Режим Путина: Конструкция может рухнуть без единого выстрела - лишь под напором правды о себе самой
Синдром Андропова ("Nowa Europa Wschodnia", Польша)
Владимир Путин и его команда уверенно стремятся к укреплению своей власти, выстраивая в России государственную монополию на информацию. Тенденция усиления контроля над всеми проявлениями общественной активности приносит, однако, эффект, противоположный ожидаемому. Как показывает история, попытки установления тотального контроля над населением приводят в долговременной перспективе не к улучшению управляемости общественных процессов, а к ее утрате. В современном мире информация - это ключевой элемент реализации государством своей власти и неотъемлемый инструмент управления обществом. С точки зрения нынешней российской властной элиты обеспечить общественный порядок и стабильность режима можно лишь распространяя контроль на очередные сферы информации о России в мире и располагающие этой информацией СМИ.
Руководствуясь данной логикой, Путин создает структуры и готовит кадры, которые позволяют ему управлять информацией, идущей извне страны, а также из властных структур, учебных заведений и СМИ к обществу. Для этого он воскрешает усвоенные им на службе в КГБ методы контроля и расставляет бывших коллег на самых ответственных государственных постах - ключевых для контроля над информационным потоком, формирующим образ России у населения внутри страны и наблюдателей в мире.
«Захватывая» очередные сферы общественной жизни, люди, призванные следить за информацией, совершают ту же самую ошибку, что поколением ранее привела их старших коллег к распаду СССР. Путинская команда становится жертвой ошибки, проистекающей из слепой веры в собственные силы, а такая ошибка погубила творца КГБ Юрия Андропова и в итоге всю советскую державу. В реальности стремление добиться безраздельного влияния ведет к постепенной утрате контроля над государством, а следствием этого может стать не только дезинтеграция созданных Путиным механизмов власти, но также территориальный и общественный распад России.
Потерянный рай
Путин и его ближайшие соратники убеждены в том, что одной из основных причин распада СССР послужило ослабление Михаилом Горбачевым контроля над информацией и сокращение возможностей ее регламентирования государственными органами. В мифологии благосостояния и силы Советского Союза, которую последовательно выстраивает Путин, есть важный элемент культа аппарата безопасности, который якобы гарантировал гражданам защиту от внутренних и внешних врагов. Поскольку путинскую эпоху представляют как время «возрождения» силы государства и возвращения России к своей утраченной позиции сверхдержавы, логичным элементом всего процесса стало усиление значения контролирующих органов, на что легко согласилось деморализованное и нищее общество, ощутившее в этом контраст с хаосом 90-х годов. Под предлогом укрепления конституционных прерогатив государства и защиты народа от угроз российские власти вернули органам безопасности ту роль, какую они играли в те времена, когда Владимир Путин и его коллеги оттачивали свои навыки в структурах, созданных всесильным Андроповым.
Для Путина и людей его поколения СССР конца 70-х - это мифическая Аркадия и идеал общественного устройства. В их представлении именно КГБ обеспечивало стране Советов статус сверхдержавы, общественную стабильность, а охранителям системы - престиж и невообразимые для простого смертного привилегии. Официальные газеты были заполнены пропагандистскими клише, а при этом бюллетени для внутреннего пользования, которые читали чекисты, давали им ощущение принадлежности к кругу избранных, которые обладают недоступной народу информацией.
Долгие годы расходы на КГБ ничем не ограничивались, что позволило данной структуре разрастись до размеров, позволяющих контролировать все общество и в случае необходимости добраться до любого человека. В каждом существенном с точки зрения функционирования государства месте был посажен кадровый сотрудник спецслужб, а в каждом советском доме, на фабрике или в школе был свой стукач, сообщавший об общественных настроениях. С точки зрения советской верхушки все объективнее данные указывали на то, что государство контролирует поступающую к советским гражданам информацию. На их взгляд это позволяло неограниченно управлять познавательным процессом и самим мышлением, а, следовательно, политической позицией или реакциями на события в стране и мире. Тем не менее триумфовавший на всех континентах СССР спустя десятилетие распался, продемонстрировав, что заложенное природой в каждом человеке стремление к правде и свободе способно пересилить даже самую скрупулезно отлаженную систему лжи и рабства. Потеря контроля над динамикой общественных процессов и распад государства явился итогом самоизоляции руководства страны, жившего в убежденности, что оно контролирует весь народ. В действительности Кремль видел лишь искаженную картину внутренних и внешних процессов, а решения, которые он принимал, основывались на информации, полученной и отобранной КГБ. Он не имел возможности обратиться к альтернативным источникам данных или к прямой проверке своих решений обществом на выборах или на референдуме. Понимая, что государственная монополия на информацию превратилась в гигантскую машину дезинформации, Горбачев попытался открыть новые каналы коммуникации между властью и обществом. Однако логика созданной Андроповым системы была железной, и каждое отклонение грозило эрозией всей ее конструкции. Гласность сломала строившиеся годами структуры и нарушила функционирование выработанных механизмов, и в результате привела к распаду партии и государства.
