Про Питер и Кавказ
А вот и понедельник, продолжаю поддерживать свежеиспеченную традицию, теперь по понедельникам делюсь байками из жизни.
Все думала, про что дальше написать, про детство или про путешествия, определиться не смогла, решила написать про детские путешествия, такой вот компромисс.
Самое первое мое детское путешествие без родителей случилось в мои тринадцать лет, и это был двухдневный поход на Бородинское поле, из которого я запомнила совсем немного, что чуть не отстала в лесу, когда мы только шли к месту стоянки, что меня за что-то ругали, причем я хоть тресни не помню, за что. Но поскольку обиды не осталось, значит ругали за дело! Ну и если голова осталась на месте, то ничего такого уж из ряда вон ужасного я не натворила, скорее всего как обычно попала впросак.
А еще запомнилась сама инсценировка сражения, вот это было потрясающе! Интересная все же штука память. Домашняя девочка впервые в жизни тащившая на себе рюкзак, ночевавшая вне дома, на поляне в палатке, спавшая в спальнике, варившая еду на костре, отставшая в лесу, получившая втык, и из всего этого я ярче всего запомнила, как по полю носились и стреляли из бутафорских ружей ряженые мужики!
А, и еще запомнилась «медаль» за первый поход. Нам за каждый поход давали по сушке, их положено было подписывать, нанизывать на веревочку, и ждать, пока не соберутся целые бусы. В походы я потом еще ходила, но при этом сушка у меня почему-то так и осталась одна. Опять же не помню, почему. Но единственную свою сушку я хранила как огромную ценность много лет...
А вот второй поход, точнее поездка в Питер запомнился мне практически весь, настолько, что я кажется и сейчас смогу восстановить все по дням, если не по минутам, пройти по всем местам где мы гуляли и даже найти те кафешки, в которых мы обедали! Если конечно они еще существуют.
Вообще все эти поездки у нас были в рамках работы туристического кружка. Иногда мы ходили в обычные походы, в традиционные, с палатками, спальниками и жизнью в лесу, а иногда в походы своеобразные, по обмену. Наша руководительница Изабелла Иосифовна, договаривалась с какой ни будь школой в другом городе, и мы ехали к ним в гости на каникулы, а они тем временем ехали к нам. Жили комфортно и экономично в спортзале на матах, спали в спальниках, иногда даже ухитрялись себе готовить, но в основном конечно кушали по кафе и столовкам... Изабелла Иосифовна и их умудрялась находить совсем дешевые и при этом вкусные, в итоге поездки выходили недорогие, всем по карману, а кружок объехал полстраны.
Первый раз таким образом я поехала в Питер. Я вообще-то была в кружке пришлая, кружок был при школе, я училась в другой, а в кружок ходила моя художкинская подружка Алёна. А мама Алёнки дружила с Изабеллой Иосифовной. Ну и уговорила взять за компанию и меня. Не ради меня, кстати, а ради Алёнки, такой же замкнутой девицы, как и я, у нее в школе друзей не завелось, впрочем, как и у меня. Зато в художке мы сошлись, встретились два одиночества.
От этой поездки я не ожидала вообще ничего особенного, прежде всего не ожидала, что мне вообще понравится этот город, а уж предположить, что я в него влюблюсь, и это будет начало многолетнего взаимного романа, вообще было невозможно. Поездка, любая и куда угодно, сама по себе приключение, так что я ждала только и исключительно прелестей связанных с этим, но приятно было ошибиться, получила в разы и разы больше.
Это была осень 87 года, осенние каникулы и заодно ноябрьские праздники, и юбилей революции, а значит должна была быть демонстрация. И мы разумеется собирались в ней участвовать. Как могло быть иначе? Попасть в Питер в такое время и не сходить на демонстрацию! И мы разумеется пошли. На следующий день после приезда. Конечно же, нам четко сказали адрес нашего места жительства и все мы его записали на бумажках и убрали в карман. Но наверное только мы с Алёной дружно ухитрились убрать бумажку с адресом в карманы штанов, которые потом переодели! Непонятно, как и почему, просто так получилось. Классика жанра! И в итоге мы в город ушли без бумажки с адресом.
Я думаю, что с этого места уже должно быть понятно, что произошло. Да, разумеется, мы потерялись! Причем, вероятно, потерялись сразу же, просто не сразу поняли, что с нами произошло именно это!
Шли себе, глазели по сторонам, мы с нашей волной демонстрации вышли на Невский там, где жили, в районе Фонтанки, прошли совсем немного по проспекту, и свернули налево в сторону канала Грибоедова. Далее шли набережными. Почему маршрут был именно таким я понятия не имею, головой я тогда начала вертеть как только увидела коней Клодта. На конях собственно и утратила всякую связь с реальностью. И Алёнку за собой утянула. Так мы и шли, вытаращив глаза и вытянув шеи. Тогда я и поняла, что со мной происходит чудо. Вот прямо сейчас, самое настоящее чудо: я влюбляюсь, причем взаимно. Я, тяжёлая социофобка, ощущала себя до крайности комфортно в толпе целеустремленно идущего незнакомого народа - одно это уже о многом говорит.
Не знаю, сколько бы мы так ходили, как минимум наверное до конца демонстрации, а потом все же даже мы с Аленой заметили бы, что потерялись. Но нас похлопали по плечу. Точнее меня.
- Девочки, а вы чьи будете? - спросил нас дедушка в серой шляпе с лентой.
- Ничьи, - изумленно ответили мы, - Мы тут в походе с кружком.
- А где же ваш кружок, москвички? - вопросил дед.
Мы наконец оглянулись, и тут же поняли, что вокруг ни одного знакомого лица, исключительно толпа взрослых чужих с транспарантами. Но больше всего нас заинтересовало другое.
- А вы как узнали, что мы москвички?
- Так во говору же слышно!
- А я вообще украинка! - возмутилась Алёна.
- Да хоть марсианка, - парировал дед, - Но первым делом все равно москвичка.
Как ни прислушивались мы особенностей своего говора тогда не услышали. А вот питерскую речь вдруг стали различать.
А еще дед нас подобрал. Точнее не отпустил. Мы откололись от демонстрации, и дед стал подробно нас расспрашивать, где мы живем. Мы дружно решили выхватить из карманов бумажки с адресами и обнаружили, что обе переодели штаны с бумажками...
Далее дед смог из нас смог выудить только что живем мы в школе, школа красного цвета, живем около воды, моста и красивого дома со скульптурами. То есть где угодно в Питере!
Дед в итоге увел нас к себе в квартиру. Вот сейчас, в здравом уме я понимаю, что не пошла бы ни в каком виде, и тем более тогда, в детстве. Алёна кстати и тогда пыталась сопротивляться. Но я в тот момент была уже вся с головой в романе с Питером и пребывала в полной уверенности, что ничего плохого со мной тут не случится, просто не может такого быть. И была права.
