дид'юмисми? кто-нибудь помнит обо мне?
Татьяна Семеновна проходила по двору, низко опустив голову. Но, все равно ее окликнули. «ой, ну надо же» - подумала Татьяна Семеновна, и остановилась.
- я не знаю, что происходит у вас дома, но это больше невозможно терпеть! - классный руководитель Оленьки догнала Татьяну Семеновну и теперь, запыхавшаяся и злая стояла перед ней. - вы не ходите на родительские собрания, до вас невозможно дозвониться, и, как я понимаю, Оля не передает вам записки от меня.
- но, - Татьяне Семеновне очень хотелось домой: ее ждала Оленька, - у нее же одни пятерки, и поведение тоже, - она запнулась, - у нее же все хорошо, зачем же мне ходить на собрания?
- хорошо? - учительница ухмыльнулась, - вы знаете, что ваша Оля натворила? - и, не дожидаясь ответа, - она ударила девочку в классе. Ударила так, что чуть не сломала ей нос.
Татьяна Семеновна посмотрела на окна своей квартиры, выходящие во двор, и ей почудилось, что на нее смотрят несколько человек. Моргнув, она увидела только дочь.
- вы, наверное, что-то путаете, Оленька не могла…
- это вы путаете, уважаемая Татьяна Семеновна, ваша Оля монстр. Она терроризирует всю школу. Вчера девочка из класса, на прошлой неделе кошка. Вы же слышали про кошку?
- нет, - и не хотела слушать, Татьяна Семеновна очень хотела домой. Поэтому она вжала голову в плечи, смотря себе под ноги, - про кошку не слышала.
- мальчики из класса видели Олю, когда она играла с мертвой кошкой. И не удивлюсь, если окажется, что дохлое животное - дело рук вашей дочери. Она совершенно не управляемая - грубит, хамит, дерется, убивает животных. На про..
- но, почему же вы на Оленьку думаете так плохо, - Татьяна Семеновна подняла глаза, - она очень хорошая, добрая девочка. А то, что мальчики кошку видели, так это может она ее нашла. Может, несла с дороги, чтоб не валялось животное. Она очень любит животных. У нас попугайчик был и хомячок, знаете, как она плакала, когда они умерли. Жутко плакала. Все собачку просит, а я не могу, как представлю, что собака тоже умрет, прям сердце разрывается.
- милая, милая вы моя Татьяна Семеновна, вы не замечаете, что под носом у вас твориться. Это же жутко и страшно, когда родители на замечают, что их дети совсем не такие, какими они растили их. Придите в себя, Оля ваша - злая, грубая девочка. Ей нужна помощь. И вам, похоже, тоже. У нас в школе есть отличный психолог, он…
- нет! - от вскрика учительница вздрогнула, - нет, - повторила Татьяна Семеновна спокойнее,- Оленька не злая. Я не была в школе вашей, я не знаю, что там говорят другие дети и учителя, но она мне жаловалась, что над ней издеваются и смеются. Она плакала много раз, когда из школы приходила. Это вам надо лечиться и смотреть за детьми лучше.
Татьяна Семеновна повернулась и пошла к подъезду.
- зря вы так, очень зря, - кричала ей в спину классный руководитель, - я могу и в милицию заявить на вашу Олю. Я вам очень советую прийти в школу и поговорить…
Дальше Татьяна Семеновна не услышала, дверь за ее спиной с грохотом захлопнулась.
Надо же, какие злые, думала она, поднимаясь по лестнице. И дети, и взрослые. Еще вчера она не совсем верила Оленьке, что ее обижают. А теперь, пообщавшись с этой женщиной, она поняла, как тяжело ее дочери в школе. Ведь она не совсем похожа на остальных детей. Совсем не похожа. Она сочиняет страшные и прекрасные истории, у нее целый мир свой. Татьяна Семеновна сначала пугалась, а потом начала понимать. Они играли в темной комнате, где, по словам Оленьки, жили страшные монстры. Они искали их, а иногда монстры искали их. Если Татьяна Семеновна не видела монстров, Оленька очень расстраивалась , плакали, ругалась. Но потом успокаивалась, и они опять начинали искать их. Монстры эти били тарелки, ломали мебель и стекла в буфете. Они были очень злые, и Татьяна Семеновна боялась их, но Оленька ее успокаивала. Очень смелая девочка.
Открыв входную дверь, Татьяна Семеновна сначала испугалась - Оленька стояла в одной ночнушке, со всклоченными волосами. Лицо ее было бледнее обычного, а из глаз капали слезы.
- зачем ты говорила с ней?
- с кем, милая?
- с учительницей. Что она говорила? Про кошку говорила, да?
- про кошку.
- и ты поверила, - Оля начала кричать, - поверила этой дуре, что я кошку убила, да? Скажи, поверила?
Оля начала плакать, и Татьяна Семеновна, не зная, что сделать, протянула руки, чтобы обнять дочь. Оля отшатнулась и плюнула в мать:
- иди к ней! Слушай эту тетку! Слушай!
Оля зарыдала и убежала в комнату, громко хлопнув дверью.
Татьяна Семеновна вздрогнула, положила сумки на табуретку и начала снимать сапоги.
Она прошла на кухню, разобрала сумки, поставила чайник на плиту. Она очень сердилась на себя, что расстроила Оленьку. Не надо было говорить с учителем. Надо было сразу домой идти. Почему же она такая плохая мать. Теперь Оленька будет сидеть в комнате весь день, и, выйдя только к вечеру, будет молчать, и смотреть красными глазами. Это было самое страшное для Татьяны Семеновны - когда дочь молча осуждала ее.