Правда далеко и на лопатках
Сейчас Путин и его соратники точно так же видят в государственных структурах намордник, надетый на опасные (а одновременно человечные) стремление к свободному получению знаний, любопытство к миру и поиск правды. Личный и профессиональный опыт усиливают в них осознание того, как ценна и опасна может быть информация, которая способна свергать режимы, разрушать державы и, что самое главное, оказывать фундаментальное влияние на их собственную общественную позицию и перспективы развития. Комплекс исторических, политических и личных факторов приводит нынешнюю российскую элиту к пониманию контроля над информацией не только как гарантии стабильности государственности, но и своего собственного благополучия. Именно поэтому сохранение такого контроля стало для правящих сейчас страной преемников Андропова абсолютным приоритетом.
Базируя функционирование государства на образцах, почерпнутых из собственного опыта, и внедряя на уровне страны механизмы, работающие в аппарате безопасности, российские власти создают (у себя самих и населения) иллюзию полного контроля над всеми политическими, экономическими и общественными процессами в России. Придуманная Владиславом Сурковым и построенная Путиным вертикаль власти - это не что иное, как попытка создать жестко иерархизированную структуру, функционирующую по принципу передачи воли высшего исполнителя на нижние уровни системы с транслированием наверх информации, необходимой для принятия стратегических решений.
Весь процесс жестко контролируется и страхуется многоступенчатой системой проверок. В подобной модели нет места ни инициативе снизу, ни широкой дискуссии о государственных делах. Процесс принятия решений ограничен высшим звеном, а любые попытки инициировать дискуссию воспринимаются как нарушение субординации. Критика, исходящая даже из самых патриотических побуждений, называется «оскорблением России», а ее авторов обвиняют в отсутствии патриотических чувств и в работе на иностранные разведки.
Палка о двух концах
Сидящие сейчас в Кремле наследники Андропова не принимают во внимание того, что созданная ими система работает в две стороны. С одной, она ограничивает и цензурирует сообщения, поступающие обществу, а с другой - фильтрует и отбирает информацию, которая доходит до властных кругов.
Если Владимир Владимирович на самом деле доверяет исключительно представителям своего бывшего работодателя и принимает все свои решения на основе содержания красной папки, которая ежедневно появляется на его столе, то он все больше отдаляется от реального мира и живет в «матрице», созданной для него руководством спецслужб. Если по телевидению, из прессы и от своих сотрудников он слышит одни и те же заученные слова, то, видимо, продолжает свято верить, что именно так и выглядит ситуация в нынешней России, а одновременно у него нет ни малейшей возможности проверить достоверность или надежность источников информации. Каждый, кто хоть раз оказывался в местах, куда приезжает президент, знает, какие огромные силы и средства прикладываются к тому, чтобы ни один случайный человек не мог даже приблизиться к главе государства, не говоря уже о свободной беседе или каких-то вопросах.
При этом следует помнить, что контролирующие информационные потоки спецслужбы имеют собственные материальные и идеологические интересы. Передача контроля над информацией в их руки становится во все большей степени не целью, связанной с государственными потребностями, а инструментом укрепления собственной позиции в госструктурах: власти не только над обществом, но в первую очередь, над его элитами. Возможность отбирать и обрабатывать сообщения, которые поступают в центры принятия решений, - это оружие политической борьбы и способ вернуть себе утраченный после распада СССР престиж и столь желанное благосостояние.
