НЭП свернули за три года.
Оригинал взят у 21242353 в НЭП свернули за три года.
Оригинал взят у nepobedimyj в НЭП свернули за три года.
Политика максимального расширения НЭПа проводилась до начала 1927 года. Тем не менее уже с середины 1920-х гг. начались первые попытки свертывания НЭПа. Ликвидировались синдикаты в промышленности, из которой административно вытеснялся частный капитал, а затем создавалась жесткая централизованная система управления экономикой (хозяйственные наркоматы).
Поводом к началу кампании по открытой ликвидации частного капитала в Сибири, как и по всей стране, стали трудности в проведении хлебозаготовок 1927/28 г., вызванная ими известная поездка партийной делегации во главе с И.В. Сталиным в Новосибирск зимой 1928 г., во время которой так называемым тройкам, наделенным специальными полномочиями, было предписано в обязательном порядке привлекать к уголовной ответственности по статье 107 УК за спекуляцию продуктами сельского хозяйства. При этом поводом к аресту, конфискации товаров и всего имущества частного предпринимателя могла служить скупка им хлеба и других дефицитных товаров в пределах, превышающих потребности индивидуального хозяйства, сокрытие хлеба и последующий выпуск его на рынок и другие аналогичные действия. Поводом к аресту зачастую мог служить лишь сам факт владения крупным недвижимым имуществом или наличие в магазине большого количества товара. Предусмотренные 107 статьей Уголовного кодекса меры наказания сводились к лишению свободы сроком до одного года и конфискации всего или части имущества.
Свёртывание НЭПа проводилось с целью вырвать из рук частников инвестиционные ресурсы, без чего не было бы и "великих свершений": коллективизации, раскулачивания, уничтожения крестьянства и как такого "совейского народа".
Демонтаж НЭПА начался негласно, сначала мерами по налоговому удушению частного сектора, затем лишению его правовых гарантий. При этом на всех партийных форумах провозглашалась верность новой экономической политике. 27 декабря 1929 в речи на конференции историков-марксистов Сталин заявлял: «Если мы придерживаемся НЭПа, это потому, что она служит делу социализма. А когда она перестанет служить делу социализма, мы новую экономическую политику отбросим к черту». Налоговый инспектор стал ключевой фигурой.
В 1928 году налоги на нэпманов были увеличены вдвое, что привело к закрытию частных промыслов, магазинов и лавок.
В феврале 1928 г. в связи с реорганизацией банковской системы в Госбанке начал сосредоточиваться основной объем операций по краткосрочному кредитованию. При этом в его ведение перешла большая часть филиалов акционерных банков, которые стали играть вспомогательную роль в кредитовании.
15 июня 1928 года Госбанку было предоставлено право руководить всей кредитной системой страны. А в августе 1928 г. на Госбанк была возложена обязанность кассового исполнения госбюджета, что позволило сосредоточить в нем кассовые операции социалистического хозяйства.
Оперативные сводки ОГПУ, сохранившиеся в фонде управления краевого прокурора Новосибирского государственного архива, свидетельствуют, что только за вторую половину января 1928 г., или, как говорилось в документах, «с начала проведения кампании», по 107 статье в Сибири было арестовано 396 частных предпринимателей. Среди них - владельцы кожевенных заводов, мельниц, торговцы хлебом, мануфактурой, чаем, мясом. Их имущество было конфисковано, имеющиеся денежные накопления изъяты, магазины, лавки, мастерские закрыты. Сообщения об арестах частных предпринимателей и конфискациях их имущества не сходили со страниц «Советской Сибири» в течение всего года.
Способы перекачки средств из частнокапиталистического хозяйства в государственный сектор были официально санкционированы и циркуляром наркомата юстиции и Верховного суда РСФСР от 20 апреля 1929 г. «О мерах борьбы с сокрытием доходов», применение которого на практике также приводило к обыскам, арестам частных предпринимателей и их семей, конфискациям имущества и прочим репрессиям. После объявления в газетах о недоимках по налогам в частном секторе по СССР в размере от 150 до 200 млн руб. к «пристальному» выявлению доходов частных предпринимателей и сбору недоимок подключилась общественность. Первыми организовали бригады по проверке взимания недоимок с «частника» рабочие московского электрозавода. По примеру москвичей в Сибири под руководством местных партийных органов также создавались «тройки» из «наиболее выдержанных и проверенных товарищей», которые должны были в короткие сроки, как правило, в течение недели, обследовать на вверенном участке всех недоимщиков и лиц, на которых падало подозрение в том, что они скрыли свои доходы. Эти «ударные бригады» путем тщательного обыска на квартирах выясняли, не прячет ли недоимщик своих ценностей и денег, нет ли у него скрытого имущества и т.д. Предварительно члены «тройки», узнав в налоговом участке фамилии и адреса недоимщиков, наводили о них справки у соседей, а затем выписывали ордера на обыск квартир. Причем так называемая подготовительная работа велась в обстановке глубокой конспирации с тем, чтобы обеспечить максимум внезапности в «проведении операций» (как, правило, ночных обысков). Широкое привлечение рабочих к подобной деятельности объяснялось не столько нехваткой работников налоговых служб, отсутствием специальной налоговой полиции, слабой подготовкой по экономическим вопросам местной милиции, сколько созданием на государственном уровне общей атмосферы нетерпимости к тем, кто сумел создать капитал и жил лучше других, а также подозрениями в лояльности фининспекторов, покрывавших высокие доходы частных предпринимателей.
