Тиргартен
И еще, о мемориале в Тиргартене.
Есть на памятнике несколько имен погибших. Вот об одном из них я хочу рассказать.
Звали его Абрам Матвеевич Темник, как видно из ФИО, не татарин.
Гвардии полковник, командир 1ой танковой бригады, Герой Советского Союза. Вот он тут, с усами:
Во время штурма Берлина когда автоматчиков и саперов не хватало, возглавил штурмовую группу сформированную из офицеров своего штаба.
О том бое подробно пишет подполковник Вениамин Миндлин:
Между тем огонь из кирхи положил на мостовую всю цепочку атакующих. Из окон и из-за цоколя ограды густо стреляли немецкие автоматы и пулеметы. Первогвардейцы медленно стали отползать, оставляя на камнях распластанные тела убитых. Кто-то дотронулся до моего плеча. Я оглянулся: это Юра, адъютант.
- Сигнал передал. «444», - доложил он. - И ракеты.
Две зеленые ракеты, уже описав крутую дугу, падали на кирху. Разом все пришло в движение, все рванулось вперед. От танков веерами неслись пулевые трассы. Поднялись в атаку наши автоматчики. Краем глаза я видел, как развернулись и с ходу открыли огонь полковые 37-миллиметровые полуавтоматические зенитные пушки.
И тут же откуда-то справа от нас ударили вражеские «Эрликоны». Паршивая штука «Эрликон»! Каждая установка состоит из четырех 20-миллиметровых автоматических пушек, их огонь по пехоте губительный. Клубочки разрывов возникли над самой землей, словно футбольные мячи, и автоматчики залегли.
- Что они делают!? - закричал командир роты Степин.
Из дымной пелены выбежал к кирхе сам Темник, за ним, развернувшись в не очень-то стройную цепочку, два десятка командиров. Я узнал заместителя командира бригады подполковника Морозова, узнал и высокого грузного майора Винника - заместителя командира батальона по политической части, а чуть позади комбрига бежал лейтенант Шустов. В сорок четвертом году он был командиром моего танка, я хорошо знал этого преданного и смелого офицера. Среди атакующих мелькали и другие знакомые лица, но времени их рассматривать не было.
Темник размахивал большим маузером и что-то кричал. В окулярах бинокля крупно возникло его побагровевшее лицо с распушившимися усами. Он был без куртки, на гимнастерке блестели ордена.
Увидав своего комбрига, остановились отступающие от кирхи первогвардейцы. Обе группы слились. Темник только на секунду замедлил бег, потом оглянулся и, опять взмахнув маузером, устремился вперед. Теперь все бежали почти рядом с ним и уже были недалеко от ограды, когда в самой гуще атакующих взметнулся взрыв.
Все это совершилось буквально за доли минут. Еще бы две-три минуты, и мы тоже были бы там...
На войне, в бою, как правило, не хватает всегда «чуть-чуть».
- Вперед, танкисты! Вперед, хлопцы! Наши товарищи погибают! - закричал я, не в первый раз позабыв, что разговариваю по радио. Нервы... Ударил по рации кулаком. Петя Заварзин, радист, уже не впервые пытается уберечь от моих кулаков панель «РВ». Толкаю в плечо водителя бронетранспортера: - Вперед! На ту сторону улицы! - И машина прыгает, как скакун.
Гремят гусеницы, ревут моторы, над головой с раздирающим свистом несутся снаряды «иэсов», идущих сзади. Опять поднялась и бросилась к кирхе цепь автоматчиков.
После взрыва всю группу Темника закрыли дым и пыль. Теперь пыль осела. Темник и бывшие с ним офицеры лежали на мостовой. (109)
- Поздняков! Гатиятулин! Бейте по колокольне залпами! Внимание: бить по моей команде! Прицел под основание, бронебойным... огонь!
После второго «объединенного» залпа двух рот «ИС» снаряды наконец проломили кирпичную кладку. Замолкли на колокольне орудие и пулеметы.
Танки и автоматчики метнулись вперед.
Маршал Катуков, кстати, пишет, что роковой выстрел произвела из окна немецкая фрау.
Абрам Матвеевич Темник удостоен звания Героя Советского Союза посмертно.
