"Ночная смена" Алексей Поляринов
Искусство (не) быть проще
Первыми сценаристами стали женщины. Им можно было меньше платить. Или не платить совсем. Обманутый мужчина-сценарист, узнав, что его пытаются кинуть на деньги, мог устроить драку или стрельбу. От женщин такого не ждали, поэтому и брали их сценаристками, аргументируя это тем, что они, мол, читают больше этих ваших диккенсов-шмиккенсов.
Алексей Поляринов вошел в литературное пространство солидно, с достоинством, по всем фронтам. Еще два года назад о нем слыхали профессионалы и знатоки, а сегодня все, кто есть кто-то, вспомнят "Риф". Шутка ли, роман был первой книгой, выбранной для обсуждения книжным клубом Ирины Шихман "А почитать" (хотя его "Центр тяжести" я люблю больше).
Продвинутые интеллектуалы ценят совместный с Сергеем Карповым перевод "Бесконечной шутки" Уоллеса. Махина больше тысячи страниц, сложнейший в стилистическом отношении текст, одна из вершин современной интеллектуальной прозы, во всех смыслах крутая штука. Теперь сборник эссе, и Поляринов предстает в новой ипостаси: литературного и кинокритика, литературоведа, историка литературы.
Почему "Ночная смена" и не было ли чересчур смело назвать книгу в точности, как культовый сборник рассказов Кинга? По поводу дерзновенности ничего не скажу, а с этимологией названия проясню. Сборник вырос из набросков идей, которые автор, записывал по ночам, надеясь в дальнейшем, если повезет, вырастить из них полноценные романы. В первое время после переезда в Москву, все его силы и время съедала работа ради оплаты аренды. Приходя домой и валясь с ног от усталости в семь часов вечера, он заводил будильник на два ночи, и с двух до четырех писал. Ни одна из идей романом не стала, но тексты получились отличные.
В двух части сборника пять и одиннадцать эссе соответственно. "Предпроза" - это к истории литературы и неожиданным боковым ответвлениям, извилистыми ходами которых можно зайти довольно далеко от источника. "Бледный Сервантес" становится рассказом не о "Дон Кихоте", а о том, как мать писателя собирала деньги на выкуп его из алжирского плена, о соотношении правды и выдумки.
"История осады OZ" имеет дополнительным подзаголовком "О художественном переводе" и рассказывает не только о том, как Александр Волков, взявшись переводить роман Фрэнка Баума, изменил, украсил и дополнил его, превратив в самостоятельный цикл, превосходящий источник (ИМХО). Но и о том, что судьба OZ с самого начала была под звездой соавторства и разветвления сюжетов. Однако об этом лучше читать у автора.
"Морг, мертвецы и русская литература" интересное исследование на тему обращения отечественной словесности к теме мертвого тела. Хотя здесь Елизаров закрыл гештальт, а все же, поляриновский текст, определенно, стоит прочтения. "Пейзах с падением Грегора Замзы" о Кафке и его искусстве заканчивать рассказы (это тоже дополнительный подзаголовок). Что такое Кафка каждый понимает по-своему, для меня "Превращение" вещь любимая, знаковая и значимая. Воздержусь от комментариев.
"Текст и образ. Кино внутри литературы" - роскошное исследование соотношения образа и слова в двух искусствах, которые для нас (книжников, я имею в виду) из всех являются важнейшими. Мне, с дистанции в несколько дней, не верится, что эссе на тридцать страниц, настолько это насыщенный, подробный, плотный гипертекст.
"Над прозой", вторая часть, включает прекрасные обзоры творчества Дэвида Митчелла, Джонатана Франзена, Кормака Маккарти, Пола Остера. Очень интересное исследование глобального романа, как радикально нового жанра современной литературы. И всяких еще интересных вещей, из которых я вынесла желание непременно и как можно скорее познакомиться с творчеством режиссера Мартина Макдоны и прочесть несколько рекомендованных автором книг.
Отличный сборник: читается с удовольствием, много дает уму и сердцу, стимулирует... ну, в общем, стимулирует. Что в наши непростые времена уже немало.