under the seven skies
А у меня, вообще-то, все готово.
Всего-то осталось важных занятий: влажная уборка, прочесть Пруста (гений, сука! Он гений!(с)), освоить топографию чужой столицы, умыться в одном из океанов. Лучше - в Атлантическом, и залечь на дно моря Лаптевых. Прекрасное, скажу вам, место, это море Лаптевых. Праздник! Раздолье! Налево пойдешь - котловина Нансена, направо пойдешь - остров Врангеля. Прямо там ходят только дураки, потому что прямо там нечего нет (дураков, правда, там тоже не сыскать), только магнитные бури и солнечные ветры. Но я, в общем-то, все время хожу прямо, и пусть я никогда не заходила далеко, я знаю наперед - что там будет. Но пока меня все время что-то отвлекает. Например, письма, которые возвращаются с пометкой: «адресата никогда не существовало», и все эти косорифмованные стихи, которые сами собой проступают на снегу, и даже спиртом их не вытравить. А еще телеграммы с Южного от общины пингвинов, которые хотят вернуться на историческую родину, и просят политического убежища, потому что у них там пингвиноцид, и нечего есть с тех пор как пришли полярники, и привезли с собой арктических овец и морозоустойчивых кроликов. А еще - звериная тоска по тощим плоскогорьям - как внезапно оборвавшийся ветер. Вот прямо только что еще было хорошо и радостно, шторм сдувал шапку, и по первому полярному показывали подледный балет, и вдруг, раз - тишина, и все белое и пустое - хоть плачь. Мне раньше все время казалось, что если я избавлюсь от углов, то она не будет нападать на меня из подворотен, комодов и темных лестниц. А здесь - все плоское, как стол, и никаких решительно углов нет, а тоска вот она, тащится за мной, как назойливая скучная подружка, от которой никак не отделаться. Пол-сердца и вторую Ездры за какой-то теплый цвет готова отдать я, и даже перчатки свои, в этом кромешном холоде. Это вам не Саргассова лужа в долине треугольников, где куда не плюнь - ржавые самолеты и общины вынужденных хиппи. Здесь я каждый день заново раскрашиваю ледяные поля тюленьим жиром и зеленым чаем. Это там все треплются о том, как они были начальниками фирм и главными мытарями, и поп-звездами, а здесь - только молчание латимерий и Кант подмигивает звездным небом. Вот так и свожу концы с концами - до конца света.
