Владимир ОВЧИНСКИЙ и Леонид НИКИТИНСКИЙ - о медведевской либерализации Уголовного кодекса
Как и в сталинские времена, гуманизация Уголовного кодекса больше коснется преступлений против частного, и меньше - против государственного
Закон о 114 статьях
В переводе на русский
21 февраля Госдума приняла во втором чтении президентский законопроект, смягчающий примерно 40% статей Уголовного кодекса. Этот рекордный по своей широте жест гуманизма нуждается в некотором пояснении.
Как сказано в пояснительной записке к законопроекту, он "направлен на дальнейшую либерализацию уголовного законодательства РФ". Заключается она в том, что в 114 статьях УК убран нижний предел наказания в виде лишения свободы (при сохранении верхнего предела) либо к уже существующим санкциям добавлены альтернативные, такие как штраф или исправительные работы. К примеру, если сейчас за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью (ст. 111) придется сесть на срок от двух до 15 лет, то после вступления поправок в силу теоретически можно будет отделаться и двумя месяцами.
Однако облегчение участи преступников может повлечь снижение защищенности их потенциальных жертв. Законодатели, очевидно, учли это обстоятельство и постарались сделать так, чтобы граждане, решившие злоупотребить послаблениями в УК, сами понесли от этого основной урон. Все 114 измененных статей УК можно разделить на две группы: к первой относятся статьи о преступлениях против частных интересов, ко второй - против интересов государства. Они соотносятся друг с другом в пропорции 81 к 33. Причем в первую группу попали статьи 158 ("Кража"), 161 ("Грабеж") и 162 ("Разбой"), на которые, по данным МВД, приходится половина (около 1,5 млн) всех совершаемых в стране преступлений. То есть в законопроекте наблюдается серьезный дисбаланс между защитой частных и государственных интересов. В то же время этот дисбаланс весьма гармонично сочетается с проводимой в последние годы кампанией по ужесточению ответственности за преступления против государства (терроризм, экстремизм, шпионаж и т. д.). Поэтому нынешние поправки скорее свидетельствуют не о желании власти несколько облегчить жизнь гражданам, а об их стремлении с помощью Уголовного кодекса более четко разграничить частное и государственное, подчеркнув приоритет последнего.
Это стремление наиболее наглядно проявляется при сравнении поправленных статей со схожими, но оставшимися без изменения. Например, был снят нижний предел наказания за такое преступление против граждан, как хулиганство (ст. 213). А вот родственные ему как по сути, так и по санкциям, но несущие угрозу уже государству массовые беспорядки (ст. 212) законодатели не тронули.
Примечательно, что аналогичное разграничение очень активно шло в СССР в 20-40-х годах прошлого века. УК РСФСР 1926 года за кражу личного имущества предусматривал наказание до одного года лишения свободы, а государственного и общественного - до пяти лет. 7 августа 1932 года было принято постановление ЦИК и СНК СССР "Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности" (известно также как "указ 7/8", "закон о трех колосках"), которое за кражу государственного, колхозного и кооперативного имущества вводило в качестве меры наказания расстрел, а при смягчающих обстоятельствах - не менее 10 лет лагерей. Санкции за кражу личного имущества остались прежними и пересмотрены были только из-за послевоенного всплеска преступности. 4 июня 1947 года президиум Верховного совета СССР издал указы "Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества" и "Об усилении охраны личной собственности граждан", которые несколько сгладили возникший дисбаланс. Наказание за кражу у государства составило от семи до 25 лет ("указ 7/8" к этому времени уже не применялся, хотя официально утратил силу только в 1959 году), у гражданина - 5-10 лет.
Журнал "Коммерсантъ Власть", №8 (912), 28.02.2011
http://www.kommersant.ru/Doc/1585195
Советник Конституционного суда переработал на публику и остался без работы
14 марта стало известно, что после критики президентских законопроектов свой пост добровольно покинул советник КС Владимир Овчинский. Председатель КС Валерий Зорькин указал ему на недопустимость его "широкомасштабных выступлений", вызывающих "негативное восприятие не только у судей КС РФ, но и в других судах, а также в органах госвласти, в том числе в администрации президента".
Генерал-майор милиции в отставке и доктор юридических наук Владимир ОВЧИНСКИЙ (экс-глава российского бюро Интерпола) работал советником КС с 2004 года, после переезда КС в Санкт-Петербург - в его московском представительстве. Как сообщил "Ъ" Овчинский, 14 марта он направил Зорькину заявление об увольнении по собственному желанию, и оно было удовлетворено. По словам Владимира Овчинского, это стало следствием состоявшегося 11 марта телефонного разговора с Зорькиным в связи с публикациями в прессе. В них советник КС резко раскритиковал президентские законопроекты, направленные на гуманизацию уголовного законодательства. В том числе еще не внесенный в Госдуму пакет поправок к Уголовному кодексу, в котором, по мнению Овчинского, в частности, предлагается "декриминализировать товарную контрабанду".
По словам экс-советника КС, Зорькин передал ему мнение главы кремлевской администрации Сергея Нарышкина и ряда судей КС о том, что своими публичными выступлениями он нарушает закон о госслужбе, запрещающий должностным лицам высказываться по вопросам, которые не входят в его компетенцию. Овчинский с этим не согласен: "Критика или поддержка законопроектов в сфере уголовной юстиции, а также контакты с органами власти по этому поводу были моими прямыми обязанностями в московском представительстве КС". Источник, близкий администрации президента, сообщил, что раскритикованный Овчинским проект был всего лишь межведомственным документом, разосланным в ведомства для сбора мнений. "Проект новых поправок к УК с пояснительной запиской я получил в Общественной палате с просьбой дать свое экспертное заключение. Я считаю, что ЗАКОНОПРОЕКТ НА ЛЮБОЙ СТАДИИ ЕГО ПОДГОТОВКИ НЕ МОЖЕТ СЧИТАТЬСЯ ЗАКРЫТЫМ ДЛЯ ПУБЛИЧНОГО ОБСУЖДЕНИЯ",- парировал Овчинский.
"Ни судья КС, ни советник не имеют права на публичные заявления, которые были сделаны Владимиром Овчинским в СМИ. По сути, он дал публичную негативную оценку законопроекту, который, став законом, мог бы явиться предметом рассмотрения Конституционного суда. Выступления Владимира Овчинского в СМИ в последнее время приняли широкомасштабный характер, что свойственно скорее практикующему политику, а не госслужащему. При этом он позиционировал себя в качестве советника председателя КС",- заявили в пресс-службе КС. И подтвердили, что Валерий Зорькин указал Овчинскому "на недопустимость такого поведения" и отметил, что "такие действия вызывают негативное восприятие не только у судей КС РФ, но и в других судах, а также в органах государственной власти, в том числе в администрации президента". Однако "следовать предложенным рекомендациям руководства советник КС отказался" и подал заявление об увольнении по собственному желанию.
Позицию председателя КС разделяет судья в отставке КС Владимир СТРЕКОЗОВ. По его словам, Овчинский "давал слишком много публичных рекомендаций президенту, премьеру, МВД и судебной власти", что, по мнению Стрекозова, находилось за рамками его компетенции. При этом Стрекозов считает, что отставка Овчинского вызвана иной ситуацией, нежели состоявшаяся год назад отставка судьи КС Анатолия Кононова, которого коллеги обвинили в нарушении судебной этики также после интервью в прессе. В нем Кононов, в частности, раскритиковал президентский законопроект с поправками к закону о КС, при этом большинство его высказываний мало отличались от его "особых мнений", в которых он на протяжении 18 лет резко критиковал решения КС.
Недовольство публичной активностью В.Овчинского нарастало в КС - его много раз просили не высказываться по темам, которые могут быть предметом рассмотрения в КС, сообщил один из близких к КС источников. Хотя в апреле 2010 года пресс-служба КС комментировала аналогичный скандал, вызванный негативным отзывом начальника управления конституционных основ уголовной юстиции Олега Вагина на президентские поправки к УК, касающиеся ужесточения наказаний для милиционеров. Тогда в пресс-службе КС заявили, что обращения с просьбой дать заключение по законопроектам поступают часто, но с ними работают не судьи, а секретариат КС. "Это распространенная практика. Фактически задача выяснить, не противоречит ли законопроект каким-либо постановлениям КС. Сам он не вправе давать заключения на подобные запросы потому, что в случае принятия закон может стать предметом рассмотрения КС. Традиционно такого рода заключения делают ученые-юристы, работающие в секретариате КС, но они не уполномочены предавать эти оценки публичной огласке",- отметили в пресс-службе КС.
