Ночью над Ливаном - 5 июня 1982 года (продолжение)
Ну вот и подошло время нашего взлёта. Мои глаза уже привыкли к темноте, и я настроил освещение кабины и доски приборов под стать уровню освещения неба - так, чтобы не было разницы, когда буду переводить взгляд извне в кабину. Прошёлся ещу раз по карте и фотоснимкам района нашего задания.
Дани П. получает разрешение от диспетчера Контрольной башни и выруливает на ВПП, проверяет двигатель и взлетает. Я запускаю секундомер и выжидаю 30 секунд. Получаю ОК от диспетчера и выравниваю самолёт вдоль ВПП. Проверяю двигатель, сверяю показания компаса с направлением ВПП - азимут 330, всё в порядке. Точно 60 секунд после Дани я начинаю взлёт. На скорости в 150 узлов поднимаю нос своего Скайхока, отрываюсь на 175, довожу угол по тангажу до 10 градусов, проверяю, что вертикальная скорость показывает набор высоты, и поднимаю рукоятку шасси вверх. Даю самолёту набрать 200 узлов и поднимаю вверх закрылки. Всё внимание на приборы - на высоте в 3000 футов начинаю поворот направо, на восток. На удалении в 5 миль восточнее авиабазы начинаю набор высоты на восток, а затем и плавный поворот на север. Всё, можно осмотреться...
Я уже поднялся над слоем влаги, прибитой к склонам Иерусалимских гор морским бризом. Остывающаяя земля превращает эту влагу в рванное одеяло низкой облачности над Тель Авивом и его окрестностями, и в горный туман над западными склонами Иудеи и Самарии, оставляя чистыми восточные спуски к Мёртвому морю и реке Иордан. Мне становится ясно, что в горах Ливана нам это может только помешать...
Летим гуськом - Дани впереди, я минуту за ним - приближаемся к Тверии. Разговаривать пока не о чём, и мы молчим. Я наблюдаю за его проблесковым маячком, жду, когда он его отключит, вместе со всеми внешними опозновательными огнями. Оп! Точно по запланированному времени маячок передо мной исчез. Через минуту я сделаю то же, а пока, последний раз сверяю местоположение - проверяю насколько точно работает мой навигационный компьютер. Через минуту другую вылетим за границы Израиля, и там, из-за светомаскировки и облаков сделать это уже будет трудно. Отключаю внешнее освещение, переключаю тумблеры системы вооружения на боевое положение, снижаюсь до заранее оговорённой высоты и жду новостей от Дани - он первым пролетит над нашей целью.
Впереди молочным светом почти полной луны отсвечивают Ливанские горы, темнеют долины, заполненый формирующимися из прибрежной влаги туманами и облаками. Чернеют прогалины в облаках, сквозь них просвечиваются редкие огни Ливанских городков - они для нас запретная зона, они об этом знают и там светомаскировки нет. То тут, то там видны вспышки артиллерийского огня и запуска "Катюш" и "Градов" на земле, а в небе висят парашюты с осветительными шашками, и неподалёку от них от тёмной земли поднимаются трассирующие струи, вспыхивают разрывы зенитных снарядов. В том числе и невдалеке от "нашей" прогалины - значит там не спят, и нам скучно не будет. Хотя мы знаем, что стреляют они больше по звуку, чем по прицелу.
Дани выходит на связь, и сообщает, что пролетает над районом цели, но цель не видит. Приказывает держать свою высоту. Значит он сейчас там кружит над целью, пытаясь во все глаза её высмотреть, и хочет удостовериться, что я в него не влечу.
Вот и я приближаюсь к "нашему" месту. И вижу, что положеньице то непростое - сочетание облаков над горами и лунного света изменило привычные топографические очертания, спрятав узнаваемые реперные точки и выпячивая новые ориентиры, которых мы не ждали. Что выглядело выпуклым на аэрофотоснимках, сейчас, в бледном свете луны, кажется вогнутым.
