Каспаров о коалиции
До момента появления лидера ОГФ на политсовете МГО "Солидарность" озвучивались различные версии его отношения к соглашению о коалиции, вплоть до утверждения, что Гарри Каспаров поддержал его. Даже после недвусмысленного выступления на ПС МГО продолжались попытки недобросовестных интерпретаций его высказываний. Но сегодня появилась статья, в которой расставлены все точки над "i".
Вот эта статья:
Политический сумбур 7 ОКТЯБРЯ 2010 г. ГАРРИ КАСПАРОВ
Сообщение о создании новой либеральной коалиции вызвало крайне позитивную, если не сказать восторженную реакцию у сторонников этого политического фланга в нашей стране. Либерально настроенные журналисты в самых радужных тонах расписывают ее перспективы. И такой эйфории можно дать вполне рациональное объяснение.
Мысль о том, что объединение демократических сил - есть панацея от всех бед и напастей, с которыми сталкивается наша страна, совсем не нова и берет начало со времен бесконечной истории объединения СПС и «Яблока». Естественно, с ужесточением режима при Путине разговоры об объединении оппозиции набирали силу. И расхожий аргумент: мол, как можно доверять управление страной людям, которые не могут договориться между собой, по-прежнему популярен как среди сторонников, так и среди противников оппозиции. Почему-то эти разговоры ведутся в основном в отношении либеральной оппозиции, хотя разброд среди левых и национал-патриотических оппозиционных сил носит не менее серьезный характер.
Вполне объяснимо желание далеких от политики людей высказывать недовольство существующим положением дел, просто опустив бюллетень в избирательную урну. Однако исключение графы «против всех» заставляет избирателя искать приемлемую для него альтернативу в предложенном Кремлем вегетарианском политическом меню. Поэтому периодически возникает общественный запрос на появление новых ингредиентов в российской политической кухне. И с тем же постоянством кремлевские повара продолжают держать свою не очень-то требовательную клиентуру на постной диете.
В журнале The New Times недавно была опубликована статья о предвыборной ситуации в Венесуэле. Весь пафос данной статьи заключается в том, что оппозиция в этой стране несколько лет назад допустила серьезную ошибку, бойкотировав выборы, а сейчас она одумалась и намерена в них участвовать. Такой своеобразный упрек российским оппозиционерам. Но при этом игнорируется тот факт, что оппозиция в Венесуэле не запрещена, зарегистрирована официально и может участвовать в выборах, а в России нет. Кстати, очевидный успех оппозиции на этих выборах был обусловлен объединением самых разных политических сил, оставивших в стороне свои разногласия по социальным и экономическим вопросам во имя создания единого античавесского фронта.
В нашей российской действительности игра на чувствах людей, стремящихся объединиться для противостояния режиму, ведет к созданию опасной мифологии, способствующей не ослаблению, а, наоборот, укреплению власти.
Подмена понятий осуществляется, когда, говоря о нынешней коалиции четырех известных демократических политиков, многие либерально настроенные люди облегченно вздыхают - ну на этот раз без Лимонова и «левых». Забывая о том, что идея о совместных акциях разных политических сил против режима, которую в качестве основы деятельности «Другой России» предложил ОГФ, стала мейнстримом и уже никого не удивляет. Сейчас коалиционное взаимодействие в протестных акциях является основным залогом успеха крупных оппозиционных митингов. В Калининграде крупнейшая акция последних лет проходила под знаменами всех цветов идеологического спектра. Стоит также отметить, что именно руководство КПРФ - главной партии системной оппозиции - всеми силами старается не допустить объединения усилий разных идеологических групп в организации протестных акций.
Вопрос о том, насколько такое взаимодействие может распространяться на масштабные политические проекты, такие как выборы президента, по-прежнему остается открытым. Очевидно, что сломать режим или, по крайней мере, заставить его считаться с мнением людей можно, только объединив максимально широкий идеологический спектр. Об этом в целом хорошо написали Алексей Кондауров и Андрей Пионтковский в недавней статье. Но, к сожалению, многие не отдают себе отчет в том, что для решения первостепенных задач на время могут объединяться совершенно различные политические силы. Опыт успешной реализации таких проектов уже был в истории стран, противостоявших авторитарным и тоталитарным режимам. Достаточно вспомнить Чили конца 80-х годов, где произошло объединение по всему политическому спектру для победы на референдуме и возвращения стране свободных выборов. Такой же широкой коалицией, хотя при отсутствии ярко выраженных политических групп, была «Демократическая Россия» в 1990-91 годах.