Санкт-Петербург
Газета "Коммерсантъ", №43 (4584), 15.03.2011
http://www.kommersant.ru/Doc/1600975
Владимир Овчинский - не советник Конституционного суда
Обозреватель Радио Свобода попросил советника Конституционного суда Владимира ОВЧИНСКОГО прокомментировать президентские поправки в Уголовный кодекс, которые, как было объявлено, приведут к его либерализации. Однако выяснилось, что позиция генерал-майора милиции в отставке, доктора юридических наук Овчинского по этому вопросу привела к его отставке с должности советника КС.
- Вы больше не советник Конституционного суда Российской Федерации. Почему, что произошло?
- Я послал заявление Валерию Дмитриевичу Зорькину, в котором попросил, чтобы меня уволили по собственному желанию с занимаемой должности в связи с рядом последних событий.
- Что за события?
- Это связано с той критикой, которую я позволили себе в том числе в отношении поправок в Уголовный кодекс, о которых вы со мной хотели поговорить, В связи с этим возник и более общий вопрос - о рамках возможной критики законопроектов, нормативных актов, решений руководства страны, руководства ведомств, правительственных решений, решений законодательных органов, Госдумы со стороны лиц, которые находятся на государственной службе.
- Ваше экспертное заключение кому-то не понравилось?
- Не просто не понравилось... Но для начала скажу, что до сих пор в мои функции входило постоянное участие в различного рода обсуждениях, круглых столах, парламентских слушаниях, экспертных дискуссиях по оценке законопроектов, проектов решений правительства, проектов ведомственных решений. В последнее время я как советник КС был приписан к представительству Конституционного суда в Москве. И если раньше я принимал активное участие в подготовке проектов решений самого суда, то в последнее время функции изменились, и большую часть времени я занимался именно тем, что изучал ситуацию вокруг подготовки законодательных актов. И в этом был смысл договоренностей между мною и председателем Конституционного суда Валерием Дмитриевичем Зорькиным, таковы были его пожелания.
- То есть это входило в круг ваших должностных обязанностей?
- Да. Хотя, конечно, нет такой инструкции, где бы все это было прописано, нет четкого регламента, чем я должен или не должен заниматься. Была такая установка, и она мною четко выполнялась. И я довольно жестко критиковал некоторые вещи, гораздо более жестко, чем в той ситуации, на которой мы сейчас остановимся более подробно.
- Свидетелями того, что вы жестко критиковали некоторые законотворческие новации, были не только слушатели Радио Свобода, но и несколько десятков миллионов телезрителей. Ваши выступления в эфире федеральных телеканалов давно стали регулярными.
- Я критиковал не только законодательные, но и организационные решения. Особенно жесткой критике я подвергал организационные решения в ходе так называемой реформы МВД.
- Что же случилось на этот раз?
- Ко мне обратились, как это часто бывает, представители Общественной палаты с просьбой выступить экспертом по законопроекту, связанному с либерализацией Уголовного кодекса. Тем более что я раньше по этой теме не раз выступал. Напомню, что такие проекты циркулировали в течение ряда последних лет, они выходили из недр Министерства юстиции и Госдумы, Главного правового управления президента. И это все довольно активно обсуждалось, в том числе и с моим участием.
И вот появился очередной проект…
Скажу сразу, что я не противник самой идеи гуманизации УК.
Я не придерживаюсь жесткой линии, я никогда не говорил, что всех надо сажать и всё ужесточать... Но у меня уже давно вызвал удивление ряд позиций, причем основополагающих, которые были в последнее время внесены в УК.
- О чем речь?
- Первое, что вызывает протест: ТЕПЕРЬ ЧЕЛОВЕК, СОВЕРШИВШИЙ ПРЕСТУПЛЕНИЕ СРЕДНЕЙ ТЯЖЕСТИ ИЛИ ДАЖЕ ТЯЖЕЛОЕ, МОЖЕТ ПОЛУЧИТЬ УСЛОВНО-ДОСРОЧНОЕ ОСВОБОЖДЕНИЕ. ТАКОГО НЕТ НИГДЕ В МИРЕ!
Второе. По 68 составам преступлений минимальный срок снижен до 2 месяцев лишения свободы. Я был бы не против, если бы речь шла о малозначительных преступлениях. Но это не так! В число преступлений, по которым срок снижен, вошли такие, как нанесение тяжкого вреда здоровью, повлекшее смерть. Но во всем мире это называется убийством. Это часто хуже, чем убийство. Убийство может быть спонтанным: возникла драка, полуаффективное состояние, конфликт, ударил табуреткой - смерть. Но умышленные тяжкие телесные повреждения, тяжкий вред здоровью, повлекший смерть, всегда считались более изощренным преступлением. Предствьте, бандиты поймали человека, отрезали ему пальцы, нос, уши, вспороли живот и оставить его умирать. А пртом заявили: "Мы просто хотели попугать, мы не хотели его смерти". Теперь таких лиц можно фактически освобождать от реального срока, они могут получать до 2 месяцев лишения свободы. Такое могли написать только правовые дегенераты!
До двух месяцев лишения свободы теперь могут получать и лица, совершившие разбой, даже групповой, а таккже квалифицированные кражи. То есть фактически создается рай для уголовного элемента.
Ответственность за это несет Госдума и те, кто разрабатывал эти законопроекты - Министерство юстиции, ГПУ президента. Все, кто создает предпосылки для новой криминальной революции. Это вызвает протест. И не только у меня. Еще десятки ученых, юристов, эксперты Общественной палаты, эксперты Государственной Думы, Правовое управление Думы, Комитет по Конституционному законодательству, Правовое управление Совета Федерации, - все вынесли категорически отрицательные заключения по этому законопроекту. Но эти заключения были выброшены в мусорное ведро, законопроекты протащили через Совет Думы, проштамповали, проголосовали, как обычно... Но на этом "либерализация" УК не закончилась. Как мне стало известно от представителей Общественной палаты, ГОТОВИТСЯ ОЧЕРЕДНАЯ СЕРИЯ ПОПРАВОК. СУТЬ НОВАЦИЙ - ДЕКРИМИНАЛИЗАЦИЯ ТОВАРНОЙ КОНТРАБАНДЫ.
- Что это означает на практике?
- Это означает, к примеру, что эшелоны с китайским контрабандным ширпотребом, поставка паленой водки или фальсифицированных лекарств - больше не преступления, а административные правонарушения. Кто это может лоббировать? Во всем мире товарная контрабанда, а не только контрабанда оружия или наркотиков, является тяжким преступлением. Она входит в разряд деяний, которые относятся к организованной преступности. Эта категория прсуплений подпадает под Конвенцию ООН против организованной преступности, которую Россия, кстати, ратифицировала.
Лоббисты, которые пробивают это, думаю, заинтересованы в том, чтобы были закрыты дела, которые до сих пор ведутся в Следственном комитете, в Следственном управлении ФСБ, в подразделениях дознания Федеральной таможенной службы, в Следственном департаменте Министерства внутренних дел. Это дела на многомиллиардные суммы. Как только это будут приняты эти поправки, все будет закрыто. Поэтому - уверен - с этим надо разбираться всерьез. Считал бы даже, что нужно проводить расследование в рамках уголовного дела, чтобы выяснить, кто включил такие поправки в законопроект по гуманизации УК.
Так вот, я выступил против этих нововведений. По просьбе главного редактора журнала "Однако" я написал на основании экспертных заключений статью, где сформулировал свою позицию. Вышла публикация в журнале, позже на ту же тему я дал интервью сайту "Свободная пресса".
- Кому-то это не понравилось? Кому именно?
- Мне позвонил Валерий Дмитриевич Зорькин и сказал, что моими оценками крайне недовольна госпожа Брычева, руководитель Государственного правового управления президента. Причем ее претензии заключались в том, что мне в принципе стало известно о готовящихся поправках. Я якобы чуть ли не нарушил какое-то секретное делопроизводство. Это же бред сумасшедшего! Какой может быть режим конфиденциальности относительно законодательных актов? Закон о полиции, никому, в принципе, не нужный, который ни на что не влияет, мы год обсуждали всенародно, а поправки в Уголовный кодекс, от которых зависят судьбы миллионов людей, никем не обсуждаются...
- Брычева потребовала вашего увольнения?
- После того, как Валерий Дмитриевич поговорил с Брычевой, был звонок от главы президентской администрации Сергея Нарышкина (это я говорю со слов Зорькина), который сказал, что я нарушил Федеральный закон о государственной гражданской службе в Российской Федерации. В нем - сказал Нарышкин - есть статья 17-я, которая называется "Запреты, связанные с гражданской службой", и пункт, который звучит следующим образом: "Запрещено государственному служащему допускать публичные высказывания, суждения и оценки, в том числе, о деятельности государственных органов, их руководителей, включая решения вышестоящего государственного органа либо государственного органа, в котором гражданский служащий замещает должность гражданской службы, если это не входит в его должностные обязанности". Если ты это положение нарушил, то ты должен быть уволен. Сама формулировка этого закона, на мой взгляд, ужасающая. Запрещено, допустим, говорить: "Как я счастлив, что вышел такой закон, который расширяет мои права!" А уж если ты сказал "хотелось бы, чтобы этот закон был пожестче", тебя вообще надо увольнять. Это что такое? Для кого такой закон о государственной гражданской службе - для современного общества или для покорного стада?