Придётся прибегнуть к световым шашкам, чтобы разобраться! Спрашиваю "Первый, зажечь свет?" - я ведь ещё на подлёте, и могу быстро сбросить осветительную шашку. Получаю "Давай!". Ухожу на несколько секунд головой в кокпит - надо "перелопатить" тумблеры и переключатели системы вооружения, чтобы выстрелить шашкой, и не сбросить по ошибке бомбу. Успеваю. Нажимаю дважды на "пикель" (кнопку сброса бомб и запуска ракет воздух-земля). Чувствую двойной "брык" с левого крыла - это пиротехнические патроны выбросили назад шашки. Закладываю вираж и жду - от выброса шашки до окрытия парашюта проходят секунд 20, парашют выдёргивая шпильку запала "зажигает" шашку, и та, разгораясь до якрого жёлто-оранжевого цвета, освещает, как люстра с абажуром, под собой пятно земли. Гореть шашка будет минуты четыре, но ветер её сносит, и освещаемое пятно будет уменьшаться и плыть по ветру, причудливо меняя топографические очертания и игру теней зданий и деревьев на земле. Две шашки сразу повысят наш шанс быстро разглядеть что там на земле и сориентироваться, и снизят негативные последствия технического провала осветительных шашек. Несмотря на всю простоту их конструкции, эти шашки известны своими техническими сбоями, и Мерфи мне сегодня не нужен.
Осветительные шашки загораются, но у одной из них парашют открылся только частично, и она снижается заметно быстрее второй, да ещё и крутится вокруг своей оси, расплёскивая вокруг себя свой кривой свет. Дани и я кружим чуть в стороне, пытаемся найти свои заранее выбранные ориентиры, каждый на своей высоте. Друг друга мы не видим, но сообщаем друг другу своё местоположение относительно осветительных шашек. Наши самолёты явно слышно с земли, и нашу деятельность заметили - трассирующие струи поднимаются к осветительным шашкам, как будто пытаясь их сбить. Шансы на это ничтожно малы, но нашим противникам патронов не жалко.
Завершив круг над нашей "площадкой", я "выстраиваю" для себя картину местности, и нахожу ориентиры для прицеливания. Дани, как видно, тоже - я даже не успеваю ему сказать "Вижу цель!", как он сообщает мне о том же, и спрашивает вижу ли её я. Отвечаю "Положительно!" и прошу разрешения зайти на бомбометание. Дани ниже меня, и в пике на цель мне придётся пересечь его высоту, так что лучше, конечно, это скоординировать...
Дани спрашивает где я. Отвечаю, что южнее осветительных шашек. Дани сообщает, что он уже заходит в пике с севера, и что я могу зайти на цель с востока на запад. Опять ухожу с головой в кокпит - надо быстро "перелопатить" тумблеры и переключатели системы вооружения обратно, чтобы сбрость бомбы по первоначальному плану. От всех этих переходов внимания в кокпит и обратно, чувствую, что моё тело "поплыло" - мой вестибулярный аппарат думает, что я лечу прямо, а приборы показывают крен влево - у меня первичная стадия вертиго. Но я знаю, что делать - верить только глазам, интерпретировать лётные приборы, и ни в коем случае не верить ощущениям своего тела.
И вот, чувствуя, как будто бы горизонт медленно, но упорно вращается вокруг меня, и, ощущая, как мышцы моей руки хотят сами по себе компенсировать это вращение, я заставляю себя найти глазами ориентир, который приведёт меня к точке прицеливания. Мне это удаётся, хотя я уже не очень то понимаю в каком направлении летит самолёт. Быстро перевожу взгляд на прицел - там есть линия горизонта и даные полёта - и удостоверяюсь, что я более или менее держу свою высоту. Можно планировать заход, хотя мне уже ясно, что точно с востока зайти не успею... Всё моё тело мне говорит, даже кричит, что я лечу не так, как надо. Ощущение, как будто всё подо мной всё плывёт и кружится, и что хочется схватиться за стенку, чтобы остановить это кружение... Но я сижу в кабине маневрирующего самолёта, и не за что ухватиться, кроме как за то, что показывают приборы в кокпите. А они говорят, что моё положение в пространстве отличается от того, что думает об этом мой вестибулярный аппарат в ушах, и от ощущений моих седалищных нервов. И я, собрав в кулак всё своё самообладание, чтобы преодолеветь этот диссонанс, отрекаюсь от ощущений своего тела и направляю свой самолёт к точке захода в пике. Там докладываю "Захожу!", переворачиваюсь почти на спину, и опускаю нос своего Скайхока в очень глубокое пике - градусов 60-70 ниже горизонта. Выравниваю крылья по горизонту и начинаю подводить верхную кромку стекла прицела к заранее выбранной точке прицеливания. Толстенное, бронированное, снарядонепроницаемое лобовое стекло самолёта и стекляшка коллумарного прицела снижают силу отражаемого от мой цели света. Данные, высвечиваемые на стекле прицела оказываются чересчур яркими, по сравнению с самой целью, и мне приходится несколько секунд ждать, с замирающим сердцем, чтобы глаза привыкли, и я смог найти свою цель в прицеле. Если нет, то придётся выйти из пике, отрегулировать прицел и начать всё с начала, а лишнего времени у нас не осталось - осветительная шашка с плохим парашютом вот-вот достигнет земли ещё горя и будет оттуда нас слепить, пока не погаснет... И мы потеряем драгоценное время...
