целого ряда налогов. Кроме того, эта организация получает помощь от частных лиц. В итоге в США помогать этим неприбыльным организациям получается выгодно. Non-profi organisation могут существовать без помощи государства, но им дают возможность зарабатывать. И подобная помощь, как я уже сказал, приветствуется. А у нас что получается? Группа товарищей в Департаменте культуры считает, во что обходится государству один зритель и как сократить количество театров, чтобы в итоге был выше доход. Но это игра в одни ворота. Экономисты считают, что театры должны быть самоокупаемыми; деятели культуры, которые ничего не понимают в экономике, начинают генерировать какие-то свои предложения в этот закон. А спросить у менеджеров, которые по долгу службы обязаны понимать и то и другое, никто не догадывается. Поэтому и задача новой гильдии должна заключаться как в защите самих менеджеров от произвола (это профсоюзная функция), так и в обсуждении и создании подобных законов. Гильдия первая должна сообщать разработчикам закона о тех проблемах, которые могут возникнуть.
- И все же какие, на ваш взгляд, могут возникнуть проблемы в связи с новым законом?
- Пока забегать вперед рано. Для начала нужно понять, что именно имел в виду составитель, какие на местах будут написаны соответствующие пояснения, какое у этого всего будет правоприменение. И, конечно, здесь главный вопрос: как эти благие намерения будут воплощаться? Пока из практики известно, что предыдущие попытки перевести бюджетные организации на коммерческие рельсы не всегда были успешны. Например, большие и популярные театры, такие как «Ленком», говорят, что да, мы согласны быть самоокупаемыми. Однако это не значит, что эту же схему можно перенести, скажем, на владимирский театр. Он гораздо меньше, он предполагает другие условия существования, у него другой целевой зритель. По аналогии невозможно провести реформу и в нашей «Школе современной пьесы». У нас совершенно особый зритель, другая целевая аудитория. А если избавиться от подобных театров, то в России успешной останется только антреприза, чтобы зритель только смеялся и не думал. И в этом смысле культура действительно предстанет как сфера услуг. В общем, проблем здесь много, я предлагаю вернуться к разговору, когда что-то прояснится.
- Мы заговорили об особой специфике вашего театра. Как раз в эти дни у вас проходят творческие вечера артистов и бардов, а начался фестиваль со дня памяти Булата Окуджавы…
- Причем я подчеркну, что этот фестиваль стал нашей традицией. Так случилось, что в последние годы жизни Булата Шалвовича именно здесь проходили его вечера. Здесь он читал свои стихи, пел свои песни, здесь собирались его друзья. Поэтому и фестиваль наш называется «И друзей созову…». Многие из тех, кто в этом году принимает участие в концертах, поздравляли его в 1994 году с семидесятилетием. Ведь именно здесь он отмечал этот юбилейный вечер. Он тогда сидел в ложе, а на сцену выходили Евтушенко, Вознесенский, Рождественский, Кобзон, Никулин, Шевчук, Макаревич… Когда Булата Шалвовича не стало, то мы в его день рождения, счастливо совпавший с Днем Победы, стали проводить фестиваль в его честь. И будем отмечать этот день столько, сколько будем жить и работать.
- В вашей семье есть фронтовики?
- Мой отец - герой войны, дважды кавалер ордена Славы, награжден орденом боевого Красного Знамени. У него было очень много наград. К сожалению, он умер несколько лет назад. Во время войны он был механиком, водителем танка. А еще мой отец был чемпионом Вооруженных сил по мотогонкам! Он часто говорил: «Как я хочу попасть в Берлин, ведь я расписался на рейхстаге!» И когда я стал ездить с гастролями в Германию, он просил меня найти там его фамилию. Я про себя улыбался и думал, что это невозможно, ведь прошли десятилетия! Но тем не менее я ходил к рейхстагу рассматривал эти надписи. А недавно мне подсказали, что много надписей было сделано не снаружи, а внутри здания бундестага. Их там сохраняют и называют - «граффити русских солдат». В этом году нам с сестрой удалось туда попасть вместе с группой немецких журналистов. И вдруг моя сестра увидела фамилию «Райхельгауз». Я не поверил своим глазам! И хотя буква «Р» почти стерта, тем не менее фамилия написана папиным почерком. Я надпись сфотографировал, а вернувшись, показал снимок маме. Она тоже сразу узнала почерк отца. И произошло это буквально в канун 65-летия Победы.
