Свой среди чужих, чужой среди своих
После полугода учебы в первом классе мы отпраздновали Праздник Букваря. В идеале это значило, что все уже научились читать. На самом деле, было два-три человека, которые так никогда и не освоили эту премудрость (это теперь мы знаем, что такое дислекция, а тогда их просто называли дебилами).
Лялька Королева к их числу явно не относилась. Она научилась бегло читать и печатные, и письменные буквы, но по мерзопакостности характера использовала это знание во зло.
Лялька выкрала из учительской классный журнал, открыла его на одной из последних страниц, там, где были анкетные данные учеников и, старательно выводя буквы, выписала на листочек все фамилии, напротив которых в графе "Национальность" значилось "евр." После этого она собрала вокруг себя целую компанию, и, победно тряся бесцветными мышиными хвостиками, огласила весь список.
На тот момент в классе было, если я правильно помню, человек 10-12 евреев. Это уже потом, после школы, обнаружилось еще почти столько же скрытых, с чисто русскими фамилиями и курносыми носами. Я в тот момент вообще была очень наивна и слабо понимала, что такое еврейство, но из лялькиных слов следовало, что это что-то нехорошее.
Наша первая учительница, хоть и радовалась лялькиной находчивости в душе, судя по более поздним антисемитским выходкам, но у нее не было выхода - скандал, надо отреагровать.
Лялькиных родителей вызвали в школу. На следующее утро она пришла в сопровождении мамы и бабушки, которая, узнав, в чем дело, все повторяла растерянно, с карикатурным еврейским акцентом: "Ляленька, деточка, газве ж так можно?"
Когда я рассказала об этом происшествии маме, она долго смеялась. Оказалось, в лялькиной семье русским был только папа, который наградил ее фамилией, блондинистыми волосами и водянисто-голубыми глазами, и бесследно исчез с горизонта, когда она была совсем маленькой. И мама, и отчим, вырастивший ее, были евреями.
Лялька Королева к их числу явно не относилась. Она научилась бегло читать и печатные, и письменные буквы, но по мерзопакостности характера использовала это знание во зло.
Лялька выкрала из учительской классный журнал, открыла его на одной из последних страниц, там, где были анкетные данные учеников и, старательно выводя буквы, выписала на листочек все фамилии, напротив которых в графе "Национальность" значилось "евр." После этого она собрала вокруг себя целую компанию, и, победно тряся бесцветными мышиными хвостиками, огласила весь список.
На тот момент в классе было, если я правильно помню, человек 10-12 евреев. Это уже потом, после школы, обнаружилось еще почти столько же скрытых, с чисто русскими фамилиями и курносыми носами. Я в тот момент вообще была очень наивна и слабо понимала, что такое еврейство, но из лялькиных слов следовало, что это что-то нехорошее.
Наша первая учительница, хоть и радовалась лялькиной находчивости в душе, судя по более поздним антисемитским выходкам, но у нее не было выхода - скандал, надо отреагровать.
Лялькиных родителей вызвали в школу. На следующее утро она пришла в сопровождении мамы и бабушки, которая, узнав, в чем дело, все повторяла растерянно, с карикатурным еврейским акцентом: "Ляленька, деточка, газве ж так можно?"
Когда я рассказала об этом происшествии маме, она долго смеялась. Оказалось, в лялькиной семье русским был только папа, который наградил ее фамилией, блондинистыми волосами и водянисто-голубыми глазами, и бесследно исчез с горизонта, когда она была совсем маленькой. И мама, и отчим, вырастивший ее, были евреями.