- И именно на основании этой нормы Сергей Нарышкин потребовал вашего увольнения?
- Он, как я понимаю, ничего не требовал, просто сказал, что я нарушил закон. И Валерий Дмитриевич передал мне суть их беседы. Я никогда бы не предавал огласке частный разговор с председателем КС. Но в данном случае - убежден - речь идет об общественной проблеме. Я спросил у Зорькина: "А что, вы считаете, это не входит в мои должностные обязанности?" В ответ на это я услышал, что вызываю недовольство не только Нарышкина, но и целого ряда судей Конституционного суда! Им тоже не нравится, что советник Конституционного суда посмел критиковать некий законопроект.
Я не стал ждать момента, когда мне впрямую скажут: "Мы вас должны уволить". Я сказал, что в этой ситуации подаю заявление и ухожу по собственному желанию. Потому что в такой обстановке я работать не хочу. Я не хочу работать с такими судьями, я не хочу работать с таким председателем Конституционного суда, который не мог ответить господину Нарышкину, что в мои функциональные обязанности критика законопроектов входит.
- Ваш случай похож на увольнение судьи Конституционного суда Кононова?
- Это разные истории. Я не судья Конституционного суда. В своих интервью господин Кононов подверг сомнениям принятые решения Конституционного суда. Он в недопустимой форме высказался в отношении руководителей страны. И ему его коллеги-судьи на пленуме Конституционного суда выразили недоверие.
Нельзя сравнивать меня, юриста-эксперта, и конституционного судью. В Конституционном суде работают советники совершенно разных убеждений, разных правовых позиций. Допустим, с Тамарой Георгиевной Морщаковой мы придерживаемся несхожих идеологических взглядов, у нас несовпадающие концептуальные подходы, но я всегда уважал ее позицию, а она - мою. И это очень хорошо, что в Конституционном суде всегда были представители совершенно разных идеологических и правовых школ и направлений. И только это позволяло принимать верные решения.
- Но в этом случае речь не идет об идеологических разногласиях?
- В этой ситуации речь идет о том, что может быть нанесен колоссальный экономический и политический вред стране. Я об этом говорил и буду говорить. И никто мне рот не заткнет.
Радио Свобода, 14.03.2011
http://www.svobodanews.ru/content/article/2337312.html
Генерал ОВЧИНСКИЙ: Меня «ушли» за китайскую контрабанду
Силовики лоббируют возможность беспошлинно завозить ширпотреб эшелонами
Генерал-майор милиции в отставке, доктор юридических наук Владимир Овчинский лишился должности советника Конституционного суда. «Ушли» яростного критика реформы МВД классическим способом - по звонку из Кремля. Непосредственному начальнику Овчинского, председателю Конституционного суда РФ Валерию Зорькину позвонил руководитель президентской администрации Сергей Нарышкин, и высказал неудовольствие поведением строптивого советника.
Почему ушел в отставку Владимир ОВЧИНСКИЙ, мы спросили у самого генерал-майора.
«СП»: - Владимир Семенович, чем вы не угодили Зорькину?
- Мне позвонил Валерий Дмитриевич Зорькин и сказал, что моими оценками крайне недоволен руководитель администрации президента Сергей Нарышкин, а также ряд судей Конституционного суда. Я сказал, раз такая негативная реакция - я пишу заявление и увольняюсь по собственному желанию.
«СП»: - В чем истинная причина недовольства?
- Думаю, я затронул какие-то фундаментальные вещи, особенно по проекту, связанному со «второй волной» гуманизации Уголовного Кодекса. Конкретно - предстоящую декриминализацию (исключение состава преступления из УК, - «СП») товарной контрабанды. Я выступил против этого нововведения. По просьбе главного редактора журнала «Однако» я написал на основании экспертных заключений статью, где сформулировал свою позицию, позже на ту же тему я дал интервью «Свободной прессе».
Мне предъявили претензию, почему я озвучил законопроект, который еще не внесен в Государственную думу. Якобы я нарушил конфиденциальность. Не могу понять, о какой конфиденциальности речь? Законопроект, который вносит изменения в УК, я получил в Общественной палате. Потом, какая может быть конфиденциальность при обсуждении поправок в Уголовный Кодекс, от которых зависят судьбы миллионов людей? Для сравнения: закон о полиции, никому, в принципе, не нужный, который ни на что не влияет, мы год обсуждали всенародно…
Вторая претензия была озвучена Нарышкиным (со слов Зорькина). Оказывается я, как госслужащий, не имею право ничего критиковать, это не входит в мои должностные обязанности. Вообще-то критика входила в мои обязанности. Достаточно было Валерию Зорькину сказать Сергею Нарышкину, что это и есть мои должностные обязанности - давать оценку тем или иным законопроектам - проблема была бы снята. Но он так не сказал.
Я вообще удивляюсь логике закона о госслужбе. Там, например, есть статья 17 «Запреты, связанные с гражданской службой», и пункт, который звучит следующим образом: «Запрещено государственному служащему допускать публичные высказывания, суждения и оценки, в том числе, о деятельности государственных органов, их руководителей, включая решения вышестоящего государственного органа либо государственного органа, в котором гражданский служащий замещает должность гражданской службы, если это не входит в его должностные обязанности». Получается, госслужащий в России - это существо, подобие скота, которое должно стоять и молчать, что бы с ним ни делали, какие бы законы ни выходили. Само это положение закона является, на мой взгляд, антиконституционным. Оно никогда не применялось, в моем случае его попытались применить. Но я действую по принципу: если люди не хотят со мной работать, я тем более не хочу. Потому и уволился.
«СП»: - Вы говорите, критика законопроектов входила в должностные обязанности. А в чем еще они заключались?
- В последнее время я был советником председателя Конституционного суда, и прикреплен к московскому представительству КС. Моя задача состояла не в работе над проектами решений или заключений КС, а в организации взаимодействия КС с Госдумой, Совфедом, Общественной палатой, Минюстом, МВД, Гепрокуратурой, Следственным комитетам. Словом, со всеми структурами по линии уголовной юстиции - взаимодействие по законопроектам, организационным решениям. Естественно, это подразумевало участие в совещаниях, высказывание собственного мнения, подготовка экспертных оценок, публикация статей и интервью. Я все это делал, это и были мои должностные обязанности.
«СП»: - Все-таки: вас уволили именно за критику декриминализации контрабанды, или суммарно за негативные высказывания по реформе МВД?
- Думаю, дело не в суммарном негативе. С товарной контрабандой я попал именно на тот проект закона, который, на мой взгляд, хотели потихоньку протащить через Госдуму вкупе с другими поправками в рамках гуманизации УК. Думали, никто не заметит.
«СП»: - Объясните, как сейчас действует закон о контрабанде?
- Есть статья в УК - «Контрабанда». Первая ее часть касается контрабанды вообще - незаконного перемещения предметов через государственную границу. Плюс к тому, есть вторая часть, касающаяся контрабанды наркотиков, оружия, ядерных материалов - особых предметов и веществ. Так вот, разработчики поправок хотели оставить в УК только вторую часть, касающуюся оружия, наркотиков, и т.д. А так называемую товарную контрабанду - алкоголя, табака, ширпотреба, мебели, электроники - вывести из Уголовного Кодекса.
Между тем, с товарной контрабандой связаны многие громкие уголовные дела последних лет, причем на суммы в миллиарды долларов. Например, дело о китайской контрабанде (см. справку ниже), когда ширпотреб в Россию завозился эшелонами, когда уволили высоких должностных лиц в таможенных органах, ФСБ, МВД, из-за чего были серьезные разборки в силовых структурах.
Сейчас дела о товарной контрабанде не закрыты, они расследуются Следственным комитетом, следственными подразделениями ФСБ и МВД. Этих дел огромное количество, и суммы в них, повторюсь, фигурируют миллиардные - в долларах. Если будет принят закон, что товарная контрабанда декриминализуется, все эти дела будут сразу же закрыты, товар будет возвращен фигурантам, и окажется, что все эти люди - ангелы, и ничего плохого не совершали.
Но это будет, одновременно, грубейшим нарушением международно-правовых норм. Потому что в зарубежном законодательстве именно товарная контрабанда считается элементом транснациональной организованной преступности.
«СП»: - Получается, прослойка людей, заинтересованных в декриминализации контрабанды, довольно значительна, и многие из них занимают высокие позиции?
- Думаю, лобби, которое пробивает (и, в конце концов, пробьет) этот законопроект, очень мощное.