- Как вам удается все успевать: и путешествовать, и писать книги, и ставить спектакли по всему миру, и преподавать?
- Просто все делаю одновременно. Рано встаю и поздно ложусь. Вчера, например, из театра вышел в два часа ночи и домой за город приехал около трех. А сегодня в 8 утра я умывался и уже вел переговоры с Чикаго насчет постановки спектакля.
- Недавно у вас прошла премьера спектакля «Русское горе», в котором от канонической пьесы Грибоедова мало что осталось. Кроме того, чеховских «Чаек» у вас три варианта.
- Это же игра с великими классиками. И авторы там не Чехов и не Грибоедов, там авторы - Сергей Никитин, Вадим Жук и, простите за нескромность, я. А что касается современной пьесы, то в этом году мы выпустили пять премьер. Из них только одна - игра с Грибоедовым. Остальное - это пьесы, написанные только что. «Дом» Гришковца написан для нас, «Проститут(ка)» по рассказу Михаила Барщевского, пьеса белорусского автора Пришко «Поле», занявшая первое место на ежегодном конкурсе современной драматургии.
- Вы говорите о конкурсе «Действующие лица»?
- Да, это самый крупный в России конкурс современной драматургии. Принять участие в нем может человек из любой точки земного шара, если он пишет по-русски. Жюри у нас очень серьезное, его возглавляли в разные годы Юрский, Табаков, Волчек, Фоменко... На конкурс приходит до пятисот пьес в год, и мы подробно их читаем. Победившие авторы получают не только премии, но и возможность постановки своих пьес. После последнего конкурса уже ставятся спектакли во Владимире, в Томске и в Хабаровске. Потому что параллельно у нас проходит фестиваль «Класс молодой режиссуры», где молодые режиссеры тут же предъявляют фрагменты конкурсных пьес. К нам приезжают директора и худруки провинциальных театров, смотрят эти показы и приглашают к себе в театр сразу режиссера с пьесой. Например, мою нынешнюю студентку 4-го курса Ольгу Смирнову, пригласили поставить пьесу во Владимире. И вот представьте, что будет, если новый закон поставит под угрозу существования и театр, и конкурс.
РЕПЛИКИ, ПРОЗВУЧАВШИЕ НА ЗАСЕДАНИИ СОЮЗА ТЕАТРАЛЬНЫХ ДЕЯТЕЛЕЙ:
Марк ЗАХАРОВ, художественный руководитель театра «Ленком»:
- Надо ясно отдавать себе отчет, что здесь среди нас не найдется людей, которые пойдут ложиться на рельсы, чтобы преградить путь этому закону. Хотя мы все понимаем его опасность, понимаем, что от него пахнет кровью. Здесь сегодня поминали закон о монетизации. Можно вспомнить и другие подобные законодательные акты. Закон принят, и с ним надо жить. У театрального сообщества есть важный недостаток - наш председатель не обедает и не ужинает с представителями правительства, как это делает вождь кинематографистов. Так что некоторых рычагов влияния мы лишены. Придется изыскивать другие пути. Если отставить шутки, то мне кажется разумным составить и подготовить небольшой и внятный документ (против их 200 страниц), в котором кратко суммировать все наши опасения… Подстелить ту самую соломку в наиболее проблемные места, чтобы смягчить неизбежные удары. Этот документ должны подписать ведущие деятели российского сообщества, чтобы это было очень серьезное и весомое высказывание российского театрального сообщества. Но подготовить это должен СТД России и его председатель Калягин.