Чайник закипел и налив чая в две чашки, Татьяна Семеновна постучала в комнату дочери:
- Оленька, прости меня. Я не хотела с ней говорить, она меня сама на улице остановила. Я не буду больше разговаривать с ней. Она мне сказала, чтоб я тебя лечила. Я не верю ей.
дверь резко распахнулась, ударив Татьяну Семеновну по рукам, выбив чашки и облив ее кипятком:
- лечиться?!
Татьяне Семеновне жгло руки и тоже хотелось плакать, но она прижала к себе отбивающуюся Олю и начала шептать ей на ухо:
- Я люблю тебя. Это им лечиться нужно. Всем. Они злые и не понимают ничего. Им лечиться нужно. Люблю тебя. Доченька моя. Единственная. Оленька моя.
Оля стояла в объятиях матери, опустив руки. За окном уже начинало смеркаться, а они все стояли. Тени пробегали по комнате и, в начинающемся сумраке Оля слышала, как зовут ее монстры. Ей казалось, что не мать, а они обнимают ее своими лохматыми лапами. Что не слезы, а слюна с их клыков капает ей на лицо.
Она оттолкнула мать:
- пойдем поедим и будем играть.
Татьяна Семеновна улыбнулась и заспешила на кухню, готовить ужин.
Они сидели в темной комнате, Оля рассказывала.
Вокруг них было болото. Пузыри воздуха поднимались с его поверхности. Из болота торчала костлявая голова монстра, он подманивал девочку к себе, но она знала, пока нельзя подходить, чтобы остаться с ним навсегда.
Татьяна Семеновна сидела тихо, иногда вздрагивая, и слушала дочь. Она не могла себе представить, то, что рассказывала Оленька, но ей так нравилось просто сидеть и слушать. Ей ужасно хотелось в туалет, но она боялась шевелиться, чтобы не прервать рассказ.
Монстры выходили из-за кустов, спрыгивали с деревьев. Рычали, рыли копытами и когтистыми лапами землю, но не могли подойти ближе. Эта девочка звала их, но не подпускала близко. Это нервировало монстров. Они злились.
Оля так и заснула на ковре посреди комнаты. Татьяна Семеновна накрыла ее одеялом и пошла мыть посуду, включив во всей квартире свет.
Наутро Оля заболела, и Татьяна Семеновна решила не пускать ее в школу. Ей казалось, что даже будет лучше забрать дочь из школы насовсем. Ведь сама она не училась в школах, но вырастила же дочь и работала без образования. Заберет, да.
Возвращаясь из магазина в среду вечером, Татьяна Семеновна опять встретила классного руководителя Оленьки. На этот раз, рядом с ней стоял их участковый. Татьяна Семеновна, было повернула обратно, но участковый подбежал к ней и схватил за руку.
- Костылева Татьяна Семеновна?
- да.
- у меня к вам серьезный разговор по поводу вашей дочери Костылевой Ольги.
Татьяна Сергеевна попыталась вырвать руку, но хватка у участкового была медвежьей.
- я не могу сейчас, - она дергала рукой, - мне нельзя сейчас говорить. Я не могу…
- Татьяна Семеновна, к сожалению, затягивать нельзя, - учительница улыбнулась и попыталась погладить Татьяну Семеновну по плечу. Та дернулась. - Мне пришлось обратиться к участковому, потому что в понедельник произошел чрезвычайный случай - был убит ребенок.
Татьяна Семеновна поджала губы и посмотрела в окно. В окне стояла Оленька. Прижавшись лбом к стеклу, она что-то шептала.
-мне нельзя сейчас, понимаете, мне нельзя. - дергая рукой, Татьяна Семеновна начала плакать.
- милая моя, поймите, все мы, да-да, и вы тоже, находимся в опасности. Вашу девочку видели рядом с трупом. Я не говорю, что Оля виновна в смерти ребенка. Но и вы меня поймите как это выглядело. Если и не она убила, она была рядом. Она разговаривала с ним. С мертвым ребенком.
Татьяна Семеновна перестала плакать:
- да что же вы такое говорите. Как же так можно говорить-то? Нельзя такое говорить про ребенка, - она всхлипнула, - а Оленька болеет. И в понедельник болела. Ее в школе не было же даже. А вы наговоры слушаете. Почему же вы так не любите нас?
- да поймите вы, Оле нужна профессиональная помощь.
- не нужно ей ничего, - она вырвала, наконец, руку, - оставьте нас в покое. Слышите, ос…
Раздался треск и из окна кухни вылетел стул. Разлетаясь на щепки и мешаясь с битым стеклом, он полоснул по ногам стоявших во дворе.
- боже мой! Боже! Что же вы наделали?! Что же вы наделали?
Татьяна Семеновна бросилась к подъезду, спотыкнувшись на лестнице, она добежала до квартиры, дрожащими руками открыла дверь.
Оля стояла напротив разбитого окна.
- зачем ты с ними разговаривала? Ты же мне обещала.
Татьяна Семеновна захлопнула двери и бросилась к дочери:
- прости меня, Оленька. Они сами подошли. Я не…
Она упала, схватившись руками за живот. Лежа в растекающейся луже крови сквозь мутное сознание она слышала, как колотили в дверь. Слышала, крики и стук чего-то тяжелого по двери. Повернув голову, Татьяна Семеновна посмотрела на дочь.
Умирая, она увидела, как приплясывая от нетерпения вокруг Оленьки, монстры подталкивали ее, спешили увести с собой в свой страшный и волшебный лес. Оля оглянулась и, бросив осколок стекла в мать, шагнула с подоконника.