Объединение чисто идеологическое, пусть даже включающее какие-то конкурирующие, но относящиеся к одной части спектра группы, в условиях фактического запрета на участие в выборах независимых организаций является вещью в себе. Уже в 2007 году стало очевидно, что официальное участие в политической жизни России возможно только с разрешения Кремля и только при выполнении соответствующего условия - принесения вассальной присяги. Отказ в регистрации партий Рыжкова и Касьянова ясно определил направление, в котором развивается политическая жизнь в России. Важно отметить, что речь шла о совсем не экстремистских организациях, а о людях, которые сами вышли из нынешней власти. При всей их критичности только в воспаленном воображении кремлевских пропагандистов они могли быть отнесены к радикалам и экстремистам. Поэтому про многочисленные отказы лимоновской партии даже говорить не стоит. Недавняя попытка регистрации «РОТ Фронта», без всяких усилий отвергнутого Минюстом, также показывает, что никаких изменений в позиции Кремля не произошло. Но такие объединительные проекты, которые в последнее время активизировались как на либеральном фланге, так и у левых, и национал-патриотов, несомненно, несут позитивный заряд.
В исторической перспективе подобные объединения могут стать ядром будущей политической системы. И в этом плане появление «Солидарности» в 2008 году было огромным шагом вперед, потому что впервые позволило сформировать либерально настроенную организацию, не имеющую никаких связей с Кремлем. Роль подобных организаций, как правых, так и левых, в первую очередь может сводиться к разработке программных положений на будущее, работе с гражданами страны, просветительской деятельности, постоянному давлению на власть, проведению уличных акций, то есть носить тактический характер, а не стратегический. У сегодняшней оппозиции, лишенной возможности влиять через СМИ, полноценно участвовать в политической жизни, горизонт стратегического планирования крайне ограничен.
Вся эйфория по поводу происходящего коалиционного процесса носит отвлеченный от действительности характер. Задача формирования политической партии выглядит, по меньшей мере, странной, потому что ее судьба вроде бы всем ясна. Никакой регистрации оппозиционная организация в нынешних условиях получить не может. При этом повторение, как мантры, мысли, что когда в этой регистрации будет отказано, всем все станет очевидно, напоминает сказку про белого бычка и бесконечное хождение по кругу. Или непомерно затянувшееся выступление перед сомневающейся аудиторией (то ли отечественной, то ли зарубежной), которой надо еще раз разъяснить антидемократическую сущность нынешнего режима.
Может быть, какие-то участники коалиции надеются на резкое изменение ситуации и появление того самого «медведевского большинства», в котором найдется место и данной структуре. Но об этом нам никто открыто не говорит. Речь идет о том, что надо еще раз пройти путь по сбору подписей и сдаче документов в Минюст. Тем самым, несмотря на бессмысленность данной процедуры, нас пытаются убедить еще раз сыграть по существующим правилам. Если эта идея обречена, то совершенно непонятно, кому и что мы доказываем. А если кто-то считает, что регистрация возможна, то хотелось бы услышать, откуда появился такой оптимизм.
Вопрос: что рассматривать как изменение ситуации? Что в Кремле вдруг сочтут необходимым получить карманную либеральную силу или что все-таки пойдут на либерализацию законодательства? Изменение ситуации означает не милость Кремля, а согласие менять правила. И это принципиальная разница. Ситуация поменяется, когда в стране будет действовать нормальный закон, а не когда будут кого-то пускать, а кого-то не пускать. Также есть и чисто практический вопрос. Сбор подписей, если это не рисовка, к которой обычно прибегают желающие зарегистрироваться, это отвлечение энергии актива.