Но всё хорошо! Мои натренированные глаза выхватывают знакомые очертания точки прицела, и я медленно и нежно подвожу кружок прицеливания с точкой посередине под цель, сглаживая угол пике градусов на 10. Высота приближается к заданной, скорость 500 узлов, как и надо. Можно сбрасывать! Жму на "пикель" и держу его зажатым пока не чувствую четыре глухих удара из-под правого крыла и брюха самолёта. Бомбы в пути! Можно и нужно выходить из пике! Глаза на большой шар искуственного горизонта на главной панели приборов, стреляю взгядом на приборы высоты и скорости. Докладываю "Второй сбросил, выхожу". Из-за траектории пике, которая опускает меня ниже ближайшей осветителной шашки, её свет причудливо заливает кокпит, сбивая привыкшие к темноте глаза. Но я цепко гляжу на прибор горизонтального положения, продолжая верить ему, а не своему телу, которое готово меня погубить своими ложными ощущениями. Вертиго ещё никуда не ушло, оно здесь и ожидает своего часа.
Выхожу к горизонту - сейчас начинается самое сложное. Начинаю вираж влево и забываю о приборах в кокпите - сейчас самое главное - это успеть увидеть момент и место попадания моих бомб. Всё моё внимание к району прицеливания - я сейчас на высоте меньше километра над ним, и вижу его намного лучше, чем из точки захода. Но у меня нет времени его разглядывать - мой взляд должен быть достаточно фокусированным, чтобы увидеть ночью небольшие фонтанчики пыли, и достаточно широким, чтобы увидеть эти фонтанчики, если бомбы упадут не у самой цели, а немногим дальше от неё. И однажды заставив глаза сфокусироваться, я уже не могу перенести взгляд в кокпит, чтобы проверить, как там самолёт, держит ли высоту и скорость, не заваливается ли на спину... Иначе не смогу вовремя заново сфокусировать взгляд там, где надо. Так, в напряжении, проходят остввшиеся 10 -15 секунд полёта этих дурацких бомб Snake eye. И я вижу! Я вижу, как вздуваются и тут же опадают эти фонтанчики! И я вижу их ряд пересекает именно ту дорогу, которую нам надо перерезать! Отлично! Рапортую "Попал!"
Бросаю глаза в кокпит, проверяю положение самолёта, докладываю "Севернее, начинаю набор высоты". Дани мне отвечает "Захожу с юга. Оставайся севернее". Вот сейчас у меня есть время повоевать с вертиго! А это значить заставить тело поверить, что то, что глаза видят на приборах и есть то, что тело должно чувстовать, и никак иначе. Начинаю набор высоты в плавном повороте - не хочу удаляться от цели, но и не хочу быть к ней чересчур близко - ведь там Дани пикирует сверху вниз, и наши пути могут невзначай неудачно пересечься. Уговариваю сам себя, что то, что показывают приборы это правилно, несмотря на то, что горизонт снаружи кажется кривым из-за наших же осветительных шашек. Снимаю триммерами давление на рукоятку управления - теперь могу расслабить на секунду мышцы рук и ног. Ещё несколько секунд и моё тело начинает доверять глазам... Вертиго немного отступает...
