Гражданский брак.
Фальшива ли гражданская любовь? Неужели совершённый "обряд", как многие называют церковное Таинство, или, тем более, «штамп в паспорте», отличает подлинную любовь от формальной?
Принцип работы обыкновенного детектора лжи основан на том, что ложь возможна лишь сознательно. Рефлексы не контролируемы сознанием, а потому свободны и от лжи. Вот и есенинский «меняла» вместо ответа на вопрос «как сказать по-персидки "люблю"?» отрицательно качает головой:
О любви в словах не говорят.
О любви вздыхают лишь украткой,
Да глаза, как яхонты горят.
Логика любви раскрывается комплексом бессознательных действий. Влюбленные устремляются навстречу друг к другу, обнимаются изо всех сил, сплетаясь в единое целое, и замирают от восторга своей нераздельности. Древнегреческий философ Эмпедокл вообще называл любовью всякое стремление к соединению в природе, умиляясь при виде двух капелек ртути и изумляясь тому упорству, с которым они преодолевают механические преграды, их разделяющие, и силы, препятствующие их единению.
Но философ мог бы подметить особенность бессознательного жеста: влюбленные всегда обнимаются обеими руками, а не одной. И это не удивительно, ведь любовь - это не только взаимное влечение начал, но и стремление к объединению во всей полноте, то есть по всем комплиментарным граням своего бытия.
Именно по полноте распознается любовь среди прочих видов притяжения, различных по своей природе. Вот, например, кабан устремился к изгороди и принялся тереться о нее. Можно ли говорить здесь о любви? Или следует назвать это сделкой, понимая, что кабану нужен забор, чтобы просто почесать спину?
Влюбленные обнимаются двумя руками и жалеют, что у них нет третьей. Они стремятся реализовать все доступные грани комплиментарности: «да будут двое в плоть едину» - это само собой разумеющееся продолжение объятий; они заводят общее хозяйство, где невозможно разделить имущество и заботы, где можно говорить словами: "ты всегда со мною и все мое - твое"; они стремятся к единству в социальном смысле, перед лицом общины, созывая родных, близких и просто знакомых на брачный пир; не упускают они и возможности обменяться кольцами и связать себя видимо - покровом священнической епитрахили - и невидимо - таинственным трехкратным хождением вокруг аналоя во время венчания. Когда же сплелись все щупальца, когда исчерпываются все комплиментарности, данные природой и культурой, когда совершилось объятие двумя руками, влюбленные испытывают сожаление об отсутствующей третьей руке. Они начинают изобретать свою собственную культуру, открывая новые грани, по которым можно соединиться.
Так многие замечают, что влюбленные удивительно изобретательны и горазды на выдумку в области объединительных символов и ритуалов. Все эти парные фенечки, сердечки, половинки фотографий или купюр, ключики и замочки, раздельно хранищиеся у влюбленных в качестве священной реликвии, есть ничто иное как новоизобретенные грани комплиментарности, выражающие стремление друг к другу в полноте любви. Мечта «о третьей руке» даже сам язык разделяет на комплиментарные части, словно пазлы. У влюбленных есть какие-то особые слова и намеки - нечто, напоминающее пароль и отзыв. Влюбленные могут часами играть в эту игру, так что у окружающих складывается впечатление, будто они говорят на каком-то своем, таинственном языке.
Если же подлинной любви в ее стремлении к полноте не хватает естественных форм соединения, то что можно сказать о сближении, которое не использует до конца даже имеющиеся? Упускающие возможность таинственного или символического объединения через венчание или «штамп в паспорте», по сути, ничем не отличаются от тех, кто поставил пресловутый «штамп», но так и не преступил собственно к супружеству. Все это - лицемерные объятья одной рукой.
Одной рукой обнимаются торговцы. Гражданский брак - не любовь, а сделка. То есть явление базарное. Там даже в лучшем случае действуют принципы разумного эгоизма, а не идеалы, в которых человек является половинкой чего-то нераздельно общего, в котором он растворен без остатка.