«Солидарность» после подписания Немцовым соглашения начинает участвовать в проектах коалиции, а главным, если не единственным проектом коалиции является создание партийной структуры. В соответствии с правилами, утвержденными Минюстом, уже в декабре должен пройти учредительный съезд новой партии. Это означает, что «Солидарность» будут перетягивать практически в полном составе со съезда 11 декабря на съезд 14 декабря. При этом внутри «Солидарности» так и не было принято решение о трансформации движения в партию. Такие уважаемые члены организации, как Буковский и Пионтковский, выступают категорически против. Многие из тех, кто не возражал против такой трансформации, всегда настаивали на том, что формирование партийного проекта не должно сопровождаться обязательным сбором подписей. Планирующийся съезд «Солидарности» как раз и должен решать эти вопросы, и очевидно, что если решение о старте партийного проекта будет принято, оно не будет обязательным для тех, кто не собирается вступать в партийную структуру. «Солидарность» сохранится и в формате общественного движения. Такая позиция оставалась неизменной.
Но сегодняшняя история с коалицией, начавшаяся задолго до съезда, ставит нашу организацию в странное положение. Подобное раздвоение организации мне представляется крайне опасным. Идея партийного строительства через коалицию мне с самого начала казалась бесперспективной и угрожающей существованию «Солидарности» как главной оппозиционной силы на либеральном фланге. Интересно, что другая идея - выдвижение единого кандидата в президенты от либеральных сил - благополучно растворилась в партийной риторике.
Хотя именно эта идея имеет хоть какое-то практическое обоснование. Очевидно, что власть в стране - это президент, а не парламент, который, как известно, не является местом для дискуссий. Также очевидно, что кандидата от несистемной оппозиции не будут регистрировать. Но такая идея более понятна и открывает возможность договариваться с другими оппозиционными идеологическими объединениями, охватывать большее количество людей. Вновь вернусь к статье Кондаурова и Пионтковского. Они предлагают проведение общедемократического съезда и хорошо описывают терминологически, что «общедемократический» означает сегодня совсем не идеологическую консистенцию, а именно отношение к процедурам выбора власти. Поэтому в таком съезде могут принять участие люди не только либеральных идеологических взглядов.
Понимая, что на кону стоит будущее «Солидарности» как независимой организации, я никоим образом не хочу противодействовать тем, кто собирается в составе коалиции заниматься партстроительством. Но при этом не имею никакого желания становиться частью этого проекта в том виде, в котором он нам представлен. Сейчас крайне важно продолжать сотрудничество со всеми оппозиционными силами в независимом от Кремля политическом пространстве. Такой позиции и дальше будет придерживаться ОГФ.
Вот эта статья:
Политический сумбур 7 ОКТЯБРЯ 2010 г. ГАРРИ КАСПАРОВ
Сообщение о создании новой либеральной коалиции вызвало крайне позитивную, если не сказать восторженную реакцию у сторонников этого политического фланга в нашей стране. Либерально настроенные журналисты в самых радужных тонах расписывают ее перспективы. И такой эйфории можно дать вполне рациональное объяснение.
Мысль о том, что объединение демократических сил - есть панацея от всех бед и напастей, с которыми сталкивается наша страна, совсем не нова и берет начало со времен бесконечной истории объединения СПС и «Яблока». Естественно, с ужесточением режима при Путине разговоры об объединении оппозиции набирали силу. И расхожий аргумент: мол, как можно доверять управление страной людям, которые не могут договориться между собой, по-прежнему популярен как среди сторонников, так и среди противников оппозиции. Почему-то эти разговоры ведутся в основном в отношении либеральной оппозиции, хотя разброд среди левых и национал-патриотических оппозиционных сил носит не менее серьезный характер.
Вполне объяснимо желание далеких от политики людей высказывать недовольство существующим положением дел, просто опустив бюллетень в избирательную урну. Однако исключение графы «против всех» заставляет избирателя искать приемлемую для него альтернативу в предложенном Кремлем вегетарианском политическом меню. Поэтому периодически возникает общественный запрос на появление новых ингредиентов в российской политической кухне. И с тем же постоянством кремлевские повара продолжают держать свою не очень-то требовательную клиентуру на постной диете.
В журнале The New Times недавно была опубликована статья о предвыборной ситуации в Венесуэле. Весь пафос данной статьи заключается в том, что оппозиция в этой стране несколько лет назад допустила серьезную ошибку, бойкотировав выборы, а сейчас она одумалась и намерена в них участвовать. Такой своеобразный упрек российским оппозиционерам. Но при этом игнорируется тот факт, что оппозиция в Венесуэле не запрещена, зарегистрирована официально и может участвовать в выборах, а в России нет. Кстати, очевидный успех оппозиции на этих выборах был обусловлен объединением самых разных политических сил, оставивших в стороне свои разногласия по социальным и экономическим вопросам во имя создания единого античавесского фронта.
