"Моралите" Барри Ансуорт
Сыграем мораль
Мне попадались актеры, и среди них прославленные, и даже до небес, которые, не во гнев им будь сказано, голосом и манерами не были похожи ни на крещеных, ни на нехристей, ни да кого бы то ни было на свете.
"Гамлет" Шекспир
Моралите - пьеса назидательного толка, в которой пороки и добродетели выступали действующими лицами, подводя зрителей к незамысловатым выводам, отвечающим принятым в обществе представлениям о морали. По сути, моралите, особенно в англоязычном варианте morality play, изрядный оксюморон. Судите сами, пьеса=театр, театр=актеры, а актерам церковь предрекала адские муки, независимо от набожности, святости и чистоты намерений. Просто потому что род занятий в некоторых случаях считается определяющим в вопросах спасения души.
И тем не менее, моралите как жанр успешно существовало несколько столетий, с переменным успехом ставясь на театральных подмостках, к вящей славе христовой. Двойные стандарты были нормой эпохи Рыб, которые - кроме прочего - один из символов могущественной мировой религии. Для меня тема достаточно живо трепещет, астрологам христианство тоже обещает проклятие на веки вечные, и мои попытки влиться в лоно матери-церкви заканчивались отвержением аккурат в момент, когда говорила, что не отрекусь от богопротивного ремесла.
Однако вернемся к театру. На дворе XIV век, странствующая труппа, только что потеряла одного из актеров (приступ, скорее всего сердечный, прямо на дороге), и совершенно неизвестно, что с ними будет дальше. Это нам с вами, с позиций бешеных скоростей и постоянно меняющейся ситуации XXI века Средневековье кажется островом стабильности. Что островом, материком, Гондваной. А на самом деле, рост городов и развитие ремесел диктовали оседлость и в сфере развлечений, на смену бродячим комедиантам приходили театральные труппы, имеющие собственное здание в крупных городах. С декорациями, костюмами, рабочими сцены. Бедолагам, подобным нашим знакомцам, оставались маленькие городки да ярмарочные выступления.
И как теперь быть? Неполным составом, да вдобавок, хм, обремененным телом того, кого нужно похоронить по-христиански? И в самый тот момент судьба посылает им попа-расстригу Николаса Барбера, спасающегося бегством от разъяренного мужа одной из прихожанок, которому эта пара не без удовольствия наставляла рога. Ему двадцать три, совсем еще мальчишка, хотя в ту пору взрослели рано. Здоров и силен, и может оказаться полезным. Ну, хотя бы на подсобных работах. А кроме того, обучен грамоте и мож пьесу какую для них напишет.
После серьезных колебаний актеры принимают малого. Труп в возке, меж тем, начинает пованивать, несмотря на зимнее время, и нужно как можно скорее решать проблему погребения, за которое священник в одной из деревень на пути заламывает несусветные деньги. Прежний репертуар катастрофически не справляется с привлечением публики, и тогда герои решаются на немыслимое новаторство - разыграть пьесу о событиях, произошедших прямо здесь аккурат перед их прибытием.
Мальчик по имени Томас Уэллс, крепкий и крупный для своих двенадцати лет, найден задушенным. Мать послала его с деньгами домой, после того, как отец, удачно продав корову, засел в городской корчме - дескать, деньги целее будут. Кошелек, впрямь, уцелел, даже найден у местной глухонемой девицы, дочери столяра, поблизости от дома которого обнаружен убитый ребенок. Ведьму готовятся вздернуть, оправдаться она,сами понимаете, никак не может. А актеры решают, что если героями очередного представления станут Томас Уэллс и К, им удастся наконец поправить финансовое положение. Злоба дня, приправленная криминалом, продается лучше морализаторства, навязшего в зубах.
И начинают разыгрывать события, как если бы они происходили на глазах публики. Очень скоро убеждаясь, что вот так, как всем сейчас представляется, на деле быть не могло. А значит, остается выяснить истину, найдя подлинного злодея. Такой средневековый детектив с чертами исторического романа, и романа об истории театра, и отчасти любовного, не без черт социально-политической сатиры. Интересно.
Читала в оригинале, дочь подбросила, они в университете разбирали эту книжку Барри Ансуорта, и преподаватели говорили: Наконец-то, после неудобоваримых Джойса с Вирджинией Вулф, вам достается по-настоящему увлекательное учебное чтение. Что ж, не могу спорить. Занятно и язык достаточно простой, но Джойс и Вирджиния Вулф круче, хотя ни ту, ни другого на английском читать не довелось.