В моем случае, никто не предъявил претензий, когда я критиковал реформу МВД, или организацию контртеррористической работы, или когда жестко высказывался против педофильского лобби. Предъявили одну претензию: как я посмел покритиковать проект о гуманизации УК.
Я же, как ученый, который жизнь посвятил вопросам криминологии, уголовного права, борьбы с оргпреступностью, пытаюсь сказать одно: декриминализировать товарную контрабанду нельзя. Что это противоречит международным нормам, что Россия будет выглядеть как страна-маргинал.
«СП»: - Представим ситуацию: поправки приняли, они вступили в силу. Что это будет означать на практике?
- У нас в несколько раз увеличиться теневая экономика, криминальные структуры получат доступ к супер-доходам. А по всей стране будут создаваться «Черкизоны», который был в Москве, для реализации огромных объемов контрабандного товара. Это значит, что страна полностью криминализуется.
«СП»: - Ваш прогноз: поправки по отмене товарной контрабанды примут или нет?
- Да, примут.
«СП»: - Почему вы так уверены?
- Уверен. Они сносят всех, кто стоит на пути.
*
ИЗ ДОСЬЕ «СП»: ДЕЛО О КИТАЙСКОЙ КОНТРАБАНДЕ
В феврале 2005 года российскими органами правопорядка была получена оперативная информация о поступлении в московский регион из города Находки более 150 железнодорожных вагонов с товарами народного потребления, контрабандно ввезенных на территорию РФ из Китая. Об этом в 2006 году сообщали интернет-журнал «Новая политика» и сайт Newsru.com со ссылкой на «Московский комсомолец». В соответствии с действующим таможенным законодательством, в целях подтверждения легальности ввоза товара на территорию РФ было инициировано задержание данных вагонов на станциях Бекасово и Люберцы-1.
Товары были помещены в зону временного таможенного контроля. По словам сотрудников правоохранительных органов, «в ходе проверочных мероприятий был вскрыт механизм легализации контрабанды перемещаемых через таможенную границу товаров посредством установления с участниками внешнеэкономической деятельности «договорных отношений»».
В основу сформировавшейся системы, отметили в правоохранительных органах, «было положено согласие предпринимателя выполнять контрольные показатели федеральной таможенной службы, а взамен - возможность перемещать большее количество товара, чем официально заявляется при таможенном оформлении, либо заменять ассортимент груза на более дорогостоящий». В результате товар не проходил таможенного оформления в установленном законом порядке. Сотрудники таможни осуществляли таможенное оформление товара без их фактического контроля, по документам представляемым коммерческими организациями. Часть груза при этом проходила вообще мимо таможни - «в черную», государству тем самым наносился значительный экономический ущерб.
Установлено, что к функционированию данного крупномасштабного канала причастны как высокопоставленные сотрудники ФТС, так и ряд представителей федеральных и региональных органов власти. Ими были организованы различные коммерческие организации, имеющие представительства в том числе и в Китае, где с помощью китайских транспортных компаний собирали грузы, готовые к отправке в Россию. После пересечения границы на груз выдавались товарно-транспортные документы от имени российских граждан. Российские получатели и отправители грузов, как правило, были подставными лицами. Доставка грузов осуществлялась морским путем до порта Восточный, а затем железнодорожным транспортом в московский регион на Черкизовский рынок, где этот груз передавался для реализации реальным владельцам - гражданам Китая - через представителей китайских транспортных компаний.
По ходу расследования тогдашний президент Владимир Путин подписал указы о снятии с должностей весьма крупных фигур. Кресла пошатнулись под начальником Управления собственной безопасности ФСБ РФ генерал-лейтенантом Александром Купряжкиным и начальником Службы обеспечения деятельности ФСБ генерал-полковником Сергеем Шишиным, который в свое время возглавлял УСБ российской контрразведки. Также «под указ» попал откомандированный в Федслужбу по техническому и экспортному контролю генерал-полковник Владимир Анисимов (тоже когда-то возглавлявший УСБ). Он до середины 2005 года числился в кадрах ФСБ как заместитель директора.
"Cвободная пресса", 14.03.2011
http://svpressa.ru/politic/article/40457/
Леонид НИКИТИНСКИЙ: Кому и УК - не указ
К чему приведет медведевская либерализация Уголовного кодекса
Любой закон обретает жизнь в суде и только через суд. Нам остается посмотреть, что влияет на судей сильнее: президентские поправки или совсем иной месседж от правоохранительных органов.
Закон о «либерализации» ряда нетяжких статей УК, который был предложен президентом и только что им подписан, ИМЕЕТ, конечно, СЕРЬЕЗНОЕ ЗНАЧЕНИЕ КАК МЕССЕДЖ ДЛЯ СУДЕБНОЙ СИСТЕМЫ, ОДНАКО В ОТСУТСТВИЕ ИЗМЕНЕНИЯ В НЕЙ САМОЙ ОН ВРЯД ЛИ В ПОЛНОЙ МЕРЕ ИСПОЛНИТ ОТВЕДЕННУЮ ЕМУ РОЛЬ.
Правоприменители (а это не только уголовные суды, но и те органы, которые готовят дела для рассмотрения ими) в значительной мере саботировали, например, прошлые либеральные президентские поправки, направленные на неприменение досудебных арестов по «предпринимательским статьям». И полезные институты, такие как «сделка с правосудием», дают не только положительный эффект: даже невиновному легче согласиться на меньший срок и упрощенное судопроизводство, чем уповать на презумпцию невиновности в суде. Ликвидация нижних пределов лишения свободы по 68, на самом деле, весьма разнородным статьям может и просто облегчить для судей муки совести: вместо оправдания невиновных (или тех, чья вина не доказана) они будут давать им теперь, например, по месяцу лишения свободы. Впрочем, механизм «волки сыты - овцы целы» и ранее работал через условное осуждение или наказание в пределах срока, уже отбытого в СИЗО.
Либерализация не очень-то случится, если кассационные и надзорные судебные инстанции продолжат практику отмены приговоров «за мягкостью», а на самом деле чаще всего под нажимом органов следствия и обвинения. Изменения в УК не коснутся тех, кто уже получил и отбывает более строгое наказание, и «разгрузить места лишения свободы» сразу не получится. В СИЗО и колониях общего режима не станет меньше тех, кто сегодня составляет основную массу их контингента: в статьи УК, связанные с наркоманией, никаких послаблений не вносится. По логике изменений, в колониях станет меньше молодняка, осужденного за мелкий грабеж и кражи мобильников, но и изменения в эти статьи - палка о двух концах. Многим из тех, кто попадет под «либерализацию», была бы совсем не вредна изоляция в нормальных исправительных учреждениях.
ПРОБЛЕМА НЕ В СРОКАХ, А В ТОМ, ЧТО НЕ С КЕМ И НЕ НА ЧТО ГОСУДАРСТВУ ИСПРАВИТЬ САМИ УЧРЕЖДЕНИЯ, А НАРКОМАНОВ - ЛЕЧИТЬ И СОЦИАЛИЗИРОВАТЬ, ВМЕСТО ТОГО ЧТОБЫ КИДАТЬ ИХ ЗА ЗАБОР, куда и наркотики иной раз попадают в объемах больших, чем найдешь на воле.
Не вносится послаблений в статьи 285 и 286 о злоупотреблении должностным положением и превышении должностных полномочий соответственно: с одной стороны, это выглядело бы как послабление коррупции, но с другой - именно эти статьи позволяют заинтересованным лицам давить на лиц должностных при рейдерских захватах. Зато «от нуля» суд теперь вправе назначать наказание по статьям 171 (незаконное предпринимательство), 174 и 174-1 (легализация доходов). Это сильно ослабит тех силовиков, которые действуют в интересах рейдеров, но опять же вопрос в том, как суды будут применять эти статьи в их новой редакции: например, за «отмывание» организованной группой (а иначе и не бывает) теперь не будет только «от семи», но «до десяти» никуда не денется.
Ведь что такое, собственно, УК РФ? Это просто книжка, которую очень трудно читать, так как ее все время переписывают в Госдуме. ЛЮБОЙ ЗАКОН ОБРЕТАЕТ ЖИЗНЬ В СУДЕ И ТОЛЬКО ЧЕРЕЗ СУД. НАМ ОСТАЕТСЯ ПОСМОТРЕТЬ, ЧТО ВЛИЯЕТ НА СУДЕЙ СИЛЬНЕЕ: ПРЕЗИДЕНТСКИЕ ПОПРАВКИ ИЛИ СОВСЕМ ИНОЙ МЕССЕДЖ ОТ ПРАВООХРАНИТЕЛЬНЫХ ОРГАНОВ, В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ НА МЕСТАХ.
Леонид НИКИТИНСКИЙ - обозреватель «Новой» газеты»,
секретарь Союза журналистов России,
старшина Гильдии судебных репортеров,
кандидат юридических наук
"Новая газета" № 25 от 11 марта 2011 года
http://novayagazeta.ru/data/2011/025/06.html
Примечание: выделение ПРОПИСНЫМИ - моё.