С целью обеспечения реализации полностью соответствовавшей «задачам момента» линии в сборе налогов местными исполкомами и органами РКИ были проведены массовые «чистки» финансовых организаций. Их главной задачей было «немедленное удаление работников налогового аппарата, замеченных в пьянстве с торговцами и заподозренных в получении от последних взяток».
Подобные чистки были проведены и в государственных хозяйственных организациях. Только в сибирских филиалах Госбанка за «связь с чуждым элементом» было уволено 87 человек - бухгалтеры, счетоводы, кассиры и даже сторож. Поиски «сращивания с частником» с особой ожесточенностью проводились в партийных организациях. Членов партии, заподозренных в «порочных связях», тут же исключали из рядов коммунистов и увольняли с работы .
Действия в отношении частных предпринимателей постепенно стали приобретать все более общий характер и распространяться со сферы непосредственной частнокапиталистической деятельности на бытовой уровень, затрагивать семьи представителей новой буржуазии. Так, в старейшем в Сибири Томском университете после проверки социального состава студенчества более 100 человек были лишены права голоса и исключены из вуза из-за своей принадлежности к семьям частных промышленников и торговцев. Аналогичные проверки с теми же последствиями были проведены в 1929 г. в большинстве учебных заведений Сибири.
В Сибири по решению первого Краевого Сибирского съезда жилищной кооперации «нетрудовой элемент» подлежал в короткий срок полному выселению из кооперативных домов. Та же участь ожидала предпринимателей, проживавших на государственных квартирах. В их отношении предполагалось действовать под девизом: «Ни одного метра жилой площади в муниципализированных домах - нетрудовому элементу». Вопреки установившейся на рынке цене, например, за квартиру площадью 60 кв. м 25 руб. в месяц, сам домовладелец, занимавший в точности такую же квартиру, должен был платить за нее 200 руб. в месяц. Соответственно этой стоимости начислялись и налоги, без того имевшие ярко выраженную «классовую» ориентацию.
В кампанию по уничтожению частного капитала включились и профсоюзы. Ощущая, что в своих даже непомерно завышенных требованиях они могут рассчитывать на государственную поддержку, наемные работники предъявляли своим хозяевам ультимативные запросы о повышении заработной платы. Неудовлетворение требований приводило к забастовкам, парализовывавшим работу предприятий и, как правило, приводившим к разорению их владельцев. Устраивая забастовки на частных и арендованных предприятиях, рабочие провоцировали своих собратьев из чувства солидарности отключать электричество и воду в домах и квартирах, принадлежавших владельцам предприятий, прекращать доставлять им почтовую корреспонденцию. Все это создавало и подогревало атмосферу нетерпимости в обществе по отношению к частному капиталу.
И все же в 1929 году имущественное обособление предприятий и их хозрасчет сохранялся. Только в 1930 году частника ликвидировали как класс.
Жёсткая налоговая политика проводилась Сталиным как к нэпманам, так и к единоличникам, составлявшим к началу второй пятилетки более трети сельского населения. Никто бы не пошёл работать на государственное предприятие, если бы на соседнем нэпмановском заводике с невысокой налоговой нагрузкой можно было получать большую зарплату.
А когда задавили нэпманов, оказалось, что к участию в "модернизации" страны не удаётся привлечь единоличников, предпочитавших копаться на своих делянках. На совещании в ЦК Сталин требовал "создать такое положение, при котором крестьяне-единоличники имели бы меньше возможностей и жили хуже, чем колхозники... Надо усилить налоговый пресс". Это было сказано уже осенью 1934 года, тогда же были повышены ставки сельхозналога для единоличных хозяйств.Совейской хунте нужны были рабы,а не богатые и независимые граждане. http://stalinism.ru/stalin-i-gosudarstvo/kak-svertyivali-nep.html (частично подправлено)
Оригинал взят у nepobedimyj в НЭП свернули за три года.