Таким образом российские спецслужбы стремятся восстановить свою позицию андроповских времен, которая обеспечит им роль арбитра в процессе разработки всех стратегически важных решений в области функционирования государства. Противоречие, однако, заключается в том, что по мере ухудшения экономической ситуации и роста напряженности в обществе создаваемая этими структурами альтернативная реальность все дальше отходит от действительности (очевидной для всех знакомых с российскими реалиями наблюдателей). В результате власть не замечает или просто исключает из пространства общественной дискуссии реальные проблемы, с которыми приходится сталкиваться обычному российскому жителю. Попасть между реалиями общественной жизни и направлениями активности власти увеличивается, опасно приближаясь к своим масштабам пика брежневского «застоя». В то время как граждане подсчитывают, сколько стремительно дорожающих товаров они в состоянии купить на обесценивающиеся деньги, президент осматривает колоссальные инвестиционные проекты в Сочи, а премьер-министр уверяет на международных саммитах, что Россия возвращает себе позицию сверхдержавы и самостоятельного полюса международных отношений.
Как и в случае с советским государством, будет достаточно стечения неблагоприятных факторов, например, снижения цен на энергоресурсы, совпавшего с неудачной заграничной интервенцией, чтобы искусно выстраивавшаяся долгие годы конструкция рухнула без единого выстрела - лишь под напором правды о себе самой.
Якуб Корейба (Jakub Korejba)
ИноСМИ.Ру, 25.10.2012
http://www.inosmi.ru/russia/20121025/201406717.html
Революция Андропова - Путина ("Русская служба "Голоса Америки"", США)
Российская элита: ожидается ли смена караула?
В России вновь говорят о революции. «Эволюционным путем из... криминального... тупика... выбраться невозможно», - констатирует на страницах «Новой газеты» Владимир ПАСТУХОВ. Признавая: «У русского человека устойчивая аллергия на слово «революция»...». И, тем не менее, настаивая: «Не исключено, что революция... в сложившейся ситуации окажется... благом».
Какие же задачи предполагается решить революционным путем? «Нужна прямая народная демократия», - так формулирует их руководитель Центра стратегических исследований религии и политики современного мира Максим ШЕВЧЕНКО. Альтернатива? «К власти, - предупреждает публицист, - могут пробраться... либералы, которые... имеют свои программы разрушения и распада страны. Идея... обновления через народовластие должна быть подхвачена... силами, которые стоят на позициях... традиционалистских ценностей... Это можно сделать только через формирование адекватных структур народовластия. Если это не сделают силы патриотические, завтра эти структуры будут под контролем ненавидящих страну, преклоняющихся перед Западом радикальных либералов».
Об «орде» и «вайнахате»
Не жалуют антинациональных либералов и мастера культуры, за идеологическими абстракциями неизменно ищущие человеческие лица. Писатель Захар ПРИЛЕПИН опубликовал письмо к Сталину от лица «российской либеральной общественности». «Мы поделили страну, созданную тобой… Мы всем обязаны тебе…», - признаются прилепинские либералы отцу народов. Чем же именно обязаны? «Ты, - поясняют либералы, - положил в семь слоев русских людей, чтоб спасти жизнь нашему семени…». Во избежание кривотолков самокритично именуя свое сознание «местечковым». «Антисемитизм подобен сифилису», - откликнулся на документ времени писатель Виктор ШЕНДЕРОВИЧ. «Литературная тусовка почти всегда отвратительна, а либеральная в особенности», - отозвался Дмитрий БЫКОВ.
Либерально-литературными рамками дело, однако, не ограничивается. «Для России сегодня актуально не демократическое, а национально-освободительное движение», - считает Владимир Пастухов, называющий нынешнюю властную элиту «Новой ордой» и даже «Православным вайнахатом». И обосновывающий последний неологизм тем, что «в российском обществе… возобладали нравы, естественные для какого-нибудь вайнахского племени, но мало сочетающиеся с христианской традицией», а также тем, что «сегодня не Кавказ входит в Россию, а Россия - в Кавказ».