Закон о 114 статьях
В переводе на русский
21 февраля Госдума приняла во втором чтении президентский законопроект, смягчающий примерно 40% статей Уголовного кодекса. Этот рекордный по своей широте жест гуманизма нуждается в некотором пояснении.
Как сказано в пояснительной записке к законопроекту, он "направлен на дальнейшую либерализацию уголовного законодательства РФ". Заключается она в том, что в 114 статьях УК убран нижний предел наказания в виде лишения свободы (при сохранении верхнего предела) либо к уже существующим санкциям добавлены альтернативные, такие как штраф или исправительные работы. К примеру, если сейчас за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью (ст. 111) придется сесть на срок от двух до 15 лет, то после вступления поправок в силу теоретически можно будет отделаться и двумя месяцами.
Однако облегчение участи преступников может повлечь снижение защищенности их потенциальных жертв. Законодатели, очевидно, учли это обстоятельство и постарались сделать так, чтобы граждане, решившие злоупотребить послаблениями в УК, сами понесли от этого основной урон. Все 114 измененных статей УК можно разделить на две группы: к первой относятся статьи о преступлениях против частных интересов, ко второй - против интересов государства. Они соотносятся друг с другом в пропорции 81 к 33. Причем в первую группу попали статьи 158 ("Кража"), 161 ("Грабеж") и 162 ("Разбой"), на которые, по данным МВД, приходится половина (около 1,5 млн) всех совершаемых в стране преступлений. То есть в законопроекте наблюдается серьезный дисбаланс между защитой частных и государственных интересов. В то же время этот дисбаланс весьма гармонично сочетается с проводимой в последние годы кампанией по ужесточению ответственности за преступления против государства (терроризм, экстремизм, шпионаж и т. д.). Поэтому нынешние поправки скорее свидетельствуют не о желании власти несколько облегчить жизнь гражданам, а об их стремлении с помощью Уголовного кодекса более четко разграничить частное и государственное, подчеркнув приоритет последнего.
Это стремление наиболее наглядно проявляется при сравнении поправленных статей со схожими, но оставшимися без изменения. Например, был снят нижний предел наказания за такое преступление против граждан, как хулиганство (ст. 213). А вот родственные ему как по сути, так и по санкциям, но несущие угрозу уже государству массовые беспорядки (ст. 212) законодатели не тронули.
Примечательно, что аналогичное разграничение очень активно шло в СССР в 20-40-х годах прошлого века. УК РСФСР 1926 года за кражу личного имущества предусматривал наказание до одного года лишения свободы, а государственного и общественного - до пяти лет. 7 августа 1932 года было принято постановление ЦИК и СНК СССР "Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности" (известно также как "указ 7/8", "закон о трех колосках"), которое за кражу государственного, колхозного и кооперативного имущества вводило в качестве меры наказания расстрел, а при смягчающих обстоятельствах - не менее 10 лет лагерей. Санкции за кражу личного имущества остались прежними и пересмотрены были только из-за послевоенного всплеска преступности. 4 июня 1947 года президиум Верховного совета СССР издал указы "Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества" и "Об усилении охраны личной собственности граждан", которые несколько сгладили возникший дисбаланс. Наказание за кражу у государства составило от семи до 25 лет ("указ 7/8" к этому времени уже не применялся, хотя официально утратил силу только в 1959 году), у гражданина - 5-10 лет.
Журнал "Коммерсантъ Власть", №8 (912), 28.02.2011
http://www.kommersant.ru/Doc/1585195
Советник Конституционного суда переработал на публику и остался без работы
14 марта стало известно, что после критики президентских законопроектов свой пост добровольно покинул советник КС Владимир Овчинский. Председатель КС Валерий Зорькин указал ему на недопустимость его "широкомасштабных выступлений", вызывающих "негативное восприятие не только у судей КС РФ, но и в других судах, а также в органах госвласти, в том числе в администрации президента".
Генерал-майор милиции в отставке и доктор юридических наук Владимир ОВЧИНСКИЙ (экс-глава российского бюро Интерпола) работал советником КС с 2004 года, после переезда КС в Санкт-Петербург - в его московском представительстве. Как сообщил "Ъ" Овчинский, 14 марта он направил Зорькину заявление об увольнении по собственному желанию, и оно было удовлетворено. По словам Владимира Овчинского, это стало следствием состоявшегося 11 марта телефонного разговора с Зорькиным в связи с публикациями в прессе. В них советник КС резко раскритиковал президентские законопроекты, направленные на гуманизацию уголовного законодательства. В том числе еще не внесенный в Госдуму пакет поправок к Уголовному кодексу, в котором, по мнению Овчинского, в частности, предлагается "декриминализировать товарную контрабанду".
По словам экс-советника КС, Зорькин передал ему мнение главы кремлевской администрации Сергея Нарышкина и ряда судей КС о том, что своими публичными выступлениями он нарушает закон о госслужбе, запрещающий должностным лицам высказываться по вопросам, которые не входят в его компетенцию. Овчинский с этим не согласен: "Критика или поддержка законопроектов в сфере уголовной юстиции, а также контакты с органами власти по этому поводу были моими прямыми обязанностями в московском представительстве КС". Источник, близкий администрации президента, сообщил, что раскритикованный Овчинским проект был всего лишь межведомственным документом, разосланным в ведомства для сбора мнений. "Проект новых поправок к УК с пояснительной запиской я получил в Общественной палате с просьбой дать свое экспертное заключение. Я считаю, что ЗАКОНОПРОЕКТ НА ЛЮБОЙ СТАДИИ ЕГО ПОДГОТОВКИ НЕ МОЖЕТ СЧИТАТЬСЯ ЗАКРЫТЫМ ДЛЯ ПУБЛИЧНОГО ОБСУЖДЕНИЯ",- парировал Овчинский.
"Ни судья КС, ни советник не имеют права на публичные заявления, которые были сделаны Владимиром Овчинским в СМИ. По сути, он дал публичную негативную оценку законопроекту, который, став законом, мог бы явиться предметом рассмотрения Конституционного суда. Выступления Владимира Овчинского в СМИ в последнее время приняли широкомасштабный характер, что свойственно скорее практикующему политику, а не госслужащему. При этом он позиционировал себя в качестве советника председателя КС",- заявили в пресс-службе КС. И подтвердили, что Валерий Зорькин указал Овчинскому "на недопустимость такого поведения" и отметил, что "такие действия вызывают негативное восприятие не только у судей КС РФ, но и в других судах, а также в органах государственной власти, в том числе в администрации президента". Однако "следовать предложенным рекомендациям руководства советник КС отказался" и подал заявление об увольнении по собственному желанию.
Позицию председателя КС разделяет судья в отставке КС Владимир СТРЕКОЗОВ. По его словам, Овчинский "давал слишком много публичных рекомендаций президенту, премьеру, МВД и судебной власти", что, по мнению Стрекозова, находилось за рамками его компетенции. При этом Стрекозов считает, что отставка Овчинского вызвана иной ситуацией, нежели состоявшаяся год назад отставка судьи КС Анатолия Кононова, которого коллеги обвинили в нарушении судебной этики также после интервью в прессе. В нем Кононов, в частности, раскритиковал президентский законопроект с поправками к закону о КС, при этом большинство его высказываний мало отличались от его "особых мнений", в которых он на протяжении 18 лет резко критиковал решения КС.
Недовольство публичной активностью В.Овчинского нарастало в КС - его много раз просили не высказываться по темам, которые могут быть предметом рассмотрения в КС, сообщил один из близких к КС источников. Хотя в апреле 2010 года пресс-служба КС комментировала аналогичный скандал, вызванный негативным отзывом начальника управления конституционных основ уголовной юстиции Олега Вагина на президентские поправки к УК, касающиеся ужесточения наказаний для милиционеров. Тогда в пресс-службе КС заявили, что обращения с просьбой дать заключение по законопроектам поступают часто, но с ними работают не судьи, а секретариат КС. "Это распространенная практика. Фактически задача выяснить, не противоречит ли законопроект каким-либо постановлениям КС. Сам он не вправе давать заключения на подобные запросы потому, что в случае принятия закон может стать предметом рассмотрения КС. Традиционно такого рода заключения делают ученые-юристы, работающие в секретариате КС, но они не уполномочены предавать эти оценки публичной огласке",- отметили в пресс-службе КС.
Санкт-Петербург
Газета "Коммерсантъ", №43 (4584), 15.03.2011
http://www.kommersant.ru/Doc/1600975
Владимир Овчинский - не советник Конституционного суда
Обозреватель Радио Свобода попросил советника Конституционного суда Владимира ОВЧИНСКОГО прокомментировать президентские поправки в Уголовный кодекс, которые, как было объявлено, приведут к его либерализации. Однако выяснилось, что позиция генерал-майора милиции в отставке, доктора юридических наук Овчинского по этому вопросу привела к его отставке с должности советника КС.
