Утраченный Петербург в акварелях Альберта Бенуа
В конце каждого мая Петербург отмечает очередной день своего рождения. Я узнаю об этом по возрастающему потоку прекрасных свежих фотографий, размещаемых моими друзьями в соцсетях. Нынешняя дата довольно круглая, и, не будучи уверен, что доживу до более круглой даты, решил на этот раз отметиться сам. Свежих фотографий повесить не могу, поэтому поделюсь старыми видами, такими, каких в наше время, увы, больше вживую не увидишь. Поможет мне в этом знаменитый акварелист Альберт Бенуа (1852 - 1936).
Николай Кузнецов. Портрет художника Альберта Бенуа. 1897
Я решил взять именно этот портрет, хранящийся ныне в Днепре (конечно, есть и другие портреты, и фотографии), потому что художник изображён здесь достаточно молодым, примерно тогда, когда он рисовал эти акварели. Кроме того, портрет написан Н. Д. Кузнецовым, бывшим в близком свойстве с Альбертом Николаевичем - сын Бенуа, тоже художник и тоже Альберт Бенуа, состоял в браке с дочерью Кузнецова, известной оперной певицей Марией Кузнецовой. Стоит заметить, что Бенуа - это большая и очень талантливая семья, изобилующая художниками, архитекторами, музыкантами, и в брак они вступали с такими же, как они, талантливыми людьми, отчего эта славная семья непрерывно прирастала талантами. Углубляться в эту тему не буду - всё об этом уже понаписано-перепонаписано. Скажу только, что Бенуа был не только худажником-акварелистом, но и архитектором, как отец и брат, так что в том, как рисовать городской пейзаж, его вполне можно считать экспертом.
Альберт Бенуа был в советское время мало известен широкой публике. Этому можно разглядеть несколько причин. Во-первых, акварель многими не рассматривалась как серьёзный вид искусства. Якобы что-то, чему учат в школе на уроке рисования, не больше. Во-вторых, в его работах не было значимых общественно-политических идей, каковые в советском искусствоведении рассматривались как необходимое условие величия художника. В-третьих, он был эмигрант, никогда не высказывавший симпатии Советскому союзу, и к тому же его сын был вместе с женой расстрелян как шпион, а дочь была замужем за одним из лидеров Белого движения Д.Л.Хорватом. В-четвёртых, и это мой домысел, его малой известности могло способствовать его имя. Когда мы читаем «А.Н.Бенуа», мы в первую очередь подумаем о его младшем брате, более знаменитом Александре. Вероятно, те, кто встречали такие инициалы, зачастую принимали его за брата. Заметим, что и «Ал.Н.Бенуа» нисколько в этом смысле не помогло бы. Да и что говорить, если у нас не было ни Гугла, ни Википедии, а в Большой советской энциклопедии можно было только встретить братьев Леонтия и Александра и их отца Николая.
Нынче времена другие, у нас есть и Вики, и Гугл, и даже роскошный альбом Е.А. Савиновой «Альберт Бенуа», и не без их помощи перейдём, собственно, к тому, о чём собирались поговорить, - об утраченных сооружениях Петербурга в работах Альберта Бенуа. Сразу замечу: будут почти исключительно церкви. Это выбор не мой и не Альберта Николаевича. Просто в случае Петербурга большая часть утраченного - это именно церкви. Причины в целом известны. В Ленинграде мало что сносили в советское время, но на церкви сезон охоты был открыт.
Виды Петербурга, 1880. Эрмитаж
В 1880 году в России широко отмечали 25-летие восшествия на престол Александра II. По поводу юбилея Городская дума поднесла императору коллекцию акварелей, посвящённых событиям и достижениям города в эпоху его царствования. Важнейшее место в ней занимали городские пейзажи, написанные братьями Альбертом и Леонтием Бенуа. Они представляли собой большие листы-паспарту с пятью отдельными зданиями, возведёнными в период правления императора и объединёнными по тематическому признаку. Леонтий Николаевич нарисовал лист, связанный с дворцами императорской семьи, а Альберт Николаевич - два листа: с храмами и театрами. Лист с церквями мы и разберём по кусочкам. Из пяти храмов эпохи Александра II уцелел лишь один - Исаакиевский собор.
Борисоглебская церковь на Калашниковской набережной, 1880. Эрмитаж
Эта церковь располагалась на сегодняшней Синопской набережной. Заложена она была в 1869 году как Скорбященская в память о чудесном спасении императора от покушения Каракозова в 1866 году и строилась целых 13 лет. За это время архитектора Щурупова сменил его первоначальный помощник - Резанов, и наречена она в последний момент была по просьбе нового императора иначе, чем предполагалось, - в честь князей Бориса и Глеба. Скорбященская церковь в результате тоже была построена, выше по течению Невы. Она была снесена в 1933 году, но недавно была восстановлена. Ждёт своей очереди и Борисоглебская церковь. Она была снесена в не столь далёком 1975 году. К тому времени она уже превратилась в руины.
Церковь Св. Николая Чудотворца на Малой Неве, 1880. Эрмитаж
Церковь Николая Чудотворца располагалась не на Малой Неве, как указано в табличке, а на Большой Невке, у впадения в неё Чёрной речки. Снесена в 1930 году. Восстанавливать её едва ли будут - здесь Выборгская набережная и бизнес-центр.
