... по профессии «гедонистка»
Талантливый человек умеет подобрать форму к содержанию. По содержанию требовалась рецензия на "Елену". И Волобуев как всегда блестяще поймал стиль и тему. Недаром он мой любимый критик :) Привожу целиком - не коверкать же шедевр :)
"Елена (Маркина), крепкая тихая женщина за пятьдесят, в прошлом сиделка, теперь работает женой пожилого богача средней руки (что почти то же самое плюс постель и уборка по дому), а на карманные деньги содержит безработного сына и его равнодушную, стабильно увеличивающуюся семью. Муж (Смирнов) в перерывах между инфарктами активно посещает спортзал, за человека считает только блудную дочку от первого брака (Лядова), чей род занятий обозначен вежливым эвфемизмом «гедонистка», к жене относится, как к мебели. Устраивающий всех баланс нарушает необходимость срочно отмазать от армии Елениного внука-подонка: богач из принципа не дает денег, Елена идет за ответами в церковь, но подсказка, как водится, приходит с противоположной стороны.
Казалось, со Звягинцевым все понятно: за «Возвращением» и «Изгнанием» по всем правилам должны были последовать «Послание», «Явление» и «Всепрощение», еще полдюжины международных призов постепенно уменьшающейся значимости, веселые шутки дома, а там недалеко и до фильма с Жюльетт Бинош и участия в дурацких международных альманахах (последнее, к слову, уже). «Елена», однако, опровергает прогнозы самым счастливым образом. Автор вроде бы продолжает гнуть свою линию: перед нами притча, упакованная как бытовой триллер, на поверхности - классовая борьба в рамках отдельно взятой семьи, чуть глубже - знакомая по «Возвращению» коллизия о препирательствах человека с высшими силами. Педантичные мизансцены, традиционно самовлюбленная камера всегдашнего звягинцевского оператора Кричмана, Филип Гласс за кадром. Но, шагнув из мира разноцветных фотообоев, где обретались его прежние герои, в сегодняшнюю Москву (притом что «Елена» сперва должна была называться «Хелен» и происходить в Лондоне), Звягинцев будто бы выплюнул проглоченный в самом начале кинокарьеры аршин: он стал живей, остроумней (отдельная песня - аккуратно дозированные выходы артистки Лядовой), но самое главное - стоило ему чуть умерить высокопарность слога, сразу стало заметно, что говорит он, в общем, занятные вещи. Это как случайно забрести на воскресную проповедь и там услышать, что так и так, Бог был сварливый, равнодушный тип, которому не было дела до малых сих, а потом его убила одна добрая работящая женщина"
(С) Афиша
"Елена (Маркина), крепкая тихая женщина за пятьдесят, в прошлом сиделка, теперь работает женой пожилого богача средней руки (что почти то же самое плюс постель и уборка по дому), а на карманные деньги содержит безработного сына и его равнодушную, стабильно увеличивающуюся семью. Муж (Смирнов) в перерывах между инфарктами активно посещает спортзал, за человека считает только блудную дочку от первого брака (Лядова), чей род занятий обозначен вежливым эвфемизмом «гедонистка», к жене относится, как к мебели. Устраивающий всех баланс нарушает необходимость срочно отмазать от армии Елениного внука-подонка: богач из принципа не дает денег, Елена идет за ответами в церковь, но подсказка, как водится, приходит с противоположной стороны.
Казалось, со Звягинцевым все понятно: за «Возвращением» и «Изгнанием» по всем правилам должны были последовать «Послание», «Явление» и «Всепрощение», еще полдюжины международных призов постепенно уменьшающейся значимости, веселые шутки дома, а там недалеко и до фильма с Жюльетт Бинош и участия в дурацких международных альманахах (последнее, к слову, уже). «Елена», однако, опровергает прогнозы самым счастливым образом. Автор вроде бы продолжает гнуть свою линию: перед нами притча, упакованная как бытовой триллер, на поверхности - классовая борьба в рамках отдельно взятой семьи, чуть глубже - знакомая по «Возвращению» коллизия о препирательствах человека с высшими силами. Педантичные мизансцены, традиционно самовлюбленная камера всегдашнего звягинцевского оператора Кричмана, Филип Гласс за кадром. Но, шагнув из мира разноцветных фотообоев, где обретались его прежние герои, в сегодняшнюю Москву (притом что «Елена» сперва должна была называться «Хелен» и происходить в Лондоне), Звягинцев будто бы выплюнул проглоченный в самом начале кинокарьеры аршин: он стал живей, остроумней (отдельная песня - аккуратно дозированные выходы артистки Лядовой), но самое главное - стоило ему чуть умерить высокопарность слога, сразу стало заметно, что говорит он, в общем, занятные вещи. Это как случайно забрести на воскресную проповедь и там услышать, что так и так, Бог был сварливый, равнодушный тип, которому не было дела до малых сих, а потом его убила одна добрая работящая женщина"
(С) Афиша