- Вы больше не советник Конституционного суда Российской Федерации. Почему, что произошло?
- Я послал заявление Валерию Дмитриевичу Зорькину, в котором попросил, чтобы меня уволили по собственному желанию с занимаемой должности в связи с рядом последних событий.
- Что за события?
- Это связано с той критикой, которую я позволили себе в том числе в отношении поправок в Уголовный кодекс, о которых вы со мной хотели поговорить, В связи с этим возник и более общий вопрос - о рамках возможной критики законопроектов, нормативных актов, решений руководства страны, руководства ведомств, правительственных решений, решений законодательных органов, Госдумы со стороны лиц, которые находятся на государственной службе.
- Ваше экспертное заключение кому-то не понравилось?
- Не просто не понравилось... Но для начала скажу, что до сих пор в мои функции входило постоянное участие в различного рода обсуждениях, круглых столах, парламентских слушаниях, экспертных дискуссиях по оценке законопроектов, проектов решений правительства, проектов ведомственных решений. В последнее время я как советник КС был приписан к представительству Конституционного суда в Москве. И если раньше я принимал активное участие в подготовке проектов решений самого суда, то в последнее время функции изменились, и большую часть времени я занимался именно тем, что изучал ситуацию вокруг подготовки законодательных актов. И в этом был смысл договоренностей между мною и председателем Конституционного суда Валерием Дмитриевичем Зорькиным, таковы были его пожелания.
- То есть это входило в круг ваших должностных обязанностей?
- Да. Хотя, конечно, нет такой инструкции, где бы все это было прописано, нет четкого регламента, чем я должен или не должен заниматься. Была такая установка, и она мною четко выполнялась. И я довольно жестко критиковал некоторые вещи, гораздо более жестко, чем в той ситуации, на которой мы сейчас остановимся более подробно.
- Свидетелями того, что вы жестко критиковали некоторые законотворческие новации, были не только слушатели Радио Свобода, но и несколько десятков миллионов телезрителей. Ваши выступления в эфире федеральных телеканалов давно стали регулярными.
- Я критиковал не только законодательные, но и организационные решения. Особенно жесткой критике я подвергал организационные решения в ходе так называемой реформы МВД.
- Что же случилось на этот раз?
- Ко мне обратились, как это часто бывает, представители Общественной палаты с просьбой выступить экспертом по законопроекту, связанному с либерализацией Уголовного кодекса. Тем более что я раньше по этой теме не раз выступал. Напомню, что такие проекты циркулировали в течение ряда последних лет, они выходили из недр Министерства юстиции и Госдумы, Главного правового управления президента. И это все довольно активно обсуждалось, в том числе и с моим участием.
И вот появился очередной проект…
Скажу сразу, что я не противник самой идеи гуманизации УК.
Я не придерживаюсь жесткой линии, я никогда не говорил, что всех надо сажать и всё ужесточать... Но у меня уже давно вызвал удивление ряд позиций, причем основополагающих, которые были в последнее время внесены в УК.
- О чем речь?
- Первое, что вызывает протест: ТЕПЕРЬ ЧЕЛОВЕК, СОВЕРШИВШИЙ ПРЕСТУПЛЕНИЕ СРЕДНЕЙ ТЯЖЕСТИ ИЛИ ДАЖЕ ТЯЖЕЛОЕ, МОЖЕТ ПОЛУЧИТЬ УСЛОВНО-ДОСРОЧНОЕ ОСВОБОЖДЕНИЕ. ТАКОГО НЕТ НИГДЕ В МИРЕ!
Второе. По 68 составам преступлений минимальный срок снижен до 2 месяцев лишения свободы. Я был бы не против, если бы речь шла о малозначительных преступлениях. Но это не так! В число преступлений, по которым срок снижен, вошли такие, как нанесение тяжкого вреда здоровью, повлекшее смерть. Но во всем мире это называется убийством. Это часто хуже, чем убийство. Убийство может быть спонтанным: возникла драка, полуаффективное состояние, конфликт, ударил табуреткой - смерть. Но умышленные тяжкие телесные повреждения, тяжкий вред здоровью, повлекший смерть, всегда считались более изощренным преступлением. Предствьте, бандиты поймали человека, отрезали ему пальцы, нос, уши, вспороли живот и оставить его умирать. А пртом заявили: "Мы просто хотели попугать, мы не хотели его смерти". Теперь таких лиц можно фактически освобождать от реального срока, они могут получать до 2 месяцев лишения свободы. Такое могли написать только правовые дегенераты!
До двух месяцев лишения свободы теперь могут получать и лица, совершившие разбой, даже групповой, а таккже квалифицированные кражи. То есть фактически создается рай для уголовного элемента.
Ответственность за это несет Госдума и те, кто разрабатывал эти законопроекты - Министерство юстиции, ГПУ президента. Все, кто создает предпосылки для новой криминальной революции. Это вызвает протест. И не только у меня. Еще десятки ученых, юристов, эксперты Общественной палаты, эксперты Государственной Думы, Правовое управление Думы, Комитет по Конституционному законодательству, Правовое управление Совета Федерации, - все вынесли категорически отрицательные заключения по этому законопроекту. Но эти заключения были выброшены в мусорное ведро, законопроекты протащили через Совет Думы, проштамповали, проголосовали, как обычно... Но на этом "либерализация" УК не закончилась. Как мне стало известно от представителей Общественной палаты, ГОТОВИТСЯ ОЧЕРЕДНАЯ СЕРИЯ ПОПРАВОК. СУТЬ НОВАЦИЙ - ДЕКРИМИНАЛИЗАЦИЯ ТОВАРНОЙ КОНТРАБАНДЫ.
- Что это означает на практике?
- Это означает, к примеру, что эшелоны с китайским контрабандным ширпотребом, поставка паленой водки или фальсифицированных лекарств - больше не преступления, а административные правонарушения. Кто это может лоббировать? Во всем мире товарная контрабанда, а не только контрабанда оружия или наркотиков, является тяжким преступлением. Она входит в разряд деяний, которые относятся к организованной преступности. Эта категория прсуплений подпадает под Конвенцию ООН против организованной преступности, которую Россия, кстати, ратифицировала.
Лоббисты, которые пробивают это, думаю, заинтересованы в том, чтобы были закрыты дела, которые до сих пор ведутся в Следственном комитете, в Следственном управлении ФСБ, в подразделениях дознания Федеральной таможенной службы, в Следственном департаменте Министерства внутренних дел. Это дела на многомиллиардные суммы. Как только это будут приняты эти поправки, все будет закрыто. Поэтому - уверен - с этим надо разбираться всерьез. Считал бы даже, что нужно проводить расследование в рамках уголовного дела, чтобы выяснить, кто включил такие поправки в законопроект по гуманизации УК.
Так вот, я выступил против этих нововведений. По просьбе главного редактора журнала "Однако" я написал на основании экспертных заключений статью, где сформулировал свою позицию. Вышла публикация в журнале, позже на ту же тему я дал интервью сайту "Свободная пресса".
- Кому-то это не понравилось? Кому именно?
- Мне позвонил Валерий Дмитриевич Зорькин и сказал, что моими оценками крайне недовольна госпожа Брычева, руководитель Государственного правового управления президента. Причем ее претензии заключались в том, что мне в принципе стало известно о готовящихся поправках. Я якобы чуть ли не нарушил какое-то секретное делопроизводство. Это же бред сумасшедшего! Какой может быть режим конфиденциальности относительно законодательных актов? Закон о полиции, никому, в принципе, не нужный, который ни на что не влияет, мы год обсуждали всенародно, а поправки в Уголовный кодекс, от которых зависят судьбы миллионов людей, никем не обсуждаются...
- Брычева потребовала вашего увольнения?
- После того, как Валерий Дмитриевич поговорил с Брычевой, был звонок от главы президентской администрации Сергея Нарышкина (это я говорю со слов Зорькина), который сказал, что я нарушил Федеральный закон о государственной гражданской службе в Российской Федерации. В нем - сказал Нарышкин - есть статья 17-я, которая называется "Запреты, связанные с гражданской службой", и пункт, который звучит следующим образом: "Запрещено государственному служащему допускать публичные высказывания, суждения и оценки, в том числе, о деятельности государственных органов, их руководителей, включая решения вышестоящего государственного органа либо государственного органа, в котором гражданский служащий замещает должность гражданской службы, если это не входит в его должностные обязанности". Если ты это положение нарушил, то ты должен быть уволен. Сама формулировка этого закона, на мой взгляд, ужасающая. Запрещено, допустим, говорить: "Как я счастлив, что вышел такой закон, который расширяет мои права!" А уж если ты сказал "хотелось бы, чтобы этот закон был пожестче", тебя вообще надо увольнять. Это что такое? Для кого такой закон о государственной гражданской службе - для современного общества или для покорного стада?
