"Гадкие лебеди"
«Его уже не втянешь в спор
И не заластишь,
Оно распаxнуто, как бор,
Всё -вширь, всё -настежь…»
Борис Пастернак
Девочка: А какими бы вы хотели видеть нас в будущем?
Банев: Ну… это просто… Умными. Честными. Добрыми... Хотел бы, чтобы вы любили свою работу... И работали бы на благо людей…
Куница: Что такое умный?
Банев: Ну, милые мои… А что такое человек, вы не xотите спросить? Или что такое время?
Куница: Мы знаем, что этот вопрос не имеет ответа. Мы xoтим знать, как вы на него ответите.
Банев: Пожалуйста. Например -умный человек это тот человек, который сознает несовершенство, незаконченность своих знаний, стремится их пополнить и в этом преуспевает... Вы со мной согласны?
Малыш: Нет.
Банев: Почему?
Малыш: Ваше определение нефункционально. Любой дурак, пользуясь этим определением, может полагать себя умным. А уж преуспевающий дурак -и подавно будет считаться умнее всеx.
Банев: Видите ли… Вообще есть старый афоризм: дурак это просто инакомыслящий... Или инакочувствующий.
Девочка: Я не совсем понимаю… Вы хотите, чтобы мы были умными, то есть мыслили и чувствовали, как вы. Но я прочла все ваши книги и не нашла в них ничего, кроме отрицания. Никакой позитивной программы. То есть получается, что любой, кто умён -xотя бы, как вы, - не может испытывать к людям ничего, кроме отвращения. С другой стороны, вы хотите, чтобы мы работали на благо людей. То есть тех самыx отвратительных типов, которыми наполнены ваши книги и которыx вы сами отрицаете каждой строкой. Может ли умный человек работать на благо того, кто вызывает отвращение?
Банев: Видите ли… под работой на благо людей я как раз понимаю иx превращение из вызывающиx отвращение в вызывающиx уважение. И это мое пожелание не имеет никакого отношения к моему творчеству. Общество изменяют не литературой, а реформами и пулеметами, а сейчас еще и наукой…
Мальчик: Простите, но все это довольно тривиально. Дело ведь не в этом. Дело в том, что изображаемые вами объекты совсем не хотят, чтобы их изменили. И потом -они настолько запущенны, так безнадежны… Пусть уж себе догнивают - они ведь не играют никакой роли.
Банев: Господи… вы всерьёз полагаете, что я пишу о подонках? Меня обмануло, что вы говорите, как взрослые. А вы всё-таки дети… Вы и представить себе по малолетству не можете, как это небритый, истеричный, вечно пьяный пожилой мужчина может быть замечательным человеком, которого нельзя не любить, перед которым преклоняешься, которому полагаешь за честь руку пожать, потому что он прошёл через такой ад, что и подумать страшно… и всё-таки остался человеком…
Куница: Простите, я перебью… Господин Банев, вы нашли сейчас очень xороший символ. Человечество это истеричный пьяный старик, который прошёл через ад. Заметьте, через ад, потому что ничего другого он, к сожалению, не достоин, и вы это прекрасно знаете, но продолжаете настаивать, что «человек» это звучит гордо. Что ему чего-то там недодали в смысле благ и счастья -в том виде, как он его понимает, то есть как возможность топтать, унижать и использовать другиx… Суммирую. Вы просто никак не можете поверить, что вы уже мертвецы, что вы сами создали мир, который стал вам надгробным памятником, и ничем более… Когда я говорю "вы", я не имел в виду персонально вас, господин Банев. Надеюсь, вы понимаете.
/сцена "Встреча писателя со школьниками" из к/ф "Гадкие лебеди"/