Принцип работы обыкновенного детектора лжи основан на том, что ложь возможна лишь сознательно. Рефлексы не контролируемы сознанием, а потому свободны и от лжи. Вот и есенинский «меняла» вместо ответа на вопрос «как сказать по-персидки "люблю"?» отрицательно качает головой:
О любви в словах не говорят.
О любви вздыхают лишь украткой,
Да глаза, как яхонты горят.
Логика любви раскрывается комплексом бессознательных действий. Влюбленные устремляются навстречу друг к другу, обнимаются изо всех сил, сплетаясь в единое целое, и замирают от восторга своей нераздельности. Древнегреческий философ Эмпедокл вообще называл любовью всякое стремление к соединению в природе, умиляясь при виде двух капелек ртути и изумляясь тому упорству, с которым они преодолевают механические преграды, их разделяющие, и силы, препятствующие их единению.
Но философ мог бы подметить особенность бессознательного жеста: влюбленные всегда обнимаются обеими руками, а не одной. И это не удивительно, ведь любовь - это не только взаимное влечение начал, но и стремление к объединению во всей полноте, то есть по всем комплиментарным граням своего бытия.
Именно по полноте распознается любовь среди прочих видов притяжения, различных по своей природе. Вот, например, кабан устремился к изгороди и принялся тереться о нее. Можно ли говорить здесь о любви? Или следует назвать это сделкой, понимая, что кабану нужен забор, чтобы просто почесать спину?
Влюбленные обнимаются двумя руками и жалеют, что у них нет третьей. Они стремятся реализовать все доступные грани комплиментарности: «да будут двое в плоть едину» - это само собой разумеющееся продолжение объятий; они заводят общее хозяйство, где невозможно разделить имущество и заботы, где можно говорить словами: "ты всегда со мною и все мое - твое"; они стремятся к единству в социальном смысле, перед лицом общины, созывая родных, близких и просто знакомых на брачный пир; не упускают они и возможности обменяться кольцами и связать себя видимо - покровом священнической епитрахили - и невидимо - таинственным трехкратным хождением вокруг аналоя во время венчания. Когда же сплелись все щупальца, когда исчерпываются все комплиментарности, данные природой и культурой, когда совершилось объятие двумя руками, влюбленные испытывают сожаление об отсутствующей третьей руке. Они начинают изобретать свою собственную культуру, открывая новые грани, по которым можно соединиться.
Так многие замечают, что влюбленные удивительно изобретательны и горазды на выдумку в области объединительных символов и ритуалов. Все эти парные фенечки, сердечки, половинки фотографий или купюр, ключики и замочки, раздельно хранищиеся у влюбленных в качестве священной реликвии, есть ничто иное как новоизобретенные грани комплиментарности, выражающие стремление друг к другу в полноте любви. Мечта «о третьей руке» даже сам язык разделяет на комплиментарные части, словно пазлы. У влюбленных есть какие-то особые слова и намеки - нечто, напоминающее пароль и отзыв. Влюбленные могут часами играть в эту игру, так что у окружающих складывается впечатление, будто они говорят на каком-то своем, таинственном языке.
Если же подлинной любви в ее стремлении к полноте не хватает естественных форм соединения, то что можно сказать о сближении, которое не использует до конца даже имеющиеся? Упускающие возможность таинственного или символического объединения через венчание или «штамп в паспорте», по сути, ничем не отличаются от тех, кто поставил пресловутый «штамп», но так и не преступил собственно к супружеству. Все это - лицемерные объятья одной рукой.
Одной рукой обнимаются торговцы. Гражданский брак - не любовь, а сделка. То есть явление базарное. Там даже в лучшем случае действуют принципы разумного эгоизма, а не идеалы, в которых человек является половинкой чего-то нераздельно общего, в котором он растворен без остатка.