О практической пользе книг
Сентябрь прошлого года спасал летним солнцем; я несколько дней добирался автостопом из Москвы в намеченный пункт своей "крайней остановки".
Усталый, запыленный, несколько дней не спавший и ничего, кроме алкоголя, не пивший и не евший.
Глаза потускнели, губы обветрились, на плече я нес дорожную сумку, шагал бодрым шагом с суицидальным желанием, но глядел на мир не унылым взглядом никому не нужного, одинокого странника, изгоя, опустившегося если не на самое дно жизни, но приближающегося к этому дну, а смотрел на окружающее спокойным зрением путника, путешествующего из ниоткуда в никуда.
На мне висел огромный долг, я рассорился со всеми, с кем мог рассориться, без работы, без перспектив, смертельно уставший, я мечтал уйти наконец из жизни, но перед этим мне хотелось поесть, принять душ и выспаться.
Денег не оставалось.
Меня подкинули до Пензы добрые люди - как раз начался дождь, - я весь день гулял по городу, в котором когда-то прожил некоторое время, с которым связан бунтарский период моей молодой жизни.
Познакомился с уличными музыкантами и с делинквентными типами, гостившими в Пензе.
Экзистенциальные разговоры, песни под гитару, снова алкоголь, сигареты (я-то не курю давно, но закурил, от чего мне стало нехорошо), прогулка по Пензе до наступления темноты.
Мне помогли немного с деньгами, я направился на вокзал, надеясь добраться до Кузнецка на электричке; но, идя к вокзалу, я то и дело останавливался, оказалось, что "слава" обо мне понемногу распространялась и, заметив меня, идущего по вечерним улицам, кто-то из молодых людей подходил ко мне и общался на "философские темы".
На площади перед вокзалом ко мне подъехали полицейские.
-Вот чёрт! Только этого не хватало!
Сказали, чтобы я сел в машину.
Я поехал в отдел, благо, недалеко расположен.
В комнате для задержанных человек 10, среди них хулиганы, с которыми успел познакомиться за день.
Кого-то ограбили из прохожих ещё днём, задерживали всех подозрительных и тех, кто был в подпитии.
Раздражение моё росло с каждой минутой, на электричку я не успевал и мне бы пришлось топать дальше из Пензы по ночной дороге.
Один из полицейских, задержавших меня и оформляющий протокол, был похож внешностью (и, как оказалось впоследствии, внутренне) на Клерика Джона Престона из фильма "Эквилибриум" в блистательном исполнении Кристиана Бэйла.
Я начал возмущаться и вскоре, окончательно разгневавшись, к изумлению хулиганов, перевёл свои претензии в философскую плоскость и покрыл матом служителей закона.
Кристианбэйл виду не подавал, но мускулы на лице дрогнули.
Я обвинил его, что он служит СИСТЕМЕ, что он - часть огромной холодной машины по перемалыванию человеческих судеб, что у него нет ни совести, ни чести, ни стыда, потому что это человеческие качества, а не что-то, присущее "механическим служителям мёртвого закона", и прочее в этом духе.
Хулиганы, надеясь, что их выпустят за "лояльность", пытались прервать мой огненный обличительный монолог.
Один из них, сидевший рядом на скамейке, схватил меня за плечо, я развернулся и оттолкнул его.
И тут - завязалась потасовка.
Все повскакивали со скамеек, на меня бросилось несколько человек.
Полицейские нас разняли, наручники щёлкнули на моих запястьях, одного за другим увели в клетки и приводили поодиночке, я остался сидеть с четырьмя задержанными и продолжал - ничего не оставалось делать - свою "обвинительную речь", отчаянно сквернословя.
Кристианбэйл сидел как на иголках и наконец не выдержал:
- Выйдем за угол - поговорим?! - зловеще предложил он при всех, уставившись на меня.
Я с улыбкой Джокера поднял руки на уровень глаз и помахал ими:
- Браслеты только сними.
Кристианбэйл отстегнул наручники, взял у дежурного несколько сигарет ("мы сейчас выйдем, покурим"), хотя он не курил и, под сочувствующий взгляд хулиганов, я вышел из отдела.
"Если он ударит, я успею тоже нанести несколько ударов ему..." - меланхолично, без страха, подумал я.
Тёплая тёмная ночь. В воздухе разлит терпкий древесный аромат уходящего лета...
Мы отошли за угол.
В тени деревьев он медленно обернулся ко мне:
- Вот что, Александр... Я отпускаю вас...
Это было неожиданностью для меня.
- Ты не думай, что я - человек системы. Если я здесь работаю, это ещё не значит, что я лишился человеческих качеств...
Мы начали говорить о литературе и кино, быстро нашли общий язык, нам нравились одни и те же книги и фильмы; из фильмов, например, "Эквилибриум" Курта Уиммера, "Бойцовский клуб" Дэвида Финчера.
В отделе он разорвал, к удивлению хулиганов, протокол. Предупредил, чтоб я в пути был осторожен.
Отдал мне сигареты ("пригодятся, даже если не куришь").