Политика максимального расширения НЭПа проводилась до начала 1927 года. Тем не менее уже с середины 1920-х гг. начались первые попытки свертывания НЭПа. Ликвидировались синдикаты в промышленности, из которой административно вытеснялся частный капитал, а затем создавалась жесткая централизованная система управления экономикой (хозяйственные наркоматы).
Поводом к началу кампании по открытой ликвидации частного капитала в Сибири, как и по всей стране, стали трудности в проведении хлебозаготовок 1927/28 г., вызванная ими известная поездка партийной делегации во главе с И.В. Сталиным в Новосибирск зимой 1928 г., во время которой так называемым тройкам, наделенным специальными полномочиями, было предписано в обязательном порядке привлекать к уголовной ответственности по статье 107 УК за спекуляцию продуктами сельского хозяйства. При этом поводом к аресту, конфискации товаров и всего имущества частного предпринимателя могла служить скупка им хлеба и других дефицитных товаров в пределах, превышающих потребности индивидуального хозяйства, сокрытие хлеба и последующий выпуск его на рынок и другие аналогичные действия. Поводом к аресту зачастую мог служить лишь сам факт владения крупным недвижимым имуществом или наличие в магазине большого количества товара. Предусмотренные 107 статьей Уголовного кодекса меры наказания сводились к лишению свободы сроком до одного года и конфискации всего или части имущества.
Свёртывание НЭПа проводилось с целью вырвать из рук частников инвестиционные ресурсы, без чего не было бы и "великих свершений": коллективизации, раскулачивания, уничтожения крестьянства и как такого "совейского народа".
Демонтаж НЭПА начался негласно, сначала мерами по налоговому удушению частного сектора, затем лишению его правовых гарантий. При этом на всех партийных форумах провозглашалась верность новой экономической политике. 27 декабря 1929 в речи на конференции историков-марксистов Сталин заявлял: «Если мы придерживаемся НЭПа, это потому, что она служит делу социализма. А когда она перестанет служить делу социализма, мы новую экономическую политику отбросим к черту». Налоговый инспектор стал ключевой фигурой.
В 1928 году налоги на нэпманов были увеличены вдвое, что привело к закрытию частных промыслов, магазинов и лавок.
В феврале 1928 г. в связи с реорганизацией банковской системы в Госбанке начал сосредоточиваться основной объем операций по краткосрочному кредитованию. При этом в его ведение перешла большая часть филиалов акционерных банков, которые стали играть вспомогательную роль в кредитовании.
15 июня 1928 года Госбанку было предоставлено право руководить всей кредитной системой страны. А в августе 1928 г. на Госбанк была возложена обязанность кассового исполнения госбюджета, что позволило сосредоточить в нем кассовые операции социалистического хозяйства.
Оперативные сводки ОГПУ, сохранившиеся в фонде управления краевого прокурора Новосибирского государственного архива, свидетельствуют, что только за вторую половину января 1928 г., или, как говорилось в документах, «с начала проведения кампании», по 107 статье в Сибири было арестовано 396 частных предпринимателей. Среди них - владельцы кожевенных заводов, мельниц, торговцы хлебом, мануфактурой, чаем, мясом. Их имущество было конфисковано, имеющиеся денежные накопления изъяты, магазины, лавки, мастерские закрыты. Сообщения об арестах частных предпринимателей и конфискациях их имущества не сходили со страниц «Советской Сибири» в течение всего года.
Способы перекачки средств из частнокапиталистического хозяйства в государственный сектор были официально санкционированы и циркуляром наркомата юстиции и Верховного суда РСФСР от 20 апреля 1929 г. «О мерах борьбы с сокрытием доходов», применение которого на практике также приводило к обыскам, арестам частных предпринимателей и их семей, конфискациям имущества и прочим репрессиям. После объявления в газетах о недоимках по налогам в частном секторе по СССР в размере от 150 до 200 млн руб. к «пристальному» выявлению доходов частных предпринимателей и сбору недоимок подключилась общественность. Первыми организовали бригады по проверке взимания недоимок с «частника» рабочие московского электрозавода. По примеру москвичей в Сибири под руководством местных партийных органов также создавались «тройки» из «наиболее выдержанных и проверенных товарищей», которые должны были в короткие сроки, как правило, в течение недели, обследовать на вверенном участке всех недоимщиков и лиц, на которых падало подозрение в том, что они скрыли свои доходы. Эти «ударные бригады» путем тщательного обыска на квартирах выясняли, не прячет ли недоимщик своих ценностей и денег, нет ли у него скрытого имущества и т.д. Предварительно члены «тройки», узнав в налоговом участке фамилии и адреса недоимщиков, наводили о них справки у соседей, а затем выписывали ордера на обыск квартир. Причем так называемая подготовительная работа велась в обстановке глубокой конспирации с тем, чтобы обеспечить максимум внезапности в «проведении операций» (как, правило, ночных обысков). Широкое привлечение рабочих к подобной деятельности объяснялось не столько нехваткой работников налоговых служб, отсутствием специальной налоговой полиции, слабой подготовкой по экономическим вопросам местной милиции, сколько созданием на государственном уровне общей атмосферы нетерпимости к тем, кто сумел создать капитал и жил лучше других, а также подозрениями в лояльности фининспекторов, покрывавших высокие доходы частных предпринимателей.