С кем же намерено бороться национально-освободительное движение? «Основной скрытый социальный конфликт внутри современного российского общества» - это, по мнению Пастухова, «конфликт между «оккупантами» и «населением». «Оккупанты», - поясняет публицист, - это сформированная из люмпенов всех мастей («во фраках», «в погонах» или «в цепях» - не имеет значения) воровская элита, организованная как мафия и живущая «по понятиям», которая поставила под свой контроль государство и использует это государство как орудие перераспределения в свою пользу всего того, что производит население». «Криминальная среда, - уточняет Владимир Пастухов, - … подчинила себе русское общество и эксплуатирует его как колонию, выкачивая из страны ресурсы и перекачивая их за рубеж… Насаждаемые криминалом нравы корежат нравственные устои русского народа...»
Откуда же взялось это «ордынско-вайнахское» иго? Ответ Владимира Пастухова: «Путинский режим не имеет ничего общего с русской государственной традицией… кроме некоторого поверхностного сходства в «держимордии»… Это не возврат назад и тем более не движение вперед, а отскок в сторону».
Запрос на репрессии
Существуют, впрочем, и другие мнения. «На наших глазах происходит вымывание демократического дискурса, - так оценивает новейшие революционные призывы московский политолог Дмитрий ШУШАРИН. - Конечно, письмо Прилепина вызвало очень резкую реакцию: лобового сталинизма люди демократических убеждений все-таки не приемлют. А вот тексты Шевченко и Пастухова сделаны тоньше и умнее. А потому - обладают некоторым потенциалом воздействия на подсознание человека. Люди видят только оппозиционную оболочку - но не видят откровенно фашистского характера текста… Не чувствуют, скажем, что применяемые Шевченко определения - это лексика Геббельса, Гитлера и Розенберга. Да и Пастухов рассуждает о том, что нынешняя власть может быть переделана только диктатурой. Речь идет лишь о том, какая диктатура лучше, а какая - хуже. Оппозиционность теряет очень важный свой атрибут - приверженность демократическим принципам. Сил, которые говорили бы на языке демократических ценностей, просто не остается».
А вот вопросы остаются. И прежде всего - о политическом подтексте революционных призывов. «Вот уже несколько лет, как провластные политологи и публицисты назад начали пробовать реакцию общества на лозунг «Да здравствует опричнина!» , - констатирует историк и политолог из Бостона Ирина ПАВЛОВА. «Я хорошо помню, - продолжает Павлова, - статью пятилетней давности под названием «Россия 37-й». Почву для «чистки» готовили многие - в том числе, скажем, Навальный. А сегодня собирается подключиться и Геннадий Гудков, грозящий начать публикацию компромата на деятелей «Единой России». Иными словами, публикации Пастухова, Прилепина, Шевченко и других нельзя расценить иначе, как запрос на репрессии».
К чему же стремятся глашатаи борьбы с «вайнахатом» - к революции или к опричнине?
В штабе правящей элиты
«А вы уже прочитали этот, я бы сказал, жалкенький доклад «Политбюро 2.0»? - ответил вопросом на вопрос корреспондента «Голоса Америки» Дмитрий Шушарин. - Да-да, все о том же негласном политбюро. Попросту - собрание сплетен, не очень понятно, откуда взявшееся. И все же любопытно, что рисуется в нем картина управления страной с помощью группы кланов. Эдакая попытка создать образ боярского правления в стране».
Как же выглядит штаб правящей элиты по Минченко? Приведем лишь несколько формулировок: «Усложнение» «традиционной системы элитных «сдержек и противовесов» (так характеризуется «новый кадровый стиль Владимира Путина» - прим. автора)… «При сохранении уже существующих групп влияния В. Путин экспериментирует с введением на поле новых игроков, альтернативных политических платформ (дихотомия «Народный фронт» - «Единая Россия»)… «Процесс фрагментации элитных групп и выделения из них новых игроков»… «Ориентация правящей элиты» «на то, чтобы обеспечить свою устойчивость на длительном временном промежутке»… Инструментом для чего остается «конвертация власти в собственность»…
«По логике российской истории появление такого доклада, конечно же, может считаться подготовкой к большей централизации власти», - констатирует Шушарин.