Юрий СОЛОМИН, художественный руководитель Малого театра:
- Я не понимаю, почему нас сегодня здесь собрали. Закон принят, поезд ушел. Собираться надо было год назад, если мы хотим какого-нибудь результата. Здесь собрались деятели Москвы и театральные деятели из провинции. С ними кто-нибудь совещался? Их кто-нибудь спрашивал? Полгода назад я был на одном думском обсуждении этого закона. Честно скажу, ничего не понял, и никак не мог представить, что столь короткое время спустя закон вступит в действие… Кроме того, уже и в сегодняшней ситуации мы опутаны дурацким законом о тендерах и многими другими бесполезными и вредными постановлениями. Их принимали люди, которые ничего не понимают в нашей сфере. Чтобы построить дом, выучить ребенка, вылечить зуб - мы идем к профессионалам. А вот законы у нас пишут, не советуясь с экспертами. Здесь говорилось много правильных, умных, международных слов. Я скажу по-простому. Вот заболела актриса, вам надо ввести новую и сшить на нее костюм. Чтобы оформить этот костюм, вам надо написать столько бумаг, что несгораемый шкаф заполнить можно. Или же нарушать существующие законы, что все и делают.
Евгений СТЕБЛОВ, заместитель председателя СТД:
- Так уж повелось у нас в России, что мы вначале создаем себе проблемы, а потом их героически преодолеваем. В основе этого закона, который мы сейчас обсуждаем и который нам стоит столько сил и крови, лежит элементарная безграмотность. Есть такая наука - эстетика, и она нам говорит, что понятия «искусство» и «произведения искусства» оцениваются в своих собственных категориях. Но отнюдь не в категории эффективности или в том, кому и какие «услуги» оно оказывает. Цели и задачи искусства совсем другие. Смешно думать, что государство финансирует театры потому, что ждет от них финансовой прибыли. Во всем мире расходы на искусство, на культуру не окупаются в деньгах. Они окупаются в чем-то ином. Цели и задачи нашего искусства иные. Проходят столетия, тысячелетия, и кто помнит, какая финансовая система в том или ином городе или государстве? А вот произведения искусства сохраняются…
"Новые известия", 18.05.2010
http://www.newizv.ru/news/2010-05-18/126598/
Бомба под сценой
Российские театры снова вынуждены бороться за жизнь
17 мая в Союзе театральных деятелей (СТД) прошло расширенное заседание секретариата, куда входят первые лица отечественного театра под председательством Александра Калягина. Помимо того, было много гостей - руководителей учреждений культуры. Главным поводом для встречи послужил подписанный президентом России федеральный закон, который переводит бюджетные организации на коммерческие рельсы. Этот документ может оказаться настоящей бомбой, грозящей самому существованию культурных учреждений в нашей стране.
Новый закон был подписан Дмитрием Медведевым в праздничные дни, и его появление стало неожиданностью прежде всего для деятелей тех самых учреждений культуры, которых он наиболее непосредственно касается. Закон включает в себя более 200 страниц и к тому же адресован к ранее принятым законодательным актам, поэтому заседание открыл краткий доклад ректора Санкт-Петербургской академии театрального искусства (СПбГАТИ) Льва Сундстрема, ознакомившего собравшихся с наиболее тревожными аспектами нового закона. В соответствии с ним все бюджетные учреждения (в том числе и учреждения культуры) с 1 января 2011 года становятся бюджетными учреждениями нового типа, независимо от их выбора и желаний. Причем по существующему правовому статусу бюджетные учреждения нового типа у нас приравнены к автономным учреждениям со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Бесполезно спрашивать, почему принимается тот или иной закон, но из прилагающейся пояснительной записки можно понять, что государство хочет «оптимизировать» (то есть снизить) расходы на финансирование бюджетных учреждений, в том числе и учреждений в сфере культуры. Как пишут авторы законопроекта, этот документ направлен на «повышение эффективности предоставления государственных и муниципальных услуг, при условии сохранения (либо снижения темпов роста) бюджетных расходов на их предоставление»…
Пока нет внятного определения услуг, которые учреждения культуры (в частности театры) оказывают государству и населению. Не разработаны и никак не прописаны единицы измерения эффективности этих услуг. Но авторы законопроекта спешат отметить, что «объем финансирования бюджетного учреждения в 2011 году не должен превышать показатель 2010 года». В условиях кризиса «неповышение зарплаты» реально означает ее снижение. А если учесть, что сфере культуры государство хронически недодает даже положенные 2% от федерального бюджета, то речь идет о тенденции внятной и тем более удручающей.