Дед привел нас в классическую Питерскую коммуналку, с сорока звонками у двери. И все наличествующие обитатели квартиры высыпали встречать нас и как-то нам помогать. Решили вызвать милицию, а пока она едет, оказать нам первую помощь. Маленькая полупрозрачная женщина с нежными светлыми глазами вдруг командирским тоном заявила, что детей первым делом надо помыть. Как помыть?! Зачем? Мы же не валялись в грязи, мы вообще вчера из дома! Но все многочисленные обитатели коммуналки почему-то поддержали маленького тирана и нас сунули в ванну. Честно говоря, как мыли не помню, зато помню, как мы потом сидели красные и распаренные на огромной кухне и с ужасом смотрели на стоящие в ряд газовые плиты. Их было не менее десятка и на каждой что-то готовилось. И мы точно знали, что готовится для нас! А после помывки понимали, что сопротивляться бесполезно, и нам придется все это съесть. Тут и я наконец начала испытывать страх: мы умрем от обжорства! Но зато чистые, что не могло не радовать!
Нас тем временем причесали, даже мою косу до попы, и принялись кормить. Страшные ожидания не оправдались, мы конечно объелись, но не смертельно.
А потом приехал наряд милиции. Нас снова допросили и записали показания два очаровательных молодых милиционера, и потом несколько часов катали по питерским дворам на милицейской машине - вдруг мы узнаем школу? И мы узнавали. Каждую! Они все казались нам на одно лицо...
Потом нас отвезли обратно в коммуналку к деду. Причем как мы поняли, это было нарушение, потерянных детей положено было отвозить в какое-то специальное место, но все жители коммуналки дружно возмутились такому безобразию, дед даже позвонил какому-то военному товарищу, ныне генералу, тот тоже куда-то позвонил и в итоге нас вернули на попечение питерцев.
В коммуналке на попытались было еще раз помыть, но тут мы уже не дались. Потом накормили. Есть мы не хотели, но пришлось. Потом пили чай с потрясающе вкусным пирогом, пока нас катали милиционеры, мрачная старушка из дальней комнаты испекла нам пирог...
Потом нас развлекали всей коммуналкой, каждому вновь прибывшему рассказывали нашу историю, каждый вновь прибывший выдвигал предложения по поиску нашего дома.
Краем уха мы слышали, как женщины спорят, у кого мы будем ночевать и чем кормить нас на ужин, ведь ужин нам приготовили в каждой квартире.
В итоге на ужин мы опять неприлично объелись...
Спать нас уложили в пустующей кладовой, впрочем у меня в московской квартире комната вдвое меньше той кладовой. Одна из местных старушек выдала нам две роскошных кружевных ночных рубашки, по виду больше похожих на бальные платья. Смешливая толстушка выволокла с антресолей две пуховые перины, и раскладушки тут же превратились в царские ложа. Уже сквозь сон я услышала, как Алёна пробормотала, что влетит нам конечно страшно, но тут так здорово, что можно и пожить несколько дней. А на кухне тем временем обитатели коммуналки спорили, пытаясь спланировать наш завтрашний день: главной идеей было показать нам лучшие места города...
А потом нас разбудили светом фонариков прямо в заспанные лица. Наши милиционеры светили на нас фонариками и спрашивали у кого-то похожи мы или нет?
А потом зажгли свет и на нас накинулась Изабелла Иосифовна. В сердцах даже вломила каждой по паре подзатыльников, чем окончательно смешала и без того спутанные мысли.
Потом вся коммуналка металась, сталкиваясь по комнатам, коридору и кухне и собирала нас в дорогу. Понятно, что нам всунули всю несъеденную еду. Пироги, котлеты в баночке, курицу в фольге, кусок потрясающей халвы в газете, пряники и конфеты в кулечках... даже банку варенья. Почему-то нам еще выдали по паре тёплых носков, замотали в шарфы... Грубоватый дядька, про которого говорили, что он пропадает по полгода неизвестно где на каком-то Севере, рассовал нам в карманы по паре теплейших перчаток...
Мы краснели, бледнели, мекали и бекали, чувствуя себя донельзя неловко. Изабелла Иосифовна тоже краснела и шепотом грозилась головы нам оторвать...
А потом нас повезли в школу. То есть это мы думали, что нас повезут, но нас повели пешком. Потому что школа стояла во дворе дома с коммуналкой...
Конечно мы потом не спали полночи, сначала получив публичный нагоняй от Изабеллы Иосифовны, вдвойне стыдный, потому что на глазах наших чудесных молоденьких милиционеров. Потом рассказывали остальным что с нами приключилось и очень удивлялись, что народ так испугался.
А потом по команде Изабеллы Иосифовны все дружно, включая милиционеров пили чай и ели принесенные нами сладости...
Следующая неделя прошла без эксцессов и была замечательной! Мы успели очень много увидеть и узнать, и самое удивительное, что я до сих пор, через четверть века помню все как будто оно было вчера...
Честно говоря, я на месте Изабеллы Иосифовны больше бы нас с Алёнкой никуда не взяла. Но уже весной, на весенние каникулы 88 года мы поехали на Кавказ, в волшебный город Пятигорск.
Вот туда я ехала битком набитая ожиданиями. Горы! Пятигорск! Лермонтовские, Печоринские места! Оказалось, все немного иначе. Горы тогда на меня вообще никакого впечатления не произведи, ну горы, ну камни, это чудо я полюбила намного позже. А вот город Пятигорск и его окрестности подарили нам множество приключений.
Приехали мы рано утром, с поезда поселились в ожидавшей нас школе и с удивлением обнаружили, что тут нас ждали даже раскладушки с бельём! Вообще не поход! И кухня в школе продолжала работать, просто как дома все.
Нас провели по городу, чтобы мы могли сориентироваться, а потом мы все дружно полезли на Машук. Точнее туда мы поднялись на фуникулёре. Фуникулёр был похож на маленький подвесной трамвайчик. Я-то думала, что испугаюсь, я же боюсь высоты, но я стояла в середине и просто не видела окон и не смогла оценить всей прелести высоты. Потом мы осмотрели виды с вершины, а потом решили спуститься с горы своим ходом.
Мы с Алёной решили потихоньку отделиться от общей толпы и пойти своим путем. Решили, и сделали. Нетрудно догадаться, что дальше мы потерялись. Склон Машука вообще-то лесистый... А тут две мы, которые и между двух столбов могут потеряться навсегда. В общем и этот поход начался по уже отработанной схеме - мы с Алёной ищем дом. Пометавшись немного среди ёлочек мы включили логику и поняли, что идти надо строго вниз. Сначала мы спустимся, а потом уже будем искать дом.