Время возвращаться к нашей цели и попытаться перекрыть другую дорогу. Доворачиваю влево и вижу, что одна осветительная шашка догорает на земле, а вторая ещё коптит в воздухе, но её свет начинает мигать - она вот-вот погаснет. Снижаю интенсивность освещения прицела, чтобы на этот раз не помешала.
Что сейчас? Будем продолжать в темноте? Не понятно увидим ли цель без осветительных шашек... Но Дани решает не рисковать и сообщает "Сбросил свет. Держи свою высоту". Ясно. Вокруг нас всё больше и больше трассиров - видно наш шум их серьёзно возмущает. На связь поднимается диспетчер воздушнного контроля и интересуется, сколько времени нам ещё надо. Как видно, кто- то запланирован в этот район после нас. Дани отвечает "Ещё 3 минуты".
В небе зажигаются две осветительные шашки, которые сбросил Дани. Вначале неуверенно, а потом они ярко освещают нашу "площадку" и начинают плыть с ветром на восток. Я чётко, лучше, чем раньше, вижу свою цель, и прошу разрешения зайти. Получаю ответ "Заходи с востока, я уже в пике". Я повторяю манёвр захода, и опуская нос под цель отчётливо вижу силуэт Скайхока над целью - это Дани выходит из пике. Его самолёт ещё долю секунды отражается в свете висящей около цели шашки, а потом влетает в темноту и исчезает. И только сообщение Дани по радио "Вышел" подтверждает, что мне не показалось.
Концентрируюсь на своей точке прицеливания. На этот раз всё проще - вертиго уже не так мешает, хотя чувствуется, что далеко он не ушёл. Продолжаю бороться с ощущениями своего тела. Чувствую себя как после тяжёлых физических усилий. Абстрагируюсь от сигналов своего вестибулярного аппарата и захожу на цель, прицеливаюсь, сбрасываю последние три бомбы, выхожу к горизонту, закладываю вираж, жду попаданий. Есть! Там, где надо - одна прямо около дороги, две других неподалёку, по одной прямой! Докладываю Дани, что я пустой, и сколько топлива у меня осталось. Получаю указание взять азимут на юг и набирать высоту. Дани докладывает диспетчеру, что мы закончили. Мы переходим на другую частоту и там получаем направление домой и заданную высоту полёта. Дани просит для меня другую высоту, на тысячу футов выше - молодец! Заботится, чтобы мы не столкнулись по дороге домой - мы же ещё без внешнего освещения.
Над Кирьят Шмоне включаем проблесковые маячки и навигационные огни, выключаем переключатели системы вооружения, и мы готовы вернуться домой. Над ярко освещённой территорией Израиля последние остатки вертиго и неприятных ощущений покидают меня. Через 20 минут мы начинаем снижение к нашей авиабазе и заходим на посадку - низкие облака над ней нам не помеха...
Встречаемся в капонире уже после того как заглушили двигатели и вылезли из кабин самолётов - Дани весь мокрый, потные волосы слиплись на голове, но улыбка - от уха до уха! Ненароком смотрюсь в зеркало - улыбка у меня не хуже, и мой комбинезон тоже промок насквозь, хоть выжимай.
На разборе полётов проходим по точкам прицеливания, результатам - показываем на карте 1:100,000 где попали. Это понадобится нашим сапёрам, если завтра всё пойдёт по плану. Оказывается, что и для Дани этот полёт был не простым, у него тоже были проблемы с потерей ориентации в воздухе и с затенённой точкой прицеливания. Но опыт и тренировки дали о себе знать, и он справился.
Угомонившись и справившись с ещё бушующим адреналином мы пошли спать - на завтра намечался день полётов. Эскадрилья уже получила боевые задания на утро и нам пообещали участие во второй волне заданий, ближе к обеду, после того, как выспимся.
Назавтра, 6 июня 1982 года, началась наземная часть операции "Мир Галилее", и наши войска в рамках наступления на районы расположения Палестинских боевиков атаковали и захватили крепость Бофор. Насколько нам стало потом известно, за всё время штурма крепости, а он длился несколько часов, противнику не удалось подбросить к Бофору существенные подкрепления из близлежащих сёл и деревень...
А у меня ещё долго после этого полёта, при воспоминании о нём, волосы на затылке становились дыбом...
Март 2014