Выступавший президент Российской государственной библиотеки (бывшая библиотека Ленина) Виктор ФЕДОРОВ остановился на том факте, что новый закон никак не учитывает специфики разных учреждений культуры, хотя у библиотек - одна специфика работы, у музеев - другая, у театров - третья. К тому же переход к статусу автономности предполагает экспертную оценку всех фондов и хранилищ, что потребует огромных затрат - денежных и временных. Чтобы оценить одно Остромирово Евангелие, существующее в мире в единственном экземпляре и хранящееся в Ленинке, понадобится экспертная комиссия из профессионалов высочайшего класса. То есть не готова база к переходу в новый статус. А сокращение и без того нищенской суммы, выделяемой на сферу культуры, и вовсе грозит катастрофой. «ДЕЛО НЕ В ТОМ, КАК ДЕЛИТЬ ДЕНЬГИ, ВЫДЕЛЯЕМЫЕ НА СФЕРУ КУЛЬТУРЫ, - ДЕЛИТЬ-ТО НЕЧЕГО», - закончил свое выступление Виктор Федоров.
Выступавший представитель Союза музеев России Александр КУЗЬМИН назвал закон «БРАТСКОЙ МОГИЛОЙ, КУДА АККУРАТНО УЛОЖИЛИ ВСЕ УЧРЕЖДЕНИЯ КУЛЬТУРЫ». Между прочим, он заметил, что в США существует порядка 30 законов для Библиотеки конгресса, а наши законодатели хотят «охватить необъятное», при этом не считая нужным привлекать для консультаций специалистов. Музейщиков пугает, что НОВЫЙ ЗАКОН ПРЕДУСМАТРИВАЕТ АБСОЛЮТНУЮ ФИНАНСОВУЮ БЕЗОТВЕТСТВЕННОСТЬ УЧРЕДИТЕЛЕЙ. Александр Кузьмин напомнил, что в музее только 20% финансирования идет на зарплату, остальное - на сохранение и поддержание экспонатов. То есть при перебоях с финансированием может возникнуть угроза сохранности фондов. В обращении Союза музеев сказано, что новый закон продиктован прежде всего интересами финансовых ведомств, которые решают свои проблемы.
Все выступавшие отмечали, что сама ситуация, когда закон уже принят, а профессионалы только начинают его обсуждать, ненормальна. И выражали надежду, что при выработке пакета подзаконных актов, регулирующих сферу его применения, будут приглашены компетентные эксперты.
Присутствовавший на заседании председатель думского комитета по культуре Григорий ИВЛИЕВ уведомил собравшихся, что в эту пятницу в Думе состоится заседание фракции «Единая Россия», на которую приглашены представители Министерства финансов и Минэкономразвития. И заверил, что все высказанные на секретариате СТД РФ опасения и претензии к новому закону будут донесены.
"Новые известия", 18.05.2010
http://www.newizv.ru/news/2010-05-18/126601/
Примечание: выделение ПРОПИСНЫМИ - моё.
- Первые возмущения принятым законом ваши коллеги выразили еще на минувшей неделе. На ваш взгляд, действительно ли этот закон несет угрозу государственным театрам?
- Однозначно ответить не могу. Чтобы быть предметным, нужно понимать и дух и букву того закона, который мои коллеги вчера обсуждали в СТД. Но есть одна главная проблема: культура в этом законе названа услугой. И это, на мой взгляд, в корне неправильно, потому что культуру относить к сфере услуг категорически нельзя. Услугой является парк культуры и отдыха, качели и карусели. А культура - это функция, такая же, как образование. Вторая проблема заключается в том, что разработчики закона привлекли к участию так называемых «витринных» специалистов - наиболее публичных деятелей культуры. Однако не предоставили слово тем самым практикам на местах - например, руководителям региональных театров, - которым придется воплощать этот закон в жизнь. Мне кажется, это нужно было сделать в первую очередь, поскольку они ежедневно работают со зрителем, знают, что такое жизнь театра в провинции…
- Вы не принимали участия в заседании СТД?