Идти вниз и вниз несколько километров оказалось непросто. Идти прямо не удавалось, мы все время вынуждены были огибать то овраги, то буреломы. А потом снова искать направление. Алёна несколько раз оступилась и преодолела некоторую часть пути кубарем, расцарапавшись и наставив себе кучу синяков. Я оказалась устойчивее и не падала ни разу, зато еще на середине склона ощутила, что что-то нехорошее происходит с моей пяткой. У меня были замечательные белые финские сапоги-дутики, предмет моей огромной гордости и зависти одноклассников. Ни у кого таких не было! А это ж последний, видимо предсмертный, писк моды! Дутики мне привез папа из экспедиции в Среднюю Азию. Из этой памятной экспедиции папа вывез четыре рюкзака редких подписных книг, продававшихся там просто так, в свободном доступе, кучу местной флоры, в виде колючек и окаменелостей, которые старательно собирал по моему наказу, море экзотических впечатлений и вот эти самые дутики. Назначения сего предмета в поселке в котором они с группой жили не знал даже продавец магазина, еще бы, кругом же пустыня Каракумы, а тут белые дутики рассчитанные на холода и морозы! Я так подробно про них рассказываю, потому что дутики в этой поездке еще будут фигурировать, а в одной истории вовсе станут главными героями
Так вот, дутики в магазине были в единственном экземпляре, 39 размера, папа их увидел первый и тут же ухватил. Когда он их привез, нога у меня была 36 размера, а к моменту поездки на Кавказ уже 37,5 и дутики я проносила уже всю зиму. Не смотря на то, что они были великоваты. С носком в самый раз, чрезвычайно удобно.
Но вот на склоне мои роскошные дутики повели себя неожиданно, носок в них сбился, нога все время съезжала вперед и в итоге я умудрилась складкой натереть себе огромную водяную мозоль ровно посередине пятки... Боль была очень сильная, на пятку не наступить. А еще ужасно стыдно! Я вообще терпеть не могла показывать свою слабость, в любых ее проявлениях, а тут такое!
Что характерно, как только мозоль надулась мы тут же нашли дорогу домой. Когда мы спустились и пришли в школу я честно пыталась скрыть травму, но Изабелла Иосифовна все заметила. Хотя скорее всего она заметила сначала не хромающую меня, а исцарапанную Алёну. Далее нам разумеется влетело!
А потом нас раздели и обработали раны... Оценив масштабы катастрофы Изабелла Иосифовна перестала ругаться и начала причитать.
К утру обнаружилось, что у Алёны припух голеностоп, и хромали мы уже на пару, что было вовсе не так обидно.
Смешной вышла поездка по источникам. Водитель автобуса был мрачный мужчина с густыми бровями, который тут же пожаловался, как трудно припарковать авттобус на горной дороге.
- Поэтому напрасно останавливаться не надо!
Мы покивали, все поняли. А потом нас повезли по источникам. С вкуснейшей водой... Не сосчитать сколько раз мы просили нашего хмурого водителя остановиться на горной дороге, не сосчитать....
Вообще мы были на Кавказе непосредственно перед первым вооружённым конфликтом, но то ли мы были детьми, и ничего не замечали, то ли перед детьми ничего не демонстрировали, то ли на самом деле все было спокойно.... Но так или иначе, а Пятигорск жил очень мирно. Единственное, о чем нас попросили, это не ходить на местный рынок без взрослых. Посмеялись, сказали, что украдут невестами в горные деревни, а потом добавили, что мы не умеем говорить нет и выйдет неудобно.
В общем, мы с Алёной похромали на рынок. Ни зачем, просто посмотреть. Я же начиталась в этнографических книжках, что рынок место колоритное, и на нем обязательно надо побывать. Вот мы и пошли. С этнографическим интересом, даже блокнотики с собой захватили, делать записи и зарисовки...
Прошли мы по рынку спокойно метров двадцать от силы. А потом нас подозвала торговка странными красными и коричневыми штуками, похожими на змей наевшихся орехов.
- Девочки, а вы откуда такие?
- Ниоткуда! Из школы! - и мы назвали номер школы, в которой жили.
- Ой, москвички! - тут же воскликнула тетка, - Ну-ка идите поближе! Идите-идите, что дам!
И она протянула нам по красной змее.
- Не надо!
- Как не надо?! Надо! Вы ж в своей Москве настоящей чучхелы и не ели никогда!
- Это едят? - оторопели мы.
- Едят-едят! Ну-ка ешьте!
Тетка вышла из-за прилавка и сунула нам в руки по чучхеле. Мы шарахнулись было от нее.
- У нас денег нет!
- А я знаю!! Я что, у вас денег прошу? Я что, не могу детей покормить! А ну ешьте!
Мы куснули странный предмет... А потом с наслаждением умяли по чучхеле - такой вкусной я больше ни разу не ела.
Тетка сказала, что ее зовут Ануш, сунула нам в карманы еще по паре чучхел а потом крикнула на весь рынок:
- Гляньте-ка! Тут девочки из Москвы! Смотрите какие бледненькие!!
Вокруг нас начал собираться колоритный местный народ. Мы ухватились было за блокноты... И тут к нам подошла сухая темнолицая старушка и пристально посмотрев нам в глаза строго спросила:
- И кто же все таких маленьких одних-то отпустил?
- Мы не маленькие! - хором возмутились мы.
- Маленькие конечно! Вам сколько лет-то? Десять? Одиннадцать?
Алёна и правда была тоненькая и худенькая, но мы обе были рослые, так что я снова возмутилась.
- Мне тринадцать, ей четырнадцать!
- Четырнадцать?! Ах ты ж батюшки... - запричитала старуха, - Гляньте-ка люди добрые, что в их Москве-то делается! Девки на выданье, а выглядят как сущие дети! Бледные какие! Грудей вообще нет!
- Да с чего груди-то взяться если они там одну химию едят! - со знанием дела заявила наша Ануш.
- А дышут-то чем, чем дышут!! - старик с быстрыми глазами только рукой махнул, - Был я в большом городе, в Новгороде, воздуха вообще нет! Даже хлеб бензином пахнет! Нате-ка вам дочки хлебушка настоящего!
И старик сунул Алёне под мышку пару плоских белых лепешек совсем не похожих на хлеб.
- А чтобы такими бледными не быть надо ж молоко пить! Да не с пакета а с под коровы! Ну-ка вот попейте молочка парного! - полная женщина в белоснежном переднике протянула нам крынку молока.
Мы потрясённо выпили.
- Лейла, Лейла, ты со своими коровами все равно со мной не спорь! - Вмешалась круглолицая женщина в пестром платке, - Лучше козьего молока ничего нет! Вы девочки сейчас и скажете, что лучше, ну-ка вот по стаканчику!
И мы обречённо булькнув выпили по стакану козьего молока... Алёна скривилась, ей явно не понравилось, а я довольно облизнулась, действительно вкуснейшее молоко.
- Ты Милоша со своими козами тоже никому проходу не даешь! Вон вишь, девочке не понравилось!
- Одной не понравилось, а другой понравилось, ну-ка милая, еще хочешь?
Я честно созналась, что да, понравилось, очень даже, но больше не влезет...
- Ах, бедненькая! Чтобы девка на выданье в тринадцать лет да не могла литр молока выпить! На втором стакане сломалась! Лёль, надо их всех подкормить, слышь!
- Милош, они в красной школе живут? Так там Армен сторожем. Узнаю у него когда у них завтраки, попоим бедненьких молочком!
