История без конца
В третьем классе я сочинял фантастический рассказ. Началось всё с того, что мы с товарищем ездили из школы на автобусе, и он пересказывал мне Брэдбери и Азимова, которых я не читал. Потом мы стали придумывать свои сюжеты и решили это записать - каждый для себя. Мы даже придумали друг другу камео, хотя слова такого не знали.
Мои истории были похожи на записки путешественника. Статичный неуязвимый главный герой от первого лица и много беззастенчиво украденных идей. Не зря тревел-блог - это тот формат, с которого многие начинают. Я бодро придумывал алфавиты, цифры и рисовал галактические денежные знаки и карты звёздных систем. Дело спорилось.
Параллельно набралась критическая масса впечатлений от современных девятилетнему мне медиа, и стало понятно, что в рассказе не хватает сюжетной арки. И я не придумал ничего лучше, как использовать подсмотренную в боевиках схему «отомсти за убитого». Истории мести мне почему-то всегда были по нраву. К примеру, до сих пор нежно люблю фильм «Узник замка Иф». Поэтому в команду был срочно вписан чувак, который внезапно получает имя, отделяется от серой массы остальных мальчиков и девочек и погибает насильственной смертью в следующем абзаце. Раздосадованный протагонист решает ни много ни мало - уничтожить всё зло в этой вселенной. И дальше дело как-то зашло в тупик, потому что завязывать ниточки повествования не хватало никакого терпения.
Я очень люблю метафору про то, что история - это сжатое время. Автор как будто должен не отрываясь смотреть, как растёт трава, как люди наступают на одни и те же грабли, как закипает чайник, как многократно откладываются решения, как ползёт улитка, а потом заварить это всё в кровавую кашу сюжета. И если терпения не хватает, то каша выходит или жидкая, или с комочками. В истории, как в жизни, если не дать достаточно времени на ошибки, то повествование застревает, так как развитие невозможно.
Воспользовавшись славой малолетнего писателя-фантаста, я упросил нарисовать обложку мамину подругу. Сложно передать, однако, разочарование девятилетнего меня, когда, взглянув на иллюстрацию, я сразу понял, что человек книгу-то и не читал. Там был нарисован какой-то архаичный скафандр из советских фильмов, хотя у меня был целый абзац про то, как он выглядит. Даже помню, как решил не поднимать этот вопрос, потому что это всё тщета и ловля ветра. Нарисую сам.
Детское разочарование в момент, когда понимаешь, что на взрослого нельзя положиться, сложно передать. Такое случалось несколько раз, и я все их помню, как будто это было вчера. Причины обычно пустяковые, но изнутри мелкого меня это опыт превращения в сосредоточенную грустную букашку в фундаментально неисправной ситуации. Потому что ошибка есть, а места ей нету. Вся моя история взросления - это печальная песнь о великих ожиданиях, которым никто не хочет соответствовать: ни старшие, ни сверстники, ни я сам.
В детстве мир кажется бесконечным. Любая подсмотренная идея или новая языковая конструкция масштабируется без предела. Если есть приставки «сверх», «ультра» и «мета», значит можно их приложить к любому слову в любом сочетании. Если есть вселенная, значит где-то у неё есть граница и что-то снаружи. Если есть святая вода, убивающая вампиров, значит есть и планета-океан святой воды. Если атомы похожи на планетарные системы, значит там может кто-то жить. А если у всего есть начало, значит до этого было что-то другое, но абсолютно не значит, что должен быть и конец.
Мои истории были похожи на записки путешественника. Статичный неуязвимый главный герой от первого лица и много беззастенчиво украденных идей. Не зря тревел-блог - это тот формат, с которого многие начинают. Я бодро придумывал алфавиты, цифры и рисовал галактические денежные знаки и карты звёздных систем. Дело спорилось.
Параллельно набралась критическая масса впечатлений от современных девятилетнему мне медиа, и стало понятно, что в рассказе не хватает сюжетной арки. И я не придумал ничего лучше, как использовать подсмотренную в боевиках схему «отомсти за убитого». Истории мести мне почему-то всегда были по нраву. К примеру, до сих пор нежно люблю фильм «Узник замка Иф». Поэтому в команду был срочно вписан чувак, который внезапно получает имя, отделяется от серой массы остальных мальчиков и девочек и погибает насильственной смертью в следующем абзаце. Раздосадованный протагонист решает ни много ни мало - уничтожить всё зло в этой вселенной. И дальше дело как-то зашло в тупик, потому что завязывать ниточки повествования не хватало никакого терпения.
Я очень люблю метафору про то, что история - это сжатое время. Автор как будто должен не отрываясь смотреть, как растёт трава, как люди наступают на одни и те же грабли, как закипает чайник, как многократно откладываются решения, как ползёт улитка, а потом заварить это всё в кровавую кашу сюжета. И если терпения не хватает, то каша выходит или жидкая, или с комочками. В истории, как в жизни, если не дать достаточно времени на ошибки, то повествование застревает, так как развитие невозможно.
Воспользовавшись славой малолетнего писателя-фантаста, я упросил нарисовать обложку мамину подругу. Сложно передать, однако, разочарование девятилетнего меня, когда, взглянув на иллюстрацию, я сразу понял, что человек книгу-то и не читал. Там был нарисован какой-то архаичный скафандр из советских фильмов, хотя у меня был целый абзац про то, как он выглядит. Даже помню, как решил не поднимать этот вопрос, потому что это всё тщета и ловля ветра. Нарисую сам.
Детское разочарование в момент, когда понимаешь, что на взрослого нельзя положиться, сложно передать. Такое случалось несколько раз, и я все их помню, как будто это было вчера. Причины обычно пустяковые, но изнутри мелкого меня это опыт превращения в сосредоточенную грустную букашку в фундаментально неисправной ситуации. Потому что ошибка есть, а места ей нету. Вся моя история взросления - это печальная песнь о великих ожиданиях, которым никто не хочет соответствовать: ни старшие, ни сверстники, ни я сам.
В детстве мир кажется бесконечным. Любая подсмотренная идея или новая языковая конструкция масштабируется без предела. Если есть приставки «сверх», «ультра» и «мета», значит можно их приложить к любому слову в любом сочетании. Если есть вселенная, значит где-то у неё есть граница и что-то снаружи. Если есть святая вода, убивающая вампиров, значит есть и планета-океан святой воды. Если атомы похожи на планетарные системы, значит там может кто-то жить. А если у всего есть начало, значит до этого было что-то другое, но абсолютно не значит, что должен быть и конец.