И под завистливыми взглядами задержанных и недоумение полицейских я вышел из здания, совершенно спокойный, и скрылся в ночи.
Усталый, запыленный, несколько дней не спавший и ничего, кроме алкоголя, не пивший и не евший.
Глаза потускнели, губы обветрились, на плече я нес дорожную сумку, шагал бодрым шагом с суицидальным желанием, но глядел на мир не унылым взглядом никому не нужного, одинокого странника, изгоя, опустившегося если не на самое дно жизни, но приближающегося к этому дну, а смотрел на окружающее спокойным зрением путника, путешествующего из ниоткуда в никуда.
На мне висел огромный долг, я рассорился со всеми, с кем мог рассориться, без работы, без перспектив, смертельно уставший, я мечтал уйти наконец из жизни, но перед этим мне хотелось поесть, принять душ и выспаться.
Денег не оставалось.
Меня подкинули до Пензы добрые люди - как раз начался дождь, - я весь день гулял по городу, в котором когда-то прожил некоторое время, с которым связан бунтарский период моей молодой жизни.
Познакомился с уличными музыкантами и с делинквентными типами, гостившими в Пензе.
Экзистенциальные разговоры, песни под гитару, снова алкоголь, сигареты (я-то не курю давно, но закурил, от чего мне стало нехорошо), прогулка по Пензе до наступления темноты.
Мне помогли немного с деньгами, я направился на вокзал, надеясь добраться до Кузнецка на электричке; но, идя к вокзалу, я то и дело останавливался, оказалось, что "слава" обо мне понемногу распространялась и, заметив меня, идущего по вечерним улицам, кто-то из молодых людей подходил ко мне и общался на "философские темы".
На площади перед вокзалом ко мне подъехали полицейские.
-Вот чёрт! Только этого не хватало!
Сказали, чтобы я сел в машину.
Я поехал в отдел, благо, недалеко расположен.
В комнате для задержанных человек 10, среди них хулиганы, с которыми успел познакомиться за день.
Кого-то ограбили из прохожих ещё днём, задерживали всех подозрительных и тех, кто был в подпитии.
Раздражение моё росло с каждой минутой, на электричку я не успевал и мне бы пришлось топать дальше из Пензы по ночной дороге.
Один из полицейских, задержавших меня и оформляющий протокол, был похож внешностью (и, как оказалось впоследствии, внутренне) на Клерика Джона Престона из фильма "Эквилибриум" в блистательном исполнении Кристиана Бэйла.
Я начал возмущаться и вскоре, окончательно разгневавшись, к изумлению хулиганов, перевёл свои претензии в философскую плоскость и покрыл матом служителей закона.
Кристианбэйл виду не подавал, но мускулы на лице дрогнули.
Я обвинил его, что он служит СИСТЕМЕ, что он - часть огромной холодной машины по перемалыванию человеческих судеб, что у него нет ни совести, ни чести, ни стыда, потому что это человеческие качества, а не что-то, присущее "механическим служителям мёртвого закона", и прочее в этом духе.
Хулиганы, надеясь, что их выпустят за "лояльность", пытались прервать мой огненный обличительный монолог.
Один из них, сидевший рядом на скамейке, схватил меня за плечо, я развернулся и оттолкнул его.
И тут - завязалась потасовка.
Все повскакивали со скамеек, на меня бросилось несколько человек.
Полицейские нас разняли, наручники щёлкнули на моих запястьях, одного за другим увели в клетки и приводили поодиночке, я остался сидеть с четырьмя задержанными и продолжал - ничего не оставалось делать - свою "обвинительную речь", отчаянно сквернословя.
Кристианбэйл сидел как на иголках и наконец не выдержал:
- Выйдем за угол - поговорим?! - зловеще предложил он при всех, уставившись на меня.
Я с улыбкой Джокера поднял руки на уровень глаз и помахал ими:
- Браслеты только сними.
Кристианбэйл отстегнул наручники, взял у дежурного несколько сигарет ("мы сейчас выйдем, покурим"), хотя он не курил и, под сочувствующий взгляд хулиганов, я вышел из отдела.
"Если он ударит, я успею тоже нанести несколько ударов ему..." - меланхолично, без страха, подумал я.
Тёплая тёмная ночь. В воздухе разлит терпкий древесный аромат уходящего лета...
Мы отошли за угол.
В тени деревьев он медленно обернулся ко мне:
- Вот что, Александр... Я отпускаю вас...
Это было неожиданностью для меня.
- Ты не думай, что я - человек системы. Если я здесь работаю, это ещё не значит, что я лишился человеческих качеств...
Мы начали говорить о литературе и кино, быстро нашли общий язык, нам нравились одни и те же книги и фильмы; из фильмов, например, "Эквилибриум" Курта Уиммера, "Бойцовский клуб" Дэвида Финчера.
В отделе он разорвал, к удивлению хулиганов, протокол. Предупредил, чтоб я в пути был осторожен.
Отдал мне сигареты ("пригодятся, даже если не куришь").
И под завистливыми взглядами задержанных и недоумение полицейских я вышел из здания, совершенно спокойный, и скрылся в ночи.