С целью обеспечения реализации полностью соответствовавшей «задачам момента» линии в сборе налогов местными исполкомами и органами РКИ были проведены массовые «чистки» финансовых организаций. Их главной задачей было «немедленное удаление работников налогового аппарата, замеченных в пьянстве с торговцами и заподозренных в получении от последних взяток».
Подобные чистки были проведены и в государственных хозяйственных организациях. Только в сибирских филиалах Госбанка за «связь с чуждым элементом» было уволено 87 человек - бухгалтеры, счетоводы, кассиры и даже сторож. Поиски «сращивания с частником» с особой ожесточенностью проводились в партийных организациях. Членов партии, заподозренных в «порочных связях», тут же исключали из рядов коммунистов и увольняли с работы .
Действия в отношении частных предпринимателей постепенно стали приобретать все более общий характер и распространяться со сферы непосредственной частнокапиталистической деятельности на бытовой уровень, затрагивать семьи представителей новой буржуазии. Так, в старейшем в Сибири Томском университете после проверки социального состава студенчества более 100 человек были лишены права голоса и исключены из вуза из-за своей принадлежности к семьям частных промышленников и торговцев. Аналогичные проверки с теми же последствиями были проведены в 1929 г. в большинстве учебных заведений Сибири.
В Сибири по решению первого Краевого Сибирского съезда жилищной кооперации «нетрудовой элемент» подлежал в короткий срок полному выселению из кооперативных домов. Та же участь ожидала предпринимателей, проживавших на государственных квартирах. В их отношении предполагалось действовать под девизом: «Ни одного метра жилой площади в муниципализированных домах - нетрудовому элементу». Вопреки установившейся на рынке цене, например, за квартиру площадью 60 кв. м 25 руб. в месяц, сам домовладелец, занимавший в точности такую же квартиру, должен был платить за нее 200 руб. в месяц. Соответственно этой стоимости начислялись и налоги, без того имевшие ярко выраженную «классовую» ориентацию.
В кампанию по уничтожению частного капитала включились и профсоюзы. Ощущая, что в своих даже непомерно завышенных требованиях они могут рассчитывать на государственную поддержку, наемные работники предъявляли своим хозяевам ультимативные запросы о повышении заработной платы. Неудовлетворение требований приводило к забастовкам, парализовывавшим работу предприятий и, как правило, приводившим к разорению их владельцев. Устраивая забастовки на частных и арендованных предприятиях, рабочие провоцировали своих собратьев из чувства солидарности отключать электричество и воду в домах и квартирах, принадлежавших владельцам предприятий, прекращать доставлять им почтовую корреспонденцию. Все это создавало и подогревало атмосферу нетерпимости в обществе по отношению к частному капиталу.
И все же в 1929 году имущественное обособление предприятий и их хозрасчет сохранялся. Только в 1930 году частника ликвидировали как класс.
Жёсткая налоговая политика проводилась Сталиным как к нэпманам, так и к единоличникам, составлявшим к началу второй пятилетки более трети сельского населения. Никто бы не пошёл работать на государственное предприятие, если бы на соседнем нэпмановском заводике с невысокой налоговой нагрузкой можно было получать большую зарплату.
А когда задавили нэпманов, оказалось, что к участию в "модернизации" страны не удаётся привлечь единоличников, предпочитавших копаться на своих делянках. На совещании в ЦК Сталин требовал "создать такое положение, при котором крестьяне-единоличники имели бы меньше возможностей и жили хуже, чем колхозники... Надо усилить налоговый пресс". Это было сказано уже осенью 1934 года, тогда же были повышены ставки сельхозналога для единоличных хозяйств.Совейской хунте нужны были рабы,а не богатые и независимые граждане. http://stalinism.ru/stalin-i-gosudarstvo/kak-svertyivali-nep.html (частично подправлено)