- Нет, потому что был на гастролях. СТД, безусловно, замечательная, уважаемая организация. Но это не последняя инстанция, которая может воздействовать на подобный закон. Здесь нужны иные меры.
- В таком случае в чем видите выход лично вы?
- Сейчас директора московских театров организовали профессиональную гильдию (подчеркну, что это некоммерческая организация). Функция и задача гильдии как раз состоит в том, чтобы и нас слушали при формировании подобных законов и при этом относились к нам как к юридическому лицу.
- А что лично вас не устраивает в этом законе?
- Нам говорят, что культура должна быть самоокупаемой, но мне кажется, что тем самым идет подмена понятий. С одной стороны, нам приводят пример, скажем, американской Non-profi organisation. Такая организация, занимаясь коммерческой деятельностью и зарабатывая на содержание своих культурных учреждений, освобождена от целого ряда налогов. Кроме того, эта организация получает помощь от частных лиц. В итоге в США помогать этим неприбыльным организациям получается выгодно. Non-profi organisation могут существовать без помощи государства, но им дают возможность зарабатывать. И подобная помощь, как я уже сказал, приветствуется. А у нас что получается? Группа товарищей в Департаменте культуры считает, во что обходится государству один зритель и как сократить количество театров, чтобы в итоге был выше доход. Но это игра в одни ворота. Экономисты считают, что театры должны быть самоокупаемыми; деятели культуры, которые ничего не понимают в экономике, начинают генерировать какие-то свои предложения в этот закон. А спросить у менеджеров, которые по долгу службы обязаны понимать и то и другое, никто не догадывается. Поэтому и задача новой гильдии должна заключаться как в защите самих менеджеров от произвола (это профсоюзная функция), так и в обсуждении и создании подобных законов. Гильдия первая должна сообщать разработчикам закона о тех проблемах, которые могут возникнуть.
- И все же какие, на ваш взгляд, могут возникнуть проблемы в связи с новым законом?
- Пока забегать вперед рано. Для начала нужно понять, что именно имел в виду составитель, какие на местах будут написаны соответствующие пояснения, какое у этого всего будет правоприменение. И, конечно, здесь главный вопрос: как эти благие намерения будут воплощаться? Пока из практики известно, что предыдущие попытки перевести бюджетные организации на коммерческие рельсы не всегда были успешны. Например, большие и популярные театры, такие как «Ленком», говорят, что да, мы согласны быть самоокупаемыми. Однако это не значит, что эту же схему можно перенести, скажем, на владимирский театр. Он гораздо меньше, он предполагает другие условия существования, у него другой целевой зритель. По аналогии невозможно провести реформу и в нашей «Школе современной пьесы». У нас совершенно особый зритель, другая целевая аудитория. А если избавиться от подобных театров, то в России успешной останется только антреприза, чтобы зритель только смеялся и не думал. И в этом смысле культура действительно предстанет как сфера услуг. В общем, проблем здесь много, я предлагаю вернуться к разговору, когда что-то прояснится.
- Мы заговорили об особой специфике вашего театра. Как раз в эти дни у вас проходят творческие вечера артистов и бардов, а начался фестиваль со дня памяти Булата Окуджавы…
- Причем я подчеркну, что этот фестиваль стал нашей традицией. Так случилось, что в последние годы жизни Булата Шалвовича именно здесь проходили его вечера. Здесь он читал свои стихи, пел свои песни, здесь собирались его друзья. Поэтому и фестиваль наш называется «И друзей созову…». Многие из тех, кто в этом году принимает участие в концертах, поздравляли его в 1994 году с семидесятилетием. Ведь именно здесь он отмечал этот юбилейный вечер. Он тогда сидел в ложе, а на сцену выходили Евтушенко, Вознесенский, Рождественский, Кобзон, Никулин, Шевчук, Макаревич… Когда Булата Шалвовича не стало, то мы в его день рождения, счастливо совпавший с Днем Победы, стали проводить фестиваль в его честь. И будем отмечать этот день столько, сколько будем жить и работать.