Забегая вперед скажу, что армянка Лейла и турчанка Мелек каждое утро до нашего отъезда приносили нам парное молоко на всю ватагу из восемнадцати подростков и ни разу не согласились взять денег... И всю дорогу не переставая ругались на предмет кто лучше, коровы или козы.
А между тем вокруг нас возмущение жизнью в больших городах набирало обороты.
- И кто их таких безгрудых замуж-то возьмет? - с сожалением сказал огромный хмурый мужик, торговавший орехами, - С лица то вроде девки ничего, хоть и бледные, но без грудей какие из них матери? А все потому что орехи надо есть, чтобы грудь росла, а какие в их Москве орехи? Срамота одна!
И щедрой широкой лапищей он насыпал нам в карманы орехов. Во все карманы, какие нашел.
- С орехов, Хаким, слышь, грудь вырастет как у твоей Шушан, такая же твердая! - и все загоготали, - А чтобы грудь росла надо вот, абрикос есть!
И толстенький старичок сунул мне в руку кулек с курагой.
- А лучше мясо, с него и цвет лица нормальным станет! - и нам вручили кусок темного вяленого мяса...
- Мясо должно быть теплым! - авторитетно изрек пожилой эффектный красавец в меховой бурке, - Вот вам, девочки, настоящее мясо! Пока я вам для него капустки дам, а дома отцы пусть вам нормальное жаркое сделают! Доедет свеженьким!
Дальше нас парализовало от ужаса, потому что нам в руки сунули по крошечному беленькому ягненочку. Живому!
Ушли мы с рынка нагруженные как глупые ослики. Орехи, сухофрукты, сыр, творог, вяленое мясо, чучхела, пастила, хлеб... И два теплых «свежих» ягненка.
Мы пытались отказываться, но на нас сверкали черными глазами и строго говорили, что тут, на Кавказе, подарки не возвращают! Мы же не хотим обидеть кавказца?! Конечно мы не хотели…
Виниться перед Изабеллой Иосифовной мы пришли уже чуть не плача.
Надо отдать должное выдержке нашей учительницы, она не убила нас на месте. Она отобрала у нас все кульки, выгребла карманы, вытащила заткнутые за пояс свертки. Все это свалила в общий стол. Приговаривая что надо же какие мы добытчицы, жаль нас не украли в какой ни будь горный аул пятой женой! Хотя кому такая жена нужна!
А потом Изабелла Иосифовна, прихватив для солидности сторожа Армена, пошла с нами на рынок, возвращать ягнят.
Переговоры длились больше часа, как Изабелла Иосифовна ни объясняла, что мы просто не сможем употребить ягнят как надо, но победил все равно роскошный хозяин ягнят, Рашид. Хотя и компромисс все же был достигнут, было решено, что мы всей группой приедем к Рашиду в село на шашлыки. И через день мы к нему поехали. Полдня нас без устали кормили и поили, а потом еще и в дорогу надавали всяких вкусностей, и заодно вязаных из козьего пуха носков и варежек. Свои варежки я носила еще лет десять....
Но на этом наши приключения не закончились.
В один из дней мы решили совершить восхождение на гору Железная. Будто Изабелле Иосифовне было мало спуска с Машука! Но тут-то все было заранее и тщательно спланировано! И разделяться мы не собирались.
Мы запаслись водой и едой на сутки, собрали рюкзаки, приготовили карты. Доехали до станции под названием «Гора Железная» Когда садились в электричку, светило солнце. Ехали по моим ощущениям от силы полчаса, но солнце исчезло. Более того, откуда-то взялся туман. Не то чтобы совсем густой, но ощутимый.
Мы вышли из электрички и огляделись: - никакой горы! Хотя по карте склон начинается сразу за станцией. Тогда мы пошли по карте. Шли наверное минут двадцать, а склон все не начинался. Развернулись, вернулись к станции. Снова сориентировались по карте. Снова пошли. Никакой горы!
Вернулись к станции и стали ходить от нее кругами. Бродили часа три - никакой горы на своем пути не встретили!
Снова вернулись к станции. К тому времени немного прояснилось, но горы все равно не было видно.
Спросили у местных, где гора. Нам ткнули в нужную сторону, вот где она!
Мы шли час не меняя направления, а склон так и не начался. Вернулись к станции.
Попробовали еще один способ поиска, тоже безрезультатно. Потом еще один. И еще. Дело пошло к вечеру. Мы съели все запасы еды и выпили почти всю воду. Снова вернулись к станции.
Еще раз спросили у местных. Въедливый дед расспросил как давно мы ищем гору. Ведь склон-то начинается буквально в двадцати метрах от станции! Мы рассказали. И тогда дед категорически велел нам садиться в электричку и уезжать прочь: сегодня гора нам не покажется. Слова его звучали странно, Изабелла Иосифовна наша была совершеннейшей материалисткой, но мы послушно сели в электричку и немного пришибленные уехали в Пятигорск.
На следующий день мы проезжали мимо станции «Гора Железная» и с изумлением увидели гору. Она была огромная, и склон начинался действительно сразу за станцией! Как можно было ее не увидеть?! Не знаю до сих пор.
В один из дней мы ездили на автобусе в Приэльбрусье. И там катались на канатной дороге. На настоящей, огромной, длинной, с сидениями как на карусели «Ромашка». А я боюсь высоты...
Но ехали мы очень долго, и я успела привыкнуть. Тем более, что красота вокруг была неописуемая. Алёна рядом радовалась как могла, самозабвенно болтая ногами. Она делала это с таким наслаждением, что мне тоже захотелось. Я осторожно спустила ноги с подножки и пару раз качнула ими. А ничего так! Я качнула посильнее. И еще немного. А потом вдруг почувствовала, как мой чудесный белый дутик 39 размера начинает сползать с ноги размера 37-ого! Я наклонилась было подтянуть сапог, и увидела под ногами вершины елок... В ужасе отдёрнула руки, безуспешно попыталась поймать сапог пальцами ноги и проводила его глазами. Дутик беззвучно исчез в елках.
Алёна сложилась пополам от смеха... А я почувствовала как второй сапог пытается устремиться вслед за братом. В этот раз я преодолела страх и наклонилась к сапогу, но не успела на долю секунды: второй сапог тоже исчез в елках. Я выразительно посмотрела на подругу и поинтересовалась, не хочет ли она спуститься поикать мои сапоги? Алёна перестала смеяться...
Когда мы поднялись на вершину, я чуть было не поехала на второй круг, потому что не понимала, как я буду в одних носках спрыгивать в нанесенную чужими сапогами жидкую грязь. Пока я думала, работники канатки сориентировались и сдернули меня с сидения.
Экскурсию по Приэльбрусью я продолжала в двух целлофановых пакетах на ногах. Мне обмотали ноги газетами, надели пакеты и примотали скотчем. Наверное, со стороны это было смешно... Теперь мне тоже спешно. А в тот момент было удушающе стыдно. Кто что терял в горах, кто душу, кто сердце, кто покой, кто жизнь, думала тогда битком набитая романтикой тринадцатилетняя девочка, и только один человек умудрился потерять сапоги!