Итак, огонь по штабам? «Для этого, - возражает Шушарин, - нужна воля первого лица - тайная или явная. Ведь огонь по штабам провозгласил председатель Мао, а не кто-то из его идеологических работников. Но ожидание грядущего конфликта, некоей смены караула действительно присутствует. Политологи и эксперты готовят нас к некоему обновлению элиты. Но утверждать, что оно действительно предстоит, можно будет лишь в том случае, если подобные призывы будут исходить только с самой верхней точки. При том, что до сих пор у Путина было лишь несколько антикоррупционных высказываний, не носящих чересчур бескомпромиссного характера. Хотя - поскольку идеологии у режима нет в принципе - кампания (если она готовится) будет под соусом борьбы с коррупцией. Опыт избирательного применения законов у нас богатый. Делались такие попытки и при Горбачеве - вспомните гдляновщину - не говоря уже об Андропове…»
Лицо и стержень системы
Дело, стало быть, за волей первого лица. Не присмотреться ли, однако, и к бытописателям политбюро-2? «Евгений Минченко, - подчеркивает Ирина Павлова, - один из наиболее приближенных к власти российских политтехнологов. И действует структура «Минченко Консалтинг» не самостоятельно, а в системе путинской власти. К тому же без указаний администрации президента доклад не стал бы раскручиваться всеми средствами массовой информации. Вопрос в другом: почему этот информационный шум понадобился именно сегодня?»
Дмитрий Шушарин связывает этот вопрос со статусом Владимира Путина внутри правящей элиты. «Наша система, - считает политолог, - это клановая боярская система. Единовластия нет - мы не можем сказать, что все зависит от Путина. Но нет и ясности - был ли заключен какой-то негласный договор между группировками. Путин - это консенсусная фигура - пока что устраивающая всех, поскольку ведет себя по понятиям. Тем не менее, трудно представить себе эту систему без Путина, потому что во многом он является ее стержнем. Другой вопрос - есть ли у Путина желание взять на себя больше власти?».
По мнению Ирины Павловой, речь в данном случае идет не о личной власти Путина, но о российской власти в целом. «Путин, - полагает она, - не стержень системы, а ее лицо. И за бесконечными разговорами о Путине, - а теперь еще и о политбюро - скрывается принципиальная особенность российской власти, отличающая ее от западной. По словам Минченко, в России «строго вертикального управления нет», а Путин занимается всего-навсего тем, что «создает системы сдержек и противовесов» среди кланов. Т.е. никакого авторитаризма попросту не существует. Ну, а для Запада «система сдержек и противовесов» - это магические слова, индикатор демократичности власти. Да и в политбюро - как оно представляется не только Минченко, но и, скажем Ольше КРЫШТАНОВСКОЙ - тоже нет ничего особенного: у любого западного президента есть круг советников, с которыми обсуждаются назревшие вопросы. Нередко - при закрытых дверях».
Чем же необычна на этом фоне Россия-2012? «В России, - говорит Павлова, - имеет место не просто практика келейного принятия политических решений на самом верху, а действует тайный механизм властвования. Стержень системы - совсем не Путин, но подчинение властных структур - в центре и на местах - администрации президента, в правилах которой с 2000-го года прописано, что в ее задачу входит «не только прогнозировать и создавать «нужные» политические ситуации в России, но и реально управлять политическими и общественными процессами в Российской Федерации, а также в странах ближнего зарубежья». Чем, по мнению историка, и обусловлена «и всеохватывающая секретность принимаемых решений, и разросшаяся роль ФСБ с сетью гласных и негласных сотрудников по всей стране». «И вдобавок, - продолжает Павлова, - заказываемый той же администрацией информационный шум, направленный на дезинформацию и дезориентацию общественного мнения. С целью затуманить подлинный характер путинской власти, ее стратегические цели и задачи».
К кому же обращен нынешний «национально-революционный» запрос? «Ни в коем случае не к «рассерженным горожанам», - подчеркивает историк, - а к власти и только к власти. Остающейся единственным реальным политическим субъектом в стране. Поскольку никаких гражданских структур, способных сплотить общество и действовать отдельно от власти, в России нет. Обстановка, на мой взгляд, нагнетается намеренно, и она должна как-то разрядиться. Но если власть решится на «чистку» своих «властных крепостных», то этим она обеспечит себе огромную поддержку населения - не только «молчаливого большинства», но и шумного недовольного меньшинства. Только не следовало бы «инициативщикам» забывать урок истории: в российском авторитарном обществе борьба властей с коррупцией неизбежно сопровождается борьбой с инакомыслием».
ИноСМИ.Ру, 29.08.2012
http://www.inosmi.ru/russia/20120829/197431693.html