Жил старик со своею старухой у самого синего моря ровно тридцать лет и три года.
Бедно, но зато спокойно.
Пока не поймал неводом золотую рыбку, исполняющую желания...
Может, не все знают, что в черновом варианте у Пушкина был ещё один эпизод старухиных "желаний".
Вздорная старуха желала стать римскою папой и становилась!
Потом Пушкин этот эпизод выбросил, перенеся сказку в реалии славянской жизни.
Начала наша старуха с корыта ("наше-то совсем раскололось"),
пройдя в своих желаниях - избу - столбовую дворянку - вольную царицу - владычицу морскую,
которой служила бы сама золотая рыбка и была бы у неё на посылках...
А вот то, что Пушкин выбросил - старуха только что побыла вольной царицей и... новый заскок:
Рыбак и его жена
Сюжет сказки про золотую рыбку Пушкин позаимствовал у братьев Гримм, из их сказки "О рыбаке и его жене" (1812 год).
Только в немецкой сказке фигурирует не золотая рыбка, а волшебная рыба - камбала (она же - заколдованный принц)
и начинается всё не с разбитого корыта, а с избушки ("наша-то совсем покосилась").
Анна Андерсон (1874-1939), иллюстрация 1922 года к немецкой сказке:
Иллюстрация к немецкой сказке, Александр Цик, Alexander Zick (1845-1907):
Немецкую жену зовут Ильзебиль и череда её желаний следует в такой очерёдности - каменный замок - королева - императрица.
Потом у братьев Гримм жена рыбака становится римским папой (привет легендарной папессе Иоанне, надо полагать).
Художник Артур Рэкем (1867-1939):
Вот как всё это было в немецкой сказке, перевод 1893 года под редакцией Петра Николаевича Полевого (1839-1902):
- Муж, - сказала она, - я хочу быть папой, сейчас ступай же туда, сегодня же я должна быть папой.
После недолгого спора старик пошел к морю. На море была сильная буря, и только на середине неба просвечивал клочок лазури.
- Ну, чего же она хочет? - сказала камбала.
- Ах, - сказал муж, - она хочет быть папой.
- Ступай только, она уже папа, - сказала камбала.
Пошел он обратно, и, когда пришел, то был там громадный собор.
Он пробрался сквозь толпу народа, а внутри всё было освещено тысячами и тысячами свечей,
и жена его была одета с ног до головы в золото и сидела на троне, бывшем гораздо выше прежнего трона,
а на голове у ней были три большие золотые короны.
Она была окружена толпой всякого духовенства, и все императоры и короли стояли перед нею на коленях и целовали ее туфлю.
- Жена, - сказал муж и пристально посмотрел на нее, - ты в самом деле папа теперь?
- Да, - сказала она, - я теперь папа.
Тогда он подошел ближе и смотрел да смотрел на нее, и казалось ему, что он смотрит на солнышко красное.
Посмотревши так некоторое время на нее, он сказал:
- Ах, жена, как хорошо, что ты папа.
А она сидела неподвижно, словно деревянная, и молчала и не двигалась.
Тогда он сказал:
- Жена, ну теперь ты довольна, ты папа, и уж ничем больше не можешь быть.
- Об этом я еще подумаю.
Наутро старуха послала мужа с приказанием исполнить ее желание и превратить ее в бога.
Ну и дальше получила то, с чего всё начиналось...
Вот тут такой хипповатый рыбак-моряк, иллюстрация 1924 года, датский иллюстратор Кей Нильсен, Kay Neilsen (1886-1957):
Немало и наших художников иллюстрировали нашу "Золотую рыбку".
И.Я. Билибин (1876-1942):
Владимир Конашевич (1888-1963), иллюстрации 1922 года:
Никифор Ращектаев(1929-1995), иллюстрации 1976 года:
Борис Дехтерёв(1908-1993), иллюстрации 1991 года:
Что ещё
Сарачинская шапка (в которой наша старуха - римская папа в выброшенном отрывке)
у Пушкина встречается ещё в "Сказке о золотом петушке" - "в сарачинской шапке белой, весь, как лебедь, поседелый"
Это от "cарацинская" - иноземная, восточная. Билибин вот так её представил:
А Строфилус-птица - это дань европейским традициям: птица являлась непременным атрибутом нового монарха.
До Пушкина в русской литературе такая птица не встречалась.
Предполагается, что Пушкин мог взять strofilus (голосистый крапивник) из средневековой латинской лексикографии.
Вот он какой, крапивник, золотом отливает:
А это на рисунке 19-го века:
Иллюстрации - из своб. источников
Выброшенный кусок "хочу быть папой" отсканировала из пушкинского "Золотого тома" под редакцией Б.Томашевского