А летом мы с Алёной поехали на пленэр в Тарусу и собрали еще одну порцию приключений. Но это уже история для следующего рассказа.
Все думала, про что дальше написать, про детство или про путешествия, определиться не смогла, решила написать про детские путешествия, такой вот компромисс.
Самое первое мое детское путешествие без родителей случилось в мои тринадцать лет, и это был двухдневный поход на Бородинское поле, из которого я запомнила совсем немного, что чуть не отстала в лесу, когда мы только шли к месту стоянки, что меня за что-то ругали, причем я хоть тресни не помню, за что. Но поскольку обиды не осталось, значит ругали за дело! Ну и если голова осталась на месте, то ничего такого уж из ряда вон ужасного я не натворила, скорее всего как обычно попала впросак.
А еще запомнилась сама инсценировка сражения, вот это было потрясающе! Интересная все же штука память. Домашняя девочка впервые в жизни тащившая на себе рюкзак, ночевавшая вне дома, на поляне в палатке, спавшая в спальнике, варившая еду на костре, отставшая в лесу, получившая втык, и из всего этого я ярче всего запомнила, как по полю носились и стреляли из бутафорских ружей ряженые мужики!
А, и еще запомнилась «медаль» за первый поход. Нам за каждый поход давали по сушке, их положено было подписывать, нанизывать на веревочку, и ждать, пока не соберутся целые бусы. В походы я потом еще ходила, но при этом сушка у меня почему-то так и осталась одна. Опять же не помню, почему. Но единственную свою сушку я хранила как огромную ценность много лет...
А вот второй поход, точнее поездка в Питер запомнился мне практически весь, настолько, что я кажется и сейчас смогу восстановить все по дням, если не по минутам, пройти по всем местам где мы гуляли и даже найти те кафешки, в которых мы обедали! Если конечно они еще существуют.
Вообще все эти поездки у нас были в рамках работы туристического кружка. Иногда мы ходили в обычные походы, в традиционные, с палатками, спальниками и жизнью в лесу, а иногда в походы своеобразные, по обмену. Наша руководительница Изабелла Иосифовна, договаривалась с какой ни будь школой в другом городе, и мы ехали к ним в гости на каникулы, а они тем временем ехали к нам. Жили комфортно и экономично в спортзале на матах, спали в спальниках, иногда даже ухитрялись себе готовить, но в основном конечно кушали по кафе и столовкам... Изабелла Иосифовна и их умудрялась находить совсем дешевые и при этом вкусные, в итоге поездки выходили недорогие, всем по карману, а кружок объехал полстраны.
Первый раз таким образом я поехала в Питер. Я вообще-то была в кружке пришлая, кружок был при школе, я училась в другой, а в кружок ходила моя художкинская подружка Алёна. А мама Алёнки дружила с Изабеллой Иосифовной. Ну и уговорила взять за компанию и меня. Не ради меня, кстати, а ради Алёнки, такой же замкнутой девицы, как и я, у нее в школе друзей не завелось, впрочем, как и у меня. Зато в художке мы сошлись, встретились два одиночества.
От этой поездки я не ожидала вообще ничего особенного, прежде всего не ожидала, что мне вообще понравится этот город, а уж предположить, что я в него влюблюсь, и это будет начало многолетнего взаимного романа, вообще было невозможно. Поездка, любая и куда угодно, сама по себе приключение, так что я ждала только и исключительно прелестей связанных с этим, но приятно было ошибиться, получила в разы и разы больше.
Это была осень 87 года, осенние каникулы и заодно ноябрьские праздники, и юбилей революции, а значит должна была быть демонстрация. И мы разумеется собирались в ней участвовать. Как могло быть иначе? Попасть в Питер в такое время и не сходить на демонстрацию! И мы разумеется пошли. На следующий день после приезда. Конечно же, нам четко сказали адрес нашего места жительства и все мы его записали на бумажках и убрали в карман. Но наверное только мы с Алёной дружно ухитрились убрать бумажку с адресом в карманы штанов, которые потом переодели! Непонятно, как и почему, просто так получилось. Классика жанра! И в итоге мы в город ушли без бумажки с адресом.
Я думаю, что с этого места уже должно быть понятно, что произошло. Да, разумеется, мы потерялись! Причем, вероятно, потерялись сразу же, просто не сразу поняли, что с нами произошло именно это!
Шли себе, глазели по сторонам, мы с нашей волной демонстрации вышли на Невский там, где жили, в районе Фонтанки, прошли совсем немного по проспекту, и свернули налево в сторону канала Грибоедова. Далее шли набережными. Почему маршрут был именно таким я понятия не имею, головой я тогда начала вертеть как только увидела коней Клодта. На конях собственно и утратила всякую связь с реальностью. И Алёнку за собой утянула. Так мы и шли, вытаращив глаза и вытянув шеи. Тогда я и поняла, что со мной происходит чудо. Вот прямо сейчас, самое настоящее чудо: я влюбляюсь, причем взаимно. Я, тяжёлая социофобка, ощущала себя до крайности комфортно в толпе целеустремленно идущего незнакомого народа - одно это уже о многом говорит.
Не знаю, сколько бы мы так ходили, как минимум наверное до конца демонстрации, а потом все же даже мы с Аленой заметили бы, что потерялись. Но нас похлопали по плечу. Точнее меня.
- Девочки, а вы чьи будете? - спросил нас дедушка в серой шляпе с лентой.
- Ничьи, - изумленно ответили мы, - Мы тут в походе с кружком.
- А где же ваш кружок, москвички? - вопросил дед.
Мы наконец оглянулись, и тут же поняли, что вокруг ни одного знакомого лица, исключительно толпа взрослых чужих с транспарантами. Но больше всего нас заинтересовало другое.
- А вы как узнали, что мы москвички?
- Так во говору же слышно!
- А я вообще украинка! - возмутилась Алёна.
- Да хоть марсианка, - парировал дед, - Но первым делом все равно москвичка.
Как ни прислушивались мы особенностей своего говора тогда не услышали. А вот питерскую речь вдруг стали различать.
А еще дед нас подобрал. Точнее не отпустил. Мы откололись от демонстрации, и дед стал подробно нас расспрашивать, где мы живем. Мы дружно решили выхватить из карманов бумажки с адресами и обнаружили, что обе переодели штаны с бумажками...
Далее дед смог из нас смог выудить только что живем мы в школе, школа красного цвета, живем около воды, моста и красивого дома со скульптурами. То есть где угодно в Питере!
Дед в итоге увел нас к себе в квартиру. Вот сейчас, в здравом уме я понимаю, что не пошла бы ни в каком виде, и тем более тогда, в детстве. Алёна кстати и тогда пыталась сопротивляться. Но я в тот момент была уже вся с головой в романе с Питером и пребывала в полной уверенности, что ничего плохого со мной тут не случится, просто не может такого быть. И была права.
