истинная история Великого Инквизитора, или фанфикшн для Достоевского
Сосуд греха!
Пусть не пугает тебя тот факт, что сие послание будет доставлено тебе двумя дюжими молодцами, ибо никому более доверья нет. Только эти двое из имеющихся в моем распоряжении не обучены грамоте, все остальные - суть грязные собаки и умеют читать.
Я, в силу особых обстоятельств, связанных с, в некотором роде утяжелившимся для меня одиночеством, вынужден писать тебе. Не привыкай к этому. Это временная мера, так же как тяжелобольному дают порою кусок сахару, чтоб напомнить ему о жизненных утехах и прекрасных трудах во славу Божию, так я пишу к тебе, чтобы облегчить свою участь.
Наверняка ты слышала о том, что на прошлой неделе в город приходил человек, называвший себя Христом, имевший при том жидкую бороду, круглые глаза, и тридцать рублей карточного долга. За богохульство был он недолго и бездарно пытаем младшим палачом. Пытать его сложно - мешает падучая. Записывать за ним показания не успевали, а нес он знатную околесицу, так что полная пыточная набилась народу, и даже звонари, которые обыкновенно к нашим делам относятся без интереса, спустились, и все дивились лже-Христу. По сути, речь его почти не уступала площадной проповеди знатного юродивого. Он звал всех любить и прощать, но ровно до тех пор, пока не порвали ему лапсердак. Тут уж он рассердился, распоясался, и много поведал нам матерных слов и оборотов, о которых мы здесь еще не слыхали. Развлечение наше, однако, длилось недолго, поскольку через три дня за ним пришли жандармы, и уволокли его в долговую яму, куда (по слухам) звонари носят ему жаренных голубей. Хотя и пост!
Однако, пишу я не для этого. Хотя и изложил все вышеперечисленное от того, что знаю - не захочу говорить с тобой при встрече. Но костры, горящая плоть, крики и стоны, из пыточной - есть пища для моего сладострастья, коим я снедаем со времени нашей последней встречи. Не в состоянии прекратить эту муку, посылаю за тобой немедленно. Не оказывай сопротивления, ибо солдаты мои ласке не обучены, мне же дороги твои суставы и кожа твоя предпочтительнее мне белого оттенка. За сим, не противься и знай - ты необходима мне исключительно для утех, грех же весь от всего содеянного нами, я беру на себя, потому как я высшее существо и ответ мой пред Господом будет страшен и творим в одиночестве.
Твой и свой тоже, а особенно - Божий! - В.И.