- В вашей семье есть фронтовики?
- Мой отец - герой войны, дважды кавалер ордена Славы, награжден орденом боевого Красного Знамени. У него было очень много наград. К сожалению, он умер несколько лет назад. Во время войны он был механиком, водителем танка. А еще мой отец был чемпионом Вооруженных сил по мотогонкам! Он часто говорил: «Как я хочу попасть в Берлин, ведь я расписался на рейхстаге!» И когда я стал ездить с гастролями в Германию, он просил меня найти там его фамилию. Я про себя улыбался и думал, что это невозможно, ведь прошли десятилетия! Но тем не менее я ходил к рейхстагу рассматривал эти надписи. А недавно мне подсказали, что много надписей было сделано не снаружи, а внутри здания бундестага. Их там сохраняют и называют - «граффити русских солдат». В этом году нам с сестрой удалось туда попасть вместе с группой немецких журналистов. И вдруг моя сестра увидела фамилию «Райхельгауз». Я не поверил своим глазам! И хотя буква «Р» почти стерта, тем не менее фамилия написана папиным почерком. Я надпись сфотографировал, а вернувшись, показал снимок маме. Она тоже сразу узнала почерк отца. И произошло это буквально в канун 65-летия Победы.
- Как вам удается все успевать: и путешествовать, и писать книги, и ставить спектакли по всему миру, и преподавать?
- Просто все делаю одновременно. Рано встаю и поздно ложусь. Вчера, например, из театра вышел в два часа ночи и домой за город приехал около трех. А сегодня в 8 утра я умывался и уже вел переговоры с Чикаго насчет постановки спектакля.
- Недавно у вас прошла премьера спектакля «Русское горе», в котором от канонической пьесы Грибоедова мало что осталось. Кроме того, чеховских «Чаек» у вас три варианта.
- Это же игра с великими классиками. И авторы там не Чехов и не Грибоедов, там авторы - Сергей Никитин, Вадим Жук и, простите за нескромность, я. А что касается современной пьесы, то в этом году мы выпустили пять премьер. Из них только одна - игра с Грибоедовым. Остальное - это пьесы, написанные только что. «Дом» Гришковца написан для нас, «Проститут(ка)» по рассказу Михаила Барщевского, пьеса белорусского автора Пришко «Поле», занявшая первое место на ежегодном конкурсе современной драматургии.
- Вы говорите о конкурсе «Действующие лица»?
- Да, это самый крупный в России конкурс современной драматургии. Принять участие в нем может человек из любой точки земного шара, если он пишет по-русски. Жюри у нас очень серьезное, его возглавляли в разные годы Юрский, Табаков, Волчек, Фоменко... На конкурс приходит до пятисот пьес в год, и мы подробно их читаем. Победившие авторы получают не только премии, но и возможность постановки своих пьес. После последнего конкурса уже ставятся спектакли во Владимире, в Томске и в Хабаровске. Потому что параллельно у нас проходит фестиваль «Класс молодой режиссуры», где молодые режиссеры тут же предъявляют фрагменты конкурсных пьес. К нам приезжают директора и худруки провинциальных театров, смотрят эти показы и приглашают к себе в театр сразу режиссера с пьесой. Например, мою нынешнюю студентку 4-го курса Ольгу Смирнову, пригласили поставить пьесу во Владимире. И вот представьте, что будет, если новый закон поставит под угрозу существования и театр, и конкурс.
РЕПЛИКИ, ПРОЗВУЧАВШИЕ НА ЗАСЕДАНИИ СОЮЗА ТЕАТРАЛЬНЫХ ДЕЯТЕЛЕЙ:
Марк ЗАХАРОВ, художественный руководитель театра «Ленком»:
- Надо ясно отдавать себе отчет, что здесь среди нас не найдется людей, которые пойдут ложиться на рельсы, чтобы преградить путь этому закону. Хотя мы все понимаем его опасность, понимаем, что от него пахнет кровью. Здесь сегодня поминали закон о монетизации. Можно вспомнить и другие подобные законодательные акты. Закон принят, и с ним надо жить. У театрального сообщества есть важный недостаток - наш председатель не обедает и не ужинает с представителями правительства, как это делает вождь кинематографистов. Так что некоторых рычагов влияния мы лишены. Придется изыскивать другие пути. Если отставить шутки, то мне кажется разумным составить и подготовить небольшой и внятный документ (против их 200 страниц), в котором кратко суммировать все наши опасения… Подстелить ту самую соломку в наиболее проблемные места, чтобы смягчить неизбежные удары. Этот документ должны подписать ведущие деятели российского сообщества, чтобы это было очень серьезное и весомое высказывание российского театрального сообщества. Но подготовить это должен СТД России и его председатель Калягин.