- И именно на основании этой нормы Сергей Нарышкин потребовал вашего увольнения?
- Он, как я понимаю, ничего не требовал, просто сказал, что я нарушил закон. И Валерий Дмитриевич передал мне суть их беседы. Я никогда бы не предавал огласке частный разговор с председателем КС. Но в данном случае - убежден - речь идет об общественной проблеме. Я спросил у Зорькина: "А что, вы считаете, это не входит в мои должностные обязанности?" В ответ на это я услышал, что вызываю недовольство не только Нарышкина, но и целого ряда судей Конституционного суда! Им тоже не нравится, что советник Конституционного суда посмел критиковать некий законопроект.
Я не стал ждать момента, когда мне впрямую скажут: "Мы вас должны уволить". Я сказал, что в этой ситуации подаю заявление и ухожу по собственному желанию. Потому что в такой обстановке я работать не хочу. Я не хочу работать с такими судьями, я не хочу работать с таким председателем Конституционного суда, который не мог ответить господину Нарышкину, что в мои функциональные обязанности критика законопроектов входит.
- Ваш случай похож на увольнение судьи Конституционного суда Кононова?
- Это разные истории. Я не судья Конституционного суда. В своих интервью господин Кононов подверг сомнениям принятые решения Конституционного суда. Он в недопустимой форме высказался в отношении руководителей страны. И ему его коллеги-судьи на пленуме Конституционного суда выразили недоверие.
Нельзя сравнивать меня, юриста-эксперта, и конституционного судью. В Конституционном суде работают советники совершенно разных убеждений, разных правовых позиций. Допустим, с Тамарой Георгиевной Морщаковой мы придерживаемся несхожих идеологических взглядов, у нас несовпадающие концептуальные подходы, но я всегда уважал ее позицию, а она - мою. И это очень хорошо, что в Конституционном суде всегда были представители совершенно разных идеологических и правовых школ и направлений. И только это позволяло принимать верные решения.
- Но в этом случае речь не идет об идеологических разногласиях?
- В этой ситуации речь идет о том, что может быть нанесен колоссальный экономический и политический вред стране. Я об этом говорил и буду говорить. И никто мне рот не заткнет.
Радио Свобода, 14.03.2011
http://www.svobodanews.ru/content/article/2337312.html
Генерал ОВЧИНСКИЙ: Меня «ушли» за китайскую контрабанду
Силовики лоббируют возможность беспошлинно завозить ширпотреб эшелонами
Генерал-майор милиции в отставке, доктор юридических наук Владимир Овчинский лишился должности советника Конституционного суда. «Ушли» яростного критика реформы МВД классическим способом - по звонку из Кремля. Непосредственному начальнику Овчинского, председателю Конституционного суда РФ Валерию Зорькину позвонил руководитель президентской администрации Сергей Нарышкин, и высказал неудовольствие поведением строптивого советника.
Почему ушел в отставку Владимир ОВЧИНСКИЙ, мы спросили у самого генерал-майора.
«СП»: - Владимир Семенович, чем вы не угодили Зорькину?
- Мне позвонил Валерий Дмитриевич Зорькин и сказал, что моими оценками крайне недоволен руководитель администрации президента Сергей Нарышкин, а также ряд судей Конституционного суда. Я сказал, раз такая негативная реакция - я пишу заявление и увольняюсь по собственному желанию.
«СП»: - В чем истинная причина недовольства?
- Думаю, я затронул какие-то фундаментальные вещи, особенно по проекту, связанному со «второй волной» гуманизации Уголовного Кодекса. Конкретно - предстоящую декриминализацию (исключение состава преступления из УК, - «СП») товарной контрабанды. Я выступил против этого нововведения. По просьбе главного редактора журнала «Однако» я написал на основании экспертных заключений статью, где сформулировал свою позицию, позже на ту же тему я дал интервью «Свободной прессе».
Мне предъявили претензию, почему я озвучил законопроект, который еще не внесен в Государственную думу. Якобы я нарушил конфиденциальность. Не могу понять, о какой конфиденциальности речь? Законопроект, который вносит изменения в УК, я получил в Общественной палате. Потом, какая может быть конфиденциальность при обсуждении поправок в Уголовный Кодекс, от которых зависят судьбы миллионов людей? Для сравнения: закон о полиции, никому, в принципе, не нужный, который ни на что не влияет, мы год обсуждали всенародно…
Вторая претензия была озвучена Нарышкиным (со слов Зорькина). Оказывается я, как госслужащий, не имею право ничего критиковать, это не входит в мои должностные обязанности. Вообще-то критика входила в мои обязанности. Достаточно было Валерию Зорькину сказать Сергею Нарышкину, что это и есть мои должностные обязанности - давать оценку тем или иным законопроектам - проблема была бы снята. Но он так не сказал.
Я вообще удивляюсь логике закона о госслужбе. Там, например, есть статья 17 «Запреты, связанные с гражданской службой», и пункт, который звучит следующим образом: «Запрещено государственному служащему допускать публичные высказывания, суждения и оценки, в том числе, о деятельности государственных органов, их руководителей, включая решения вышестоящего государственного органа либо государственного органа, в котором гражданский служащий замещает должность гражданской службы, если это не входит в его должностные обязанности». Получается, госслужащий в России - это существо, подобие скота, которое должно стоять и молчать, что бы с ним ни делали, какие бы законы ни выходили. Само это положение закона является, на мой взгляд, антиконституционным. Оно никогда не применялось, в моем случае его попытались применить. Но я действую по принципу: если люди не хотят со мной работать, я тем более не хочу. Потому и уволился.
«СП»: - Вы говорите, критика законопроектов входила в должностные обязанности. А в чем еще они заключались?
- В последнее время я был советником председателя Конституционного суда, и прикреплен к московскому представительству КС. Моя задача состояла не в работе над проектами решений или заключений КС, а в организации взаимодействия КС с Госдумой, Совфедом, Общественной палатой, Минюстом, МВД, Гепрокуратурой, Следственным комитетам. Словом, со всеми структурами по линии уголовной юстиции - взаимодействие по законопроектам, организационным решениям. Естественно, это подразумевало участие в совещаниях, высказывание собственного мнения, подготовка экспертных оценок, публикация статей и интервью. Я все это делал, это и были мои должностные обязанности.
«СП»: - Все-таки: вас уволили именно за критику декриминализации контрабанды, или суммарно за негативные высказывания по реформе МВД?
- Думаю, дело не в суммарном негативе. С товарной контрабандой я попал именно на тот проект закона, который, на мой взгляд, хотели потихоньку протащить через Госдуму вкупе с другими поправками в рамках гуманизации УК. Думали, никто не заметит.
«СП»: - Объясните, как сейчас действует закон о контрабанде?
- Есть статья в УК - «Контрабанда». Первая ее часть касается контрабанды вообще - незаконного перемещения предметов через государственную границу. Плюс к тому, есть вторая часть, касающаяся контрабанды наркотиков, оружия, ядерных материалов - особых предметов и веществ. Так вот, разработчики поправок хотели оставить в УК только вторую часть, касающуюся оружия, наркотиков, и т.д. А так называемую товарную контрабанду - алкоголя, табака, ширпотреба, мебели, электроники - вывести из Уголовного Кодекса.
Между тем, с товарной контрабандой связаны многие громкие уголовные дела последних лет, причем на суммы в миллиарды долларов. Например, дело о китайской контрабанде (см. справку ниже), когда ширпотреб в Россию завозился эшелонами, когда уволили высоких должностных лиц в таможенных органах, ФСБ, МВД, из-за чего были серьезные разборки в силовых структурах.
Сейчас дела о товарной контрабанде не закрыты, они расследуются Следственным комитетом, следственными подразделениями ФСБ и МВД. Этих дел огромное количество, и суммы в них, повторюсь, фигурируют миллиардные - в долларах. Если будет принят закон, что товарная контрабанда декриминализуется, все эти дела будут сразу же закрыты, товар будет возвращен фигурантам, и окажется, что все эти люди - ангелы, и ничего плохого не совершали.
Но это будет, одновременно, грубейшим нарушением международно-правовых норм. Потому что в зарубежном законодательстве именно товарная контрабанда считается элементом транснациональной организованной преступности.
«СП»: - Получается, прослойка людей, заинтересованных в декриминализации контрабанды, довольно значительна, и многие из них занимают высокие позиции?
- Думаю, лобби, которое пробивает (и, в конце концов, пробьет) этот законопроект, очень мощное.
В моем случае, никто не предъявил претензий, когда я критиковал реформу МВД, или организацию контртеррористической работы, или когда жестко высказывался против педофильского лобби. Предъявили одну претензию: как я посмел покритиковать проект о гуманизации УК.