Вот такой вот ташкентский фронт.
Есть на памятнике несколько имен погибших. Вот об одном из них я хочу рассказать.
Звали его Абрам Матвеевич Темник, как видно из ФИО, не татарин.
Гвардии полковник, командир 1ой танковой бригады, Герой Советского Союза. Вот он тут, с усами:
Во время штурма Берлина когда автоматчиков и саперов не хватало, возглавил штурмовую группу сформированную из офицеров своего штаба.
О том бое подробно пишет подполковник Вениамин Миндлин:
Между тем огонь из кирхи положил на мостовую всю цепочку атакующих. Из окон и из-за цоколя ограды густо стреляли немецкие автоматы и пулеметы. Первогвардейцы медленно стали отползать, оставляя на камнях распластанные тела убитых. Кто-то дотронулся до моего плеча. Я оглянулся: это Юра, адъютант.
- Сигнал передал. «444», - доложил он. - И ракеты.
Две зеленые ракеты, уже описав крутую дугу, падали на кирху. Разом все пришло в движение, все рванулось вперед. От танков веерами неслись пулевые трассы. Поднялись в атаку наши автоматчики. Краем глаза я видел, как развернулись и с ходу открыли огонь полковые 37-миллиметровые полуавтоматические зенитные пушки.
И тут же откуда-то справа от нас ударили вражеские «Эрликоны». Паршивая штука «Эрликон»! Каждая установка состоит из четырех 20-миллиметровых автоматических пушек, их огонь по пехоте губительный. Клубочки разрывов возникли над самой землей, словно футбольные мячи, и автоматчики залегли.
- Что они делают!? - закричал командир роты Степин.
Из дымной пелены выбежал к кирхе сам Темник, за ним, развернувшись в не очень-то стройную цепочку, два десятка командиров. Я узнал заместителя командира бригады подполковника Морозова, узнал и высокого грузного майора Винника - заместителя командира батальона по политической части, а чуть позади комбрига бежал лейтенант Шустов. В сорок четвертом году он был командиром моего танка, я хорошо знал этого преданного и смелого офицера. Среди атакующих мелькали и другие знакомые лица, но времени их рассматривать не было.
Темник размахивал большим маузером и что-то кричал. В окулярах бинокля крупно возникло его побагровевшее лицо с распушившимися усами. Он был без куртки, на гимнастерке блестели ордена.
Увидав своего комбрига, остановились отступающие от кирхи первогвардейцы. Обе группы слились. Темник только на секунду замедлил бег, потом оглянулся и, опять взмахнув маузером, устремился вперед. Теперь все бежали почти рядом с ним и уже были недалеко от ограды, когда в самой гуще атакующих взметнулся взрыв.
Все это совершилось буквально за доли минут. Еще бы две-три минуты, и мы тоже были бы там...
На войне, в бою, как правило, не хватает всегда «чуть-чуть».
- Вперед, танкисты! Вперед, хлопцы! Наши товарищи погибают! - закричал я, не в первый раз позабыв, что разговариваю по радио. Нервы... Ударил по рации кулаком. Петя Заварзин, радист, уже не впервые пытается уберечь от моих кулаков панель «РВ». Толкаю в плечо водителя бронетранспортера: - Вперед! На ту сторону улицы! - И машина прыгает, как скакун.
Гремят гусеницы, ревут моторы, над головой с раздирающим свистом несутся снаряды «иэсов», идущих сзади. Опять поднялась и бросилась к кирхе цепь автоматчиков.
После взрыва всю группу Темника закрыли дым и пыль. Теперь пыль осела. Темник и бывшие с ним офицеры лежали на мостовой. (109)
- Поздняков! Гатиятулин! Бейте по колокольне залпами! Внимание: бить по моей команде! Прицел под основание, бронебойным... огонь!
После второго «объединенного» залпа двух рот «ИС» снаряды наконец проломили кирпичную кладку. Замолкли на колокольне орудие и пулеметы.
Танки и автоматчики метнулись вперед.
Маршал Катуков, кстати, пишет, что роковой выстрел произвела из окна немецкая фрау.
Абрам Матвеевич Темник удостоен звания Героя Советского Союза посмертно.
Вот такой вот ташкентский фронт.