Дед привел нас в классическую Питерскую коммуналку, с сорока звонками у двери. И все наличествующие обитатели квартиры высыпали встречать нас и как-то нам помогать. Решили вызвать милицию, а пока она едет, оказать нам первую помощь. Маленькая полупрозрачная женщина с нежными светлыми глазами вдруг командирским тоном заявила, что детей первым делом надо помыть. Как помыть?! Зачем? Мы же не валялись в грязи, мы вообще вчера из дома! Но все многочисленные обитатели коммуналки почему-то поддержали маленького тирана и нас сунули в ванну. Честно говоря, как мыли не помню, зато помню, как мы потом сидели красные и распаренные на огромной кухне и с ужасом смотрели на стоящие в ряд газовые плиты. Их было не менее десятка и на каждой что-то готовилось. И мы точно знали, что готовится для нас! А после помывки понимали, что сопротивляться бесполезно, и нам придется все это съесть. Тут и я наконец начала испытывать страх: мы умрем от обжорства! Но зато чистые, что не могло не радовать!
Нас тем временем причесали, даже мою косу до попы, и принялись кормить. Страшные ожидания не оправдались, мы конечно объелись, но не смертельно.
А потом приехал наряд милиции. Нас снова допросили и записали показания два очаровательных молодых милиционера, и потом несколько часов катали по питерским дворам на милицейской машине - вдруг мы узнаем школу? И мы узнавали. Каждую! Они все казались нам на одно лицо...
Потом нас отвезли обратно в коммуналку к деду. Причем как мы поняли, это было нарушение, потерянных детей положено было отвозить в какое-то специальное место, но все жители коммуналки дружно возмутились такому безобразию, дед даже позвонил какому-то военному товарищу, ныне генералу, тот тоже куда-то позвонил и в итоге нас вернули на попечение питерцев.
В коммуналке на попытались было еще раз помыть, но тут мы уже не дались. Потом накормили. Есть мы не хотели, но пришлось. Потом пили чай с потрясающе вкусным пирогом, пока нас катали милиционеры, мрачная старушка из дальней комнаты испекла нам пирог...
Потом нас развлекали всей коммуналкой, каждому вновь прибывшему рассказывали нашу историю, каждый вновь прибывший выдвигал предложения по поиску нашего дома.
Краем уха мы слышали, как женщины спорят, у кого мы будем ночевать и чем кормить нас на ужин, ведь ужин нам приготовили в каждой квартире.
В итоге на ужин мы опять неприлично объелись...
Спать нас уложили в пустующей кладовой, впрочем у меня в московской квартире комната вдвое меньше той кладовой. Одна из местных старушек выдала нам две роскошных кружевных ночных рубашки, по виду больше похожих на бальные платья. Смешливая толстушка выволокла с антресолей две пуховые перины, и раскладушки тут же превратились в царские ложа. Уже сквозь сон я услышала, как Алёна пробормотала, что влетит нам конечно страшно, но тут так здорово, что можно и пожить несколько дней. А на кухне тем временем обитатели коммуналки спорили, пытаясь спланировать наш завтрашний день: главной идеей было показать нам лучшие места города...
А потом нас разбудили светом фонариков прямо в заспанные лица. Наши милиционеры светили на нас фонариками и спрашивали у кого-то похожи мы или нет?
А потом зажгли свет и на нас накинулась Изабелла Иосифовна. В сердцах даже вломила каждой по паре подзатыльников, чем окончательно смешала и без того спутанные мысли.
Потом вся коммуналка металась, сталкиваясь по комнатам, коридору и кухне и собирала нас в дорогу. Понятно, что нам всунули всю несъеденную еду. Пироги, котлеты в баночке, курицу в фольге, кусок потрясающей халвы в газете, пряники и конфеты в кулечках... даже банку варенья. Почему-то нам еще выдали по паре тёплых носков, замотали в шарфы... Грубоватый дядька, про которого говорили, что он пропадает по полгода неизвестно где на каком-то Севере, рассовал нам в карманы по паре теплейших перчаток...
Мы краснели, бледнели, мекали и бекали, чувствуя себя донельзя неловко. Изабелла Иосифовна тоже краснела и шепотом грозилась головы нам оторвать...
А потом нас повезли в школу. То есть это мы думали, что нас повезут, но нас повели пешком. Потому что школа стояла во дворе дома с коммуналкой...
Конечно мы потом не спали полночи, сначала получив публичный нагоняй от Изабеллы Иосифовны, вдвойне стыдный, потому что на глазах наших чудесных молоденьких милиционеров. Потом рассказывали остальным что с нами приключилось и очень удивлялись, что народ так испугался.
А потом по команде Изабеллы Иосифовны все дружно, включая милиционеров пили чай и ели принесенные нами сладости...
Следующая неделя прошла без эксцессов и была замечательной! Мы успели очень много увидеть и узнать, и самое удивительное, что я до сих пор, через четверть века помню все как будто оно было вчера...
Честно говоря, я на месте Изабеллы Иосифовны больше бы нас с Алёнкой никуда не взяла. Но уже весной, на весенние каникулы 88 года мы поехали на Кавказ, в волшебный город Пятигорск.
Вот туда я ехала битком набитая ожиданиями. Горы! Пятигорск! Лермонтовские, Печоринские места! Оказалось, все немного иначе. Горы тогда на меня вообще никакого впечатления не произведи, ну горы, ну камни, это чудо я полюбила намного позже. А вот город Пятигорск и его окрестности подарили нам множество приключений.
Приехали мы рано утром, с поезда поселились в ожидавшей нас школе и с удивлением обнаружили, что тут нас ждали даже раскладушки с бельём! Вообще не поход! И кухня в школе продолжала работать, просто как дома все.
Нас провели по городу, чтобы мы могли сориентироваться, а потом мы все дружно полезли на Машук. Точнее туда мы поднялись на фуникулёре. Фуникулёр был похож на маленький подвесной трамвайчик. Я-то думала, что испугаюсь, я же боюсь высоты, но я стояла в середине и просто не видела окон и не смогла оценить всей прелести высоты. Потом мы осмотрели виды с вершины, а потом решили спуститься с горы своим ходом.
Мы с Алёной решили потихоньку отделиться от общей толпы и пойти своим путем. Решили, и сделали. Нетрудно догадаться, что дальше мы потерялись. Склон Машука вообще-то лесистый... А тут две мы, которые и между двух столбов могут потеряться навсегда. В общем и этот поход начался по уже отработанной схеме - мы с Алёной ищем дом. Пометавшись немного среди ёлочек мы включили логику и поняли, что идти надо строго вниз. Сначала мы спустимся, а потом уже будем искать дом.