Юрий СОЛОМИН, художественный руководитель Малого театра:
- Я не понимаю, почему нас сегодня здесь собрали. Закон принят, поезд ушел. Собираться надо было год назад, если мы хотим какого-нибудь результата. Здесь собрались деятели Москвы и театральные деятели из провинции. С ними кто-нибудь совещался? Их кто-нибудь спрашивал? Полгода назад я был на одном думском обсуждении этого закона. Честно скажу, ничего не понял, и никак не мог представить, что столь короткое время спустя закон вступит в действие… Кроме того, уже и в сегодняшней ситуации мы опутаны дурацким законом о тендерах и многими другими бесполезными и вредными постановлениями. Их принимали люди, которые ничего не понимают в нашей сфере. Чтобы построить дом, выучить ребенка, вылечить зуб - мы идем к профессионалам. А вот законы у нас пишут, не советуясь с экспертами. Здесь говорилось много правильных, умных, международных слов. Я скажу по-простому. Вот заболела актриса, вам надо ввести новую и сшить на нее костюм. Чтобы оформить этот костюм, вам надо написать столько бумаг, что несгораемый шкаф заполнить можно. Или же нарушать существующие законы, что все и делают.
Евгений СТЕБЛОВ, заместитель председателя СТД:
- Так уж повелось у нас в России, что мы вначале создаем себе проблемы, а потом их героически преодолеваем. В основе этого закона, который мы сейчас обсуждаем и который нам стоит столько сил и крови, лежит элементарная безграмотность. Есть такая наука - эстетика, и она нам говорит, что понятия «искусство» и «произведения искусства» оцениваются в своих собственных категориях. Но отнюдь не в категории эффективности или в том, кому и какие «услуги» оно оказывает. Цели и задачи искусства совсем другие. Смешно думать, что государство финансирует театры потому, что ждет от них финансовой прибыли. Во всем мире расходы на искусство, на культуру не окупаются в деньгах. Они окупаются в чем-то ином. Цели и задачи нашего искусства иные. Проходят столетия, тысячелетия, и кто помнит, какая финансовая система в том или ином городе или государстве? А вот произведения искусства сохраняются…
"Новые известия", 18.05.2010
http://www.newizv.ru/news/2010-05-18/126598/
Бомба под сценой
Российские театры снова вынуждены бороться за жизнь
17 мая в Союзе театральных деятелей (СТД) прошло расширенное заседание секретариата, куда входят первые лица отечественного театра под председательством Александра Калягина. Помимо того, было много гостей - руководителей учреждений культуры. Главным поводом для встречи послужил подписанный президентом России федеральный закон, который переводит бюджетные организации на коммерческие рельсы. Этот документ может оказаться настоящей бомбой, грозящей самому существованию культурных учреждений в нашей стране.