В нашей российской действительности игра на чувствах людей, стремящихся объединиться для противостояния режиму, ведет к созданию опасной мифологии, способствующей не ослаблению, а, наоборот, укреплению власти.
Подмена понятий осуществляется, когда, говоря о нынешней коалиции четырех известных демократических политиков, многие либерально настроенные люди облегченно вздыхают - ну на этот раз без Лимонова и «левых». Забывая о том, что идея о совместных акциях разных политических сил против режима, которую в качестве основы деятельности «Другой России» предложил ОГФ, стала мейнстримом и уже никого не удивляет. Сейчас коалиционное взаимодействие в протестных акциях является основным залогом успеха крупных оппозиционных митингов. В Калининграде крупнейшая акция последних лет проходила под знаменами всех цветов идеологического спектра. Стоит также отметить, что именно руководство КПРФ - главной партии системной оппозиции - всеми силами старается не допустить объединения усилий разных идеологических групп в организации протестных акций.
Вопрос о том, насколько такое взаимодействие может распространяться на масштабные политические проекты, такие как выборы президента, по-прежнему остается открытым. Очевидно, что сломать режим или, по крайней мере, заставить его считаться с мнением людей можно, только объединив максимально широкий идеологический спектр. Об этом в целом хорошо написали Алексей Кондауров и Андрей Пионтковский в недавней статье. Но, к сожалению, многие не отдают себе отчет в том, что для решения первостепенных задач на время могут объединяться совершенно различные политические силы. Опыт успешной реализации таких проектов уже был в истории стран, противостоявших авторитарным и тоталитарным режимам. Достаточно вспомнить Чили конца 80-х годов, где произошло объединение по всему политическому спектру для победы на референдуме и возвращения стране свободных выборов. Такой же широкой коалицией, хотя при отсутствии ярко выраженных политических групп, была «Демократическая Россия» в 1990-91 годах.
Объединение чисто идеологическое, пусть даже включающее какие-то конкурирующие, но относящиеся к одной части спектра группы, в условиях фактического запрета на участие в выборах независимых организаций является вещью в себе. Уже в 2007 году стало очевидно, что официальное участие в политической жизни России возможно только с разрешения Кремля и только при выполнении соответствующего условия - принесения вассальной присяги. Отказ в регистрации партий Рыжкова и Касьянова ясно определил направление, в котором развивается политическая жизнь в России. Важно отметить, что речь шла о совсем не экстремистских организациях, а о людях, которые сами вышли из нынешней власти. При всей их критичности только в воспаленном воображении кремлевских пропагандистов они могли быть отнесены к радикалам и экстремистам. Поэтому про многочисленные отказы лимоновской партии даже говорить не стоит. Недавняя попытка регистрации «РОТ Фронта», без всяких усилий отвергнутого Минюстом, также показывает, что никаких изменений в позиции Кремля не произошло. Но такие объединительные проекты, которые в последнее время активизировались как на либеральном фланге, так и у левых, и национал-патриотов, несомненно, несут позитивный заряд.
В исторической перспективе подобные объединения могут стать ядром будущей политической системы. И в этом плане появление «Солидарности» в 2008 году было огромным шагом вперед, потому что впервые позволило сформировать либерально настроенную организацию, не имеющую никаких связей с Кремлем. Роль подобных организаций, как правых, так и левых, в первую очередь может сводиться к разработке программных положений на будущее, работе с гражданами страны, просветительской деятельности, постоянному давлению на власть, проведению уличных акций, то есть носить тактический характер, а не стратегический. У сегодняшней оппозиции, лишенной возможности влиять через СМИ, полноценно участвовать в политической жизни, горизонт стратегического планирования крайне ограничен.