Идти вниз и вниз несколько километров оказалось непросто. Идти прямо не удавалось, мы все время вынуждены были огибать то овраги, то буреломы. А потом снова искать направление. Алёна несколько раз оступилась и преодолела некоторую часть пути кубарем, расцарапавшись и наставив себе кучу синяков. Я оказалась устойчивее и не падала ни разу, зато еще на середине склона ощутила, что что-то нехорошее происходит с моей пяткой. У меня были замечательные белые финские сапоги-дутики, предмет моей огромной гордости и зависти одноклассников. Ни у кого таких не было! А это ж последний, видимо предсмертный, писк моды! Дутики мне привез папа из экспедиции в Среднюю Азию. Из этой памятной экспедиции папа вывез четыре рюкзака редких подписных книг, продававшихся там просто так, в свободном доступе, кучу местной флоры, в виде колючек и окаменелостей, которые старательно собирал по моему наказу, море экзотических впечатлений и вот эти самые дутики. Назначения сего предмета в поселке в котором они с группой жили не знал даже продавец магазина, еще бы, кругом же пустыня Каракумы, а тут белые дутики рассчитанные на холода и морозы! Я так подробно про них рассказываю, потому что дутики в этой поездке еще будут фигурировать, а в одной истории вовсе станут главными героями
Так вот, дутики в магазине были в единственном экземпляре, 39 размера, папа их увидел первый и тут же ухватил. Когда он их привез, нога у меня была 36 размера, а к моменту поездки на Кавказ уже 37,5 и дутики я проносила уже всю зиму. Не смотря на то, что они были великоваты. С носком в самый раз, чрезвычайно удобно.
Но вот на склоне мои роскошные дутики повели себя неожиданно, носок в них сбился, нога все время съезжала вперед и в итоге я умудрилась складкой натереть себе огромную водяную мозоль ровно посередине пятки... Боль была очень сильная, на пятку не наступить. А еще ужасно стыдно! Я вообще терпеть не могла показывать свою слабость, в любых ее проявлениях, а тут такое!
Что характерно, как только мозоль надулась мы тут же нашли дорогу домой. Когда мы спустились и пришли в школу я честно пыталась скрыть травму, но Изабелла Иосифовна все заметила. Хотя скорее всего она заметила сначала не хромающую меня, а исцарапанную Алёну. Далее нам разумеется влетело!
А потом нас раздели и обработали раны... Оценив масштабы катастрофы Изабелла Иосифовна перестала ругаться и начала причитать.
К утру обнаружилось, что у Алёны припух голеностоп, и хромали мы уже на пару, что было вовсе не так обидно.
Смешной вышла поездка по источникам. Водитель автобуса был мрачный мужчина с густыми бровями, который тут же пожаловался, как трудно припарковать авттобус на горной дороге.
- Поэтому напрасно останавливаться не надо!
Мы покивали, все поняли. А потом нас повезли по источникам. С вкуснейшей водой... Не сосчитать сколько раз мы просили нашего хмурого водителя остановиться на горной дороге, не сосчитать....
Вообще мы были на Кавказе непосредственно перед первым вооружённым конфликтом, но то ли мы были детьми, и ничего не замечали, то ли перед детьми ничего не демонстрировали, то ли на самом деле все было спокойно.... Но так или иначе, а Пятигорск жил очень мирно. Единственное, о чем нас попросили, это не ходить на местный рынок без взрослых. Посмеялись, сказали, что украдут невестами в горные деревни, а потом добавили, что мы не умеем говорить нет и выйдет неудобно.
В общем, мы с Алёной похромали на рынок. Ни зачем, просто посмотреть. Я же начиталась в этнографических книжках, что рынок место колоритное, и на нем обязательно надо побывать. Вот мы и пошли. С этнографическим интересом, даже блокнотики с собой захватили, делать записи и зарисовки...
Прошли мы по рынку спокойно метров двадцать от силы. А потом нас подозвала торговка странными красными и коричневыми штуками, похожими на змей наевшихся орехов.
- Девочки, а вы откуда такие?
- Ниоткуда! Из школы! - и мы назвали номер школы, в которой жили.
- Ой, москвички! - тут же воскликнула тетка, - Ну-ка идите поближе! Идите-идите, что дам!
И она протянула нам по красной змее.
- Не надо!
- Как не надо?! Надо! Вы ж в своей Москве настоящей чучхелы и не ели никогда!
- Это едят? - оторопели мы.
- Едят-едят! Ну-ка ешьте!
Тетка вышла из-за прилавка и сунула нам в руки по чучхеле. Мы шарахнулись было от нее.
- У нас денег нет!
- А я знаю!! Я что, у вас денег прошу? Я что, не могу детей покормить! А ну ешьте!
Мы куснули странный предмет... А потом с наслаждением умяли по чучхеле - такой вкусной я больше ни разу не ела.
Тетка сказала, что ее зовут Ануш, сунула нам в карманы еще по паре чучхел а потом крикнула на весь рынок:
- Гляньте-ка! Тут девочки из Москвы! Смотрите какие бледненькие!!
Вокруг нас начал собираться колоритный местный народ. Мы ухватились было за блокноты... И тут к нам подошла сухая темнолицая старушка и пристально посмотрев нам в глаза строго спросила:
- И кто же все таких маленьких одних-то отпустил?
- Мы не маленькие! - хором возмутились мы.
- Маленькие конечно! Вам сколько лет-то? Десять? Одиннадцать?
Алёна и правда была тоненькая и худенькая, но мы обе были рослые, так что я снова возмутилась.
- Мне тринадцать, ей четырнадцать!
- Четырнадцать?! Ах ты ж батюшки... - запричитала старуха, - Гляньте-ка люди добрые, что в их Москве-то делается! Девки на выданье, а выглядят как сущие дети! Бледные какие! Грудей вообще нет!
- Да с чего груди-то взяться если они там одну химию едят! - со знанием дела заявила наша Ануш.
- А дышут-то чем, чем дышут!! - старик с быстрыми глазами только рукой махнул, - Был я в большом городе, в Новгороде, воздуха вообще нет! Даже хлеб бензином пахнет! Нате-ка вам дочки хлебушка настоящего!
И старик сунул Алёне под мышку пару плоских белых лепешек совсем не похожих на хлеб.
- А чтобы такими бледными не быть надо ж молоко пить! Да не с пакета а с под коровы! Ну-ка вот попейте молочка парного! - полная женщина в белоснежном переднике протянула нам крынку молока.
Мы потрясённо выпили.
- Лейла, Лейла, ты со своими коровами все равно со мной не спорь! - Вмешалась круглолицая женщина в пестром платке, - Лучше козьего молока ничего нет! Вы девочки сейчас и скажете, что лучше, ну-ка вот по стаканчику!
И мы обречённо булькнув выпили по стакану козьего молока... Алёна скривилась, ей явно не понравилось, а я довольно облизнулась, действительно вкуснейшее молоко.
- Ты Милоша со своими козами тоже никому проходу не даешь! Вон вишь, девочке не понравилось!
- Одной не понравилось, а другой понравилось, ну-ка милая, еще хочешь?
Я честно созналась, что да, понравилось, очень даже, но больше не влезет...
- Ах, бедненькая! Чтобы девка на выданье в тринадцать лет да не могла литр молока выпить! На втором стакане сломалась! Лёль, надо их всех подкормить, слышь!
- Милош, они в красной школе живут? Так там Армен сторожем. Узнаю у него когда у них завтраки, попоим бедненьких молочком!
Забегая вперед скажу, что армянка Лейла и турчанка Мелек каждое утро до нашего отъезда приносили нам парное молоко на всю ватагу из восемнадцати подростков и ни разу не согласились взять денег... И всю дорогу не переставая ругались на предмет кто лучше, коровы или козы.