В табличке упомянут Е.И.В. цесаревич Николай Александрович. Это, конечно, не император Николай II. Это - старший сын Александра II, бывший наследником российского престола вплоть до своей ранней кончины в 1865 году. Любопытно, что на смертном одре он «завещал» ухаживавшему за ним младшему брату Александру не только титул наследника-цесаревича, но и невесту, датскую принцессу Дагмару.
Церковь Спаса Преображения в Колтовской в Петербурге, 1880. Эрмитаж
Вот ещё одна церковь, запечатлённая Альбертом Бенуа в серии акварелей 1880 года. Она находилась в Петербургской стороне, в западном её углу, который издавна назывался Колтовской слободой в честь Петра Колтовского, командира расквартированного здесь ещё в петровские времена полка. Колтовские - старинный боярский род, давший стране множество воевод в 17 веке. Также к этому роду принадлежала четвёртая жена Ивана Грозного Анна Колтовская.
Эту церковь снесли в 1932 году. Мне припоминается, что в советское время здесь, на Новоладожской улице, было трамвайное кольцо. Теперь - парковка.
Церковь Гатчинского Егерского полка в Петербурге, 1880. Эрмитаж
Последняя акварель из серии 1880 года посвящена Мирониевской церкви Егерского полка. Она располагалась на Обводном канале, между Рузовской улицей и Введенским каналом. Мне даже кажется, что в правом нижнем углу мы можем увидеть мост через этот упразднённый впоследствии канал.
Эта церковь была взорвана в 1934 году. Следует сказать о её авторе, Константине Тоне, и его церковном творчестве. Этот мастер построил 9 храмов в Петербурге и ближайших окрестностях, из них ни один не пережил советских времён. 8 были снесены или взорваны, а девятый, на Аптекарском острове, изуродован до неузнаваемости. Можно ещё вспомнить и о храме Христа-Спасителя в Москве. Почему именно церкви Тона вызвали столь бескомпромиссные действия большевиков? Ведь и Николаевские вокзалы, и Большой Кремлёвский дворец претензий у них не вызвали. Ответа не знаю. Кстати, в планах города на ближайшие годы восстановление трёх из снесённых некогда храмов Тона. Впрочем, эти планы были приняты до известных событий.
Перспективный вид деревянной лютеранской церкви св. Марии на Петроградской стороне в Петербурге, построенной В. А. Шретером и И. С. Китнером. 1881. Музей Академии Художеств
Другая серия акварелей была создана Альбертом Бенуа вскоре после первой, в 1881 году. Туда вошли как копии уже увиденных нами пейзажей (но большего размера и потому лучшего, как мне кажется, качества), так и новые виды. Хранилась эта коллекция в Академии Художеств и использовалась в учебных целях. Об этом свидетельствуют наклейки с номерами.
Перед нами - деревянная лютеранская церковь св. Марии, находившаяся на Кронверкской улице, между Сытнинской улицей и Кронверкским проспектом. Построена она была, как выявили раскопки последних лет, на территории кладбища первых строителей Петербурга. Эта церковь - единственная в этой коллекции, что не была ни взорвана, ни снесена, ни изуродована. Она была разобрана на дрова в первую блокадную зиму. Что ж, и так бывало. Дерево - недолговечный материал, и не только из-за пожароопасности.
Перспективный вид реформатской церкви в Петербурге, построенной Гримом Д. И. по проекту Боссе Г. А. 1880. Музей Академии Художеств
Мало кто из петербуржцев узнает этот архитектурный пейзаж с изящной неороманской церковью, построенной по проекту Гаральда Боссе. В 1930-е годы она была перестроена во дворец культуры работников связи в конструктивистском стиле. Стены остались, но содержание, и внутреннее, и внешнее, коренным образом изменилось. Это здание было важной архитектурной доминантой Мойки, если смотреть на него со стороны, например, Юсуповского дворца. Возможно, настанет день, когда и здесь решат восстанавливать историческое здание церкви. Желательно, чтобы это случилось на нашем веку, до следующей круглой даты.
Петербургский пейзаж. Крюков канал у Литовского замка. 1910. Музей семьи Бенуа (Петергоф)
Напоследок - едва ли не единственный экземпляр светского сооружения на рисунке Бенуа, не дожившего до наших дней. Здесь мы видим перспективу Крюкова канала от Офицерской улицы в сторону Большой Невы. Справа от канала, за рекой Мойкой, - Благовещенская церковь лейб-гвардии Конного полка на одноимённой площади. Она построена уже упомянутым Константином Тоном и является одной из трёх церквей Тона, которые планируют восстанавливать. Слева же от канала, прямо перед нами, - Литовский замок.
Замок, конечно, не имеет к Литве прямого отношения. Он назван в честь расквартированного в нём в 18 веке Литовского мушкетёрского полка. Впоследствии использовался как тюрьма. На замок он был не очень похож, разве что башенки по углам (одну мы видим) создавали видимость фортификационного сооружения. В феврале 1917 года толпа революционных рабочих и солдат взломала ворота замка, выпустила заключённых, а замок сожгла.
На сегодня у меня всё.