Вся эйфория по поводу происходящего коалиционного процесса носит отвлеченный от действительности характер. Задача формирования политической партии выглядит, по меньшей мере, странной, потому что ее судьба вроде бы всем ясна. Никакой регистрации оппозиционная организация в нынешних условиях получить не может. При этом повторение, как мантры, мысли, что когда в этой регистрации будет отказано, всем все станет очевидно, напоминает сказку про белого бычка и бесконечное хождение по кругу. Или непомерно затянувшееся выступление перед сомневающейся аудиторией (то ли отечественной, то ли зарубежной), которой надо еще раз разъяснить антидемократическую сущность нынешнего режима.
Может быть, какие-то участники коалиции надеются на резкое изменение ситуации и появление того самого «медведевского большинства», в котором найдется место и данной структуре. Но об этом нам никто открыто не говорит. Речь идет о том, что надо еще раз пройти путь по сбору подписей и сдаче документов в Минюст. Тем самым, несмотря на бессмысленность данной процедуры, нас пытаются убедить еще раз сыграть по существующим правилам. Если эта идея обречена, то совершенно непонятно, кому и что мы доказываем. А если кто-то считает, что регистрация возможна, то хотелось бы услышать, откуда появился такой оптимизм.
Вопрос: что рассматривать как изменение ситуации? Что в Кремле вдруг сочтут необходимым получить карманную либеральную силу или что все-таки пойдут на либерализацию законодательства? Изменение ситуации означает не милость Кремля, а согласие менять правила. И это принципиальная разница. Ситуация поменяется, когда в стране будет действовать нормальный закон, а не когда будут кого-то пускать, а кого-то не пускать. Также есть и чисто практический вопрос. Сбор подписей, если это не рисовка, к которой обычно прибегают желающие зарегистрироваться, это отвлечение энергии актива.
«Солидарность» после подписания Немцовым соглашения начинает участвовать в проектах коалиции, а главным, если не единственным проектом коалиции является создание партийной структуры. В соответствии с правилами, утвержденными Минюстом, уже в декабре должен пройти учредительный съезд новой партии. Это означает, что «Солидарность» будут перетягивать практически в полном составе со съезда 11 декабря на съезд 14 декабря. При этом внутри «Солидарности» так и не было принято решение о трансформации движения в партию. Такие уважаемые члены организации, как Буковский и Пионтковский, выступают категорически против. Многие из тех, кто не возражал против такой трансформации, всегда настаивали на том, что формирование партийного проекта не должно сопровождаться обязательным сбором подписей. Планирующийся съезд «Солидарности» как раз и должен решать эти вопросы, и очевидно, что если решение о старте партийного проекта будет принято, оно не будет обязательным для тех, кто не собирается вступать в партийную структуру. «Солидарность» сохранится и в формате общественного движения. Такая позиция оставалась неизменной.
Но сегодняшняя история с коалицией, начавшаяся задолго до съезда, ставит нашу организацию в странное положение. Подобное раздвоение организации мне представляется крайне опасным. Идея партийного строительства через коалицию мне с самого начала казалась бесперспективной и угрожающей существованию «Солидарности» как главной оппозиционной силы на либеральном фланге. Интересно, что другая идея - выдвижение единого кандидата в президенты от либеральных сил - благополучно растворилась в партийной риторике.
Хотя именно эта идея имеет хоть какое-то практическое обоснование. Очевидно, что власть в стране - это президент, а не парламент, который, как известно, не является местом для дискуссий. Также очевидно, что кандидата от несистемной оппозиции не будут регистрировать. Но такая идея более понятна и открывает возможность договариваться с другими оппозиционными идеологическими объединениями, охватывать большее количество людей. Вновь вернусь к статье Кондаурова и Пионтковского. Они предлагают проведение общедемократического съезда и хорошо описывают терминологически, что «общедемократический» означает сегодня совсем не идеологическую консистенцию, а именно отношение к процедурам выбора власти. Поэтому в таком съезде могут принять участие люди не только либеральных идеологических взглядов.
Понимая, что на кону стоит будущее «Солидарности» как независимой организации, я никоим образом не хочу противодействовать тем, кто собирается в составе коалиции заниматься партстроительством. Но при этом не имею никакого желания становиться частью этого проекта в том виде, в котором он нам представлен. Сейчас крайне важно продолжать сотрудничество со всеми оппозиционными силами в независимом от Кремля политическом пространстве. Такой позиции и дальше будет придерживаться ОГФ.