В 9 вечера из Одессы на маршрутке с добрейшим мужичком-водителем, который к каждому пассажиру имел свой подход и несколько копийок сдачи, доехали до трассы на Николаев. Не прошло и ста метров под ногами, как мы сели на двух прекрасных дядек, которым в Николаев не надо было вовсе.
Одного звали Феликс, а второго - не знаю, да и было это не так важно, поскольку первого звали Феликс. Когда мы доехали до нужного им поворота, до Николаева оставалось всего 25 километров. Лиля искренне уверила дядек, что мы совсем не расстроимся, если они нас подбросят прямо до Николаева. Водитель вздохнул, покурил травы, повеселел и довёз нас.
Обратно ехалось отнюдь не так бодро. Водитель фуры подвёз нас всего километр - так уж мы жалобно упрашивали его нас покатать. Высадились в непроглядной тьме глухой ночной трассы и очень долго мешали мат в сторону проезжающих мимо водителей со словами восхищения тёплой звёздной южной ночью. Минут через сорок подобрали нас трое колоритных гопников. Когда мы умостились на заднем сидении, машина оказалась изрядно перегружена, так что на любом холме несчастный видавший виды гопмобиль громко черпал задом асфальт, и на всю машину раздавалось дружное «ойбля!». Как выяснилось позже, они остановились вовсе не из уважения к украинскому автостопу, а, как это чаще бывает, из уважения к древней межнациональной профессии, но, к счастью, не очень расстроились, что ошиблись, и наберебой рассказывали нам, как они круто провели очередные выходные на море, вдоволь потрахались и набухались и теперь едут обратно, на родину, довольные и отдохнувшие, - в Винницу, которая находится километрах в восьмистах от моря.
Так, уже к четырём часам утра мы доехали до Умани. До пункта назначения оставалось совсем немного. Почти сразу мы поймали машину до Киева. Водитель был крайне неразговорчив и, кажется, спал. Впрочем, это совершенно не мешало ему вести машину. Нас это вполне устраивало, поскольку в пятом часу утра, после всего, что было между нами и тремя славно отдохнувшими винницкими гопниками, нам и самим спать хотелось неимоверно. Я ехала на переднем сидении, что делало мои попытки уснуть ещё более комичными, чем… чем нежели как если бы я ехала не на переднем сидении. Возможно, поэтому, периодически открывая глаза, я замечала, как непрерывно и подозрительно косится на меня водитель. Возможно, он недоумевал, что такого прикольного может быть в автостопе, глядя на нас, двух прекрасных, но очень умотанных девушек, отключившихся уже после пяти минут разговора, либо он был маньяком. Я продумала эту мысль только наполовину - ровно до того места, где я обычно начинаю пугаться и паниковать. И отрубилась. Когда рассвело, я снова открыла глаза, взглянула назад и увидела на третьем ряду сидений костюм. Ну, думаю, ничего странного - дядька едет на работу, - серьёзный дядька, на серьёзную работу - почему бы ему не предостеречь свой серьёзный рабочий костюм от сминания, повесив его на вешалку над задними сидениями. В очередной раз обернувшись назад, я заметила шею, торчащую из этого костюма. То место, где из шеи, предположительно, должна торчать голова, было закрыто от меня подголовником второго ряда сидений. Костюм не двигался и не подавал признаков жизни, из чего я сделала вывод, что в машине нас с какого-то момента стало четверо и один из этих четверых - труп. «Круто», - подумала я. И отрубилась. В очередной раз проснувшись и обернувшись назад, обнаружила, что костюм закурил. «Значит, нас в машине четверо, пока что все живы, и двое из этих четверых - маньяки», - заключила я. Рассудив здраво, что из машины на полном ходу я прыгнуть не смогу и Лилю бросать я тоже не собираюсь, а так же, что лучше делать то, что хочешь, пока можешь, а хотелось мне одного - спать, - я отрубилась. Уже во сне вспоминала классику - "У нас сейчас две проблемы - Минобороны и пуговица.. Пуговицу мы найти можем?.. Чисто теоретически можем! А с Минобороны мы сделать ничего не можем.. выход - надо искать пуговицу..."
Открыла глаза уже в черте Киева, а проснулась - только в полдень, наблюдая, как чистят фонтан под солнышком на Майдане.