Новый закон был подписан Дмитрием Медведевым в праздничные дни, и его появление стало неожиданностью прежде всего для деятелей тех самых учреждений культуры, которых он наиболее непосредственно касается. Закон включает в себя более 200 страниц и к тому же адресован к ранее принятым законодательным актам, поэтому заседание открыл краткий доклад ректора Санкт-Петербургской академии театрального искусства (СПбГАТИ) Льва Сундстрема, ознакомившего собравшихся с наиболее тревожными аспектами нового закона. В соответствии с ним все бюджетные учреждения (в том числе и учреждения культуры) с 1 января 2011 года становятся бюджетными учреждениями нового типа, независимо от их выбора и желаний. Причем по существующему правовому статусу бюджетные учреждения нового типа у нас приравнены к автономным учреждениям со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Бесполезно спрашивать, почему принимается тот или иной закон, но из прилагающейся пояснительной записки можно понять, что государство хочет «оптимизировать» (то есть снизить) расходы на финансирование бюджетных учреждений, в том числе и учреждений в сфере культуры. Как пишут авторы законопроекта, этот документ направлен на «повышение эффективности предоставления государственных и муниципальных услуг, при условии сохранения (либо снижения темпов роста) бюджетных расходов на их предоставление»…
Пока нет внятного определения услуг, которые учреждения культуры (в частности театры) оказывают государству и населению. Не разработаны и никак не прописаны единицы измерения эффективности этих услуг. Но авторы законопроекта спешат отметить, что «объем финансирования бюджетного учреждения в 2011 году не должен превышать показатель 2010 года». В условиях кризиса «неповышение зарплаты» реально означает ее снижение. А если учесть, что сфере культуры государство хронически недодает даже положенные 2% от федерального бюджета, то речь идет о тенденции внятной и тем более удручающей.
Выступавший президент Российской государственной библиотеки (бывшая библиотека Ленина) Виктор ФЕДОРОВ остановился на том факте, что новый закон никак не учитывает специфики разных учреждений культуры, хотя у библиотек - одна специфика работы, у музеев - другая, у театров - третья. К тому же переход к статусу автономности предполагает экспертную оценку всех фондов и хранилищ, что потребует огромных затрат - денежных и временных. Чтобы оценить одно Остромирово Евангелие, существующее в мире в единственном экземпляре и хранящееся в Ленинке, понадобится экспертная комиссия из профессионалов высочайшего класса. То есть не готова база к переходу в новый статус. А сокращение и без того нищенской суммы, выделяемой на сферу культуры, и вовсе грозит катастрофой. «ДЕЛО НЕ В ТОМ, КАК ДЕЛИТЬ ДЕНЬГИ, ВЫДЕЛЯЕМЫЕ НА СФЕРУ КУЛЬТУРЫ, - ДЕЛИТЬ-ТО НЕЧЕГО», - закончил свое выступление Виктор Федоров.
Выступавший представитель Союза музеев России Александр КУЗЬМИН назвал закон «БРАТСКОЙ МОГИЛОЙ, КУДА АККУРАТНО УЛОЖИЛИ ВСЕ УЧРЕЖДЕНИЯ КУЛЬТУРЫ». Между прочим, он заметил, что в США существует порядка 30 законов для Библиотеки конгресса, а наши законодатели хотят «охватить необъятное», при этом не считая нужным привлекать для консультаций специалистов. Музейщиков пугает, что НОВЫЙ ЗАКОН ПРЕДУСМАТРИВАЕТ АБСОЛЮТНУЮ ФИНАНСОВУЮ БЕЗОТВЕТСТВЕННОСТЬ УЧРЕДИТЕЛЕЙ. Александр Кузьмин напомнил, что в музее только 20% финансирования идет на зарплату, остальное - на сохранение и поддержание экспонатов. То есть при перебоях с финансированием может возникнуть угроза сохранности фондов. В обращении Союза музеев сказано, что новый закон продиктован прежде всего интересами финансовых ведомств, которые решают свои проблемы.
Все выступавшие отмечали, что сама ситуация, когда закон уже принят, а профессионалы только начинают его обсуждать, ненормальна. И выражали надежду, что при выработке пакета подзаконных актов, регулирующих сферу его применения, будут приглашены компетентные эксперты.
Присутствовавший на заседании председатель думского комитета по культуре Григорий ИВЛИЕВ уведомил собравшихся, что в эту пятницу в Думе состоится заседание фракции «Единая Россия», на которую приглашены представители Министерства финансов и Минэкономразвития. И заверил, что все высказанные на секретариате СТД РФ опасения и претензии к новому закону будут донесены.
"Новые известия", 18.05.2010
http://www.newizv.ru/news/2010-05-18/126601/
Примечание: выделение ПРОПИСНЫМИ - моё.