А между тем вокруг нас возмущение жизнью в больших городах набирало обороты.
- И кто их таких безгрудых замуж-то возьмет? - с сожалением сказал огромный хмурый мужик, торговавший орехами, - С лица то вроде девки ничего, хоть и бледные, но без грудей какие из них матери? А все потому что орехи надо есть, чтобы грудь росла, а какие в их Москве орехи? Срамота одна!
И щедрой широкой лапищей он насыпал нам в карманы орехов. Во все карманы, какие нашел.
- С орехов, Хаким, слышь, грудь вырастет как у твоей Шушан, такая же твердая! - и все загоготали, - А чтобы грудь росла надо вот, абрикос есть!
И толстенький старичок сунул мне в руку кулек с курагой.
- А лучше мясо, с него и цвет лица нормальным станет! - и нам вручили кусок темного вяленого мяса...
- Мясо должно быть теплым! - авторитетно изрек пожилой эффектный красавец в меховой бурке, - Вот вам, девочки, настоящее мясо! Пока я вам для него капустки дам, а дома отцы пусть вам нормальное жаркое сделают! Доедет свеженьким!
Дальше нас парализовало от ужаса, потому что нам в руки сунули по крошечному беленькому ягненочку. Живому!
Ушли мы с рынка нагруженные как глупые ослики. Орехи, сухофрукты, сыр, творог, вяленое мясо, чучхела, пастила, хлеб... И два теплых «свежих» ягненка.
Мы пытались отказываться, но на нас сверкали черными глазами и строго говорили, что тут, на Кавказе, подарки не возвращают! Мы же не хотим обидеть кавказца?! Конечно мы не хотели…
Виниться перед Изабеллой Иосифовной мы пришли уже чуть не плача.
Надо отдать должное выдержке нашей учительницы, она не убила нас на месте. Она отобрала у нас все кульки, выгребла карманы, вытащила заткнутые за пояс свертки. Все это свалила в общий стол. Приговаривая что надо же какие мы добытчицы, жаль нас не украли в какой ни будь горный аул пятой женой! Хотя кому такая жена нужна!
А потом Изабелла Иосифовна, прихватив для солидности сторожа Армена, пошла с нами на рынок, возвращать ягнят.
Переговоры длились больше часа, как Изабелла Иосифовна ни объясняла, что мы просто не сможем употребить ягнят как надо, но победил все равно роскошный хозяин ягнят, Рашид. Хотя и компромисс все же был достигнут, было решено, что мы всей группой приедем к Рашиду в село на шашлыки. И через день мы к нему поехали. Полдня нас без устали кормили и поили, а потом еще и в дорогу надавали всяких вкусностей, и заодно вязаных из козьего пуха носков и варежек. Свои варежки я носила еще лет десять....
Но на этом наши приключения не закончились.
В один из дней мы решили совершить восхождение на гору Железная. Будто Изабелле Иосифовне было мало спуска с Машука! Но тут-то все было заранее и тщательно спланировано! И разделяться мы не собирались.
Мы запаслись водой и едой на сутки, собрали рюкзаки, приготовили карты. Доехали до станции под названием «Гора Железная» Когда садились в электричку, светило солнце. Ехали по моим ощущениям от силы полчаса, но солнце исчезло. Более того, откуда-то взялся туман. Не то чтобы совсем густой, но ощутимый.
Мы вышли из электрички и огляделись: - никакой горы! Хотя по карте склон начинается сразу за станцией. Тогда мы пошли по карте. Шли наверное минут двадцать, а склон все не начинался. Развернулись, вернулись к станции. Снова сориентировались по карте. Снова пошли. Никакой горы!
Вернулись к станции и стали ходить от нее кругами. Бродили часа три - никакой горы на своем пути не встретили!
Снова вернулись к станции. К тому времени немного прояснилось, но горы все равно не было видно.
Спросили у местных, где гора. Нам ткнули в нужную сторону, вот где она!
Мы шли час не меняя направления, а склон так и не начался. Вернулись к станции.
Попробовали еще один способ поиска, тоже безрезультатно. Потом еще один. И еще. Дело пошло к вечеру. Мы съели все запасы еды и выпили почти всю воду. Снова вернулись к станции.
Еще раз спросили у местных. Въедливый дед расспросил как давно мы ищем гору. Ведь склон-то начинается буквально в двадцати метрах от станции! Мы рассказали. И тогда дед категорически велел нам садиться в электричку и уезжать прочь: сегодня гора нам не покажется. Слова его звучали странно, Изабелла Иосифовна наша была совершеннейшей материалисткой, но мы послушно сели в электричку и немного пришибленные уехали в Пятигорск.
На следующий день мы проезжали мимо станции «Гора Железная» и с изумлением увидели гору. Она была огромная, и склон начинался действительно сразу за станцией! Как можно было ее не увидеть?! Не знаю до сих пор.
В один из дней мы ездили на автобусе в Приэльбрусье. И там катались на канатной дороге. На настоящей, огромной, длинной, с сидениями как на карусели «Ромашка». А я боюсь высоты...
Но ехали мы очень долго, и я успела привыкнуть. Тем более, что красота вокруг была неописуемая. Алёна рядом радовалась как могла, самозабвенно болтая ногами. Она делала это с таким наслаждением, что мне тоже захотелось. Я осторожно спустила ноги с подножки и пару раз качнула ими. А ничего так! Я качнула посильнее. И еще немного. А потом вдруг почувствовала, как мой чудесный белый дутик 39 размера начинает сползать с ноги размера 37-ого! Я наклонилась было подтянуть сапог, и увидела под ногами вершины елок... В ужасе отдёрнула руки, безуспешно попыталась поймать сапог пальцами ноги и проводила его глазами. Дутик беззвучно исчез в елках.
Алёна сложилась пополам от смеха... А я почувствовала как второй сапог пытается устремиться вслед за братом. В этот раз я преодолела страх и наклонилась к сапогу, но не успела на долю секунды: второй сапог тоже исчез в елках. Я выразительно посмотрела на подругу и поинтересовалась, не хочет ли она спуститься поикать мои сапоги? Алёна перестала смеяться...
Когда мы поднялись на вершину, я чуть было не поехала на второй круг, потому что не понимала, как я буду в одних носках спрыгивать в нанесенную чужими сапогами жидкую грязь. Пока я думала, работники канатки сориентировались и сдернули меня с сидения.
Экскурсию по Приэльбрусью я продолжала в двух целлофановых пакетах на ногах. Мне обмотали ноги газетами, надели пакеты и примотали скотчем. Наверное, со стороны это было смешно... Теперь мне тоже спешно. А в тот момент было удушающе стыдно. Кто что терял в горах, кто душу, кто сердце, кто покой, кто жизнь, думала тогда битком набитая романтикой тринадцатилетняя девочка, и только один человек умудрился потерять сапоги!
А летом мы с Алёной поехали на пленэр в Тарусу и собрали еще одну порцию приключений. Но это уже история для следующего рассказа.