Я же, как ученый, который жизнь посвятил вопросам криминологии, уголовного права, борьбы с оргпреступностью, пытаюсь сказать одно: декриминализировать товарную контрабанду нельзя. Что это противоречит международным нормам, что Россия будет выглядеть как страна-маргинал.
«СП»: - Представим ситуацию: поправки приняли, они вступили в силу. Что это будет означать на практике?
- У нас в несколько раз увеличиться теневая экономика, криминальные структуры получат доступ к супер-доходам. А по всей стране будут создаваться «Черкизоны», который был в Москве, для реализации огромных объемов контрабандного товара. Это значит, что страна полностью криминализуется.
«СП»: - Ваш прогноз: поправки по отмене товарной контрабанды примут или нет?
- Да, примут.
«СП»: - Почему вы так уверены?
- Уверен. Они сносят всех, кто стоит на пути.
*
ИЗ ДОСЬЕ «СП»: ДЕЛО О КИТАЙСКОЙ КОНТРАБАНДЕ
В феврале 2005 года российскими органами правопорядка была получена оперативная информация о поступлении в московский регион из города Находки более 150 железнодорожных вагонов с товарами народного потребления, контрабандно ввезенных на территорию РФ из Китая. Об этом в 2006 году сообщали интернет-журнал «Новая политика» и сайт Newsru.com со ссылкой на «Московский комсомолец». В соответствии с действующим таможенным законодательством, в целях подтверждения легальности ввоза товара на территорию РФ было инициировано задержание данных вагонов на станциях Бекасово и Люберцы-1.
Товары были помещены в зону временного таможенного контроля. По словам сотрудников правоохранительных органов, «в ходе проверочных мероприятий был вскрыт механизм легализации контрабанды перемещаемых через таможенную границу товаров посредством установления с участниками внешнеэкономической деятельности «договорных отношений»».
В основу сформировавшейся системы, отметили в правоохранительных органах, «было положено согласие предпринимателя выполнять контрольные показатели федеральной таможенной службы, а взамен - возможность перемещать большее количество товара, чем официально заявляется при таможенном оформлении, либо заменять ассортимент груза на более дорогостоящий». В результате товар не проходил таможенного оформления в установленном законом порядке. Сотрудники таможни осуществляли таможенное оформление товара без их фактического контроля, по документам представляемым коммерческими организациями. Часть груза при этом проходила вообще мимо таможни - «в черную», государству тем самым наносился значительный экономический ущерб.
Установлено, что к функционированию данного крупномасштабного канала причастны как высокопоставленные сотрудники ФТС, так и ряд представителей федеральных и региональных органов власти. Ими были организованы различные коммерческие организации, имеющие представительства в том числе и в Китае, где с помощью китайских транспортных компаний собирали грузы, готовые к отправке в Россию. После пересечения границы на груз выдавались товарно-транспортные документы от имени российских граждан. Российские получатели и отправители грузов, как правило, были подставными лицами. Доставка грузов осуществлялась морским путем до порта Восточный, а затем железнодорожным транспортом в московский регион на Черкизовский рынок, где этот груз передавался для реализации реальным владельцам - гражданам Китая - через представителей китайских транспортных компаний.
По ходу расследования тогдашний президент Владимир Путин подписал указы о снятии с должностей весьма крупных фигур. Кресла пошатнулись под начальником Управления собственной безопасности ФСБ РФ генерал-лейтенантом Александром Купряжкиным и начальником Службы обеспечения деятельности ФСБ генерал-полковником Сергеем Шишиным, который в свое время возглавлял УСБ российской контрразведки. Также «под указ» попал откомандированный в Федслужбу по техническому и экспортному контролю генерал-полковник Владимир Анисимов (тоже когда-то возглавлявший УСБ). Он до середины 2005 года числился в кадрах ФСБ как заместитель директора.
"Cвободная пресса", 14.03.2011
http://svpressa.ru/politic/article/40457/
Леонид НИКИТИНСКИЙ: Кому и УК - не указ
К чему приведет медведевская либерализация Уголовного кодекса
Любой закон обретает жизнь в суде и только через суд. Нам остается посмотреть, что влияет на судей сильнее: президентские поправки или совсем иной месседж от правоохранительных органов.
Закон о «либерализации» ряда нетяжких статей УК, который был предложен президентом и только что им подписан, ИМЕЕТ, конечно, СЕРЬЕЗНОЕ ЗНАЧЕНИЕ КАК МЕССЕДЖ ДЛЯ СУДЕБНОЙ СИСТЕМЫ, ОДНАКО В ОТСУТСТВИЕ ИЗМЕНЕНИЯ В НЕЙ САМОЙ ОН ВРЯД ЛИ В ПОЛНОЙ МЕРЕ ИСПОЛНИТ ОТВЕДЕННУЮ ЕМУ РОЛЬ.
Правоприменители (а это не только уголовные суды, но и те органы, которые готовят дела для рассмотрения ими) в значительной мере саботировали, например, прошлые либеральные президентские поправки, направленные на неприменение досудебных арестов по «предпринимательским статьям». И полезные институты, такие как «сделка с правосудием», дают не только положительный эффект: даже невиновному легче согласиться на меньший срок и упрощенное судопроизводство, чем уповать на презумпцию невиновности в суде. Ликвидация нижних пределов лишения свободы по 68, на самом деле, весьма разнородным статьям может и просто облегчить для судей муки совести: вместо оправдания невиновных (или тех, чья вина не доказана) они будут давать им теперь, например, по месяцу лишения свободы. Впрочем, механизм «волки сыты - овцы целы» и ранее работал через условное осуждение или наказание в пределах срока, уже отбытого в СИЗО.
Либерализация не очень-то случится, если кассационные и надзорные судебные инстанции продолжат практику отмены приговоров «за мягкостью», а на самом деле чаще всего под нажимом органов следствия и обвинения. Изменения в УК не коснутся тех, кто уже получил и отбывает более строгое наказание, и «разгрузить места лишения свободы» сразу не получится. В СИЗО и колониях общего режима не станет меньше тех, кто сегодня составляет основную массу их контингента: в статьи УК, связанные с наркоманией, никаких послаблений не вносится. По логике изменений, в колониях станет меньше молодняка, осужденного за мелкий грабеж и кражи мобильников, но и изменения в эти статьи - палка о двух концах. Многим из тех, кто попадет под «либерализацию», была бы совсем не вредна изоляция в нормальных исправительных учреждениях.
ПРОБЛЕМА НЕ В СРОКАХ, А В ТОМ, ЧТО НЕ С КЕМ И НЕ НА ЧТО ГОСУДАРСТВУ ИСПРАВИТЬ САМИ УЧРЕЖДЕНИЯ, А НАРКОМАНОВ - ЛЕЧИТЬ И СОЦИАЛИЗИРОВАТЬ, ВМЕСТО ТОГО ЧТОБЫ КИДАТЬ ИХ ЗА ЗАБОР, куда и наркотики иной раз попадают в объемах больших, чем найдешь на воле.
Не вносится послаблений в статьи 285 и 286 о злоупотреблении должностным положением и превышении должностных полномочий соответственно: с одной стороны, это выглядело бы как послабление коррупции, но с другой - именно эти статьи позволяют заинтересованным лицам давить на лиц должностных при рейдерских захватах. Зато «от нуля» суд теперь вправе назначать наказание по статьям 171 (незаконное предпринимательство), 174 и 174-1 (легализация доходов). Это сильно ослабит тех силовиков, которые действуют в интересах рейдеров, но опять же вопрос в том, как суды будут применять эти статьи в их новой редакции: например, за «отмывание» организованной группой (а иначе и не бывает) теперь не будет только «от семи», но «до десяти» никуда не денется.
Ведь что такое, собственно, УК РФ? Это просто книжка, которую очень трудно читать, так как ее все время переписывают в Госдуме. ЛЮБОЙ ЗАКОН ОБРЕТАЕТ ЖИЗНЬ В СУДЕ И ТОЛЬКО ЧЕРЕЗ СУД. НАМ ОСТАЕТСЯ ПОСМОТРЕТЬ, ЧТО ВЛИЯЕТ НА СУДЕЙ СИЛЬНЕЕ: ПРЕЗИДЕНТСКИЕ ПОПРАВКИ ИЛИ СОВСЕМ ИНОЙ МЕССЕДЖ ОТ ПРАВООХРАНИТЕЛЬНЫХ ОРГАНОВ, В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ НА МЕСТАХ.
Леонид НИКИТИНСКИЙ - обозреватель «Новой» газеты»,
секретарь Союза журналистов России,
старшина Гильдии судебных репортеров,
кандидат юридических наук
"Новая газета" № 25 от 11 марта 2011 года
http://novayagazeta.ru/data/2011/025/06.html
Примечание: выделение ПРОПИСНЫМИ - моё.